Пермская региональная благотворительная общественная организация
«Центр исторической памяти»

 

 

 

2 мая 1936 года командир взвода охраны Байкало-Амурской магистрали Чистяков переживал экзистенциальный кризис. За полгода до этого он, фронтовик и спортсмен, человек с высшим образованием, против своей воли оказался в ГУЛАГе. Но не в качестве узника, а в качестве того, кто заставляет зеков страдать, принуждая их к труду в нечеловеческих условиях холодной сырой Сибири. Нехватка еды, дров для обогрева, повальные болезни и другие лишения на БАМе касались даже охраны: в холодные ночи волосы примерзали ко лбу, на котором выступал пот. Но гораздо больше Чистякова беспокоили не бытовые неудобства, а безысходность; социальная роль, которую ему приходилось исполнять, и изменения, которые происходили с его личностью.

Сев за стол, он вывел в дневнике, который вел с самого своего попадания на БАМ, ровные строчки:

Придется все же получить срок и уехать. Ведь не один же я буду с судимостью в СССР. Живут же люди и будут жить. Так перевоспитал меня БАМ. Так исправил мои мысли, сделав преступника. Я сейчас уже преступник теоретически. Потихоньку сижу себе среди путеармейцев. Готовлю себя и свыкаюсь с будущим. А, может быть, шлепнусь? Прошли месяцы службы, пройдут еще так же, как и первые, в тоске и угнетении. А впереди все то же самое. Вот работа, которая ведет к преступлению.

Рвется на части душа и щемит с болью сердце. Мне прошлое кажется сном. И даже не верится, неужели я жил в Москве и на свободе?

Не в первый раз уже Чистяков задумывался о самоубийстве, называя его обесценивающим словом «шлепнуться», которое вошло в обиход во время Гражданской войны. Он не только опасался ареста и приговора в условиях сгущающейся релальности 1930-х, но и постепенно «врастал в БАМ», становясь винтиком машины сталинского террора. К чему никогда не стремился: его призвали в армию и распределили во внутренние войска, откуда направили на службу в БАМ — всесоюзную стройку, грандиозную железную дорогу, которая должна была связать западную часть страны с восточной.

С первого дня на БАМе Чистяков искал способ уволиться, уехать, добиться перевода в другое место. Он намеренно халатно относился к своим обязанностям, избегал сближаться с коллегами и вел дневник, считая дни до возвращения в Москву — на которое надеялся, но не верил всерьез, подозревая, что увяз в болоте БАМа навечно. Формально его призвали всего на год, но по факту на неограниченный срок, — в зависимости от воли лагерного начальства, отношений с сослуживцами, политики партии и эфемерных закономерностей террора 1937 года, запах которого уже начал чувствоваться в воздухе.

Мы не знаем, удалось ли Чистякову покинуть БАМ.

Загадочный дневник

В начале 1990-х годов общество «Мемориал» бросило клич по всему Советскому Союзу: приносите документы своей семьи, рукописи и официальные справки, давайте создадим народный архив — спасем то, что еще можно спасти.

Тысячи людей откликнулись, несли и свои бумаги, и бумаги родственников, — позднее именно из этих документов сформировался архив «Мемориала». Отслеживать и анализировать все поступления немедленно было практически невозможно, но когда между 1993 и 1995 годами кто-то принес дневник Чистякова, уникальность этого документа стала очевидна почти сразу.

Обложка дневника Чистякова

Страницы дневника Чистякова

Страницы дневника Чистякова

Страницы дневника Чистякова

Дело в том, что, хотя в системе ГУЛАГа работали десятки тысяч людей, нам практически неизвестны ни дневники, ни мемуары тех, кто находился по другую сторону колючей проволоки. В основном охранники знакомы нам по свидетельствам заключенных, которые вряд ли могли полно и беспристрастно представить себе внутренний мир тех, кто их охранял.

Дневник Чистякова — исключение. Его принесли в архив люди, обнаружившие в бумагах своей умершей дальней родственницы. Это две небольших тетрадки — в одной он рассказывает о нескольких днях, проведенных на охоте в 1934 году (еще до службы в ВОХРе), а в другой — день за днем описывает год из жизни охранника ГУЛАГа. К дневнику прилагался любительский фотоснимок, где запечатлен человек, рисующий портрет какого-то военного. Надпись на оборотной стороне снимка гласит: «Чистяков Иван Петрович, репрессирован в 1937 — 1938 гг. Погиб в 1941 году на фронте в Тульской области».

Практически все, что мы знаем о Чистякове, основано на содержимом дневника. Он — необычный охранник. Не циничный чекист-карьерист, а человек, случайно попавший в систему ГУЛАГА. До этого Чистяков жил относительно устроенной жизнью московского обывателя: ездил на работу на трамвае из своего дома у Садово-Кудринской площади, занимался спортом, ходил в театр, любил рисовать.

После призыва его отправляют на поезде в Приамурье, охранять заключенных, которые в условиях тайги, морозов, повальных болезней, нехватки еды и даже дров для обогрева строят крупнейшую в мире железную дорогу. Более того, Чистякова, уже имеющего военный опыт (очевидно, на фронтах Гражданской) назначают командиром взвода. Ему приходится командовать людьми, которые не внушают ему никакой симпатии — в основном это много пьющие малообразованные стрелки, сами многие из заключенных. К тому же вступать с ними в личные отношения не позволяет субординация. Среди других коллег Чистяков тоже белая ворона — с его высшим образованием, тягой к литературе и неизменным мольбертом, на котором он зарисовывает виды дальневосточной природы. Что же касается заключенных, то они, в основном, вызывают у Чистякова жалость пополам с отвращением и никакого интереса: 1937 год еще не наступил, «политические» еще не наполнили лагеря, и все или почти все узники, с которыми имеет дело автор дневника — приговоренные по обычным уголовным статьям.

 
Заключённые выравнивают железнодорожную насыпь

Заключённые обедают на открытом воздухе

Заключённые укладывают шпалы для временной железной дороги

Фрагмент плаката «Помни приказ №172» (о досрочном освобождении заключённых-ударников на БАМе)

А главное — Чистяков вынужден участвовать в деле, которое ему противно. Его взвод конвоирует заключенных, охраняет периметр и ловит беглецов. Последняя задача удручает его больше всего: ведь в беглецах он видит отчаявшихся людей, решившихся на такой шаг под гнетом чудовищных условий, и совершенно искренне желает им удачи. «Осенняя ночь выручай, будь узнику ты хоть защитой родная» — пишет он в дневнике по этому поводу.

Чистяков доверяет дневнику самые сокровенные мысли. Это опасно: он прекрасно понимает, что если дневник найдут, то буквально каждая его строчка может стать доказательством антисоветских настроений автора и, как следствие — поводом отправить в ГУЛАГ его самого, но уже в качестве узника. Временами эта перспектива кажется ему неизбежной, даже не из-за дневника, а благодаря общему ощущению сгущающихся туч, пониманию, что страну ждут страшные и тяжелые времена. Чистяков прекрасно понимает нависшую над ним опасность, но продолжает разговаривать сам с собой на страницах тетради — в конечном счете только она не дает ему сойти с ума от одиночества и страха.

Описанные в дневнике события занимают ровно один календарный год, затем повествование резко обрывается, хотя в тетради еще остаются пустые страницы. Дальнейшая судьба автора дневника нам доподлинно неизвестна. Мы не знаем ни о том, удалось ли ему выбраться с БАМа, ни что случилось с ним потом: лаконичная запись на фото оставляет много вариантов, да и нельзя доверять ей на 100%. Также мы не знаем, где и когда он родился, где учился и работал до БАМа, кем были его родители, обзавелся ли он женой и детьми. Мы не знаем, и где он погиб, и погиб ли.

Найти комвзвода Чистякова

Разумеется, получив такой бесценный, уникальный исторический источник, любой исследователь загорится желанием разгадать тайну его автора — узнать, кем был этот человек. Эту работу специалисты общества «Мемориал» ведут с момента обнаружения дневника и до сих пор. Но у нас все равно до сих пор нет точных сведений о Чистякове, хотя его дневник уже переведен на 8 языков и издан как отдельная книга в 10 странах.

Что еще мы можем сказать о Чистякове?

Он, вероятно, старше 30 лет. В дневнике он пишет, что уже был на фронте, а значит на момент окончания Гражданской войны, скорее всего, был как минимум совершеннолетним.

Чистяков — человек с образованием (скорее всего, высшим техническим). В дневнике сказано, что он был педагогом — возможно, преподавал в техникуме. Где работал — неизвестно, только в одном месте дневника, в стихотворении собственного сочинения, он говорит про «завод, стук молотков и визг пилы, станочный грохот, цех в пыли», это позволяет предположить, что он работал на каком-то производстве. Неоднократно утверждает, что грамотнее всех окружающих на БАМе.

Чистяков — беспартийный, о чем он не раз с обидой пишет, объясняя именно этим тот факт, что его направили на БАМ. Можно предположить, что он состоял в партии, но был исключен в одну из чисток 20–30-х годов — указание на это есть в одном из приведенных в дневнике диалогов с начальством. Активный читатель газет, в курсе международного положения, регулярно проводит политинформацию для личного состава, несмотря на свою беспартийность.

По происхождению Чистяков, скорее всего, из мещан или представителей других городских или окологородских сословий — на это указывает и культурный уровень, и образование, и тот факт, что в какой-то момент в дневнике ему говорят, что у него «плохое классовое лицо». 

Мы ничего не знаем о его близких. Чистяков редко и удивительно скупо говорит в дневнике о письмах, которые пишет или получает. Он ни разу не упоминает ни жену, ни детей, ни родителей. Для отчаявшегося человека, всерьез задумывающегося о самоубийстве это очень странно — либо говорит о том, что на воле Чистякова никто не ждет.

Мы не уверены даже в том, как его звали. В дневнике фигурирует только фамилия. Есть еще один не вполне ясный момент, когда автор, не обращаясь ни к кому конкретному, пишет: «Не промахнись, смотри, Петрович!». Возможно, он адресуется к самому себе, но полной уверенности в этом нет. Помимо этого, его имя нигде не фигурирует, — мы знаем его лишь из надписи на обратной стороне фотографии.

Розыски в архивах

Первый логичный шаг для установления личности Чистякова — обратиться к архивам Минобороны. Если исходить из данных на обороте фотографии, приложенной к дневнику, то Чистякова можно найти по ФИО, дате и месту смерти.

Дело осложняется тем, что это довольно распространенные фамилия, имя и отчество. Убедиться в этом можно, введя их в ОБД «Мемориал» — крупнейшую базу данных о бойцах РККА, погибших на войне. При поиске по ФИО отображается 65 документов на «Чистякова Ивана Петровича» и еще 18 на «Чистякова И. П.» Причем по многим из документов отсутствует информация о месте и времени рождения фигуранта, о месте его гибели и т.д.

Впрочем, это не значит, что речь идет о 83 разных И. П. Чистяковых. «Это записи о людях в документах, — рассказывает Виктор Тумаркин, разработчик архива, сотрудник компании «Элар», которая создавала его по заказу Минобороны. — Мы вводим информацию о каждом человеке из каждого документа в отдельную запись. Поэтому если один человек встречается в нескольких документах, это будет несколько записей.

Список можно сразу сократить, если в «дату выбытия» внести 1941 год. Второе — я бы вводил слово «убит» в общую строку [поиска], отпадут все пропавшие без вести, а их из этих 83 было много. Третий вариант — можно внести в «место первичного захоронения» слово «тульская». Поскольку вроде бы этот Иван Петрович Чистяков погиб в Тульской области.

Если сделать так, то останутся только две записи. В обеих речь идет о младшем лейтенанте 1904 года рождения, командире батальона. Дата выбытия различается на два дня (27 и 29 декабря 1941 года), как и номер дивизии (342-я стрелковая дивизия и 121-я гвардейская стрелковая). Тем не менее, речь очевидно идет об одном и том же человеке: 342-я стрелковая дивизия была преобразована в 121-ю гвардейскую, а разница в два дня вызвана, скорее всего, обычной для военных архивов неразберихой. Местом рождения указан Шамуринский район Московской области — такого не существует, вероятно, это неправильно записанное название Шатурского района

Однако, из всего этого нельзя с уверенностью сделать вывод, что в Великой Отечественной участвовал всего один Иван Петрович Чистяков, погибший под Тулой в 1941 году. Такая фильтрация выдачи подразумевает, что мы отбрасываем Чистяковых, про которых не сохранилось в архивах сведений о годе рождения, месте и времени смерти или были указаны ошибочные. ОБД «Мемориал» содержит огромный массив информации, но эту базу нельзя назвать полной: документы в конкретном архиве могли не сохраниться по бесчисленному множеству причин. Тумаркин говорит, что на некоторых участников войны в ОБД «Мемориал» нет вообще никаких сведений. От родственников регулярно поступают запросы по этому поводу: о человеке вообще не сохранилось упоминаний, даже в данных подворных опросов — послевоенной форме учета погибших, когда сведения о не вернувшихся собирались с каждого двора. Впрочем, он говорит, что подавляющее большинство погибших во время войны бойцов РККА в базе все-таки значатся — в том или ином виде.

Иван Петрович Чистяков 1904 года рождения из Шатурского района и раньше привлекал внимание исследователей. Запросы были отправлены в Минобороны, чтобы получить сведения о Чистякове, которые содержатся в военных архивах — о судимости, о послужном списке, составе семьи и т.д. В 2013 году пришел такой ответ:

 
Ответ из ЦАМо, страница 1

Ответ из ЦАМо, страница 2

В этой справке много дополнительных совпадений. Кроме даты рождения, есть совпадения по уровню образования, партийности, социальному происхождению. Место рождения тоже похоже: автор дневника постоянно вспоминает Москву, а этот Чистяков появился на свет в Московской области. Более того, адрес жены совпадает: Нововоротниковский переулок находится неподалеку от Садовой-Кудринской. Наконец, одно из самых ярких совпадений: в тетрадке, где Чистяков-автор дневника описывает несколько дней, проведенных на охоте до призыва на БАМ, речь идет именно о Шатурском районе, где Иван Петрович Чистяков родился. Последнее звучит как особенно сильный аргумент в пользу версии, что речь идет об одном и том о же человеке.

Однако есть и несовпадения или лакуны. Во-первых, в справке никак не отражены годы службы в Гражданскую войну. Точно так же там нет и упоминаний, что в 1935 году Чистяков призывался на службу в БАМ. Во-вторых, сведений о судимости нет, что противоречит записи на обороте фотографии, будто он был репрессирован в 1937-38. Более того, в 1937 он дважды проходит переподготовку, в 1938 ему присваивают звание младшего лейтенанта, а в 1940 у него рождается третья дочь, — все это совсем не вяжется с информацией о том, что он был репрессирован. Наконец, у этого Чистякова, судя по ответу Минобороны, в 1936 году уже была жена и двое детей. Чистяков-автор дневника не говорит ни о чем подобном: даже когда он пишет в дневнике о самоубийстве или сокрушается, что вынужден будет получить срок, нет ни слова о том, что в Москве кто-то будет по нему скучать.

Таким образом, сведения о Чистякове на обороте фотографии противоречат сведениям из ЦАМО. Тумаркин считает, что это может объясняться тем, что на фотографии указаны неверные сведения. Однако он признает, что нет разумного и логичного объяснения, почему в карточке Чистякова нет данных о службе в Гражданскую войну и на БАМе.

Вместе с тем, если мы не верим сведениям на обороте фотографии, что автор дневника был репрессироан, то почему мы должны верить в то, что его звали Иван Петрович? Ведь его имя в самом дневнике ни разу не упоминается. То же касается и версии, что он погиб под Тулой.

Возможно, впрочем, что данные на оборотной стороне фотографии были правильны лишь частично, — например, автор надписи верно указал имя и отчество, но ошибался относительно судьбы Чистякова.

Чтобы выяснить это, нам предстоит подойти к истории с другого конца, как это сделал независимый исследователь Валерий Попов.

Комбат деда

Попов с 6 класса интересовался Поиском — так он называет розыск погибших, но не похороненных должным образом людей, убитых во время Великой Отечественной. 10 лет назад он стал одним из основателей сайта «Поисковой центр “Искатель”», посвященного братским могилам Второй Мировой в Тульской области. Вначале он создал электронный реестр таких захоронений, объединявший информацию по всей области. Обычные люди, волонтеры, фотографировали могилы и пересылали информацию ему. Попов говорит, что сейчас на сайте есть сведения о всех братских могилах по области — это единственная база данных такого уровня детализации в стране.

После того, как Попов создал реестр могил, он начал искать информацию о конкретных людях, захороненных в каждой из них. Он пользовался банальным поиском вконтакте, яндекса, или сайта «Бессмертный полк»: например, писал запрос «погиб в тульской области», «прадед/дед» Таким образом он находил людей, которые выкладывают в соцсеть фотографии своих предков, писал им личные сообщения, соотносил полученные данные со списками жертв войны.

В ходе поисков он вышел на Ивана Петровича Чистякова, младшего лейтенанта 342 стрелковой дивизии, 1150 стрелкового полка, погибшего 27 декабря 1941 года под Тулой. Тогда же он узнал, что существует дневник Чистякова, служившего в охране БАМа.

История Чистякова стала для Попова личной не только из-за дневника. Дело в том, что погибший под Тулой Чистяков похоронен в селе Фединское Белевского района, где также покоится дед Попова, Кузьмин Филипп Иванович. Иван Петрович Чистяков с немалой долей вероятности был комбатом Кузьмина: они служили в одном и том же полку, а в одном полку только три командира батальона.

Общий вид братской могилы, где покоится Иван Петрович Чистяков из 342-й дивизии / Фото: Валерий Попов

Список имён на братской могиле / Фото: Валерий Попов

В 1970-х годах двоюродная сестра Попова ездила в Фединское, на могилу его деда. Там она познакомилась с директором местной школы, который сказал ей, что видел его жетон. По словам директора, Филипп Иванович Кульмин погиб в офицерской машине, в которую попал снаряд. Весьма вероятно, что вместе с ним в этой машине ехал комбат Чистяков, тем более что дата его смерти из учетной карточки совпадает. С другой стороны, в селе Фединское есть две братских могилы — одна в центре, а другая на северной окраине села — и Чистяков с Кузьминым покоятся в разных. Впрочем, трудно сказать, как в условиях жутких кровопролитных боев принималось решение, кого где захоронить. Хотя в том, что они были как минимум знакомы, Попов убежден на 100%.

К 75-летию победы сайт «Память народа» — минобороновская база данных, где объединены сведения о потерях, участниках войны, сканы оперативных документов и карт, — обновился и пополнился новыми фотографиями и архивными документами. Тогда же Валерий Попов нашел там фотографию Чистякова. Ему сразу показалось, что человек с этой фотографии очень похож на того, кто изображен на снимке, который в 1990-х принесли в «Мемориал».

Тот ли это человек? Герой мемориальской фотографии, лицо которого трудно разглядеть, рисует чей-то портрет. На портрете нет каких-то особых знаков отличия, кроме «кубиков», о которых Чистяков не раз говорит в своем дневнике. Внешне рисующий и рисуемый довольно похожи друг на друга, и можно предположить, что герой фотографии рисует себя. По мнению Попова, человек с портрета на фотографии очень похож на человека с фотографии, найденной на «Памяти народа».

Итак, главный вопрос: один и тот же ли человек изображен на этих фотографиях?

Слева — фото И.П. Чистякова из учетной карточки ЦАМО. Справа — снимок, прилагавшийся к дневнику

Что дальше?

Сложно ответить на этот вопрос, и еще сложнее решить, какие именно данные нам необходимы для уверенности, что мы установили личность Чистякова-автора дневника. С одной стороны, объем прямых и косвенных подтверждений достаточно велик:

• Фамилия, имя и отчество совпадают с указанными на фотографии, намек на совпадающее отчество есть и в самом дневнике.
• Фотография похожа.
• Подходит дата рождения, место рождения и предполагаемое место жительства — Москва и область.
• Подходит уровень образования — высшее/незаконченное высшее. Кроме того, в справке указано, что Иван Петрович Чистяков — одногодичник, то есть человек с высшим образованием, призванный в РККА на год — в точности как и Чистяков-автор дневника.
• В ответе Минобороны указано, что Иван Петрович Чистяков был электромонтером, а в дневнике есть стихотворение, в котором он от первого лица описывает работу в цеху.
• Один Чистяков родился в Шатурском районе Московской области, а другой писал очерки об охоте там же.
• Звание Чистякова из ответа Минобороны совпадает с тем, которое могло быть у автора дневника.
• ФИО, дата и место смерти совпадают с указанными на фотографии, которая прилагалась к дневнику.

С другой стороны, существуют и несостыковки:

• По фотографии нельзя сказать с уверенностью, что это один и тот же человек.
• В учетной карточке военнослужащего Чистякова не указана служба на БАМе и на фронтах Гражданской войны.
• В учетной карточке есть сведения о переподготовке в 1937, новом звании в 1938 и ребенке в 1940, которые противоречат утверждению с прилагавшейся к дневнику фотографии, что Чистяков был репрессирован в 1937-38 годах.
• В дневнике ни разу не упоминается семья, хотя его автор ведет записи целый год и находится в крайней степени отчаяния, а к тому моменту у него должна быть жена и двое детей.

Хотя самые очевидные шаги, которые можно сделать для разгадки этой тайны, уже сделаны, остается несколько менее очевидных действий, которые надо предпринять теперь.

Один из самых простых способов доказать, что речь идет об одном и том же человеке — это экспертиза почерка. Необходимо сравнить дневник с любым документом, на котором есть заполненные Чистяковым-военным поля, или хотя бы его подпись. Пока таких документов не найдено, но они могут обнаружиться в других архивах.

По словам Тумаркина, сведения о Чистякове могут сохраняться в документах НКВД. Но документы ВЧК-ОГПУ-НКВД-МВД СССР хранятся в разных местах: в архивах ФСБ, РГВА, ГАРФе. Значительная часть из них до сих пор засекречены и недоступны для исследователей.

По мнению историка, специалиста по советским спецслужбам Никиты Петрова, ключевой вопрос в том, был Чистяков репрессирован или не был. Большинство дел на людей, репрессированных УНКВД по Москве и Московской области и впоследствии реабилитированных, хранятся в ГАРФе. Следственное дело Чистякова там найти не удалось. Но может быть, его дело по тем или иным причинам осталось в архиве ФСБ — необходимо сделать запрос туда, есть ли у них дело на какого-нибудь Чистякова, и на какого. Также стоит поискать по архивам БАМлага. Там могут быть не только поименные списки личного состава ВОХР, но и лицевые карточки, по которым выдавалось жалование, довольствие, обмундирование. Также, по мнению Тумаркина, стоит сделать запрос в полевое управление Госбанка, через который Чистякову перечислялась зарплата как охраннику БАМа.

Другая ниточка — место жительства Чистякова. В ответе из Минобороны есть адрес его жены, но сведений о Чистякове в этом доме найти не удалось. Валерий Попов смог получить учетную карточку из Белевского военкомата, через который Чистякова направляли на фронт в 1941 году. Там указан другой адрес жены, но тот дом снесен, сейчас на его месте ничего нет. Тем не менее, сведения из домовых книг могут сохраниться в ЦИАМе.

Следующее направление поиска — место работы и учебы Чистякова. Теоретически, какие-то записи о нем могли сохраниться в Строительном институте, в котором он, согласно справке Минобороны, учился три года. Тумаркин в ходе исследования получил доступ к учетной карточке из ЦАМО и обнаружил там два места работы Чистякова — НИИ связи и 13-й таксомоторный парк. Правда, дат там нет.

Еще одна возможность — навести справки о Чистякове в архиве членов спортивных обществ. В дневнике он не раз с тоской вспоминает о тренировках на стадионе и однажды пишет, что получил коллективное письмо из ЦДКА — тогда так назывался нынешний клуб ЦСКА. Не исключено, что Чистяков и сам был членом клуба.

Наконец, у Чистякова было три дочери. Сейчас младшей из них может быть 80 лет. Не исключено, что она или кто-то из ее сестер до сих пор живы. Во всяком случае, вряд ли все три женщины сгинули, не оставив ни детей, ни следов.

Мы очень надеемся, что благодаря этой статье кто-нибудь из потомков Чистякова отзовется. Трудно вообразить, какие эмоции они испытают, прочитав дневник отца, деда или прадеда, которого они никогда не знали.

Также по теме: видеозапись круглого стола «Мемориала», посвященного идентификации автора дневника