Шабловы Виктория Эдуардовна и Антон Викентьевич

Виктория Эдуардовна Шаблова и её сын, техник-конструктор Антон Викентьевич были арестованы органами НКВД 26 сентября 1937 года, обвинены в шпионской деятельности и меньше чем через месяц уже расстреляны – в один день, 23 октября 1937 года.

Воспоминания правнучки Елены Тихоновой о Виктории Эдуардовне Шабловой

Как и во многих семьях с репрессированными родственниками, в нашей семье никогда о них не говорили. На вопросы о маме и брате, моя бабушка – дочь Виктории Эдуардовны - говорила только что у них была очень хорошая и очень дружная семья. По воспоминаниям бабушкиной подруги детства дома у Шабловых всегда было тепло, уютно, на столе был вкусный обед, дом был всегда открыт для всех друзей. А душой дома была Виктория Эдуардовна – жена, хозяйка, мать троих детей.

В документах следственного дела НКВД написано, что Виктория Эдуардовна родилась в Литовском селе, в семье крестьян-середняков. Она не получила никакого специального образования, в деле написано, что она была неграмотной.

Проверить сейчас правда ли это – невозможно. Под вопросами протокола допроса, где она «признает» вину в организации антисоветской деятельности и свою и своего сына, видны чернильные пятна приложенного пальца, «подтверждающие» оговаривающие ее и ее сына ответы.

Знала ли она вообще под какими словами прикладывают ее палец руки следователей… Да и ее ли вообще это палец…

Семья Виктории Эдуардовны была образованной, культурной и религиозной.

Крещенная в детстве в католическую христианскую веру, Виктория Эдуардовна многие годы была прихожанкой Пермского католического костела, помогала нуждающимся, участвовала в жизни католической общины, хорошо знала настоятеля костела отца Франциска Будриса.

К сожалению, последний факт и стал причиной того, что простую домохозяйку, на тот момент уже пенсионерку осудили по статье за шпионаж и контрреволюционную деятельность. В числе нескольких десятков пермских прихожан, вместе со своим старшим сыном она была обвинена в создании польской антисоветской организации, арестована и менее месяца спустя расстреляна. В ту страшную осень «по заказу» из Кремля, чекисты разных регионов страны сфабриковали сотни дел о якобы найденном польском подполье. Надо ли говорить сколько в этих «подпольях» было вот таких же домохозяек - католичек.

Большую часть людей, приговорённых к расстрелу в Перми, для приведения приговора в исполнение отправляли по этапу в г. Свердловск (ныне г. Екатеринбург). Для этих целей местные чекисты использовали специальный полигон на окраине города, в сосновом бору. Сейчас на месте захоронения тысяч невинных жертв открыт мемориальный комплекс «12-ый километр». В списке расстрелянных на том месте, высеченном на гранитных плитах комплекса, есть и имя Шабловой Виктории Эдуардовны.

Дочь Виктории Эдуардовны, моя бабушка, до своей смерти так и не узнала действительной участи, постигшей ее маму. Потеряв навсегда родного человека в день ее ареста, более 20 лет она не могла получить никаких сведений. Только в 1957 году, после смерти Сталина, появилась возможность подать запрос о судьбе родных после ареста.

Но даже и тогда, из полученного официального документа бабушка узнала не правду, а специально выдуманную чекистами историю о том, что ее близкие –мама и брат были не расстреляны после 3-х недель ареста, а умерли в лагере после многих лет нахождения там.

Память о Виктории Эдуардовне Шабловой живет в моем сердце, на табличках «Последнего адреса» и в мартирологах «Мемориала». Огромное спасибо тем, кто сберег и продолжает беречь эту горькую, трудную, но такую нужную Память.

Воспоминания правнучки Елены Тихоновой о Антоне Викинтьевиче Шаблове

Антон был старшим сыном в семье. Как и о расстрелянной прабабушке, об Антоне у нас в семье никогда не говорили - поэтому сейчас, историю его такой небольшой жизни, приходится восстанавливать по информации, найденной в следственном деле НКВД, по осколкам воспоминаний дочерей бабушкиной подруги и по одной единственной фотографии, найденной в семейных архивах.

18 –летний юноша сфотографировался, чтобы послать весточку родителям. На обороте фотографии небольшое письмо на польском языке (Антон в это время жил в Польше, а в семье все на польском говорили свободно. Из письма понятно, что Антон подрабатывает на ферме. В это же время он видимо учился в техническом училище.

Информации о том, когда Антон переехал жить к родителям в Пермь нет. Подруга детства его сестры рассказывала, что Антусь (так Антона называли в семье) был красивым, молодым, образованным человеком. Когда он вернулся в Россию, то разительно отличался от других молодых людей поведением и воспитанием.

В следственном деле НКВД также есть упоминание, что с 1933 по 1935 год Антон служил на Забайкальской железной дороге, разъезд 76. Первое время он был рядовым красноармейцем, а далее – техником-строителем.

Окончив службу, Антон стал техником- конструктором в проектно-планировочном управлении горкомхоза. Если бы не расстрел, наверное, его ожидала бы хорошая карьера – ведь специалисты – строители были в тот момент очень востребованы.

Как и вся семья Шабловых, Антон был были прихожанином католического христианского костёла, активно участвовал в жизни общины.
Он был арестован и спустя всего три недели расстрелян вместе со своей мамой и с еще с 40 прихожанами костела по сфабрикованному делу о польском подполье.

В те страшные осенние месяцы «по заказу» из Кремля, чекисты разных регионов страны сфабриковали сотни дел о якобы найденной антисоветской польскойорганизации.

В следственном деле НКВД лежит протокол допроса Антона. Он не признал своей вины и, по формулировке обвинения «изобличен показаниями Шабловой В.Э.» - его мамы. А в протоколе допроса Виктории Эдуардовны под ответами на вопросы следователя просто стоят отпечатки ее пальца (в деле написано, что она была неграмотная). И сейчас никто уже не узнает действительно ли она дала ложные показания на сына чтобы смягчить его участь или она вообще не знала, под чем прикладывают ее палец. Да и ее ли…

Сестра Антона – моя бабушка, до своей смерти так и не узнала действительной участи, постигшей ее брата и маму. Потеряв навсегда родного человека в день ее ареста, более 20 лет она не могла получить никаких сведений. Только в 1957 году, после смерти Сталина, появилась возможность подать запрос о судьбе родных после ареста.
Но даже и тогда, из полученного официального документа бабушка узнала не правду, а специально выдуманную чекистами историю о том, что ее близкие – мама и брат были не расстреляны после 3-х недель ареста, а умерли в лагере после многих лет нахождения там.

Память об Антоне Викентьевиче Шаблове, прожившем всего 28 лет, теперь живет в моем сердце, на табличках «Последнего адреса» и в мартирологах «Мемориала». Огромное спасибо тем, кто сберег и продолжает беречь эту горькую, трудную, но такую нужную Память.

Тихонова Елена – внучатая племянница.