Гражданский раздел:
  • Гражданские сезоны.Пермские дни памяти
  • Право на альтернативу
  • Библиотека
  • Архив проектов
  • Годовые отчёты

    • Виктор Шмыров: «Новая команда, безусловно, перепрофилирует музей «Пермь-36»... Такой музей имеет право на существование, но ему не нужны наши коллекции»


    Запись программы «Дневной разворот» на радиостанции «Эхо Перми» на тем у «История музея истории политических репрессий "Пермь-36", сложившаяся ситуация, перспективы, личные планы бывшего руководства».  

    Гости: Татьяна Марголина, уполномоченный по правам человека в Пермском крае; Виктор Шмыров, директор АНО "Мемориальный центр истории политических репрессий"

    Дата выхода: 04 Марта 2015 года

    Программа:  «Дневной разворот»

    Ведущий: Владимир Соколов

    - Виктор Александрович, давайте сделаем короткий экскурс в историю музея. С чего все началось, сколько музей существует и чего вы успели добиться за это время?


    - Началось с 14 июля 1992 года, когда я оказался в этом месте впервые и увидел лагерные постройки, подобных которым мне раньше видеть не приходилось. Появилась догадка, что это сооружение эпохи сталинского ГУЛАГа. Через два года мы узнали, что так и есть и что это единственный в стране, сохранившийся в реставрационной целостности комплекс построек сталинского ГУЛАГа. Это представляет огромную ценность.

    - Далее появляется инициатива все восстановить и сохранить. Чья была инициатива?

    - Это была инициатива узкого круга людей. нас было 5-6 человек. нас объединяло пермское отделение общества "Мемориал" и поддерживал международный "Мемориал". Сначала главной целью было сохранение этого комплекса уникальных построек. Мы его сохранили. Ни одна из построек не исчезла, все отремонтированы, восстановлены. Мало того, что памятник сохранен. Эксперты ЮНЕСКО и АйКомуса настоятельно рекомендовали нам выступить инициаторами включения этого объекта в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Инициативу поддержали не только отдельные эксперты. Это поддержал посол РФ в ЮНЕСКО Михаил Федотов и ведущий эксперт, член этого комитета.

    Это началось в 2006 году. Тогда эксперты посмотрели, прослушали материалы и сказали, что ЮНЕСКО меняет свой формат. Исчезает выражение "памятников культуры". В то время рассматривался новый регламент и вопрос включения в список Освенцима. В 2007 году он был включен в список. Через два года были включены еще более десяти мест бывших каторжных лагерей Англии на территории Австралии. наш памятник вполне мог быть включен.

    - На Ура.ру есть материал, где много негатива в ваш адрес. В частности, говорится о том, что именно вы не смогли добиться того, чтобы музей был включен в список объектов исторического наследия ЮНЕСКО. В чем было дело? Кто не успел и чего не хватило?

    - Рекомендовать тот или иной памятник к включению может только государство, не частные лица. То есть, это должно быть решение правительства РФ. Управление охраны памятников Министерства культуры готово было инициировать все это, но, нужно было поднять статус музея до памятника федерального значения. Сейчас - федерального.

    - Это должен был сделать кто?

    - Министерство культуры.

    - Региональное?

    - Да, наше. Мы, со своей стороны, историческую справку подготовили. Нужно было подать заявку, должны были приехать эксперты и сделать свое заключение, после чего он приобрел бы статус федерального памятника и дальше можно быо бы двигать это в ЮНЕСКО.

    - А Минкульт это саботировал.

    - Саботировал, хотя, это было рекомендовано не только нами. Рекомендация содержится в резолюции заседания межведомственной рабочей группы по разработке федеральной программы по увековечиванию памяти жертв политических репрессий в октябре 13-го года. Это написано в рекомендации правительству Пермского края.

    - Когда начался конец и с чего?

    - Конец начался в 13-м году 5 июля. Тогда министр культуры Гладнев заявил депутатам Заксобрания Пермского края о том, что к сентябрю музей станет государственным. Нам не сообщали, с нами никто не советовался. Мы узнали об этом из СМИ. Немедленно правление нашей организации обратилось в администрацию губернатора Пермского края. Сюда прилетел председатель правления Алексей Симонов. 11 июля состоялась встреча с Самойловым, где нас уверили в том, что без согласия правления никаких действий предприниматься не будет. Нас обманули. 13 июля ИО премьер-министра г-н Демченко подписал распоряжение о создании государственного бюджетного учреждения культуры "Музей политических репрессий "Пермь-36".

    - Вам солгали?

    - Нам солгали. Более того, от нас скрывали это решение сколько могли. Когда Татьяна Курсина обратилась к замминистра Семаковой, та сказала, что нет такого решения и она впервые о нем слышит.

    - Семакова солгала?

    - Семакова солгала. Буквально через несколько дней от Федотова в адрес губернатора, Татьяне Ивановне Марголиной  и мне пришло приглашение на заседание межведомственной рабочей группы. Там стоял вопрос о программе развития музея "пермь-36". За два дня до этого нам прислали это решение. Нас поставили перед фактом.

    - Татьяна Ивановна, вы письменно или устно обращались к Семаковой?

    Татьяна Марголина: Я с ней не общалась. Когда я получила информацию, по слухам, что создано такое учреждение, но не обнаружила документа в официальных, Я сделала официальный запрос на имя председателя правительства. Мне пришел ответ о том, что принято такое решение.

    - Виктор Александрович, вам обещали, что руководить учреждением будет Татьяна Курсина?

    Виктор Шмыров: Нет было не так, если говорить о деталях. Когда мы узнали о том, что подписано распоряжение, после чего прошло заседание межведомственной рабочей группы. На нем я докладывал о перспективах и программе развития музея. Речь шла не только о развитии. Программа имела целью создание в России трех национальных центров памяти жертв репрессий - один в Москве, второй под Питером и третий - "Пермь-36".

    - Вы говорите о государственной программе увековечивания памяти жертв политических репрессий. Она свернута?

    Виктор Шмыров: Нет, она не свернута. Она переформатирована. Минкульт РФ сказало, что не считает необходимым эту программу развивать. После этого Михаил Федотов встречался в Владимиром Путиным, они обсудили это и президент оформить это уже не программой, а концепцией государственной политики, которую он единолично может утвердить. Сейчас идет разработка этой концепции.

    Татьяна Марголина: 26 января 2015 года я принимала участие в заседании рабочей группы по разработке этих стратегических мер по увековечиванию памяти жертв политрепрессий. Там замминистра министерства юстиции РФ предложил вариант концепции, который согласован практически со всеми министерствами РФ. Кроме того, им же были представлены тексты изменений в федеральный закон о реабилитации, который вводил понятие "увековечивание памяти жертв политических репрессий" и определял всю систему работы на уровне ФЗ. Межведомственная рабочая группа решила принять эту информацию, одобрить подходы. До первого февраля документы должны были быть представлены президенту.

    Сама работа по стратегии, перспективам важного направления работы по увековечиванию памяти жертв репрессий не прекращалась. Там просто искались форматы.

    - Итак, программа появляется программа, заявляются суммы. Из трех планируемых объектов единственный, где уже что-то есть - это наш объект.

    Виктор Шмыров: Да.

    - Как только появляется программа с суммами, начинается конец, о котором мы говорили.

    Виктор Шмыров: Я думаю, что этот мотив у кого-то, конечно, был. Но я думаю, что он не был главным для тех людей, которые принимали окончательное решение. Это неведомые нам высокие люди...

    - Неведомые ли вам высокие люди принимали решение?

    Виктор Шмыров: Я могу об этом немного поговорить. Дальше у нас было три раунда переговоров между правлением нашей организации и властями Пермского края. Первый начался 11 декабря 2013 года. Тогда правление в полном составе и несколько членов совета правления нашего центра приехали в Пермь и встретились с губернатором. Там очень четко был определен формат: будет существовать АНО и будет создаваться госучреждение и они вместе будут работать. Госучреждение будет заниматься хозяйством, а программами и содержательными моментами будет заниматься АНО. Была создана рабочая группа под руководством Надежды Кочуровой, которая занималась подготовкой документов: соглашением между правительством Пермского края и правлением. Мы согласовали текст, все с ним согласились. Когда встал вопрос о руководстве этого учреждения, место было предложено мне. Но поскольку мне предстоял ряд операций и я надолго выбивался из активной жизни, правление рекомендовало Татьяну Курсину. Это было принято.

    - Она пробыла на посту директора ГАУК чуть более месяца, после этого ее вызывает мистер Гладнев, который говорит: Вы уволены. Причина, насколько я помню, в том, что она медленно оформляла какие-то бумажки.

    Виктор Шмыров: Это неофициальная причина. Официально было заявлено было, что никто никому ничего не обязан пояснять. Он сказал: главная причина в том, что вы не отстаиваете интересы ГАУК перед АНО.

    Второй раунд переговоров начался в сентябре 14-го года. Инициатором выступила администрация президента, которая пригласила главу администрации губернатора на совещание, нас. Там нам предложили начать все с чистого листа. Дошло все до того, что мы создали совет, который возглавил Владимир Лукин, но заседание кончилось ничем. Этот период тоже прошел. И в конце января, опять по инициативе администрации президента, начали новый тур переговоров с новым ИО губернатора Пермского края, который тоже кончился ничем. Когда начинаются переговоры, достигаются серьезные договоренности, а потом все повисает, понятно, что кто-то вмешивается. А кто этот "кто-то"? Я не знаю.

    - Администрация самого государя-батюшки. Кто там может вмешаться и что-то скорректировать, кроме самого ЕГО?

    Татьяна Марголина: Абсолютно исключается.

    Виктор Шмыров: Есть расхожая фраза: В Кремле много башен.

    Татьяна Марголина: Исключено, потому что я присутствовала на совещаниях в администрации президента. В стратегическом, программном видении самой темы увековечивания памяти жертв политрепрессий, явная заинтересованность в том, чтобы такой музей в России был. Я это наблюдала. Но можно вспомнить фразу г-га Симонова, который говорит, что история "Перми-36" выглядит как автомобиль, в котором мотор - это импульс от администрации президента, а тормоза в Перми. Можно с этим согласиться по фактам, которые мы видим.

    - То есть, и вы считаете, что тормозят здесь?

    Виктор Шмыров: Я не думаю, что здесь.

    Татьяна Марголина: Я не могу так сказать, потому что последнее предложение о том, как начать решать ситуацию в 15-м году были очень здравыми.

    - Это были чьи предложения?

    Татьяна Марголина: Это предложения администрации губернатора.

    Виктор Шмыров: Но, в целом, конструкция была разработана в администрации президента.

    Татьяна Марголина: Да. Это была согласованная в январе позиция. Но то, что вновь наступила ситуация неопределенности, плюс - финансовые претензии, это, я предполагаю, вызвало подобное решение АНО. Музей-то ведь остается. Проблема в самой перспективе развития музея ИСТОРИИ политических репрессий. Это по-прежнему волнует общественность.

    - Итак, приходит туда Наталья Семакова. Избушку - не клюшку, работать не дают, тянут с соглашением о сотрудничестве и потихоньку Минкульт начинает предъявлять вам претензии. Что они хотят? Что за карьер, что вы не так израсходовали?

    - Перед этим я хочу сказать о том, как менялась позиция ГАУК и Натальи Семаковой. Когда на возглавила ГАУК, через несколько дней она нам направила письмо, в котором предложила в течение 15 дней вывезти из музея все наше имущество - экспонаты, библиотеку... всё, убирайтесь отсюда. Мы не могли все это вывезти за две недели. Тогда они стали все опечатывать и описывать на себя.

    Теперь о том, что нам вменяют. Что касается карьера - одна из частных фирм ведет разработки на Чусовой и устроила временный пересыпной склад возле второго участка бывшего нашего музея. Ни добыча, ни сам склад не находятся на нашей территории. Это рядом. Они спросили не будет ли эта куча мешать восприятию объекта. Мы согласились на нее, потому что местные жители устроили за одним из наших зданий помойку. Эта куча перегородила дорогу туда, поэтому мы согласились.

    - А тот Bentley, на котором вы сюда приехали, куплен на деньги хозяев карьера?

    - (смеется). Кроме того, эти разработчики попросили ставить машину в нашем бывшем гараже. Гараж мы не использовали, но вынуждены были его отпаливать, потому что через него шло водоснабжение поселка. Если бы мы отцепили гараж от отопления, поселок остался бы без воды. Поэтому, раз есть отапливаемый гараж, мы их пустили. Они переводили деньги на наш счет. Был договор, мы платили налоги, но дело в том, что, по условиям аренды, мы не имели права сдавать помещение в субаренду. Это было нарушением.

    - Те деньги, которые вы получили в 2013 году и за которые Минкульт подает на вас в суд. Почему вас обвиняют в их нецелевом использовании?

    - Мы много лет получали бюджетные деньги. В последние годы - в виде государственной субсидии. При проверке контрольно-счетной палатой расходования субсидии в 2013 году, а там было больше 20 млн. рублей, было выявлено нарушение. Это было даже не нецелевое расходование, а нарушение финансовой дисциплины. Сумма 450 тыс рублей. Она складывается из двух сумм: первая - средства, которыми оплачивали коммунальные расходы нашего пермского офиса. Они сказали, что он у комплекс не входит. Надо сказать, что мы 10 лет так делали и раньше нарушения в этом не видели. Теперь им сказали найти, и они нашли.

    Вторая половина денег - у нас была запланирована акция на 2013-й год "Парк памяти". Между зонами мы планировали сделать мемориал ГУЛАГа. Там 350 х 300 метров. Мы площадку готовили - мелировали, сделали дренаж, рекультивировали. В 13-м году мы должны были засеять ее травой, вырастить газон и осенью провести там акцию с волонтерами. Минкульт отнес расходы на эти проекты на третий квартал. Посадку травы. Мы обнаружили это уже после подписания соглашения. Мы попросили Минкульт перенести эти расходы с третьего на второй квартал, чтобы мы посев могли сделать в мае. Мы купили семена, все. В Минкульте говорят - посейте осенью. Мы: Так она же не вырастет! На что они ответили - вам-то какое дело? Главное - выполнить задание. Поэтому, мы несколько переформатировали. Деньги, которые надо было потратить на физический посев, мы пустили на другие работы - вычистили траншеи, мелиорационные каналы.

    - Акты выполненных работ...

    - Все есть. Но их не приняла контрольно-счетная палата, потому что этих работа не было в госзадании.

    - Сейчас эти деньги требуют вернуть.

    - Не просто требуют. 9 февраля от службы судебных приставов пришел исполнительный лист на взыскание с нас этих денег. Он пришел от Минкульта. В январе мы, вроде бы, очередной раз договорились с администрацией губернатора о сотрудничестве, а в феврале нас вызывают вручают все документы. Стало понятно, что пока мы договариваемся, продолжают поступать судебные иски. Надо отметить, что когда мы в сентябре встречались с Фроловым, мы договорились о том, что все вопросы будут решаться только во внесудебном порядке.

    В такой ситуации понятно, что переговоры кончились ничем.

    - Дожали вас?

    - Ну как дожали... Давайте разведем разные вещи. Мы создали уникальный объект, который будет существовать, кто бы там ни работал. Если не сожгут, он переживет и нас, и их.

    - Будете забирать свое имущество?

    - Конечно. Правление приняло решение о том, что фонды, коллекция, архив, библиотека будут переданы на депозитное хранение профильным организациям. Их круг определен. Это международный "Мемориал", пермский "Мемориал", "Центр Сахарова" и Государственный музей ГУЛАГа в Москве.

    - Татьяна Ивановна, на ваш взгляд, сейчас уже поздно давать заднюю?

    Татьяна Марголина: В этой истории я оптимист. Если мы все озабочены одной целью - чтобы созданный музей существовал, возможности того, чтобы музей развивался в заданном направлении есть, есть переговоры. Даже по финансово-хозяйственными проблемами, которые сегодня возникли в связи с предъявленными исками, в ликвидационной процедуре возможны переговоры, которые позволили бы зачесть имеющееся у музея имущество, в котором заинтересовано ГАУК. развитие музея невозможно без музейных фондов, которые уже есть. Тут тоже есть варианты переговоров, когда эти фонды могут быть переданы государственному музею.

    - Тогда, Виктор Александрович, смотрите, Наталья Семакова, с трактором и трубами, со своим музеем, по которому ходят гуфсиновцы и рассказывают о сидевших там бандеровцах... Вы думаете, возможно развивать этот музей так, как говорит Татьяна Ивановна? Хотите ли вы оставлять им хоть что-то свое?

    Виктор Шмыров: Та команда, которая там сейчас, безусловно перепрофилирует музей и он превратится из музея репрессий в музей пенитенциарной системы. Такой музей имеет право на существование, но ему не нужны наши коллекции.

    - Бандеровцы, националисты. Много ли их там сидело?

    Виктор Шмыров: В нашем архиве есть копии учетных карточек заключенных всех трех лагерей. Заключенные часто переводились из одного лагеря в другой. В целом, по трем лагерям, людей, которые обвинялись в участии в националистических движениях, их было около 18%. Среди них были и русские националисты. Например, Игорь Огурцов, Леонид Бородин и т.д. У части из них, кроме обвинения в измене родине и участия в антисоветских организациях, были обвинения в терроризме. Это те, кто участвовал или поддерживал националистические подполья. Их было около 8%. И мы прекрасно знаем, что тех, кого брали с оружием в руках, расстреливали. То есть, под суд попадали те, кто оказывал поддержку националистам, участвовал, но не был вовлечен в боевые действия. На карточках были и другие пометки. Например, "ОУН" - организация украинских националистов. такая пометка была всего на четырех карточках.

    Татьяна Марголина: Я хочу напомнить, что музей "Пермь-36" - это музей не одной колонии и даже не трех. Это музей истории политических репрессий России.

    - Это ценное замечание. Виктор Александрович, расскажите о ваших личных планах.

    Виктор Шмыров: Давайте я сначала скажу о том, что ждет музей. Памятник сохранен и будет существовать. Самое ценное - это комплекс построек, единственный сохранившийся в мире комплекс построек ГУЛАГа. Мы это сделали. Музей там существовать может. В ЮНЕСКО всякое движение прекращено. Прекращено движение и в сторону Федеральной программы. Еще в октябре 2013 года рабочая группа предложила правительству Пермского края разработать программу развития музея. До сих пор даже рабочая группа не создана. Мы обсуждали это в администрации губернатора несколько раз.

    - Они вам кивали?

    Виктор Шмыров: Они нам кивали. Мы им давали списки. Нет проекта. Нет программы. Включать в федеральную программу нечего.

    Татьяна Марголина: Мы должны были представить на федеральный уровень эту программу в феврале 2014 года.

    - Виктор Александрович, ваши личные планы.

    Виктор Шмыров: Ну я не буду рассказывать о предложениях, их несколько. Мы бы очень хотели продолжить работу в Перми. Если не удастся, нам есть куда уехать. Но это в России. Мы никуда из России не собираемся уезжать.

    - "Не дождетесь"?

    Виктор Шмыров: Не дождетесь. Мы будем заниматься тем, чем занимались - изучением истории репрессий, истории лагеря "Пермь-36" и просветительской деятельностью, но уже не на территории лагеря, а на других площадках.

    - Я буду прав, если скажу, что дело 20 лет вашей жизни не развалено?

    - Нет, не все. Далеко не все. Памятник есть и мы продолжим работу.

    Источник

    Поделиться:

    Рекомендуем:
    22.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть вторая: «Как машина едет, думаю, сейчас меня заберут»
    21.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть первая: «Нас старались ликвидировать»
    19.11.2024 | Арнаутова (Шадрина) Е.А.: «Родного отца не стала отцом называть» | фильм #403 МОЙ ГУЛАГ
    •ВОЙНА ГЛАЗАМИ ВОЕННОПЛЕННЫХ
    •Что отмечено на Карте террора и ГУЛАГа в Прикамье
    •«Вместе!»
    КНИГА ПАМЯТИ | Мечтали о буханке хлеба…
    КНИГА ПАМЯТИ | Факт ареста отца марает мою биографию
    КНИГА ПАМЯТИ | Главная страница, О проекте
    blog comments powered by Disqus