Шаламов и Кунцево: по местам прогулки

06.02.2024

17 января 1982 года умер Варлам Шаламов. На днях мы провели экскурсию по Кунцеву — району Москвы, где был первый адрес Шаламова после его переезда из Вологды.

Это – Сетуньская больница. Сразу после приезда в Москву в 1924 году Шаламов поселился у своей тётки прямо на территории больницы. Первые месяцы он работал учителем — ликвидатором неграмотности. Позднее он даже написал стихотворение «Воспоминание о ликбезе», где есть такие строки:

«Мы – не рабы. Рабы – не мы.

Я ликвидатор вечной тьмы,

В моих руках – букварь:

Букварь и сам – фонарь».

Шаламов так вспоминал об этом периоде жизни: «Я работал в том же Кунцеве ликвидатором неграмотности, учил взрослых, санитарок в больнице два раза в неделю за восемь рублей в месяц… Тётка, у которой я жил в Кунцеве, не вошла в мою жизнь ни единым словом совета, желания, требования. Мне просто было дано место в ее двухкомнатной казенной квартире при больнице, где она работала много лет».

Через некоторое время Шаламов устроился на работу на кожевенный завод, также в Кунцеве. Здание завода не сохранилось. Не находим мы и его фотографии. Кожевенная работа не особенно устраивала Шаламова: «Я понимал, что опаздываю, что завод не дает мне ничего, кроме физической усталости, что пропуск, разрыв между образованием становится все больше, все меньше надежд на исправление… Мне надо было бросить завод, изменить жизнь резко, добраться до книг — старых моих друзей». В 1926 году он бросает завод и переезжает из Кунцева в Москву, где поступает на факультет советского права.

Рядом с больницей находится храм Серафима Саровского, где висит мемориальная табличка священномученику Александру Русинову, расстрелянному в 1938 году. Это тоже перекликается с жизнью Шаламова, потому что его отец также был священником. Смерть от воспаления легких в 1933 году спасла его от того, чтобы в 1937-1938 годах разделить судьбы большинства священников страны. Отец Тихон Шаламов многие годы служил на Аляске в качестве православного миссионера, после чего вернулся в Вологду, где продолжал быть священником. По воспоминаниям Варлама Шаламова, ему не давали получить высшее образование из-за положения отца:

«Отец решил добиться приема у заведующего… того учреждения, которое занималось выдачей таких документов. Я записался на прием к тогдашнему заведующему роно товарищу Ежкину. В жизни я не забуду этот визит. Комната роно была на втором этаже присутственных мест. Ежкин принял нас стоя, сам не садясь и не сажая нас...

– Вот мой сын кончил среднюю школу. Ему не дают поступить в высшее учебное заведение, лгут в школе – из-за какой-то мести старой.

Товарищ Ежкин был возмущен до глубины души такой наглой просьбой: «Поп в кабинете!». Голос Ежкина звенел:

– Нет, ваш сын, гражданин Шаламов, не получит высшего образования. Поняли? Никто его в школе не обманывает. Поняли?

Отец молчал.

– Ну, а ты, – обратился заведующий роно ко мне. – Ты-то понял? Отцу твоему в гроб пора, а он еще обивает пороги, ходит, просит. Ты-то понял? Вот именно потому, что у тебя хорошие способности, – ты и не будешь учиться в высшем учебном заведении – в вузе советском».

А мы отправляемся на Кунцевское кладбище, где похоронен Варлам Шаламов. По воспоминаниям Александра Морозова, который посещал Шаламова в последние годы, на похоронах присутствовали около 150 человек. Вместе с поэтом и скульптором Федотом Сучковым они читали стихи покойного. Позже на могиле был установлен памятник работы Сучкова. Мы тоже по очереди читаем стихотворения Шаламова.

А после посещаем могилу Надежды Мандельштам, которая также находится на Кунцевском кладбище. Там мы слушаем рассказ «Сентенция», посвящённый Надежде Яковлевне, в исполнении самого Шаламова.

Так мы вспоминали Варлама Шаламова. А закончим его стихотворением:

«Как Архимед, ловящий на песке

Стремительную тень воображенья,

На смятом, на изорванном листке,

Последнее черчу стихотворенье.

Я знаю сам, что это не игра,

Что это смерть... Но я и жизни ради,

Как Архимед, не выроню пера,

Не скомкаю развернутой тетради».

фото Нади Андреенко