Без вины виноватые Через 80 лет после своего расстрела они вернулись домой. Навсегда.


Автор: Вячеслав Бураков

Источник

14.04.2017

В селе Карьёво на фасаде дома по улице Советская, 19 появились два мемориальных знака с именами земляков, репрессированных в 1937 году. На свой прижизненный адрес возвратились конюх колхоза им. Калинина Таип Саляхутдинов и секретарь сельсовета Нургали Аюпов.

Реабилитированые посмертно

Седьмое апреля 2017 года войдет в историю Карьёво, как день памяти и покаяния по жителям села, которых безжалостно перемололи кровавые «тридцать седьмые».

Горько сознавать, но Карьёвская малая родина бросила в жернова политических репрессий 17 своих сыновей. Вся вина их была в том, что они родились и жили в одно время с иудами и палачами.

Семь человек были расстреляны 4 ноября 1937 года, в один день с конюхом Саляхутдиновым и секретарём Аюповым. Остальные «искупали» антисоветские грехи в лагерях по печально известной 58 статье. Там и сгинули.

Не миновала беда и другие села и деревни Ординского района. НКВД  врагов народа штамповали по принципу «был бы человек, а статья найдётся». Страшное было время, жестокое. Для одних оно ковало ордена и медали. Для других - толстые решётки на окнах пыточных камер и расстрельных подвалов.

В короткий промежуток с 37 по 38 годы  прикамская земля оплакала десятки  тысяч невинно загубленных душ. Оплакала тихо, чтоб ни услышали палачи. И также тихо прошёл процесс реабилитации невинно осужденных, расстрелянных, умерших от голода и холода, от болезней и непосильного труда. В Пермском крае было реабилитировано посмертно 7474 человека.

Персональная память

Дом, где сегодня живут потомки расстрелянного в 37 году Таипа Саляхутдинова, отныне ещё и памятное место. О чём напоминают две скромные таблички с короткой информацией.

Здесь был дом, где жил Таип Саляхутдинов. Конюх. Родился в 1898. Арестован 5.10.1937. Расстрелян 4.11.1937. Реабилитирован в 1988.

Рядом был дом, где жил Нургали Аюпов. Секретарь сельсовета. Родился в 1903. Арестован 28. 09. 1937. Расстрелян 4.11.1937. Реабилитирован в 1988.

Скупо. Но могло бы не быть и этого. Если бы не инициатива некоторых историков и гражданских активистов из Москвы и Санкт-Петербурга. Неравнодушные люди собрались и решили, что негоже забывать миллионы простых сограждан, оказавшихся в расстрельном списке врагов народа по чьей-то злой прихоти или желанию выслужиться перед советской властью.

Идея установки персональных мемориальных знаков в память о жертвах политических репрессий появилась в конце 2013 года. Через год в Международный день прав человека в Москве были установлены первые 18 табличек единого образца.

Реализацией проекта занимаются Фонд увековечивания памяти политических репрессий  «Последний адрес». В числе его учредителями и правозащитный центр «Мемориал».

Пермь стала четвёртым городом в России, присоединившимся к проекту «Последний адрес». А первым населённым пунктом в Ординском районе, где в память о расстрелянных в 1937 году земляках установили мемориальные знаки, стало село Карьёво.

Вот эта улица, вот этот дом

Непривычное, до мороза по коже, мероприятие началось в Карьёвской средней школе. В этот день в небольшом спортзале под плакатом со словами «Одно имя, одна жизнь, один знак» судьба свела лицом к лицу два мира. Прошлый и настоящий.

Настоящий – это юные мальчишки и девчонки в нарядной школьной форме. Мир обнажённого временем красного террора – две немолодые женщины –Зайтуна Таиповна и Розалия Нургалиевна - дочери расстрелянных Саляхутдинова и Аюпова. 

Проект «Последний адрес» представлял научный сотрудник Пермского краевого отделения общества «Мемориал» Александр Чернышов.

- Мы присоединились к акции Москвы и Питера в августе 2015 года. Буквально на днях в Гайнском районе был установлен 18 по счёту мемориальный знак, - рассказал Александр Анатольевич. – А сегодня мы отдаём дань памяти двум вашим репрессированным землякам. С просьбой установить памятные таблички к нам обратились их дочери. Но заявителем может выступить любой житель.

Хорошее дело - вернуть безвинно пострадавшим, оболганным людям доброе имя. И не где-то в толще многостраничной книги памяти, не в списочной  бесконечности имён и фамилий, а на малой родине, на родной улице, в доме, где они выросли, откуда их забрали и увезли в проклятое небытие. Но что-то этому хорошему делу мешает, тормозит.

Неужели у тысяч невинно осужденных и казнённых не осталось родных и близких?

А может жители городов и весей нашего края слыхом не слыхивали об этой светлой по замыслу акции?

Или всё дело в стоимости мемориального знака? Скромная, невзрачная на вид табличка размером 11 на 19 см стоит 4000 рублей.

Впрочем, как можно оценить доброе дело и память близких. Дорого это или не очень, каждый решает сам. Как сделали это дочери колхозного конюха и секретаря сельсовета.

- Я отца никогда не видела. Родилась через пять месяцев после того, как его расстреляли по обвинению в поджоге колхозного имущества и подготовке к терактам, - делится воспоминаниями Розалия Нургалиевна. - Какой теракт?! Наш дом в тот день первым и сгорел. Много лет вся наша семья надеялась и верила, что отец жив, что вернётся. Но годы шли, шли…. В декабре 1957 года я обратилась в отдел управления КГБ по Пермской области с просьбой узнать о судьбе отца. Через месяц наш участковый вручил мне свидетельство о смерти Аюпова Нургали, выданное Ординским ЗАГСом от 10 января 1958 года.

По словам Розалии Нургалиевны, даже в свидетельстве о смерти советская власть испугалась сказать правду. Отца расстреляли 4 ноября 1937 года. А в свидетельстве было написано, что Аюпов Нургали умер 19 января 1945 года от гнойного перикардита.

 - Какое кощунство, - горестно сокрушается женщина. – Я же тогда страшно переживала, что мой отец совсем немного не дожил до Победы. Не порадовался за свою страну. А в 1988 году Пермский областной суд моего отца реабилитировал в связи с отсутствием состава преступления. Расстреляли человека просто так, ни за что.

Первые ласточки

Без вины виноватым оказался и Таип Саляхутдинов. Колхозного конюха арестовали за то, что он, якобы, отрезал у лошадей хвосты и делал из конского волоса кисточки.

Уже через полмесяца дело о хвостах как по волшебству трансформировалось в дело о контрреволюционной, повстанческой, а заодно и диверсионной деятельности. И получил конюх высшую меру наказания с конфискацией имущества. 4 ноября приговор привели в исполнение.

А семья ждала кормильца. Не год и не два при каждом стуке в дверь сердце у супруги Таипа Зейнаб замирало. Вдруг это муж любимый вернулся.

Нет ничего страшнее неизвестности. В январе 1957 года малограмотная женщина решилась отправить письмо в ЦК КПСС. Добрые люди помогли составить обращение. Но тщетно.

Через полвека Таип Саляхутдинов был реабилитирован. Формулировка Пермского областного суда: в связи с отсутствием состава преступления.

- Я ещё в 1995 году сделал запрос в архив. Мы с мамой вместе читали документы. Четыре часа изучали протоколы допросов в подлиннике. Волосы дыбом вставали. Мама рыдала. Это как же было надо издеваться над человеком, чтобы он менял свои показания от допроса к допросу, - с болью в голосе рассказывает правнук расстрелянного конюха Айрат Хатыбзянов. – Какие же муки принял мой прадед, если признался в преступлениях, которых не совершал, но за которые ему полагалась пуля в затылок. 

У ветерана педагогического труда Назима Шагаипова своя неизбывная боль. Глядя на только что прикреплённые к стене дома мемориальные знаки с именами посмертно реабилитированных земляков, бывший директор Карьёвской школы вспомнил своего деда – колхозного кузнеца, арестованного в октябре 1937 года.

- Сколько людей сгребли по ложному обвинению. Огромное дело накатали. Отчитались в раскрытии террористической контрреволюционной группы в селе, - тяжело чеканит каждое слово Назим Нагимзянович. – Деду под семьдесят было. Вместо расстрела 10 лет лагерей дали. Знали, что не выживет. Так и случилось. Надорвался старый человек на лесоповале. И пуля не понадобилась.

Да, жестокое было время. Честные мало жили. Но залетели в старинное татарское село Карьёво две первые ласточки из беспамятного прошлого. Принесли весточку от безвинно пострадавших. Напомнили селянам о крови и боли, о страхе и ужасе красного террора. Чтобы помнили. Чтобы не смели забывать. Чтобы никто и никогда не повторил судьбу Нургали Аюпова, Таипа Саляхутдинова и пятнадцати их односельчан.

Появятся ли в Карьёво другие персональные мемориальные знаки, сегодня не скажет никто. Ни юные жители села, ни умудрённые жизнью старики. А может быть, односельчане задумают поставить в память о безвинно загубленных земляках небольшой обелиск или стелу. Чтобы вернулись домой все 17 жертв репрессий.  

 

Поделиться:

Рекомендуем:
22.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть вторая: «Как машина едет, думаю, сейчас меня заберут»
21.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть первая: «Нас старались ликвидировать»
19.11.2024 | Арнаутова (Шадрина) Е.А.: «Родного отца не стала отцом называть» | фильм #403 МОЙ ГУЛАГ
•По местам спецпоселений и лагерей ГУЛАГа
•ВОЙНА ГЛАЗАМИ ВОЕННОПЛЕННЫХ
•«Вместе!»
КНИГА ПАМЯТИ | Национальность свою никогда не скрывал
КНИГА ПАМЯТИ | Это не власть, а преступники
КНИГА ПАМЯТИ | Главная страница, О проекте
blog comments powered by Disqus