Андрей Смирнов: «Люстрация, публикация всех архивов ЧК, КГБ, ФСБ - мы обречены на этот путь»


Автор: Алексей Климов

Фото: Яромир Романов

05.03.2018

Источник

«Вероятно, хозяева Первого канала считают, что моя картина «не ложится в струю». Хотя я уверен, что именно сегодня не помешало бы посмотреть, к чему может привести гражданская война»

Режиссер Андрей Смирнов навсегда вписал свое имя в историю отечественного кино и в наши сердца как создатель бессмертного «Белорусского вокзала». При этом справедливо называет свою творческую судьбу катастрофой: намучившись с советской цензурой, он на три десятилетия уходил из профессии и первую картину, которой не коснулась «цензурная лапа», снял в 70-летнем возрасте. В этом году Андрей Сергеевич отметил 75-летие, выпустил художественно-публицистическую книгу «Лопухи и лебеда», где проза и киноповести чередуются с размышлениями об истории и происходящем с Россией. В Ельцин Центре состоялся творческий вечер Андрея Смирнова с демонстрацией того самого «неподцензурного» киноэпоса о Тамбовском восстании 1920-21 годов «Жила-была одна баба». Находясь в Екатеринбурге, Андрей Сергеевич любезно ответил на вопросы Znak.com.

«Обвинения сыплются от людей, которые ничего не хотят знать о собственной истории»

– Андрей Сергеевич, вы как-то сказали, что «Жила-была одна баба» – единственная ваша картина, которая дошла до экрана в том виде, как вы ее задумали.

– Действительно, это единственный мой фильм, где за все достоинства и недостатки отвечаю только я сам – рука цензора его не коснулась.

– Просто доводилось слышать от многих режиссеров, что если хотя бы 30% от первоначального замысла удалось воплотить на экране – это большая удача. У вас, значит, получилось больше?

– В принципе, эти цифры довольно близки к истине, поскольку съемки фильма – труд коллективный и повлиять на результат могут самые разные обстоятельства. Да и сам режиссер, даже если он автор сценария, в процессе работы может на что-то взглянуть под другим углом. Очень много своего привносят актеры. Ведь роль как примерка костюма. И если она правильно «села» на артиста, то его индивидуальность обязательно добавит в нее свои оттенки.  

И тем ни менее на «Бабе» процент реализации замысла очень высокий. В процентах мне трудно оценивать, но на экране мы видим очень близкое к тому, что я задумал.

Особенно это касается 5-серийной версии фильма, которую я смонтировал в 2014 году. Ее купил Первый канал, и я очень рассчитывал на национальную телепремьеру, однако сериал до сих пор не показали. Он лежит на сайте kino.1tv.ru – это такое кладбище сериалов. Но его оттуда можно скачать, поэтому советую зрителям, которых заинтересовала картина, посмотреть и такой вариант. Он еще ближе к замыслу, полнее отражает сценарий. Туда вошел целый ряд сцен, в которых прекрасно работают артисты. Когда я монтировал картину для проката, было очень жаль от них избавляться, но невольно приходилось от чего-то отказываться, чтобы уложиться в хронометраж. 

– У вас есть объяснение, почему полную версию до сих пор не показали по телевизору? 

– Мне неизвестен ответ на этот вопрос. Могу только предположить, что за это время сильно изменилась атмосфера в стране, и, вероятно, хозяева Первого канала считают, что моя картина сейчас «не ложится в струю». Хотя я, напротив, уверен, что именно сегодня не помешало бы посмотреть, к чему может привести гражданская война.

«Мы показали не ту Россию, которой сейчас учат в школе. История России XX века чудовищная, и пока это не будет знать каждый школьник – все так и будет» / Фото: кадр из фильма «Жила-была одна баба»

– Надо сказать, что и пять лет назад, когда лента вышла в прокат, ее тоже приняли неоднозначно. В Екатеринбурге премьера «Бабы» состоялась в рамках киноклуба в Доме кино, и по окончании фильма развернулась бурная дискуссия. Многие зрители не хотели признавать, что имеют хоть какое-то отношение к героям картины, что на экране их прадеды и прабабки. С чем-то подобным приходилось сталкиваться только в середине 1990-х на премьере картины Андрея Кончаловского «Курочка Ряба». Его тоже тогда упрекали в поклепе на русскую деревню…

– Я был готов к этому. Как мне сказал мой друг и коллега Роман Балаян (режиссер фильмов «Полеты во сне и наяву», «Храни меня мой талисман» – ред.): «Просто зритель привык к тому, что, значит, либо все было плохо при царе, а потом пришли большевики и стало хорошо. Либо обратная точка зрения: была святая Русь, царь-мученик, а потом пришли жиды и масоны и все испортили. А у тебя нет однозначных выводов. Картину нельзя назвать ни антикоммунистической, ни почвенной…»

В общем, я понимал, что она далеко не всем понравится, что в ней заложен некий полемический момент, но никак не ожидал обвинений в русофобии. Говорили, что это либерально-демократическая брехня, порнография, искажение облика русского народа. Но эти обвинения сыплются от людей, которые ничего не знают и не хотят знать о собственной истории. Мы показали не ту Россию, которой сейчас учат в школе. История России XX века чудовищная. И пока это не будет знать каждый школьник – все так и будет.

«Такого террора по отношению к собственному народу не было нигде и никогда»

– Честно говоря, в таком негативном восприятии картины есть какой-то большевизм, ведь, как известно, Ленин ненавидел крестьянство...

– Ненавидел и боялся. Сколько бы Ленин ни утверждал, что Октябрьский переворот направлен против помещиков и капиталистов, это вранье, как и многое из того, что говорил этот персонаж. На самом деле ни помещики, ни буржуазия, ни интеллигенция не пострадали так, как пострадали два основных класса России – крестьянство и духовенство. В 1917 году по переписи 83% населения страны были отнесены к крестьянскому сословию. И уже в начале весны 1918 года, согласно архивам ВЧК, в тех шести губерниях, где к тому моменту установилась советская власть, насчитывается более 400 вооруженных выступлений крестьян. А затем поднялась вся Россия – от Бреста до Камчатки! Не было области, где бы деревня не сопротивлялась, где бы ее не подавляли вооруженные силы. Однако эта сторона нашей печальной истории упорно замалчивается.

«Ни помещики, ни буржуазия, ни интеллигенция не пострадали в Гражданскую так, как пострадали два основных класса России – крестьянство и духовенство» / Фото: Сергей Прокудин-Горский

В 1920 году на Тамбовскую губернию была наложена чудовищная продразверстка – 11 млн пудов зерна. Весь урожай тогда был меньше. А губерния в начале века была огромной, от нее большевики отрезали половину, сегодня это Рязанская, Воронежская, Пензенская, Саратовская области. Население было больше трех миллионов. Это благодатная земля, на которой, конечно, случались неурожаи, но настоящего голода там никогда не было. А здесь довели людей до людоедства – крестьяне ели мертвых детей, жрали кору, лебеду и так далее.

В общем, когда силой вывезли буквально все, в конце августа 1920 года в Каменке вспыхнуло восстание. Там разоружили продотряд. В итоге уже осенью 1920 года у Антонова было порядка 50 тысяч бойцов. Немногим меньше, чем пугачевская армия. А это были мужики, которые воевали на фронте. По данным ЧК, в 1919 году насчитывалось 250 тысяч дезертиров. Большевики развалили фронт, и мужики пошли по домам. Естественно, оружие никто не отдал. Так что это очень кровавый, очень важный узел нашей истории.

– Вы более 14 лет писали сценарий «Бабы». За это время перелопатили все архивы, неоднократно ездили в экспедиции. Наверное, теперь больше многих историков можете рассказать про Тамбовское восстание и трагедию русского крестьянства?

– Когда еще ни строчки из сценария не было написано, я погрузился в материал. Я же городской человек – нужно было понять, как живет крестьянин, и вообще историю крестьянства и его судьбу в России. Этнография Тамбова, диалект – все это надо было изучать как научные дисциплины. Без этого знания нельзя было рассчитывать на какой-то успех. В итоге в Тамбовской губернии нет ни одного района, в котором бы я не побывал: и в деревне жил, и с бабками общался, и с музейщиками работал. Мне преподаватель Тамбовского университета сказала, что я бы мог защитить диссертации по трем дисциплинам: истории крестьянства, истории Гражданской войны и диалектологии… (улыбается).

«Поднялась вся Россия – от Бреста до Камчатки! Не было области, где бы деревня не сопротивлялась, где бы ее не подавляли вооруженные силы. Однако эта сторона нашей печальной истории упорно замалчивается» / Фото: prizyv.ru

– Вы как-то сказали о периоде работы над сценарием «Эти годы многому меня научили. Я много узнал о стране под названием Россия». А что в первую очередь?

– К сожалению, человеческая жизнь у нас никогда не ценилась особо дорого, но тут я был просто раздавлен цифрами Красного террора. Ленин в апреле 1921-го настоял, чтобы на Тамбовщину были отправлены дивизии Тухачевского, кавалеристы Котовского – более 100 тысяч штыков и сабель, около 150 стволов артиллерии, самолетные эскадрильи, которые метали бомбы на деревни, четыре бронедивизиона Уборевича – бронеавтомобили «Фиат», оснащенные пушками и пулеметами. Концентрация вооруженной силы на квадратном километре была выше, чем на многих участках фронта во время Первой мировой. Летом 1921 года по приказу Тухачевского село Кипец было обстреляно ипритными снарядами – единственный в мировой истории факт применения химического оружия в войне с собственным населением. Это советские данные!

Тухачевский открыто писал, что «без расстрелов ничего не выходит». В 1922 году у него в журнале «Война и революция» вышла статья «Борьба с бандитскими восстаниями. Опыт и уроки», где он сам рассказал, как велись боевые действия. Это был чистой воды террор. Террор как действенный способ политического воздействия на народ. Такое было при колонизации индейцев Америки, но по отношению к собственному народу такого не было нигде – ни до, ни после.

Губерния была разделена на квадраты, так называемые боеучастки. Туда вводились войска, и зачищался уезд за уездом. Армия входила в село, все население сгоняли на площадь и оглашали списки тех, кто воюет у Антонова. Предлагалось сдаться в течение двух недель. Если мужики не сдавались, то в качестве заложников расстреливали их семьи.

«Село Кипец было обстреляно ипритными снарядами – единственный в мировой истории факт применения химического оружия против собственного населения. В селе Парьевка за один день были расстреляны более 80 жителей - в основном старики, подростки и бабы» / Фото: кадр из фильма «Жила-бала баба»

– У вас в картине есть подобный страшный эпизод...

– За основу взят факт гибели заложников в селе Парьевка, где за один день в три приема было расстреляно более 80 жителей. А кто эти жертвы? В основном старики, подростки и бабы – мужики-то в лесу у Антонова! Все документы есть! Они опубликованы! Так что по сравнению с тем, что в реальности пережила Тамбовская губерния, моя картина – веселый мультик. Ведь то, что было на самом деле, изобразить средствами искусства невозможно, потому что, в конце концов, человек идет в кино не для того, чтобы после повеситься. У меня приглаженная картина того, что было на самом деле.

Я, кстати, был в Парьевке. Это довольно большое село, школа двухэтажная, есть музей. Учительница повела меня туда. А там висят две фотографии: председатель сельсовета, убитый антоновцами, и чекист. Я говорю: «Как же так, советская власть давно кончилась, неплохо бы повесить фотографии еще и тех, кого расстреляли, кто сражался у Антонова, а потом сидел в лагерях». А учительница отвечает: «Кто это помнит? Нас так учили». Пора бы уже переучиться! Но такова память народа, что мы не знаем и не хотим знать наше прошлое.

«Только за 1918 год уничтожены несколько десятков тысяч представителей духовенства. Прибивали гвоздями к церковным вратам, варили в кипятке, ослепляли, отрубали руки и ноги. Абсолютно правильно, что многих из них канонизировали как новомучеников» / Фото: soborgatchina.cerkov.ru

– Сталин и его эпоха в нашем кино отражены довольно подробно, а вот фигура Ленина по-прежнему как будто табуирована. На память приходит только фильм Сокурова «Телец». Почему никто до сих пор не снял правдивый фильм об Ильиче?

– А чего ждать, если до сих пор идут дискуссии о том, святой он или нет? Хотя чего дискутировать, когда полно открытых документов, где этот господин предстает во всей красе. И мало того, что злодей до сих пор лежит посреди центральной площади Москвы, так еще и памятники ему, человеку, повинному в гибели миллионов соотечественников, стоят у нас на каждом углу. Это же памятники убийце, сгубившему больше русских людей, чем Гитлер. Памятники человеку, который жизнь потратил на то, чтобы уничтожить Россию, а вместо нее создать мифическое государство согласно учению Маркса и Энгельса. Вот пока он будет стоять, пока он будет лежать – так и будем жить, поедая друг друга.

«Поколение за поколением входило в мясорубку. Сегодня мы совершенно не та нация»

– Но раз страна была на 80% крестьянская, а крестьянство уничтожили, значит, в России изменился генетический код.

– В этом нет никаких сомнений, ведь большевики сняли верхний слой в каждом из сословий, населявших Россию. Столько десятилетий происходил этот искусственный отбор, который они считали естественным. Поколение за поколением входило в эту мясорубку. Это был настоящий фронт, но только фронт с собственным народом. В итоге сегодня мы генетически совершенно не та нация, которая была 150 лет назад. У нас другие лица, другие мозги, другие привычки… У любой нации культура стоит на базе национальной ментальности. А что было основой российской цивилизации? Крестьянский образ жизни и православие. Эта сердцевина и была подрублена.

Только за 1918 год уничтожено несколько десятков тысяч представителей духовенства. Причем с попами расправлялись с особой жестокостью – прибивали гвоздями к церковным вратам, варили в кипятке, ослепляли, отрубали руки и ноги. На мой взгляд, абсолютно правильно, что многих из них сегодня канонизировали как новомучеников…

«Я говорю: «Как же так, советская власть давно кончилась, неплохо бы повесить фотографии и тех, кого расстреляли, кто сражался у Антонова, а потом сидел в лагерях». А учительница отвечает: «Кто это помнит? Нас так учили». Пора бы уже переучиться!»

Крестьяне же гибли, в первую очередь, как солдаты со стороны обеих армий – Белой и Красной. У историка Михаила Бернштама есть очень точная фраза: «Победа в Гражданской войне была достигнута при помощи оккупационной армии, сформированной из самого оккупированного населения». К тому же не забывайте, что наши потери в Первой мировой войне составляют более 5 миллионов убитыми и ранеными – это же на 80% крестьянские дети. Именно из них состояла российская армия.

И все-таки поначалу не смогли до конца уничтожить крестьянство. Чтобы накормить Россию после братоубийственной войны, ввели НЭП. Появились промышленные товары, расцвели крестьянские кооперативы, которые содержали техникумы, имели свои газеты. А вот уже сталинская коллективизация окончательно сломала деревне шею.

По официальным данным, с 1929-го по 1932-й год только из Центральной России было депортировано пять миллионов семей. А ведь за годы НЭПа крестьянство поднялось на ноги, в семьях снова стало по 5-8 человек. То есть депортировали десятки миллионов переселенцев, где старики и дети погибали еще в дороге. Остальных же высаживали в открытое снежное поле и бросали на произвол судьбы…

– Моя бабушка именно так оказалась на Урале – в 1930 году весь белорусский хутор, где она родилась, раскулачили и выслали в Пермский край…

– В России очень мало семей, кого не коснулся этот страшный молох. В лучшем случае у кого-то прадедушка работал в ЧК или НКВД. Так их в конце 1930-х накрыло следующей волной репрессий.

«Когда по телевидению Западного Берлина ночью показывали фильм Ромма «Обыкновенный фашизм», они будили детей, сажали перед телевизорами и говорили: смотрите, вот это наша история». И пока мы не признаем, что у нас был геноцид, так и будем ходить по кругу»

– Недавно сайт правозащитной организации «Мемориал» опубликовал базу данных сотрудников НКВД. Пошли споры, что, может, не стоит сегодня еще больше раскалывать общество…

– Понимаете, нам этого все равно не избежать. Считаю исторической ошибкой Бориса Ельцина, что у нас так и не была проведена декоммунизация. По самым скромным подсчетам, около 100 миллионов людей погибли за годы советской власти. Великая Отечественная война угробила 30 из них, но все остальное – это Гражданская война, репрессии, лагеря... И пока мы открыто не признаем, что это был геноцид, то так и будем ходить по кругу.

Немцы потратили почти 50 лет, чтобы избавиться от своего нацистского прошлого. Мне рассказывал немецкий режиссер, что, когда по телевидению Западного Берлина ночью показывали фильм моего учителя Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм», они будили детей, сажали перед телевизорами и говорили: смотрите, вот это наша история.

Но Гитлер был у власти всего 12 лет, а у нас геноцид собственного народа продолжался на порядок дольше. И чтобы избавиться от этого страшного наследия, России все равно придется рассказать правду о самой себе, какой бы горькой она ни была. Первые шаги в этом направлении уже сделаны – в 2007 году вышел двухтомник «История России XX века» под редакцией профессора Андрея Зубова. Там впервые звучат нормальные оценки, хотя, на мой взгляд, позитивная роль православной церкви очень сильно преувеличена. В общем, никуда нам не деться ни от люстрации, ни от публикации всех архивов ЧК, КГБ, ФСБ. Это неизбежный процесс. Россия обречена пройти этот путь.

«Это памятники убийце, сгубившему больше русских людей, чем Гитлер, жизнь потратившему, чтобы вместо России создать мифическое государство. Пока он будет стоять и лежать – будем жить, поедая друг друга» / Фото: РИА Новости/Максим Блинов

– Когда моя бабушка рассказывала о своем детстве, о том, что пережила ее семья, я всегда клокотал, возмущался, что она простила советскую власть. Она же отвечала, что жить с ненавистью в сердце нельзя, надо обязательно прощать…

– Я понимаю вашу бабушку. Жить одной ненавистью бесчеловечно, разрушительно для любой личности, в этом сгорает душа. Инстинкт самосохранения срабатывает: лучше все забыть и простить. Тем более среда, в которой жила ваша бабушка, не признавала права на эту ненависть. В общем, у нее и альтернативы-то не было.

Я ведь тоже был убежденным пионером, а затем комсомольским деятелем. И вот в 1957 году услышал у приятеля на магнитофоне песню Окуджавы «Последний троллейбус». Прослушал ее несколько раз и ушел домой в шоке. Вроде бы лирическая песня, но там были слова, которые меня поразили:

Когда мне невмочь пересилить беду,

Когда подступает отчаянье,

Я в синий троллейбус сажусь на ходу,

В последний, случайный.

Последний троллейбус, по улице мчи,

Верши по бульварам круженье,

Чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи крушенье, крушенье…

«Историческая ошибка Ельцина, что не была проведена декоммунизация. По самым скромным подсчетам, около 100 миллионов людей погибли за годы советской власти. Великая Отечественная война угробила 30 из них, но все остальное – это Гражданская война, репрессии, лагеря» / Фото: artyushenkooleg.ru

Отчаяние, крушенье, беда… Я думал, что эти слова могут быть у Достоевского, Чехова или в западной литературе, но никак не в нашем лучшем из миров. Они совершенно не рифмовались для меня с советской реальностью. Их не было в моем обиходе, поэтому я, 16-летний болван, был просто шокирован. Вот в таком обществе мы жили.

Так что мое просветление, назовем это так, происходило постепенно. Началось с простого расширения культурного багажа – литература, искусство, философия. Когда я вышел из ВГИКа, годика через два добрался до «Вех» и Бердяева. А в 1967 году, когда делал короткометражный фильм «Ангел», мои взгляды во многом оформились. Картину положили на полку за попытку показать Гражданскую войну как национальную трагедию, а не как победу хороших красных над плохими белыми.

«Национальная идея внятно выражена в десяти заповедях Ветхого завета»

– Андрей Сергеевич, вы думаете, что, если бы крестьянство не истребили, мы бы жили иначе. Вы же убежденный либерал. Считаете, что «никаких перспектив, кроме либерализма и демократии, в России нет». Но разве русская деревня была готова принять либеральные идеи? Крестьянам ведь ближе известная формула «православие, самодержавие, народность».

– Это не крестьянство, а власть держалась за эту уваровскую формулу. Вы и сегодня послушайте наших патриотов, того же Никиту Михалкова, они же эту триаду твердят как мантру. Убежден, что если бы столыпинская реформа была доведена до конца, то Россия изменилась бы эволюционным путем. Ведь Столыпин видел главное зло в общинной психологии, которая навязывалась нации. Он хотел, чтобы Россия, прежде всего, оперлась на собственника, на фермера, на крестьянина-единоличника. Именно это позволило бы создать новую Россию.

«Не верю, что самая просвещенная авторитарная власть может дать России счастье. Все равно неизбежен возврат на дорогу демократии и либерализма. Для этого нужны два, три, четыре поколения, которые росли бы в условиях свободы»

Посмотрите, какими темпами страна развивалась до Первой мировой войны. Весь этот всплеск Серебряного века, когда в России творили выдающиеся деятели во всех областях духовной жизни: в философии, науке, театре, нарождавшемся кино, живописи. Например, русский живописный авангард во многом определил пути развития мировой живописи в XX веке. А русская религиозная философия предопределила появление экзистенциализма. И такой же прорыв в других областях, цифры промышленного роста были просто фантастические, опережающие Америку и Европу. Треть зерна, которое экспортировалось тогда в мире, было российским. А ведь все это следствие либеральных реформ Александра II, когда появилось земство как подлинный хозяин, возникли суды присяжных, в армии вместо 25 лет начали служить шесть…

– Знаю, что вы Александра Освободителя особенно выделяете среди российских правителей…

– Считаю, что больше для России никто не сделал. Он ведь вырос в семье Николая и понимал, что реформы жизненно необходимы. Александр силой заставил провести отмену крепостного права. Объяснял этим ослам-помещикам, что если мы сверху этого не сделаем, то это произойдет снизу. И был абсолютно прав. И вот уже через 50 лет после отмены крепостного права, то есть всего через два поколения, Россия начала меняться. И если бы Столыпин довел до конца свою реформу, мы бы с вами жили в другой стране. Но его, как известно, убили, так же, как и Александра II…

В итоге русский либерализм никогда в жизни не спускался до уровня деревенской общины. Не успевал туда дойти, к сожалению. Понимаете, я не верю, что самая просвещенная авторитарная власть может дать России счастье. Все равно неизбежен возврат на дорогу демократии и либерализма. Рано или поздно, но России придется ступить на тот единственный путь, который рождает психологию свободного народа, умеющего уважать соседа. Для этого надо не одно поколение, а два, три, четыре, которые росли бы в условиях свободы и демократии. У нас такого опыта пока нет. Но он непременно должен появиться.

«Давайте просто относиться друг к другу по-доброму. Не ненавидя, не завидуя соседу, а по-христиански, по-человечески. Тогда сам облик России будет нести в себе эту национальную идею»

Сам ход истории ведет к тому, что чем больше укореняется демократия, чем благополучнее живет страна, тем естественнее приходит в равновесие исполнительная и законодательные власти. Я вот абсолютно убежден, что только тогда про Россию можно будет сказать, что она слегка цивилизовалась, когда президентом страны станет баба (смеется).

– Вы 10 лет назад приняли участие в создании просветительского проекта «Свобода по-русски», посвященного 100-летию российского парламента. Это 10-серийный фильм о том, как в России прививалась демократия. Я правильно понимаю, что ни один федеральный канал этот фильм так до сих пор и не показал?

– К сожалению, это так. Но зато его довольно активно скачивают в интернете. У меня там достаточно скромная роль. Мне принадлежит идея, а также я был чем-то вроде художественного руководителя. А душой фильма стал Юра Шевчук, который выступил в роли рассказчика.

В ленте нет агитации ни за правых, ни за левых, ни за парламентскую республику, ни за президентскую республику. Это своего рода эссе. Например, целый фильм посвящен истории Новгородского вече и его аналогов в древней Исландии и сегодняшней Швейцарии. Оказывается, там есть кантоны, которые и сегодня управляются при помощи вече. Другая серия посвящена истории Учредительного собрания, где мы нашли роскошную хронику 1917 года. Или фильм «Танки», который рассказывает о кризисе 1993 года, когда танки стреляли по Белому дому. Мы пообщались с Хасбулатовым и Гайдаром. Это довольно острое столкновение.

«Только тогда про Россию можно будет сказать, что она слегка цивилизовалась, когда президентом страны станет баба»

– Четыре года назад вы участвовали в программе «Эхо Москвы» по теме «Нужна ли России национальная идея?». Вы для себя ее как-то формулируете?

– Мне кажется, национальная идея вполне внятно выражена в десяти заповедях Ветхого завета. А если к ним добавить еще кое-что важное, что сказал Христос, то будет вполне достаточно. Давайте просто относиться друг к другу по-доброму. Не ненавидя, не завидуя соседу, а по-христиански, по-человечески. Вот тогда сам облик России будет нести в себе эту национальную идею.

«Есть где черпать позитив русскому человеку!»

– Сегодня довольно громко звучит тема шестидесятников. Недавно Первый канал показал сериал «Таинственная страсть», вызвавший горячую полемику. Большой успех был и у «Оттепели» Валерия Тодоровского, в которой вы снимались. А теперь сами взялись экранизировать собственный сценарий «Темная вода», посвященный этому периоду. Почему тема шестидесятников так актуальна?

– Это важный период в истории нашей страны. Мне же просто хочется рассказать о своей молодости, оставить образ этой замечательной эпохи. Это время после XX съезда партии, разоблачения Сталина, когда в Москве прошел фестиваль молодежи и студентов. Это был такой вздох поколения, который очень быстро оборвали. Это образ Москвы 1957 года, который воссоздать сегодня невероятно трудно! Но мы с оператором Юрием Шайгардановым и художником Володей Гудилиным (это команда, которая делала «Бабу») нашли решения. Очень хочу снять этот фильм, оставить такое кинозавещание после себя.

«Считалось, что в Брестской крепости все погибли, но отец нашел более 400 живых, участвовавших в обороне. Судьбы их были ужасны. Почти все они прошли немецкий плен, потом половина отправилась в отечественные лагеря. Никому из них не платили никаких пенсий» (на фото – Сергей Смирнов) / Фото: tula-day.ru

– И в какой он сейчас стадии?

– К сожалению, пока заморожен. Уже были выбраны актеры, группа работала, в мае должны были начаться съемки. Но в марте Центробанк отозвал лицензию у банка «Екатерининский», где лежали два миллиона спонсорских долларов на производство фильма. Деньги «сгорели», а заодно «сгорело» и то, что мы заработали с женой за последние 30 лет. Мне пришлось распустить группу и остановить производство картины. Свет в конце тоннеля пока не виден. Сегодня атмосфера в бизнесе тяжелая, чтобы просить людей пожертвовать деньги на кино, которые, скорее всего, никогда не вернутся.

– Давайте тогда о приятном. Читатели не простят меня, если не спрошу вас о «Белорусском вокзале». Чем вы объясняете народную любовь к этому фильму, которая не ослабевает вот уже 45 лет?

– «Белорусский вокзал» так долго живет благодаря двум важнейшим компонентам. Во-первых, грандиозный сценарий Вадима Трунина, который на голову выше, чем готовый фильм. Например, там есть история о том, как герои попадали в милицию. Молодые ребята в ресторане их оскорбили и, считая стариками, полезли в драку. Но фронтовики ведь бывшие десантники, они их «разложили». Однако один из молодых людей был сыном какого-то начальника, приехала милиция и забрала моих героев. Но из милиции они выходили сами, скрутив все отделение. Единственное, что в итоге осталось, – это когда они выходят на улицу и Леонов кричит: «Да здравствует свобода!» Я и сейчас не могу вспоминать об этом без содрогания, настолько это было круче того, что получилось. Но все равно, как ни корежили сценарий, главное убить не смогли – картина жива, потому что там нет ни капли фальши. Ну, а вторая составляющая успеха – замечательные артисты. Правда, и тут не все было гладко. Например, от меня потребовали, чтобы вместо Нины Ургант я снимал Инну Макарову. Даже заставили сделать с ней пробы. И они были приличными, но с Ургант финальная сцена выглядела лучше.

Вообще «Вокзал» был задуман как черно-белая картина обычного формата, нас же заставили снимать широкоэкранный фильм на кошмарной цветной советской пленке. В итоге некоторые сцены пересняты по 3-4 раза, потому что пленка постоянно выдавала брак.

«Короткометражный фильм «Ангел» «положили на полку» за попытку показать Гражданскую войну как национальную трагедию, а не как победу хороших красных над плохими белыми» / Фото: colta.ru

– Это ведь касается и знаменитой сцены, где герои поют песню Окуджавы?

– Она тоже, к сожалению, переснята целиком. И, на мой взгляд, получилась не столь удачно, как в первый раз. Мы снимали огромными синхронными камерами «Митчелл», которые Михаил Калатозов во время войны привез из Америки. И как-то мне позвонили из генеральной дирекции и сказали, что к нам на площадку с экскурсией заглянет знаменитая шведская актриса Биби Андерссон, известная по фильмам Ингмара Бергмана. Она пришла вместе с мужем – симпатичным молодым парнем, по профессии оператором. И его очень заинтересовала наша камера. Ходил вокруг нее, ходил, а потом спрашивает: «Вы готовитесь снимать какой-то комбинированный кадр?» – «Нет». Тогда он снова: «А что это за камера такая?» Отвечаем, это «Митчелл» 1933 года выпуска. Он осмотрел ее, но так и не понял, как мы с ней управляемся, ведь уже были небольшие современные камеры, а не такие бандуры. Вот так мы и работали. (смеется).

«”Вокзал” был задуман как черно-белая картина обычного формата, нас же заставили снимать широкоэкранный фильм на кошмарной цветной советской пленке. В итоге некоторые сцены пересняты по 3-4 раза» / Фото: fastpic.ru

– Без вашего «Вокзала» невозможно представить празднование Дня Победы. А вы сами 9 мая какие фильмы смотрите?

– Я не включаю в этот день телевизор – слишком много псевдопатриотической трескотни. Знаете, я вообще привык в такие дни работать. Так сложилась жизнь, что в советское время я никогда не включал телевизор ни 1 мая, ни 7 ноября. Говорил семье, что у меня консервативный антикоммунистический субботник, и садился за письменный стол. Даже выпивать себе не позволял, хотя для меня это несвойственно – не выпивать (смеется).

– Но фильм-то Александра Котта «Брестская крепость» смотрели? Все-таки в жизни вашей семьи Брестская крепость играет важную роль.

– Конечно, посмотрел, ведь для меня это личная история. В прошлом году исполнилось 100 лет со дня рождения нашего с братом отца – Сергея Сергеевича Смирнова. И нам удалось переиздать его книгу «Брестская крепость», а юбилей мы праздновали в Бресте, где даже есть улица «Писателя Сергея Смирнова», а также мемориальная комната отца. Собрались дети, внуки и правнуки, а вокруг нас были люди, которые занимаются историей Брестской крепости, знают, кто такой мой отец, и, конечно, с нами ездил Саша Котт.

Отец за эту книгу получил Ленинскую премию, а ее героев я видел своими глазами. В 1954 году, когда была разгромлена редакция «Нового мира», где мой отец был заместителем главного редактора, он начал искать какую-то тему. И остановился на истории обороны Брестской крепости. Считалось, что все там погибли, но отец 10 лет занимался поиском этих героев и нашел более 400 живых, которые участвовали в обороне. Судьбы их были ужасны, потому что избежать плена можно было, только застрелившись или записавшись в полицаи. Почти все они прошли немецкий плен, а когда их освободили, то половина отправилась в отечественные лагеря. Никому из них не платили никаких пенсий. Эти люди, которых отец находил, приезжали, часто оставались у нас ночевать. И всем надо было помочь: выхлопотать пенсию, доказать, что он не предатель Родины, и так далее. Я хорошо их всех помню.

«Я не включаю телевизор 9 мая – слишком много псевдопатриотической трескотни. В советское время никогда не включал телевизор ни 1 мая, ни 7 ноября. Даже выпивать себе не позволял, хотя для меня это несвойственно – не выпивать»

– Вашему папе лента Котта понравилась бы? 

– Думаю, да, ведь фильм сделан на основе его книги. И получилась серьезная картина.

– В чем вы сегодня черпаете позитивные эмоции?

– Да какие позитивные эмоции еще нужны, когда у меня дома стоит книжный шкаф с русской классикой? Какое счастье, что все эти книжки сегодня не надо доставать из-под полы. Хотите умного почитать – достаньте Чаадаева или Бердяева. Или возьмите Федотова, Флоровского, историка церкви. Или, наконец, просто Александра Сергеевича. Есть где черпать позитив русскому человеку! Есть великая литература XIX века и великая культура начала XX века. И потом, не все ростки умерли. Может, наша культурная почва и выглядит сегодня не очень благоприятной, однако, тем не менее, в каждом поколении на свет появляются очень красивые женщины и талантливые мужчины.

«Хотите умного почитать – достаньте Чаадаева или Бердяева. Или возьмите Федотова, Флоровского, историка церкви. Или, наконец, просто Александра Сергеевича»

Досье

Андрей Смирнов родился в 1941 году в Москве в семье писателя Сергея Смирнова, автора известного романа «Брестская крепость». По окончании режиссерского факультета ВГИКа (мастерская Михаила Ромма) снял полнометражную военную драму «Пядь земли» и короткометражку «Ангел» об ужасах Гражданской войны, которая на 20 лет легла на полку. 

В 1971-м на экраны, тоже пройдя через цензуру, выходит «Белорусский вокзал», впоследствии удостоенный приза на фестивале в Карловых Варах. Мелодрама «Осень» (1974), содержавшая единственную постельную сцену, была названа «порнографией» и прошла в прокате «вторым экраном». А после того, как кинороман о советских архитекторах «Верой и правдой» (1979) тоже был исковеркан цензурой, Андрей Смирнов оставил профессию режиссера, переключившись на написание сценариев и пьес, по которым ставили спектакли, снимали фильмы и скетчи.

В середине 1980-х, во время перестройки, Андрей Смирнов в течение трех лет был секретарем Союза кинематографистов СССР. 

В 1990-е прославился как актер, снявшись в фильмах Алексея Учителя «Мания Жизели» и «Дневник его жены», сценарии к которым написала дочь Смирнова Авдотья (Дуня). За роль писателя Ивана Бунина в «Дневнике его жены» получил премию «Ника». Затем последовали роли в таких фильмах и сериалах, как «Идиот», «Тяжелый песок», «Московская сага», «В круге первом», «Апостол», «Отцы и дети», «Елена», «Два дня», «Оттепель», «Черные кошки».

В 2011 году после более чем 30-летнего перерыва Андрей Смирнов представил новую режиссерскую работу – эпос о Тамбовском восстании 1920-1921 годов «Жила-была одна баба». Лента получила шесть премий «Ника», в том числе как лучший фильм и за сценарий, написанный самим режиссером.

Народный артист России, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Член общественной организации российских кинематографистов Киносоюз. 

Женат на актрисе Елене Смирновой (Прудниковой), известной по фильмам «Два капитана» и «Вариант Омега». Четверо детей – три дочери и сын. 

Благодарим за организацию интервью Ельцин Центр и лично Елену Волкову.

 

Поделиться:

Рекомендуем:
22.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть вторая: «Как машина едет, думаю, сейчас меня заберут»
21.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть первая: «Нас старались ликвидировать»
19.11.2024 | Арнаутова (Шадрина) Е.А.: «Родного отца не стала отцом называть» | фильм #403 МОЙ ГУЛАГ
•Мартиролог репрессированных
•Из истории строительства Вишерского целлюлозно-бумажного комбината и Вишерского лагеря
•О Карте террора и ГУЛАГа в Прикамье
КНИГА ПАМЯТИ | Это не власть, а преступники
КНИГА ПАМЯТИ | Мне повезло
КНИГА ПАМЯТИ | Главная страница, О проекте
blog comments powered by Disqus