«Домой пришли, арестовали, увели».


Авторы: Иван Васильев, Айнура Гараева

28.04.2020

С 13 по 22 апреля на телеканале «Россия-1» был показан сериал «Зулейха открывает глаза». Сериал снят по одноименному роману Гузель Яхиной и рассказывает о непростой судьбе татарской крестьянки Зулейхи, попавшей в волну «раскулачивания» и оказавшейся вместе с другими спецпереселенцами на диком берегу далёкой Ангары. С выходом сериала  на интернет-порталах,  в социальных сетях и СМИ появились самые противоположные отзывы. Среди всех реакций совершенно неожиданными оказались обвинения в очернении истории и призывы запретить показ сериала. Мы не будем здесь  обсуждать художественные достоинства и недостатки сериала, не это наша задача. Но невозможно промолчать, читая высказывания о том, что «репрессии – выдумка, раскулачивание – правильно, переселение – необходимость»… Это вдвойне тяжело, потому что мы  знаем живые истории репрессированных. В ходе одной из летних экспедиций в 2019 году волонтёрам пермского «Молодёжного Мемориала» удалось взять интервью о двух раскулаченных семьях в татарском селе Барда Пермского края. Рассказчицы – сейчас уже пожилые люди – были детьми, когда произошло  это «переселение». Они передали нам историю того времени по собственным воспоминаниям и по рассказам своих родителей, старших братьев и сестёр.

Назия Р. родилась в Барде в конце 1920-х. В 1930 году её семью «раскулачили». По её словам, причиной стало то, что у отца была молотилка, две лошади и участок земли. К этому моменту в семье, помимо неё, был ещё и новорожденный брат.

«В 1930-м нас вывели из избы, выгнали, забрали все вещи. Оставшиеся в избе личные вещи,  лошадей, коров, всё забрали. <…> После того как нас выселили из избы, мальчика [новорожденного младшего брата] мы оставили соседям, бабушке, он простудился и умер. В 1931 нас выгнали [из деревни], на шесть лет. Мы уехали в Мензелинск».

В Мензелинске (город в республике Татарстан) её родители работали в леспромхозе. В 1939 году они вернулись обратно в Барду, где оставались родственники. Но родные не приняли: испугавшись, что их самих могут «раскулачить» и выслать, вынудили семью Назии покинуть деревню. По словам нашей собеседницы, семья уехала жить на берег Камы.

«Вот там мы жили. Ели дикий лук, клюква ещё  там была, вот их собирали и ими питались… Лето было, просто так и жили, у горы. А зимой в деревню вернулись».

 

Отец вступил в колхоз. Им выделили стройматериалы, они построили маленький домик. Сама Назия проучилась в Барде пять классов, в четырнадцать лет начала работать на почте. Известно, что её отец был реабилитирован уже после смерти, в середине 1990-х годов.

Сама Назия проучилась в Барде пять классов, в четырнадцать лет начала работать на почте. Учась в школе, она стала пионеркой, и с этим связано ещё одно воспоминание:

«Я зашла домой, чтобы снять галстук [пионерский]. Я его оставила и забыла. Отец в это время ел, сидя за столом. Нас было двое, он встал, взял мой галстук: «Коммунист!» — и бросил его в дверь. <…> Он был против <…> Он думал, что, вот, эта партия нас выгнала из дому. Ни за что».

_____________________________________________________________________________

 


Иван Васильев берёт интервью у Мусатиги Р. / Барда, 2019 год

_____________________________________________________________________________

Мусатига В. родилась в 1932 году. Отец участвовал в Гражданской войне на стороне большевиков. После войны женился, построил дом. Как рассказывает Мусатига, он был из богатой крестьянской семьи и вскоре сам зажил в достатке. У них была молотилка, лошади и коровы, а также наёмный работник.

«Отца арестовали, наверно, в 1931 году. Мама думала, что отец расстрелян. У них уже шесть-семь детей было. Домой пришли, арестовали, увели. И где он сидел – не знала мама ничего. Потом в 1932 году, весной, увезли нас, на двух лошадях [прим. – видимо, имеется в виду на двух подводах]. Первая сестра, самая старшая, замужем была. У неё уже двое детей было. У неё фамилия была другая, поэтому её не тронули.  Дедушку, маминого папу, тоже «раскулачили». А бабушка, когда «раскулачили», она домой убежала. У старшей дочери была, с ума сошла от тоски, что вся семья там, в Карабаше (прим. -город в Челябинской области).

Погрузили нас, маму на две подводы и увезли в Куеду [прим. – село в Пермском крае]. Мне было два месяца. Мама ничего не взяла с собой. Что там возьмёшь на подводу? Или детей грузить, или вещи… Скотина, и гуси, и коровы остались там. По дороге встретились с отцом. Его с другими тюремщики вели пешком до Куеды. Потом они в Куеде встретились. Всех мужиков отправили к жёнам, детям. Ждали вагон. Когда товарный вагон привезли, оказалось, свиней в этом вагоне возили. Они всё вымыли, вычистили. И в этом вагоне увезли в Карабаш… В бараке жили, длинном…. Пять бараков было. Барак разделён на комнаты. Все жили в одной комнате: папа, мама, семь детей. Мама не работала – столько детей было… Папа работал на шахте. Сестра старшая на фабрике работала».

На поселении старшая сестра Мусатиги вышла замуж за вольнонаёмного, который весной 1942 года увёз её в свою деревню.

«Пришли ночью. Комендант. Дети спят-не спят – за шкирку подымают, спрашивают: «Кто ты такой, как фамилия, где у тебя сестра, кто увёз, куда увезли? А мы, дети, откуда знаем, куда увезли?!»

После этого старших детей (видимо, уже совершеннолетних) оставили в Карабаше, а родителей с тремя младшими детьми отправили в другой район Челябинской области.

«…Где папа жил, не знаю, папу я не видела. Мама работала на лошади коновозчиком. Она была стахановкой. Так ей дали хлеба килограмм, а нам по 800 грамм. <…> Ничего не было, кроме хлеба. Мы, «раскулаченные», приехали на открытую землю. <…> Брату 13 лет было, так он рыбу ловил, вилками колол тех, которые под камнями ползают. Он целый день рыбу ловил, пока родители на работе».

Снова они увидели отца только перед его смертью.

«Когда отец стал не в состоянии работать, его привезли, он умер <…> Папа умер, и весной сказали, что тринадцатилетнюю сестру, она старше меня была,  на сплав,  отправлять будут,  тринадцатилетнюю девчонку».

Мама испугалась и решила увести дочерей в родную деревню.

«Мама, наверное, спрашивала, куда идти, как добраться. Раньше ведь дороги-то не было. Если метель заметёт, дороги нет <…>, так не знаешь, куда идти. Ждали, милостыню собирали в деревне. Где ночевали, там картошку дадут, мама сварит, нас покормит, и опять дальше идём пешком».

Через месяц они добрались до своей деревни. Неизвестно, почему беглецов не вернули обратно…  Мама устроилась работать в колхоз. Она умерла в 1945 году, надорвавшись во время работы. Мусатигу отдали в детдом, из которого через некоторое время её забрала старшая сестра. Она закончила семилетку, работала в колхозе, леспромхозе, затем продавщицей в магазине.

«Не на что было ничего купить,  и нечему было радоваться.  Есть у тебя  плохое ситцевое платье, ты и рада, что его купила… В деревне денег не было, мы никогда и  не видали этих денег. На лесозаготовки отправят, зимой отправляли, приедем туда, [а нам говорят]: «Ладно, им пятьдесят процентов скидка, они татары, не понимают». Нам ни зарплаты не давали, ни получки не давали. Пять рублей авансом выпишут или десять, вот этим мы и жили».

Невозможно игнорировать истории живых людей. Такие, например, о которых мы только что рассказали. Те, кто обвиняет сериал «Зулейха открывает глаза» в «очернении истории», забывают, или не хотят помнить, о тысячах трагических судеб «раскулаченных», депортированных, арестованных и расстрелянных. Интервью с Назиёй и Мусатигой хранятся в архиве Пермского «Мемориала». Как и ещё более шестисот интервью, которые сотрудники и волонтёры общественной организации записали с живущими и уже ушедшими жителями нашего края – жертвами политических репрессий.

P.S. - Литературу по истории политических репрессий в Пермском крае можно найти в нашей публичной библиотеке. Познакомиться с воспоминаниями, «устной историей» вы можете в архиве. Также обратите внимание на программу волонтёрских экспедиций – вы можете внести свой вклад в сохранение памяти о жертвах политических репрессий.

Об авторах

Иван Васильев, член Правления Пермского краевого отделения общества «Мемориал», руководитель поисковой экспедиции «По рекам памяти» в июле 2019 года в Бардымском районе

Айнура Гараева (Набережные Челны, Татарстан), участница поисковой экспедиции «По рекам памяти» в июле 2019 года в Бардымском районе

 

Поделиться:

Рекомендуем:
22.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть вторая: «Как машина едет, думаю, сейчас меня заберут»
21.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть первая: «Нас старались ликвидировать»
19.11.2024 | Арнаутова (Шадрина) Е.А.: «Родного отца не стала отцом называть» | фильм #403 МОЙ ГУЛАГ
•Чтобы помнили: трудармия, лесные лагеря, Усольлаг
•Ширинкин А.В. Мы твои сыновья, Россия. Хроника политических репрессий и раскулачивания на территории Оханского района в 1918-1943гг.
•Ссылка крестьян на Урал в 1930-е годы
КНИГА ПАМЯТИ | Мы все боялись...
КНИГА ПАМЯТИ | У нас даже фруктовые деревья вырубили
КНИГА ПАМЯТИ | Главная страница, О проекте
blog comments powered by Disqus