Расстреляны — 28920 человек. Как в Свердловске в годы Большого террора работал «конвейер смерти». Колонка Андрея Ермоленко


Автор: Андрей Ермоленко

Фото: архив Андрея Ермоленко

Источник

10.02.2020

В 30-е годы прошлого века в Свердловске было расстреляно около 30000 человек (в Книге памяти жертв политических репрессий содержатся записи о 28920 пострадавших — и этот список далеко не полон). Больше всего жертв было в 1937–1938 годах — времени так называемого «Большого террора» в Советском Союзе. Кто именно организовал «Большой террор» в Свердловске? Как люди попадали в жернова этой страшной машины?

В сентябре 1936 года народным комиссаром внутренних дел СССР был назначен Николай Ежов. Первое, что он сделал на новом посту, — «зачистил» органы внутренних дел от людей своего предшественника Генриха Ягоды. Второе, и самое главное: развернул массовые репрессии против так называемых «врагов народа».

Кто такие «враги народа»

О том, кого именно считать «врагами народа», подробно сообщал совершенно секретный приказ НКВД №00447 от 30.07.1937 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Приказ был, по сути, «методичкой» для работников НКВД на местах: кого считать врагом советской власти и как с ними бороться. 

Одновременно с этим в Москву из регионов были направлены докладные записки от территориальных органов НКВД, сообщавших о планируемом на местах количестве репрессированных по первой категории (расстрел) и второй (депортация).

«Врагами народа» в первую очередь признавались раскулаченные ранее крестьяне, бывшие участники Гражданской войны (воевавшие против Красной Армии), активные деятели церкви и многие другие категории населения. В приказе НКВД №00447 упоминались также и уголовники («скотоконокрады, воры-рецидивисты и грабители»). Забегая вперед, отметим: за два года Большого террора в СССР было арестовано свыше полутора миллионов человек, более 600000 человек были расстреляны.

Решение о виновности задержанных принимала так называемая тройка: ее возглавлял начальник областного управления НКВД, представитель обкома партии и представитель облисполкома. Назовем фамилии этих людей в Свердловской области в 1937–1938 годах: начальник УНКВД по Свердловской области комиссар госбезопасности 3-го ранга Дмитрий Дмитриев, второй секретарь обкома партии Борис Берман и председатель Свердловского облисполкома Алексей Грачев.

Тройки и «конвейер смерти»

Руководитель тройки в Свердловской области — Дмитрий Дмитриев. Он приехал на Урал из Москвы в 1936 году и был на особом счету у наркома Ежова. «Берите пример с Дмитриева! — говорил Николай Ежов на совещаниях. — У него в Свердловске стопроцентная раскрываемость!». Комиссар госбезопасности 3 ранга Дмитриев действительно был отличным исполнителем: в 1937–1938 годах под его руководством в регионе было раскрыт целый «антисоветский заговор», сорвано «вооруженное восстание» и ликвидированы все участники «Уральского повстанческого штаба». Стоит ли говорить, что все эти «преступления», как и сам «повстанческий штаб» существовали лишь в воображении сотрудников НКВД?

«Конвейер смерти» действовал до ужаса просто. Оперуполномоченный городского отдела НКВД (или районного отдела, если речь идет о таком крупном городе как Свердловск), как правило — сержант, выезжает по адресу и арестовывает человека. Уже через 1-2 дня после ареста в НКВД начинается допрос. Арестованные зачастую очень быстро признают свою вину «в участии в контрреволюционных террористических организациях». 


Копия следственных материалов из Госархива административных органов Свердловской области

Признание фиксируется в протоколе допроса, который вел оперуполномоченный (от руки или печатал на машинке). Протокол под фразой наподобие «записано с моих слов верно, в чем и расписываюсь» должен собственноручно завизировать арестованный.

Но иногда протоколы допроса не содержат подписей, либо эта подпись сильно отличается от автографа арестованного на других документах. Можно предположить, что показания фальсифицировали сами оперативники. Несколько раз в архиве мне попадались протоколы допросов, подписанные размазанной тушью, с кляксами, подтеками или очень неровным почерком. Каково было физическое состояние людей, если они ТАК расписывались в последнем документе в своей жизни?


Копия следственных материалов из Госархива административных органов Свердловской области

Собрав пачку протоколов допросов, оперуполномоченный НКВД готовил обвинительное заключение. Завизированное начальником горотдела НКВД (или начальником районного отделения в крупном городе), обвинительное заключение передавалось на рассмотрение тройки. Вместе с обвинительным заключением к месту исполнения наказания направлялись арестованные. Тройка, своеобразная подмена судебного органа, выносила решение единолично и за закрытыми дверьми. У арестованных не было никакой возможности высказаться в свою защиту или как-то повлиять на решение тройки. К тому же решения тройки не подлежали пересмотру и приводились в исполнение очень быстро — иногда в этот же день.

Инженер, князь и спецпереселенцы

В августе 1937 года в Нижнем Тагиле арестован инженер металлургического завода Андрей

Булгаков. Во время Гражданской войны он служил в Белой армии — этого было достаточно для того, чтобы спустя 20 лет обвинить его в создании «контрреволюционной террористической диверсионно-повстанческой организации». По мрачной насмешке судьбы, допрашивает Булгакова оперуполномоченный НКВД по фамилии Шариков.

Выявляя все контакты Булгакова, следователи обнаруживают в Нижнем Тагиле… князя! Точнее, «сына князя», как записано в анкете арестованного Всеволода Козловского. Он, действительно, происходит из древнего рода князей Козловских, ведущих свою родословную с XIV века и относящимися к одной из ветвей Рюриковичей. Но в 1938 году сын князя в Нижнем Тагиле живет в бараке и работает шофером в автогараже Тагилстроя. 


Копия следственных материалов из Госархива административных органов Свердловской области

Задержанный в феврале 1938 года, Всеволод Козловский дает показания (либо они сфабрикованы следователем НКВД в протоколе допроса). В Нижнем Тагиле и окрестностях якобы зреет заговор, бывшие раскулаченные крестьяне и ссыльные запасаются оружием, особенно много повстанцев — в трудпоселке спецпереселенцев Белогорский (современный поселок Уралец около горнолыжного комплекса «Гора Белая»).

В течение февраля в поселке Белогорский арестовывают около 200 человек — почти половину взрослого мужского населения! У кого-то при обыске находят старые охотничьи ружья — их приобщают к делу в качестве вещественных доказательств. Тагильский городской отдел НКВД быстро «стряпает» обвинительное заключение и передает его на рассмотрение Тройки в Свердловск. В марте 1938 года по «делу Козловского» расстреливают 197 человек: в основном, обычных поселковых мужиков: электриков, слесарей, плотников, машинистов.

Палачи становятся жертвами

Маховик репрессий замедлился в 1938 году. Более того — он развернулся против самих организаторов. Попавший в опалу нарком Ежов был снят с должности и заменен самым знаменитым сталинским наркомом — Лаврентием Берия. Репрессиям подверглись многие бывшие сотрудники НКВД и члены троек. Так, все участники тройки в Свердловской области были осуждены и расстреляны: Грачев и Берман в 1938 году, Дмитриев — в 1939-м.

Были наказаны и исполнители: так, начальник Тагильского горотдела НКВД старший лейтенант госбезопасности Василий Котков, оперуполномоченные сержанты госбезопасности Стрежик, Глинкин, Хомяков и многие другие чекисты были осуждены «за незаконные методы ведения следствия» и расстреляны в 1939–1940 годах.


Копия следственных материалов из Госархива административных органов Свердловской области

В результате расследования Военной прокуратуры Уральского военного округа в 1956 году Военный трибунал округа установил, что обвиняемые в организации «контрреволюционных террористических организаций» были спровоцированы на дачу ложных показаний работниками НКВД, а протоколы допросов арестованных были сфальсифицированы. Это позволило вернуть честное имя уральцам, расстрелянным в мрачные годы Большого террора.

Материал подготовлен на основании документов по следственным делам репрессированных, хранящихся в Государственном архиве административных органов Свердловской области.

Публикации рубрики «Мнение» выражают точку зрения их авторов.

 

Поделиться:

Рекомендуем:
22.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть вторая: «Как машина едет, думаю, сейчас меня заберут»
21.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть первая: «Нас старались ликвидировать»
19.11.2024 | Арнаутова (Шадрина) Е.А.: «Родного отца не стала отцом называть» | фильм #403 МОЙ ГУЛАГ
•Суслов А.Б. Спецконтингент в Пермской области (1929–1953)
•Створ (лагпункт, лаготделение Понышского ИТЛ)
•Мартиролог репрессированных
КНИГА ПАМЯТИ | Не кричи, не плачь…
КНИГА ПАМЯТИ | Из когорты одержимых
КНИГА ПАМЯТИ | Главная страница, О проекте
blog comments powered by Disqus