Шпионаж «в пользу некоего государства». Неожиданные детали харбинского дела


Источник

11.06.2024

Глубинный поиск[1] документов при восстановлении семейной истории может принести неожиданные для исследователя результаты. Легенды о судьбе репрессированного родственника, бытующие в семье, иногда оказываются вымыслом. Вместо их документального подтверждения из архивных материалов извлекаются совсем другие, неизвестные ранее факты о том, что произошло много десятилетий назад. Рассказываем очередную историю Центра документации Музея истории ГУЛАГа.

История Михаила Александровича Собаченко удивительна и трагична. Это история человека, около восьми лет прожившего на северо-востоке Китая, в русском Харбине. Он обратился к баптистскому и евангелическому вероучениям в поисках пути выживания для себя и своей семьи. Как будто за нетривиальность хода своей жизни, за знакомство с “неугодными” он был в 1937 году арестован, объявлен японским шпионом и расстрелян.


Материалы архивного уголовного дела №11277 в отношении Собаченко М.А. СССР, Иркутская обл., г. Иркутск. 08.10.1937 - 21.01.1938 гг. ГМИГ I-10055.

Поиски сведений о предках привели Татьяну, правнучку Михаила Александровича, к желанию увидеть документы репрессированного прадеда. Определить место хранения дела было нетрудно. Одна из дочерей Михаила Александровича, бабушка Лидия, в 1980-е годы обращалась в КГБ для реабилитации отца. Сохранилась переписка с ведомством — подробные письма от иркутского Управления КГБ — и сами справки о реабилитации.


Справка Военного трибунала Забайкальского военного округа о посмертной реабилитации Собаченко М.А. СССР, Читинская обл., г. Чита. 10.11.1961 г. ГМИГ I-10086.

Теперь из архива уже иркутского УФСБ Татьяне пришли копии следственного дела 1937 года: правда, только около трети его страниц, с белыми квадратами на месте фамилий сотрудников НКВД. К копиям дела был приложен стандартный магшот[2] арестованного: анфас и в профиль. Татьяна сомневалась — ее ли это прадед на фотографии. Лицо небритого человека в телогрейке показалось ей слишком молодым для 44-летнего Михаила, хотя черты были схожи.


Собаченко М. А. Фото из следственного дела. 1937 г.

Документы рассказали, какой была жизнь Михаила Александровича, в том числе последние ее месяцы. На 32 листах — в анкете арестованного, постановлении и справке на арест, протоколах допросов, расстрельном акте — поместились его детство, юность, прощание с родными, учеба и переезд в Маньчжурию, постоянные рабочие перемещения из Иркутска, где проживала мать, на северо-восток Китая и обратно. Затем арест и осуждение.

 
Фотография Собаченко М.А. Российская империя. 1909 - 1911 гг. ГМИГ I-10091.


Фотография Собаченко М.А. с женой Ксенией Романовной и пасынком Николаем. Китай, ст. Маньчжурия. 1916 г.

В деле сохранились 4 протокола допросов — в октябре и ноябре 1937-го. Первые показания арестованных, как правило, автобиографичны. Татьяна узнала из чередующихся вопросов и ответов, что прадед Михаил родился в Иркутске в 1893 году. Об отце прадеда сведений не оказалось — он, видимо, рано умер, но упоминались мать и отчим, которые занимались мелкой бакалейной торговлей. После окончания городской школы в 1911 году Михаил был отправлен родителями в Маньчжурию для обучения торговому ремеслу у одного купца. Тот купец имел свой магазин, электростанцию и бани. Михаил проработал у него приказчиком и артельщиком по сбору денег до 1918 года, а когда умер отчим и мать осталась одна, вернулся в Иркутск. В это время шла Гражданская война и Сибирь была под властью белых.

В Иркутске Михаил устроился на работу в магазин, затем — в Управление начальника городской милиции телефонистом. С 1921 по 1926 годы после окончания трехмесячных библейских курсов он работал платным проповедником от баптистской общины, перешел к евангелистам, но в итоге прекратил отношения с обеими миссиями. С этого времени Михаил Александрович занялся рисованием картин на стекле и производством фоторамок, сбывая свою продукцию на местном рынке, имел даже свою мастерскую. Позже устроился работать завхозом в поликлинику Первой Восточно-Сибирской железной дороги, где и числился до своего ареста. Он был женат и к тому времени имел четверых детей.


Фотография Собаченко М.А. с женой Ксенией Романовной и детьми. ГМИГ I-10104.

Рабочие поездки из Иркутска в Харбин и проповедническая деятельность в разных районах Восточной Сибири на бумаге у следователя Дорожно-транспортного Отдела ГУГБ НКВД Восточно-Сибирской железной дороги превратились в «антисоветскую пропаганду и передачу шпионских сведений о фабриках и заводах Иркутска некоей контрреволюционной организации, действовавшей в Маньчжурии».


Из материалов архивного уголовного дела №11277 в отношении Собаченко М.А. Постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения от 08.10.1937 г. ГМИГ I-10055.

20 сентября 1937 года вышел Оперативный приказ НКВД СССР № 00593. В нем говорилось о начале активной борьбы с террористической диверсионной и шпионской деятельностью японской агентуры из так называемых харбинцев, то есть «бывших служащих Китайско-Восточной железной дороги и реэмигрантов Маньчжоу-Го».

В соответствии с этим приказом, в октябре 1937-го Михаил Собаченко был арестован и помещен в Иркутскую тюрьму по первой (общей) категории. Татьяну поразила несостыковка реальных событий с первоначальным обвинением. Поводом для ареста прадеда послужила организация им баптистской общины в Иркутске, которой он занимался более чем за 10 лет до этого, а вовсе не шпионаж, о чем говорилось в известном приказе. Михаилу вменялось в вину, будто в рамках своей деятельности он излагал в проповедях антисоветские взгляды:

Советская власть долго не просуществует, так как она никакой реальности для массы дать не может.

В процессе следствия на все вопросы о шпионской работе Михаил Александрович отвечал отказом и своей вины не признавал:

Вопрос: Материалами следствия Вы изобличаетесь, как агент иностранных разведывательных органов, по заданиям которых проводили шпионскую работу. Следствие требует дать показания.
Ответ: Я, Собаченко, свое участие в шпионской работе категорически отрицаю и никто меня для этой цели не привлекал.
Вопрос: Следствие предлагает прекратить ваше упорное запирательство и дать правдивые показания о проводимой вами к.-р. [контрреволюционной] шпионско-диверсионной работе.
Ответ: Еще раз подтверждаю, что никакой шпионско-диверсионной работы я, Собаченко, не проводил.


Материалы архивного уголовного дела №11277 в отношении Собаченко М.А. Протокол допроса обвиняемого Собаченко М. А. от 16.11.1937 г. ГМИГ I-10055.

Разбирая материалы дела, Татьяна удивилась тому, насколько вдруг показания прадеда спустя два дня стали отличаться по содержанию от предыдущих. Что именно могло так повлиять на арестованного человека в следственной тюрьме НКВД, она предполагала.

Вопрос: Следствие располагает вполне достаточными данными, изобличающими вас, как активного участника — агента иностранной разведки, проводившего шпионско-диверсионную работу в пользу Японии. Предлагаем прекратить запирательство и дать правдивые показания.
Ответ: Я, Собаченко, учитывая бесполезность дальнейшего запирательства, решил дать следствию правдивые показания. Да, признаюсь, что я действительно являлся агентом японских разведывательных органов, по заданиям которых до момента ареста проводил контрреволюционную шпионско-разведывательную работу.

На пяти листах третьего протокола — описание жизни Михаила Александровича в Маньчжурии, в том числе в начале Гражданской войны. Подробно рассказывается о его встречах с белогвардейцами и русскими жителями Харбина. Однако ничто не показывает на связь с японцами, разведывательными органами или отдельными лицами, связанными с японским правительством.

 
Членский билет №239138 профсоюза работников медико-санитарного труда РСФСР, выданный Собаченко М.А. 07.05.1936 г. ГМИГ I-10057.

Дело по обвинению Михаила Собаченко, как и другие харбинские дела, было направлено в НКВД СССР «для последующего судебного рассмотрения». Но фактически судебной процедуры не было. По окончанию следствия по уголовному делу прадеда была составлена краткая альбомная справка, которая была сшита с другими такими же, и так, в альбоме, попала на рассмотрение Комиссии НКВД и Прокурора СССР. Выписки из Протокола заседания Комиссии с приговором в деле не будет. Решение по делу обозначено буквой «Р» («расстрел») на альбомном листке.

Спустя три недели, 15 февраля 1938 года, по постановлению так называемой внесудебной «двойки», Михаил Александрович был расстрелян. По сентябрьскому приказу НКВД на учет поставили 25 тысяч «харбинцев», многие из которых были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны. Обвинения зачастую строились только на том, что человек жил и работал на территории Китая.

Жертвами репрессий оказались простые работники торговли, железных дорог, предприятий промышленности, врачи, преподаватели и другие, вернувшиеся в СССР после продажи в 1935 году Китайско-Восточной железной дороги Японии:

Аресты произвести в две очереди:
а) в первую очередь арестовать всех харбинцев, работающих в НКВД, служащих в Красной армии, на железнодорожном и водном транспорте, в гражданском и воздушном флоте, на военных заводах, в оборонных цехах всех других заводов, в электросиловом хозяйстве всех промпредприятий, на газовых и нефтеперегонных заводах, в химической промышленности;
б) во вторую очередь — всех остальных харбинцев, работающих в советских учреждениях, совхозах, колхозах и проч.[3]

Всего же по «харбинской операции», по данным исследований, были арестованы не менее 46 317 человек, из них приговорены к расстрелу 30 992 человека[4].

[1] Глубинное исследование — глубинный поиск, который позволяет провести исследование до «документального дна» архивных документов по одному роду или по нескольким родам одновременно.

[2] Магшот — (англ. mug shot) фотографический портрет арестованного, который, как правило, имеет две части: в профиль и анфас. Применяется в дальнейшем для идентификации и опознания. Содержится в материалах следственного дела.

[3] Оперативный приказ НКВД СССР №00593 «Об операции по репрессированию бывших служащих Китайско-Восточной железной дороги и реэмигрантов Маньчжоу-Го». 20 сентября 1937 г. // История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х — первая половина 1950-х годов: Собрание документов в 7-ми томах / — М.: «РОССПЭН», 2004. — Т. 1., стр. 281.

[4] Аблажей Н.Н. «Харбинская операция» НКВД в 1937-1938 гг. // Гуманитарные науки в Сибири. 2008. №2 с. 83.

Поделиться:

Рекомендуем:
21.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть первая: «Нас старались ликвидировать»
19.11.2024 | Арнаутова (Шадрина) Е.А.: «Родного отца не стала отцом называть» | фильм #403 МОЙ ГУЛАГ
19.11.2024 | Шаламоведение в 2023 году: Обзор монографий
•Ссылка крестьян на Урал в 1930-е годы
•Чтобы помнили: трудармия, лесные лагеря, Усольлаг
•Из истории строительства Вишерского целлюлозно-бумажного комбината и Вишерского лагеря
КНИГА ПАМЯТИ | Боялись, ждали, что сейчас придут
КНИГА ПАМЯТИ | «У нас еще будут хорошие дни»
КНИГА ПАМЯТИ | Главная страница, О проекте
blog comments powered by Disqus