Международный Мемориал о Стене памяти на расстрельном полигоне Коммунарка

29.10.2018

В последние часы многие задают нам вопросы о новой Стене памяти на расстрельном полигоне Коммунарка. Коммунарка — действительно очень сложное по набору смыслов место, поэтому, вероятно, какие-то вещи стоило более подробно проговорить заранее, постараемся исправиться и объяснить теперь.
Стена установлена не как памятник или мемориал, а как некоторая могильная плита, на которой в справочно-информационном порядке выбиты все имена захороненных здесь людей.

Решение о списке имен на стену вырабатывалось непросто и не один год при участии самых разных людей и институций: потомков захороненных на Коммунарке, РПЦ, государственных и общественных организаций, в том числе Мемориала.
Действительно, среди захороненных на Коммунарке есть нереабилитированные. Но среди нереабилитированных есть как те, которые по закону не подпадают под реабилитацию (напомним, по закону, люди, причастные непосредственно к организации массовых убийств и впоследствии убитые сами, реабилитации не подлежат), так и те, которые не реабилитированы из-за недостатка документов, предоставленных архивом ФСБ, то есть из-за качества работы архива. Есть в списке и такие люди, про которых многие из нас сказали бы, что они точно заслуживают реабилитации, памятника и доброй памяти, но которые не проходят процедуру реабилитации при нынешних российских властях, потому что действительно боролись с советской властью подчас с оружием в руках. На аналогичной стене на расстрельном полигоне Бутово также указаны имена всех: и реабилитирвоанных, и нереабилитированных. Общей стены нету на Донском кладбище, но родственники ставят таблички на могиле невостребованных прахов любым своим предкам. По совокупности этих и других факторов было принято решение на стене памяти написать имена всех захороненных в этой земле, а на сопроводительном табло объяснить, кто именно здесь захоронен, что и было сделано:
"Большинство захороненных здесь — советские руководители разных рангов — наркомы CCCP и союзных республик, военачальники, командующие флотами, руководители разведки, дипломаты, секретари обкомов и начальники управлений НКВД, директора крупнейших заводов и трестов, главные редакторы газет и руководители научных институтов. Участь высокопоставленных лиц часто разделяли их жены, дети и родственники.
По прихоти следствия в число «заговорщиков» попадали и обыкновенные советские служащие: железнодорожники, экономисты, инженеры, писатели, сотрудники московских книжных издательств, простые библиотекари, музейные и научные работники, врачи, учителя, студенты и даже школьники. Среди захороненных здесь — видные политические деятели царской России и министры Временного правительства, государственные деятели стран Балтии, насильственно присоединенных к СССР в 1940 году. В этой земле лежат представители более 60 национальностей."

Было бы удобнее и приятнее, если бы отдельно были захоронены симпатичные люди, а отдельно — злодеи. Но устройство системы советского террора было таково, что арестован и расстрелян мог быть любой, и хороший, и плохой, и захоронены они в одной земле; что не снимает персональной ответственности каждого за содеянное при жизни. Вероятно, отчасти поэтому так сложно и двойственно устроена память о советском терроре и так медленно идет осмысление. И еще раз подчеркнем: нынешняя стена — это не памятник и не мемориал, речь не идет о реабилитации или канонизации, речь идет о перечислении имен захороненных на расстрельном полигоне Коммунарка.
Подобные сложные вопросы, безусловно, требуют привлечения новых массивов данных, осмысления и открытых общественных дискуссий.