Пермская региональная благотворительная общественная организация
«Центр исторической памяти»

2 августа 1938 года Особое совещание НКВД СССР приговорило поэта к пяти годам исправительно-трудового лагеря. 8 сентября его отправили этапом на Дальний Восток.

– По воспоминаниям всех, кто был во Владивостоке в пересыльном лагере, на шестом километре они вышли из вагона и потом шли куда-то. Все поэтому привыкли считать, что пересыльный лагерь во Владивостоке находился на шестом километре – район Второй речки. Отсюда и пошла путаница. На самом деле у нас было два лагеря во Владивостоке – один именно на Второй речке, исправительно-трудовой лагерь. Второй пересыльный лагерь был достаточно секретным. Он существовал всего до 1940 года – на нынешней улице Вострецова. Он нигде не упоминался, его называли: пересылка, спецкомендатура, спецпересылка или спецлагерь и т. д. Мандельштам как раз оказался в этой пересылке. Она была секретной, потому что по ней шло меньше бытовиков (осуждённых по бытовым статьям. – Прим. С.Р), а больше осуждённых по политическим мотивам, художники, артисты, члены Коминтерна и т.д. Через неё прошли, например, актёр Георгий Жжёнов, конструктор Сергей Королёв. В 1940 году этот лагерь передали Тихоокеанскому флоту, там был образован флотский экипаж, – говорит местный краевед и историк Александр Тушков.

Улица Вострецова

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлёвского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

А слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища.

Эти строки Осип Мандельштам написал в ноябре 1933 года.

За несколько месяцев до этого он вернулся из голодающего Крыма. Впоследствии в его деле было обнаружено агентурное донесение:

Обыск продолжался всю ночь. Искали стихи... Мы все сидели в одной комнате. Было очень тихо. За стеной, у Кирсанова, играла гавайская гитара

"На днях возвратился из Крыма О. МАНДЕЛЬШТАМ. Настроение его резко окрасилось в антисоветские тона. Он взвинчен, резок в характеристиках и оценках, явно нетерпим к чужим взглядам. Резко отгородился от соседей, даже окна держит закрытыми, со спущенными занавесками. Его очень угнетают картины голода, виденные в Крыму, а также собственные литературные неудачи: из его книги ГИХЛ собирается изъять даже старые стихи, о его последних работах молчат. Старые его огорчения (побои, травля в связи "с плагиатом") не нашли сочувствия ни в литературных кругах, ни в высоких сферах. МАНДЕЛЬШТАМ собирается вновь писать тов. СТАЛИНУ. Яснее всего его настроение видно из фразы: "Если бы я получил заграничную поездку, я пошел бы на всё, на любой голод, но остался бы там…".

Известно, что Борис Пастернак, когда Мандельштам прочел ему эти строки, сказал: "То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, которого я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал и прошу вас не читать их никому другому". (Из книги "Маяковский и Шенгели: схватка длиною в жизнь").

Поэт Георгий Шенгели, услышав строки про "кремлевского горца", сказал: "Мне здесь ничего не читали, я ничего не слышал".

Тем не менее, об антисталинском стихотворении становится известно в органах. В ночь с 16 на 17 мая 1934 года Мандельштама арестовали. В это время в квартире Мандельштамов гостила Анна Ахматова, которая позже вспоминала в "Листках из дневника":

"Обыск продолжался всю ночь. Искали стихи... Мы все сидели в одной комнате. Было очень тихо. За стеной, у Кирсанова, играла гавайская гитара. Следователь при мне нашел "Волка" ("За гремучую доблесть грядущих веков…") и показал О.Э. Он молча кивнул. Прощаясь, поцеловал меня. Его увели в семь утра. Было совсем светло.
Незадолго до этого ретировался и Бродский, которого Н.М. остро подозревала в том, что неспроста он проторчал и соглядатайничал у них весь вечер".

Теперь я получаю отчаянные телеграммы от жены Мандельштама, что он психически расстроен, пытался выброситься из окна и т. д.

"Когда увели О. М., мы с Анной Андреевной [Ахматовой] все же задали себе этот самый запретный вопрос: за что? Для ареста Мандельштама было сколько угодно оснований по нашим, разумеется, правовым нормам. <…>. Так или иначе, мы возлагали все надежды на то, что арест вызван местью за пощечину "русскому писателю" Алексею Толстому. Как бы ни оформлять такое дело, оно грозило только высылкой, а этого мы не боялись. <…> Другое дело, если б обнаружились стихи про Сталина. Вот о чем думал О. М., когда, уходя, поцеловал на прощание Анну Андреевну. Никто не сомневался, что за эти стихи он поплатится жизнью", – вспоминала жена поэта Надежда Мандельштам.

Надежда Яковлевна Мандельштам

Мандельштама отправили в ссылку в Чердынь в Пермский край, жене позволили сопровождать его. По версии литературоведа Павла Нерлера, автора биографических работ о Мандельштаме, Сталину донесли о написанных поэтом строках, и они ему даже понравились: как раз таким, могущественным и отчасти внушающим ужас, он и хотел выглядеть. Возможно, именно по этой причине наказание для поэта было избрано довольно мягкое.

Тем не менее, в ссылке Мандельштама настигает депрессия, и он пытается покончить с собой, после чего Надежда Яковлевна взывает о помощи ко всем знакомым, в том числе к Николаю Бухарину, который, в свою очередь, пишет об этом Сталину:

"<...> О поэте Мандельштаме. Он был недавно арестован и выслан. До ареста он приходил со своей женой ко мне и высказывал свои опасения на сей предмет в связи с тем, что он подрался (!) с Алексеем Толстым, которому нанес "символический удар" <…>. Теперь я получаю отчаянные телеграммы от жены Мандельштама, что он психически расстроен, пытался выброситься из окна и т. д. Моя оценка О. Мандельштама: он – первоклассный поэт, но абсолютно несовременен; он – безусловно не совсем нормален; он чувствует себя затравленным и т. д. Т. к. ко мне все время апеллируют, а я не знаю, что он и в чем он "наблудил", то я решил тебе написать и об этом. Прости за длинное письмо. P. S. О Мандельштаме пишу еще раз (на об<ороте>), потому что Борис Пастернак в полном умопомрачении от ареста М<андельштама> и никто ничего не знает".

Сталин изображает неведение и отвечает на это: "Кто дал им право арестовать Мандельштама? Безобразие…" Известно и о том, что после письма Бухарина он звонил Борису Пастернаку, пытаясь выяснить, почему тот не хлопотал за своего коллегу и считает ли его "мастером"?

Вскоре семье Мандельштама разрешают самостоятельно выбрать место для поселения, они переезжают в Воронеж, где проводят три года в ссылке.

В мае 1937 года Мандельштамы возвращаются в Москву, а затем переезжают в Егорьевский район Московской области. В начале мая 1938 года поэта снова арестовывают и предъявляют обвинение в том, что он часто приезжал в Москву, будучи в ссылке. Этому предшествует, в частности, письмо секретаря правления Союза писателей В. Ставского наркому внутренних дел Ежову, в котором он называет Мандельштама автором "похабных клеветнических стихов и антисоветской агитации", сообщает, что тот часто бывает в Москве, друзья-литераторы "делают из него страдальца", и просит помочь решить этот вопрос об Осипе Мандельштаме.

"Антисоветские элементы из среды литераторов использовали Мандельштама в целях враждебной агитации, делая из него "страдальца", организовывали для него денежные сборы среди писателей. Мандельштам на момент ареста поддерживал тесную связь с врагом народа Стеничем, Кибальчичем до момента высылки последнего за пределы СССР и др.", – было сказано в обвинительном заключении.

Анна Ахматова и Борис Пастернак, 1946 год

О том, в каком состоянии находился Мандельштам накануне нового ареста, позже вспоминала Анна Ахматова: "В последний раз я видела Мандельштама осенью 1937 года. Они (он и Надя) приехали в Ленинград дня на два. Время было апокалипсическое. Беда ходила по пятам за всеми нами. У Мандельштамов не было денег. Жить им было уже совершенно негде. Осип плохо дышал, ловил воздух губами".

В ночь с 1 на 2 августа 1938 года Мандельштам был арестован.

"Пересыльный лагерь был своеобразным ситом и сортировочным пунктом сразу в нескольких смыслах слова. Во-первых, политических ("контриков") тут отделяли и содержали отдельно от уголовных ("урок"), что было для первых огромным, хотя и кратковременным, облегчением. Во-вторых, людей сортировали по их физическому состоянию. Более крепких и сравнительно здоровых отправляли морем на Колыму, остальные же попадали в "отсев" (часть зимовала на пересылке, а большинство – в основном инвалиды – направлялось на запад, в Мариинские лагеря недалеко от Кемерово), – пишет Павел Нерлер в своей книге "На вершок бы мне синего моря!..": Осип Мандельштам и его солагерники". – Осип Эмильевич поначалу даже огорчился, что его не взяли на Колыму. Вопреки тому, что говорили опытные люди, ему все казалось, что в стационарном лагере будет легче, чем в пересыльном. Проецируя Воронеж на Магадан, он надеялся на то, что на Колыме больше порядка и больше возможностей для него найти себе интеллигентную "службу". Там его легче найдет Эренбург или Пастернак, которым наверняка позвонит Сталин... И тогда – его отпустят!.. Но вскоре, наслушавшись историй, он осознал, что такое Колыма, и перестал туда рваться".

По некоторым сведениям, Мандельштам попал в непарный 11-й барак в зоне "политических" на северном склоне сопки Сапёрной. В бараке содержалось около 600 человек, большинство из них прибыли из Москвы и Ленинграда и шли по статье 58 (Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений. – Прим. С.Р).

Сопка Саперная

"Прибывших встречал староста – артист одесской эстрады, чемпион-чечеточник Левка Гарбуз. Мандельштама он "он вскоре возненавидел – возможно, за отказ обменять свое кожаное пальто – и преследовал его как мог: переводил на верхние нары, потом снова вниз и т. д.", – пишет Нерлер.

По воспоминаниям других сидельцев, Мандельштам якобы боялся казенной пищи и голодал. Немало свидетельств сохранилось о том, что в первые недели ссылки поэт охотно читал солагерникам стихотворения. Солагерник Мандельштама – Дмитрий Маторин, запомнил несколько слов: "Река Яуза, берега кляузные…". Другой зэк – Меркулов – вспоминал слова: "Черная ночь, душный барак, жирные вши…" Ещё один солагерник – Буравлев – запомнил строки "Там за решеткой небо голубое, голубое, как твои глаза, здесь сумрак и гнетущая тяжесть...".

Как и другие зэки, Мандельштам работал на транзитке на каменном карьере, таскал камни. Говорят, что однажды, присев на кучу камней, он произнес: "Моя первая книга называлась "Камень", а последняя тоже будет камнем…"

Существует несколько версий смерти поэта, в том числе и самых кошмарных. Пожалуй, наиболее "гуманная" версия вот эта: скончался Мандельштам в приморском селе Черниговка, где якобы жил у какой-то старушки и был похоронен на сельском кладбище. Находились и "очевидцы", утверждавшие, что видели покосившийся крест на могиле с практически стёртой надписью "О. ...штам". Однако эти сведения так и остались неподтверждёнными.

Вдова поэта Надежда Мандельштам в своих "Воспоминаниях" пишет: "…Слух о его судьбе широко разнесся по лагерям, и десятки людей передавали мне лагерные легенды о злосчастном поэте. Не раз вызывали меня на свидание и возили к людям, которые слышали – на их языке это звучало: "я наверное знаю" – про О.М… Находились и свидетели смерти… Кое-кто сочинял новеллы о его смерти. Рассказ Шаламова – это просто мысль о том, как умер Мандельштам и что он должен был при этом чувствовать. Это дань пострадавшего поэта своему брату по искусству и судьбе (сам Шаламов писал, что рассказ "Шерри-бренди" написан "ради Мандельштама", но не о нем, а о самом себе. – С.Р). Но среди новелл есть и другие, претендующие на достоверность и украшенные массой подробностей. Одна из них рассказывает, что он умер на судне, отправляющемся на Колыму. Далее следует подробный рассказ, как его бросили в океан. К легендам относится убийство О.М. уголовниками и чтение у костра Петрарки… Это типовой поэтический стандарт. Есть и рассказы "реалистического" типа с обязательным участием шпаны: ночью постучались в барак и потребовали "поэта". Р. испугался ночных гостей – чего от него хочет шпана? Выяснилось, что гости зовут его к умирающему тоже поэту. Р. застал умирающего Мандельштама".

– Есть воспоминания одного-единственного человека, который был свидетелем смерти Мандельштама – Юрий Ларионович Моисеенко. Его письмо опубликовано в газете "Известия" 21 февраля 1991 года. И он чётко говорил, что как раз в конце ноября их начали водить на работы за лагерем. Они дробили камни для укладки площади, дороги. Мандельштам пошёл на работу, он даже писал, что настроение у него поднялось. И вот за несколько дней до Нового года – 27 декабря их повели в баню. Завели в помещение, воды там не оказалось. Они разделись, сдали все вещи в прожарку, их перевели в другое помещение, оно ещё более холодное, они были голые. Тут упали два человека. К ним подскочили "держиморды", вытащили из кармана бирки и к ногам привязали. На одном написали "Мандельштам Осип – 5/10 – 10 лет". На второй написали "Мориц". И после этого их увезли, – рассказывает Александр Тушков.

Александр Тушков

В свидетельстве о смерти Мандельштама написано "паралич сердца". Место захоронения поэта также до сих пор неизвестно, его останки не найдены.

– Есть серьёзные свидетельства о том, что летом трупы увозили в район Второй речки, где общие захоронения. Зимой же в этом спецпропускнике, где был Мандельштам, трупы сваливали в ровные каналы, которые проходили рядом с лагерем. Скорее всего, так оно и есть. Я склоняюсь к этой версии, потому что когда в 50-х годах в этом месте строили дома, молодые рабочие, когда рыли землю, находили черепа. Зимой никто трупы не возил, а скорее всего, просто сваливали, – говорит Тушков.

На месте пересыльной тюрьмы, в которой два месяца прожил Осип Мандельштам, сейчас воинская часть и жилые дома. О самом поэте, о тюрьме и о том, что он когда-то был ее узником, здесь ничто не напоминает. Но память о Мандельштаме во Владивостоке пытаются сохранить. Здесь ему поставили первый в России памятник – в год 60-летия со дня смерти, 1 октября 1998 года. Его создал приморский скульптор Валерий Ненаживин ещё в конце 1980-х, 13 лет памятник стоял в его мастерской. Сначала монумент хотели поставить на месте братской могилы, но командование Тихоокеанского военно-морского флота не дало разрешение на это. Тогда скульптуру установили в сквере на улице Ильичёва. Там памятник дважды облили белой краской и отбили нос. Ненаживин забрал его обратно в мастерскую и заново отлил в чугуне.

Памятник Мандельштаму во Владивостоке

В 2003 году скульптуру поэта поставили в сквере Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. Ежегодно у памятника проводятся чтения, посвящённые Мандельштаму. В них участвуют студенты, преподаватели и жители Владивостока...