17.04.2018
Мария Феретти дает интервью порталу gefter.ru в библиотеке Международного Мемориала. 2013 год
Умерла Мария Феретти.
С этим трудно примириться. Такая красивая, такая умная, такая живая. Наш любимый друг, коллега, соратник.
Как так получилось, что эта европеянка, итальянка, римлянка – стала настолько своей, настолько нашей, настолько русской? Мы не знаем; мы познакомились с Машей (в Москве только так ее и называли), когда она уже была такой – совсем своей.
Мы любили Машу по двум причинам.
Первая причина понятна. Мы любили ее за то, что она была такой, какой была, – яркой, в своих суждениях иногда резкой и как правило точной, всегда надежной.
Вторая причина тоже понятна: мы любили ее потому, что она любила нас.
Любила Россию, которую зачастую ругала так, как не всякий русский решится обругать, – но всегда с болью, как ругают свое, кровное, родное. В своих статьях и книгах Маша всегда подчеркивала, что ее взгляд на российскую историю, как и на современную Россию, – это взгляд со стороны, взгляд человека иной культуры. «Этим мои суждения и ценны для вас», – настаивала она. Ей, конечно, было виднее, да и не принято спорить с человеком в день его кончины; и все-таки нам никогда не казалось, что это взгляд со стороны… Да она и сама говорила часто: здесь…России, в Москве, в Питере, у меня ощущение, что я дома. И этого мне страшно не хватает.
Любила «Мемориал», которому верна была беззаветно. «Я – член Мемориала», – с гордостью юного пионера заявляла она и вытаскивала старую «корочку» с автографом Сахарова, которой обзавелась году этак в 1988-м и которую большинство из нас не сохранили или спрятали в дальний ящик письменного стола.
Трудно поверить, что уже никогда мы не услышим, хотя бы по телефону, ее голос: «Это Мащ-ща. Я в Москве. Когда повидаемся?».
Поделиться: