Пермская региональная благотворительная общественная организация
«Центр исторической памяти»

Якир стал диссидентом и очень критически относился к советской власти. Подобный настрой, однако, не принял среди детей VIP-репрессированных массовый характер. Эта молодежь была воспитана в любви к своей стране и партии, большинство считало, что в отношении их родителей была допущена персональная ошибка. Во всем обвиняли сталинское руководство, но не советскую власть

Артиллерия на военном параде на Дворцовой площади в Ленинграде, 1 мая 1938 года
Фото: Марк Редькин / РИА Новости

«Нас посадили в товарные вагоны и повезли»

Начальника управления связи Хабаровского края Оскара Лейкина арестовали в том же 1937-м. Чуть позже пришли и за его супругой Полиной Акивис, которую приговорили к восьми годам лагерей.

Неля Симонова родилась в 1939 году прямо в лагере, затем ее передали в детдом для политзаключенных, устроенный рядом с зоной. Там жили дети от грудничков до школьников. По свидетельству Симоновой, условия проживания были тяжелые, кормили плохо — поэтому приходилось лазить по помойкам и собирать в лесу ягоды. Над детьми издевались и били, заставляли долго стоять в углу на коленях. За редким исключением не имели никаких послаблений и дети советской элиты.

«Представители партийно-государственной элиты в годы Большого террора проходили через суд Военной коллегии Верховного суда СССР, — уточняет Полянская. — Она выносила приговоры по так называемым расстрельным спискам. Эти списки готовились на местах, туда входили люди, подлежащие репрессированию по первой и второй категориям. Дальше списки поступали в Москву, в НКВД к Ежову, который затем отправлял их в Политбюро, члены которого и подписывали эти списки. Сегодня известно о 383 таких списках, в которых значатся более 47 тысяч человек».

Тех, кто проходил через Военную коллегию, как правило, обвиняли в измене Родине (статья 58-1 УК РСФСР).

На московских процессах 1936-1938 годов сложил свои головы почти весь цвет партии. Сиротами остались дети наркомов и секретарей обкомов, большевиков с дореволюционным стажем, ближайших соратников Ленина. Двое сыновей-летчиков Льва Каменева от первого брака (с сестрой Льва Троцкого) были расстреляны, а малолетнего сына от второй жены Татьяны Глебовой отправили в детский дом, впоследствии репрессировали. Надо ли говорить, что обе женщины тоже получили высшую меру. Та же участь постигла и взрослого сына Григория Зиновьева.

На третьем московском процессе, 1938 год
Фото: Fine Art Images / Heritage Images / Getty Images

Отпрыску экс-наркома внутренних дел Генриха Ягоды повезло больше — в силу малолетства его после ареста родителей поместили в детдом. Печально знаменитая 58-я статья догнала юношу, когда ему исполнилось 20 лет. После распада СССР он репатриировался в Израиль, где тихо ушел из жизни в 2003-м.

Будущий художник Юрий Ларин, сын любимца партии Николая Бухарина, после ареста родителей воспитывался в семье родственников по материнской линии, в 1938-м он вынужденно взял отчество и фамилию приемного отца — Гусман. Когда же пришли и за этими людьми, мальчика отдали в детдом под Сталинградом. И только в 20 лет он узнал, чьим сыном является. Вернуть себе законное отчество Николаевич вместо Борисовича Ларин смог лишь в 1988 году, когда Бухарина реабилитировали и формально восстановили в партии.

Николай Бухарин во время восхождения на Эльбрус, 1934 год
Фото: РИА Новости

11 июня 1937-го в Москве приговорили к расстрелу группу высших военачальников, проходивших по так называемому делу Тухачевского. Детей самого маршала, а также командармов и комкоров отправили в детприемники. Четверо из них — Светлана Тухачевская, Владимира Уборевич, Виктория Гамарник и Вячеслав Фельдман — в итоге оказались в Нижне-Исетском детском доме в Свердловске для отпрысков врагов народа.

«Труднее всего в детдоме жилось первый год, — вспоминала Мира Уборевич в письмах к своей подруге Елене Булгаковой, вдове знаменитого писателя. — Меня очень обижали мальчики. Когда мы приехали, мне посыпались от этих лихих кавалеров записки, а потом начались преследования. Очень я их боялась. Девочки тоже были странные. В шестом классе заводили себе альбомы со стихами, сердцами, пронзенными стрелами, наигрывали на гитаре и переписывались с мальчишками. А главное, воровали у нас все и, если не могли спрятать, бросали в уборную».

По свидетельству дочери командарма, который прославился в Гражданскую войну, более всего ей досаждали дети раскулаченных, чьи родители сгинули на лесозаготовках или от голода.

20 мая 1938 года дети казненных военачальников засветились в приказе Ежова «Об устранении ненормальностей в содержании детей репрессированных родителей», который составил заместитель наркома Михаил Фриновский. Среди прочего в документе отмечалось, что Тухачевская, Гамарник, Уборевич «высказывают контрреволюционные пораженческие и террористические настроения». Более того, утверждалось, что дети военных вступили в комсомол для прикрытия своей враждебной деятельности, а на самом деле готовят теракты против вождей партии и правительства с целью отомстить за своих родителей.

В качестве мер защиты руководства СССР Ежов приказывал «устранить привилегированное положение, созданное в некоторых домах для детей репрессированных родителей в сравнении с остальными детьми». Нарком также требовал наладить агентурную сеть, вскрывать и пресекать «всякие антисоветские намерения».

Иона Якир, Семен Буденный и Михаил Тухачевский, 1935 год
Фото: РИА Новости

Если дети учились хорошо, им позволяли окончить 10 классов и поступить в институт. Получение аттестата зрелости совпало у Уборевич с началом Великой Отечественной войны. Она успешно сдала экзамены в Московский архитектурный институт, эвакуированный в Ташкент, а после его возвращения в столицу двинулась следом. В 1944 году ее арестовали, в феврале 1945-го приговорили к пяти годам ИТЛ за «антисоветскую агитацию». На этапе она встретилась с Тухачевской.

Как вспоминала Уборевич, среди зэков были как представители московской интеллигенции, актеры, так и профессиональные воровки. Женщины постоянно носили с собой кружку, зубную щетку и мыло: стоило на мгновение выпустить какую-либо вещь из рук, как ее тут же крали.

Во время пребывания в воркутинском лагере у Уборевич родилась дочь, в связи с чем ее досрочно освободили. Девочка прожила лишь около трех лет.

Светлана Тухачевская, Мира Уборевич, Вета Гамарник прошли через выпавшие на их долю испытания и смогли найти себя в последующей жизни. Их отцы были реабилитированы во второй половине 1950-х. Ежов и Фриновский в 1939-м сами подверглись аресту и в начале следующего года были расстреляны. Оба признаны не подлежащими реабилитации.

Супруга Ежова Евгения свела счеты с жизнью, а их шестилетнюю приемную дочь Наталью (своих детей у четы не было) отправили в детский дом №1 Пензы. В интервью обществу «Мемориал» (включено Минюстом в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента, и ликвидировано по решению Верховного суда) в наше время она вспоминала, что после ареста приемного отца ее привезли в Кремль и в спешном порядке принялись собирать в дальний путь: в чемодан «запихали даже мамин пеньюар и отцовские ботинки», которые, по словам Натальи, достались потом кому-то из работников детдома.

Везли девочку в пустом вагоне, и сопровождающая постоянно била ее, поскольку та отказывалась откликаться на фамилию Хаютина, под которой ее записали в новых документах, и называла себя Ежовой. Несмотря на это, Наталья сохранила позитивные воспоминания о директрисе, которая стала для нее второй мамой и всегда оберегала ее.

От воспитателей и других взрослых ей не раз приходилось выслушивать упреки: «Какие корни — такие и отростки», «Яблоко от яблони недалеко падает», и так далее. Наталья Ежова под фамилией Хаютина провела в Пензенском детдоме №1 более десяти лет. В 1958-м она окончила музучилище по классу баяна и по распределению попала в Магаданскую область, где и осталась. На протяжении десятилетий Хаютина пыталась добиться реабилитации отца (а сама была реабилитирована только в 2008 году). Ее не стало в 2016-м.

Лев Каменев с супругой, 1930 год
Фото: Bettmann / Getty Images

«Интеллигенция относилась к ним с восхищением»

Дети продолжали страдать за своих родителей и после войны. Не застрахован был ни сын колхозника, ни дочь руководителя целого города. Периодически вскрывались ужасные факты. Так, в начале 1946 года в НКВД узнали, что не все ребята доезжали до детских домов — сопровождающие бросали их в пути следования и составляли фиктивные документы, присваивая деньги и продовольственные карточки.

Где-то в общей могиле на кладбище «Левашовская пустошь» в Питере покоится прах первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Петра Попкова. В числе группы других влиятельных товарищей он, как считается, в 1950-м пал жертвой тандема Маленков — Берия. Тогда же супругу Попкова сослали в Воркуту, а сына направили в детский дом под Ярославлем. В 1954-м функционера полностью реабилитировали, а приговор признали сфабрикованным.

Житель Санкт-Петербурга на мемориальном кладбище «Левашовская пустошь», 2010 год
Фото: Сергей Ермохин / РИА Новости

В 1997 году Президиум Верховного суда России признал создателем «Ленинградского дела» министра госбезопасности Виктора Абакумова, который расправился со 150 членами семей осужденных. Как и в конце 1930-х, совсем скоро палач отправился по следам своих жертв: в 1951 году его арестовали, а в 1954-м казнили там же в Левашово.

Жену Абакумова Антонину арестовали вместе с трехмесячным сыном Игорем. Начав свою жизнь в тюрьме, впоследствии он умудрился сделать впечатляющую карьеру под фамилией Смирнов, прославился революционными открытиями в психологии. Например, сын Абакумова разработал системы объективного тестирования, выявляющие маньяков и садистов при отборе на работу в милицию.

Расправу над Лаврентием Берией и его «бандой» после смерти Сталина в 1953 году считают последним витком репрессий против сильных мира сего: в дальнейшем людей такого калибра устраняли уже не физически, а скорее морально, переводя с политического олимпа на унизительные по их меркам должности.

Лаврентий Берия (справа на трибуне) и Георгий Маленков (слева)
Фото: Fine Art Images / Heritage Images / Getty Images

Многолетний ближайший помощник Берии, бывший глава НКГБ-МГБ Всеволод Меркулов к моменту ареста своего шефа довольно давно не работал в органах госбезопасности. Поэтому поначалу его не смогли пристегнуть к бывшему шефу и объявить его пособником. В архивах Лубянки так и не нашли дел, в которых можно было бы обвинить одного Меркулова, не бросая тень на членов Политбюро.

Жен и детей соратников Берии отправляли на спецпоселение в Среднюю Азию. Сын Меркулова Рэм, которому уже было под 30, а за спиной — война, позднее очень удивлялся тому, что репрессии обошли его стороной. Он остался на занимаемой должности и в прежнем звании. В отличие от отцов, дети бывших вершителей судеб, судя по всему, не особо ладили между собой. Так, Рэм Меркулов в 2002 году заявил в интервью, что диссертация Серго Берии по ракетной тематике на 80 процентов написана пленными немецкими военными специалистами, создававшими ракетную технику для нужд Третьего рейха.

У Всеволода Меркулова был еще один сын Владимир и дочь Татьяна. Оба появились на свет в результате поздних и, вероятно, внебрачных отношений экс-наркома, причем мальчик родился в 1952 году — незадолго до падения генерала. В 1960-е Владимир и Татьяна воспитывались в одном из детских домов Ташкента. О том, кто их отец, сообщила им перед своим уходом бабушка.

Как вспоминает лучший друг сына министра Арустан Жолдасов, Владимир Меркулов учился по классу фортепьяно, а его старшая сестра — по классу скрипки.

По признанию Жолдасова, его друг испытывал проблемы со здоровьем и несколько раз побывал в психиатрических больницах, откуда выходил «совершенно не похожим на себя, обычно очень веселым и жизнерадостным». Собеседник «Ленты.ру» предполагает, что психическое состояние могло быть связано с поисками сведений об отце и попытками его реабилитации.

«Я нашел одноклассницу Татьяны, — говорит Жолдасов. — Она утверждает, что Татьяна и Володя очень отличались от других детей своими манерами в поведении, в еде, в воспитании, сдержанностью. Так же аристократично выглядела их бабушка Марья Ивановна, которая и привела их в детдом».

При этом отношение к Всеволоду Меркулову у него двоякое: с одной стороны, Жолдасов называет его судьбу типичной для «одной из ключевых фигур спецслужб тоталитарного государства», с другой, считает, что на нем лежит «отсвет трагической судьбы сына».

 

Воспитанники детского дома на обеде, 1964 год
Фото: ТАСС

Владимира Меркулова ждал печальный конец, после окончания пребывания в детдоме он свел счеты с жизнью. Ненамного пережила его и Татьяна. По словам Жолдасова, суицид был не редкостью среди выпускников детдома, которым некуда была идти, а директор ими не занимался — потому как не просыхал.

Моральная реабилитация детей VIP-репрессированных прошла намного раньше, чем других категорий граждан, например раскулаченных крестьян. Процесс пересмотра дел осужденных в годы Большого террора начался уже после смерти Сталина. Общество относилось к ним вполне лояльно.

«К детям репрессированной элиты даже было повышенное внимание, — заключает Полянская. — Интеллигенция относилась к ним с восхищением. Их жизнь уже не стала такой, какой была до ареста, но она была вполне приемлемой. Известно, что детям репрессированных военачальников очень сильно помогал Микоян».

По закону о реабилитации от 18 октября 1990 года дети репрессированных родителей считались пострадавшими от репрессий и получали соответствующий документ.