Агентство по делам архивов Пермского края
ГОУ «Государственный общественно-политический архив
Пермской области»
Война глазами военнопленных
Красноармейцы в немецком плену в 1941-1945 гг.
(по рассекреченным документам советской контрразведки,
хранящимся в Государственном общественно-политическом архиве Пермской области)
Сборник документов
Издание 2-е, с изменениями и дополнениями
Пермское книжное издательство
Пермь
2008
УДК 93/94
ББК 63.3(2) 615-49
В65
Рекомендовано к изданию объединенным научным советом государственных архивных учреждений Пермского края и научно-методическим советом архивных учреждений Приволжского федерального округа
Авторский коллектив:
О.Л. Лейбович, доктор исторических наук, профессор; А.Б. Суслов, доктор исторических наук, профессор; М.Г. Нечаев, кандидат исторических наук, доцент; Л.А. Обухов, кандидат исторических наук, доцент; А.С. Кимерлинг, кандидат исторических наук, доцент; Т.В. Безденежных, Т.В. Бурнышева, И.Ю. Федотова, Г.Ф. Станковская (отв. составитель).
Научный руководитель – О.Л. Лейбович, доктор исторических наук, профессор
Рецензенты:
Н.В. Суржикова, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИИА УрО РАН (г. Екатеринбург); И.Л. Щербакова, кандидат исторических наук, руководитель просветительских и образовательных программ Международного общества «Мемориал», член ученого совета мемориального комплекса «Бухенвальд» (г. Москва); В.К. Виноградов, ведущий инспектор группы консультантов Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России (г. Москва); А.А. Ларичев, кандидат исторических наук, зам. начальника отдела НСА и ИПС ГАСО (г. Самара); Б.М. Пудалов, кандидат филологических наук, консультант комитета по делам архивов Нижегородской области.
Война глазами военнопленных. Красноармейцы в немецком плену в 1941-1945 гг. (по рассекреченным документам советской контрразведки, хранящимся в Государственном общественно-политическом архиве Пермской области): Сборник документов. – 2-е изд., с изм. и доп. – Пермь: «Пермское книжное издательство», 2008. – 752 с.; илл. 32 с.
В сборнике впервые опубликованы документы из ранее засекреченных проверочно-фильтрационных дел бывших военнопленных – в основном, уроженцев Пермской области или тех, кто был призван в ряды Красной Армии с территории нашего края и в ходе боев был пленен противником. Подвергнутые госпроверке бойцы и командиры РККА должны были дать обстоятельный и правдивый отчет об их пребывании в плену, объяснить, при каких обстоятельствах они попали в руки неприятеля. В их безыскусных рассказах, повествующих о личных судьбах фронтовиков, проступает неприкрашенная правда войны. Сборник адресован преподавателям вузов и школ, студентам, учащимся, всем, кто интересуется отечественной историей.
Благодарим за предоставленные материалы А.А. Бахматова, Л.В. Коротаеву, А.М. Кривощекова, за помощь в подготовке воспоминаний к публикации – В.С. Колбаса и Л.В. Масалкину.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Юрия Николаевича Вознярского.
ISBN 978-5-904037-01-7
© ГОУ «Государственный общественно-политический архив
Пермской области», 2008
© Коллектив авторов, предисловие, вводные статьи, 2008
© Н. Коновалова, оформление, 2008
© Пермское книжное издательство, 2008
ОТЛОЖЕННЫЕ ТАЙНЫ
Прячет история в воду концы.
Спрячут, укроют и тихо ликуют.
Но то, что спрятали в воду отцы,
Дети выуживают и публикуют.
Опыт истории ей показал:
Прячешь – не прячешь,
Топишь – не топишь,
Кто бы об этом ни приказал,
Тайну не замедляешь – торопишь.
Годы проходят, быстрые годы,
Медленные проплывают года –
Тайны выводят на чистую воду,
Мутная их не укрыла вода.
И не в законы уже,
А в декреты,
Криком кричащие с каждой стены,
Тайны отложенные
И секреты
Скрытые
Превратиться должны.
Борис Слуцкий
Предисловие
В этом сборнике документов помещены записанные в середине сороковых годов XX века рассказы – общим числом 233 – командиров и красноармейцев, волею военной судьбы оказавшихся в германском плену, но выживших и вернувшихся на родину. Все они были уроженцами Пермской (а с 1940 г. – Молотовской) области или выходцами из других регионов, проживавшими накануне войны на территории Прикамья и призванными на воинскую службу местными военными комиссариатами. Всего в Государственном общественно-политическом архиве Пермской области учтены более 14,5 тыс. бывших военнопленных, снятых по прошествии времени с оперативного учета органов госбезопасности. Среди них нет тех военнослужащих т.н. «туземных», а впоследствии русских, формирований германской армии, которые не прошли процедуры реабилитации.
Поместив в самом начале книги эту маленькую фактическую справку, сразу следует сделать некоторые уточнения. Собеседники бывших военнопленных – вовсе не психологи, журналисты, или социологи. Их допрашивали, как правило, в специальных фильтрационных лагерях следователи ГУКР «Смерш». Так они исполняли постановление ГКО от 27 декабря 1941 г., согласно которому бывших военнопленных полагалось размещать в специальные сборно-пересыльные пункты, чтобы обеспечить работу Особых отделов «по проверке бывших военнослужащих Красной Армии и выявления среди них изменников родине, шпионов и дезертиров»[1]. Известно, что приказы отдавать легче, нежели их исполнить. Летом 1945 г. с территории Германии, Франции, Норвегии, Финляндии и других западных стран хлынули потоки военнопленных, численностью приближающиеся к 2 млн человек[2]. Кроме них – сотни тысяч перемещенных лиц: мобилизованные в Германию рабочие, беженцы, переданные союзниками солдаты РОА и «восточных батальонов», казаки. «Смерш» уступил часть своих полномочий территориальным органам НКВД, предоставив им право разбираться с бывшими военнопленным, так что следователи были разные – офицеры «Смерш» и сотрудники райотделов НКГБ, позднее МГБ, Молотовской области.
Красноармейцами, а уж тем более командирами, допрашиваемых называть также было бы неточно. В официальных документах все они именуются «бывшими военнослужащими». По действовавшим правилам без вести пропавшие бойцы РККА учитывались как «безвозвратные потери»[3]. Их имена вычеркивались из списочного состава вооруженных сил. Командование не было осведомлено о том, кто из них остался бездыханным на поле боя («когда идут в атаку писаря/ о мертвых не приходят извещения», – писал и печатал в годы войны Сергей Гудзенко), кто оказался в плену, а кто ударился в бега из действующей армии. Воюющие стороны, несмотря на все усилия Международного Красного Креста, не обменивались списками военнопленных[4].
Попадание в плен влекло за собой не только увольнение из армии, но и утрату воинского звания. Кроме того, «семьи военнослужащих, попавших в плен, неправильно лишались весь период войны денежных пособий и всех установленных льгот, независимо от причин и обстоятельств пленения этих военнослужащих», – сообщалось в официальном документе, адресованном ЦК КПСС[5].
Часто цитируемое высказывание Сталина – у нас нет пленных; только предатели – является, скорее всего, апокрифом, но таким, который передает действительное отношение властей к командирам и красноармейцам, предпочетшим плен смерти на поле боя. В одном из спецсообщений, подписанном Л.П. Берия, где докладывается о репрессиях против членов семей «…командиров и политработников, срывающих с себя знаки различия во время боя и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу», все эти люди без обиняков называются «изменниками родины»[6]. Сообщение датировано июнем 1942 года. К этому времени специальные Einsatzkomanden в немецких концентрационных лагерях уже уничтожили десятки тысяч этих командиров и политработников, признанных вредными и нежелательными элементами для III рейха. «Были … в большинстве своем расстреляны в течение нескольких недель в Бухенвальде 8483, в Заксенхаузене 18000, в Маутхаузене – свыше 4000, в Дахау около 14 000 человек. […] В октябре – ноябре 1941 г. в Освенцим прибыло 13 000 военнопленных, из них в июне 1942 года остались в живых только 150 человек», – сообщает немецкий историк[7].
До сих пор продолжается дискуссия об общей численности советских военнопленных. По немецким данным, опирающимся на отчетность соответствующего управления OKW, на восточном фронте в плен было взято 5,7 млн. человек[8]. Советские генералы настаивали на численности в 4 млн[9]. По мнению Б. Соколова, все эти данные занижены: «Общее число советских военнопленных я оцениваю в 6,3 млн. человек»[10]. Какие бы методики расчетов не принимать, все равно остается непреложным факт: Красная Армия потеряла военнопленными огромное количество людей, соотносимое с численностью вооруженных сил СССР накануне войны[11]. Причем, не менее половины всех этих потерь приходится на первые полгода боевых действий.
Такое количество военнопленных может быть сегодня объяснено, как минимум, двумя основополагающими факторами: масштабностью боевых действий, в которых участвовали миллионы военнослужащих по обе стороны фронта, и характером этих действий, их хаотичностью, ожесточенностью, внезапными сменами обстановки, господством неодолимых стихийных сил, то есть всем тем, что лишало отдельного бойца возможности контролировать ситуацию, выстраивать свою военную судьбу.
Вот только одно из событий войны, запечатлевшееся на многие годы в памяти одного из участников. Дело происходило в январе 1943 г. на завершающем этапе Сталинградской операции. «Эсэсовская дивизия, сохранившая только семь танков после разгрома под Тацинской, столкнулась в своем отступлении с нашей дивизией, сохранившей по 10 – 12 пехотинцев в полку и ни одного бронебойного снаряда». Автору воспоминаний удалось избежать гибели на поле боя или в плену и выйти из полуокружения. Многие его товарищи были менее удачливыми[12].
Следует признать, что «…огромное число советских пленных в первые два года войны было следствием германского превосходства на поле боя»[13].
Советская военная пропаганда, естественно, должна была всеми силами противостоять такому пониманию ситуации. В агитационных материалах первых лет войны красноармеец, попавший в плен, — это либо тяжело раненый боец, подвергающийся изощренным пыткам и бесчеловечному издевательству вражеских солдат, либо подлый трус, покаранный своими товарищами при попытке сдаться в плен, либо недобитый враг, используемый оккупантами для истребления советских людей. Во всех случаях тема плена оставалась маргинальной в военном повествовании.
Советское военное руководство, состоявшее из людей, знающих толк в пропаганде, было достаточно трезвым, чтобы не верить тому, что писалось в газетах. Оно никак не могло отождествлять немецкие лагеря для военнопленных с гигантскими полевыми лазаретами, куда свозились тысячами тяжелораненые и контуженые красноармейцы. В приказах Ставки Верховного Главнокомандования речь идет о другом: «о позорных фактах сдачи в плен врагу», о панике, трусости, дезертирстве, о «неустойчивых, малодушных, трусливых элементах» в составе действующей армии – и «не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава», а также о недостатке «порядка и дисциплины» в воинских частях и подразделениях[14]. Судя по этим документам, в глазах советского военного руководства, военнопленные — люди трусоватые, малодушные, неустойчивые и ненадежные. Они сродни дезертирам, убегающим с поля боя, только хуже, поскольку передаются в руки заклятых врагов. И отношение к ним должно быть соответствующим. «В изданных в годы войны Постановлениях ГОКО и приказах Верховного Главнокомандующего вопросы, связанные с отношением к лицам, вернувшимся из плена или вышедшим из окружения, рассматривались односторонне, — утверждается в официальной «Записке», подготовленной комиссией Г.К. Жукова, – с позиции всемерного развязывания репрессий против них и их семей»[15].
Дело осложнялось тем, что германские власти в первые месяцы 1942 г. приняли решение о массовом применении труда советских военнопленных в военной промышленности рейха[16]. Несколько раньше полевые командиры вермахта приступили к пополнению поредевших воинских частей за счет т.н. «добровольных помощников», или Hilfswillige, из числа советских военнопленных. Одних использовали в качестве водителей автомашин, механиков, ремонтников. Другие выполняли саперные работы, обслуживали полевые кухни и склады. Военнослужащими вермахта Hilfswillige не считались: присягу не принимали, знаков различия не имели. По оценкам немецкого военного историка И. Гофмана, в мае 1943 г. «в штате немецких частей имелось 400 тысяч (возможно даже 600 тысяч) добровольных помощников»[17]. Одновременно начинается формирование отдельных т.н. «туземных частей» из военнопленных: легионов, отдельных рот, русских батальонов в составе вермахта и войск СС. По подсчетам современного исследователя, к концу войны «численность граждан Советского Союза, служивших весной 1945 г. в разнообразных военных формированиях на стороне Германии, могла составлять не менее 700 – 800 тысяч чел., что составляет в среднем 10% от общей численности (7 млн. 830 тыс.) мобилизованных в тот момент в германские вооруженные силы»[18].
Моральные оценки, содержавшиеся в директивных документах, дополнялись правовыми нормами. Согласно статье 193 УК РСФСР, добровольная сдача в плен считалась тяжким воинским преступлением, за которое была предусмотрена высшая мера наказания – расстрел с конфискацией имущества. Измена родине – в соответствии с 58 статьей УК – также каралась многолетними сроками заключения (с 1943 г. – каторгой) или тем же расстрелом.
Таким образом, диалоги между сотрудниками ГУКР «Смерш» и бывшими военнопленными были частью розыскных мероприятий по выявлению изменников родины, немецких шпионов и диверсантов. Оперативные работники пытались уличить своих собеседников, а те, в свою очередь, стремились оправдаться с тем, чтобы поскорее освободиться из фильтрационного лагеря – условия содержания в нем не отличались от тех, которые были в исправительно-трудовых учреждениях – и не получить нового срока, или, во всяком случае, избежать самого худшего – расстрела, или многолетних каторжных работ.
Алгоритм допроса был выстроен по единой методе: жизнеописание, разделенное на две части: гражданскую и военную; обстоятельства пленения, рассказ о содержании в плену, условия освобождения и занятия после плена. На всех этапах были расставлены ловушки. Первая касалась происхождения: не из кулаков ли? Другая – образования. Чем выше, тем больше степень ответственности. Самым опасным был вопрос о контактах с немецкими контрразведывательными органами: подвергался ли испытуемый допросу в немецком плену, кем, когда и по какому поводу. Любой контакт означал возможность вербовки. Указания на их отсутствие также наводили на подозрение. Кроме того, нужно было назвать имена людей, с кем находился в плену, или попал в него, а также имена предателей. С подвохом были вопросы и о работе в лагере. Если был занят на военном заводе, значит, помогал врагу делом. Если трудился подмастерьем у ремесленника, значит, имел какие-то заслуги перед немецким командованием и т.д. и т.п.
Бывшие военнопленные, как представляется, в большинстве своем вполне отдавали себе отчет о происходящем и вели себя соответственно. В своих ответах они ориентировались, как умели, на установленные образцы, созданные советской военной пропагандой: употребляли устойчивые обороты: «превосходящие силы противника», «гитлеровские автоматчики» и пр., делали акцент на необоримых внешних обстоятельствах, перекладывали ответственность на командиров, большей частью безымянных, которые исчезали из расположения части или приказывали красноармейцам разойтись и спасаться, кто как может; очень скупо рассказывали о работе на военном производстве, охотно вспоминали о голоде, холоде и унижениях, которым подвергались в лагере. В общем, защищались, как могли и как умели. В поединке со следователем на кон была поставлена жизнь, так что ожидать от людей, прошедших лагеря, полной откровенности было бы неразумно. И тем не менее, сквозь неумелую риторику, возникавшие тут и там фигуры умолчания, оправдательные мотивы в рассказах красноармейцев проступает правда войны: многодневные марши к полям сражений, трагические столкновения мало обученных наскоро сбитых частей с германской военной машиной, беспорядочное отступление, равнодушие местных жителей, отягощенное иной раз корыстолюбием, иной раз – злорадством, тяжкая безнадежность и опустошенность голодных дней и ночей, плен, и новые марши в сборные пункты, лагерный быт, тяжкая работа, освобождение… Или в других вариантах, слепая военная судьба, стечение обстоятельств, оборачивающиеся трагедией плена. Это не изнанка войны, это ее особый пласт, сохранившийся в непосредственной – сейчас бы сказали оперативной – памяти ее участников.
Большинство бывших военнопленных свой поединок выиграло, вернулось по месту жительства под неусыпный контроль вездесущих органов. И только в 1956 году те из них, кто все-таки был осужден за сдачу в плен противнику, были амнистированы[19]. Полная реабилитация пришла спустя почти четыре десятилетия.
* * *
Настоящее издание представляет собой пофондовую публикацию, включающую документы одного фонда – «Проверочно-фильтрационные дела», хранящегося в Государственном общественно-политическом архиве Пермской области (ГОПАПО). Документы данного фонда поступили на госхранение в 1993-1997 гг. из УКГБ РСФСР (РУ ФСБ РФ) по Пермской области в количестве 5348 единиц хранения. Первоначально они были учтены в фонде № 3 Государственного архива по делам политических репрессий Пермской области (ГАДПРПО). С 2001 г., после объединения ГАДПРПО и Государственного архива новейшей истории и общественно-политических движений Пермской области, данному фонду во вновь образованном ГОПАПО был присвоен № 645/3. В фонде одна опись – № 1. Все документы, переданные на госхранение, рассекречены фондообразователем. Их хронологические рамки – 1942-1956 гг.
Проверочно-фильтрационные дела (ПФД) – до настоящего времени мало изученный вид документального источника. Они представляют собой одну из важных групп архивных документов органов федеральной службы безопасности, относящихся к судьбам советских военнопленных, которые по возвращении на Родину проходили специальную государственную проверку (фильтрацию).
При подготовке сборника был просмотрен весь фонд проверочно-фильтрационных дел. Главное внимание было уделено документам в отношении двух групп бывших военнослужащих Красной Армии, проходивших фильтрацию: 1) попавших в окружение и вышедших из него; 2) находившихся в плену у противника (последних – большинство). Из этих дел для публикации были отобраны документы, охватывающие в совокупности весь период Великой Отечественной войны (с 22 июня 1941 г. по март 1945 г.), относящиеся к рядовому и офицерскому составу красноармейцев, воевавших на разных фронтах и в разных родах войск, находившихся в плену не только в Германии, но и на территории союзных с ней государств, заключенных в концлагеря и использовавшихся на принудительных работах в промышленности и сельском хозяйстве, судьбой которых после репатриации «проверяющие органы» распорядились тоже неоднозначно.
К наиболее информативным видам документов, входящих в состав ПФД и отобранных для публикации, относятся следующие:
- протоколы допросов бывших военнопленных, составленные в отделах контрразведки «Смерш» воинских частей или проверочно-фильтрационных лагерей, в штабах рабочих батальонов, спецкомендатурах и отделах по борьбе с бандитизмом областных отделов МВД, паспортных отделах городских управлений милиции и т.п.;
- автобиографии и объяснительные записки об обстоятельствах пленения и нахождении в плену, написанные по требованию органов, проводивших фильтрацию;
- анкеты и опросные листы, составленные в ПФП НКВД СССР после репатриации бывших военнопленных;
- постановления (заключения) проверочно-фильтрационных комиссий, выносившиеся по результатам госпроверки (об освобождении из лагеря, демобилизации, направлении на работу по «вольному найму» с закреплением к определенным предприятиям, о переводе на режим спецпоселения, о направлении в действующую армию, в штурмбатальон, к месту жительства, о передаче командованию воинской части «для использования по нарядам с последующей разработкой по месту работы» и т.п.).
Иногда в фильтрационных делах граждан, подвергшихся дополнительной проверке, встречаются документы, полученные из мест их послевоенного пребывания. В сборник вошли письма родным об условиях жизни вне дома после возвращения из плена; агентурные донесения о поведении и «образе мыслей» бывшего военнопленного после прохождения им фильтрации; письма-жалобы, адресованные руководителям советского правительства, по поводу увольнения с предприятий в виду нахождения в плену в годы войны и др.
В целом по проверочно-фильтрационным делам можно судить об обстоятельствах, при которых военнослужащие попадали в плен, об их отношении к действиям своих командиров в момент окружения или пленения, о режиме и трудовом использовании советских военнопленных в фашистских лагерях, проводившейся в их среде оперативной работе, о предпринимавшихся попытках вырваться из плена и оказать посильное сопротивление врагу. Кроме того, данные документы дают представление о том, как проходил процесс репатриации советских граждан: пути возвращения их на Родину, сроки и места прохождения госпроверки, степень объективности органов внутренних дел и госбезопасности при вынесении заключения о наличии или отсутствии компрометирующих материалов, отношение государства к своим гражданам, пережившим нацистский плен.
Помимо ПФД для публикации в сборнике было отобрано 4 документа из фонда № 641/1 «Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома» (протоколы допросов военфельдшера Т.М. Малыгина, бежавшего из немецкого плена и осужденного в 1942 г. за «измену Родине»), а также 7 личных регистрационных карточек на бывших военнопленных, которые заполнялись на армейских сборно-пересылочных пунктах, в спецлагерях или на проверочно-фильтрационных пунктах НКВД сразу же по прибытии туда репатрианта (после войны они рассылались по местам рождения или призыва бывшего военнопленного). В приложение № 1 включены воспоминания одного из фигурантов ПФД Г.В. Сажина, хранящиеся в фонде № 704/7 «Архивная коллекция документов граждан, пострадавших от политических репрессий после 1917 года, бывших военнопленных периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». Среди иллюстраций – немецкие фронтовые листовки из фондов № 641/1 и № 643/2 («Архивные уголовные дела на лиц, реабилитированных по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989 г. и Закону РСФСР от 18.10.1991 г.»), а также трофейные материалы из фонда № 659/4 «Дела с трофейными немецкими карточками» (данные карточки велись немцами в лагерях и рабочих командах, были захвачены советскими войсками в ходе войны или по окончании военных действий, а после войны рассылались по местам хранения дел госпроверки или местам призыва, рождения бывших военнопленных). Архивно-следственные дела на граждан, репрессированных по политическим мотивам (их в ГОПАПО более 27 тысяч ед. хр.), дела с трофейными немецкими карточками (40 дел, 6620 карточек), регистрационные карточки на военнопленных (всего 2598 шт., учтены в качестве научно-справочного аппарата) поступили в архив в 1990-х годах одновременно с проверочно-фильтрационными делами из регионального управления федеральной службы безопасности РФ, т.е. имеют одного фондообразователя.
Систематизация документов в сборнике – хронологическая, но не по дате документа, а по дате события (времени попадания военнослужащего в плен или в окружение). Составители сочли такой принцип систематизации оптимальным, позволяющим наиболее точно воссоздать общую картину развития событий. Все публикуемые материалы разделены на несколько разделов (по годам): «1941 год», «1942 год», «1943 год», «1944-1945 годы» (два последних года войны объединены в один раздел из-за незначительного количества имеющихся на хранении и отобранных для публикации документов). Дата события указана перед заголовком к документу, в то время как дата составления документа – на обычном месте, то есть после заголовка. В тех случаях, когда несколько документов касаются одного лица, дата события указана перед заголовком только к первому документу.
Систематизация документов закреплена их общей порядковой нумерацией.
В сборнике применен научно-критический прием издания текстов документов. Тексты документов печатаются с сохранением их стилистических особенностей, но в соответствии с правилами современной орфографии. При необходимости проводилось деление текста на предложения. Общепринятые сокращения в тексте не унифицированы, их варианты внесены в список сокращений. Сокращения, не являющиеся общепринятыми, восстановлены в квадратных скобках; при повторении их в пределах одного документа они не раскрываются. Понятные и не имеющие двоякого толкования сокращения слов оставлены без раскрытия. Сохранены отдельные обороты речи и слова, характерные для данного периода времени, вошедшие в словарный состав языка. Сокращенные названия учреждений, организаций, должностей в тексте сохранены; различные сокращения наименований одних и тех же учреждений и должностей не унифицированы, их полное написание дается в списке сокращений.
Часть документов сборника публикуется в извлечении. Извлечения из документов касаются, главным образом, анкетных данных военнопленного (чаще всего они включаются в биографическую справку и выносятся в подстрочные примечания) и сведений о лицах, бывших вместе с ним в плену. Все извлечения оговорены в заголовке предлогом «из», а в тексте отмечены отточием в квадратных скобках. Опущены также фамилии лиц, скомпрометировавших себя в годы войны, и авторов агентурных донесений (они обозначены буквой N).
Пропущенные в тексте и восстановленные по смыслу слова и части слов воспроизведены в квадратных скобках. Незначительные погрешности в тексте, понятные читателю, не исправлены. При изложении автором документа явно ошибочных сведений в подстрочном примечании указано: «Так в документе». Подлинные подписи воспроизведены курсивом, в копиях – прямым шрифтом. В текстах анкет и опросных листов вопросы, напечатанные типографским способом, воспроизведены курсивом, а ответы на них – прямым шрифтом.
При передаче текста документов были исправлены допущенные неточности в написании ряда географических названий – в основном крупных городов, областей (без оговорок в подстрочных примечаниях). Названия других географических пунктов, а также лагерей, расположенных за пределами СССР, уточнить которые не удалось, воспроизведены в соответствии с первоисточником. Если встречались разночтения в написании географических названий в тексте одного и того же документа, то предполагалось, что это описка, и составители сочли возможным унифицировать написание географических названий.
Археографическая подготовка документов проведена в соответствии с действующими «Правилами издания исторических документов в СССР» (М., 1990). Каждый документ снабжен редакционным заголовком. Во всех заголовках кроме фамилии бывшего военнопленного указаны его воинское звание, а также название и номер части, в которой он служил до пленения. Учитывая, что документы, публикуемые в сборнике, относятся к более позднему периоду (периоду фильтрации), правильнее было бы писать, например, так: «... бывший рядовой ... стрелкового полка ... дивизии ...». Во избежание многократных повторов слово «бывший» в заголовках опущено. В тех случаях, когда подряд публикуются несколько документов об одном лице (не связанных между собой по номинальному признаку), используются сокращенные заголовки; в них воинское звание и место службы опускаются и одновременно в подстрочнике делается отсылка к предыдущим документам, посвященным этому лицу.
Место составления документов не указано в тех случаях, когда установить его не удалось (это касается, в частности, дислокации воинской части или местонахождения спецлагеря, где проходил проверку бывший военнопленный). У ряда документов место составления обозначено как «действующая армия» (если указание на это есть в самом публикуемом документе или в других документах дела). Установленные составителями места написания документов, даты заключены в квадратные скобки.
Содержание документов в заголовках, как правило, не отражается в виду того, что каждый вид документа ПФД (будь то протокол допроса, анкета или опросный лист) имел вполне определенную структуру, представлял собой перечень стандартных вопросов, на которые фиксировались ответы проверяемого. Исключение составляют объяснительные записки, письма, заявления, агентурные донесения, заключения проверочно-фильтрационных комиссий, на которые составлялись развернутые заголовки. Географические наименования в заголовках приводятся в их исторической форме; в примечаниях же их написание не унифицировано, дается в соответствии с источником информации.
Групповые заголовки к нескольким документам составлены в тех случаях, если эти документы связаны между собой по номинальному признаку (например, протоколы допросов) и при этом относятся к одному лицу.
Археографическая легенда (контрольно-справочные сведения о документе) содержит поисковые данные (причем, в связи со спецификой пофондового издания архивный шифр приводится в сокращенном виде – номер дела и листа), указание на подлинность и способ воспроизведения. Исключение составляют легенды к отдельным публикуемым документам из других фондов, где указаны номера фондов (№ 641/1, 704/7) и описей.
Научно-справочный аппарат издания состоит из предисловия, вводных статей к каждому разделу, списка сокращений, терминологического словаря, примечаний по тексту и содержанию, именного и географического указателей, оглавления (с перечнем публикуемых документов). Оба вида примечаний, небольшие по объему, помещены в подстрочнике. Биографические справки, как правило, сопровождаются ссылками на печатные источники, послужившие основой для их составления (кроме сведений о бывших военнопленных, взятых из проверочно-фильтрационного дела, архивный шифр которого указан в легенде к документу). В список сокращений включены сокращения, встречающиеся в текстах документов и введенные составителями. Степень подробности пояснений в географическом указателе зависит от наличия соответствующей информации в документах сборника и возможности ее установления по другим источникам. Подавляющее большинство документов публикуется впервые (копии составляют чуть более 3%).
Дополнительные материалы по теме издания содержатся в двух приложениях. В первом даны воспоминания бывших военнопленных, часть из которых хранится в фондах архива, а другие были получены в период подготовки сборника путем инициативного комплектования или перепечатаны из малотиражных изданий. Воспоминания, написанные в середине 1990-х – 2006 гг., хотя и представляют собой позднейшее описание событий военного времени, тем не менее ценны тем, что отражают индивидуальное восприятие фактов прошлого, передают личный взгляд на вещи и вследствие этого являются хорошим дополнением к официальным документам проверочно-фильтрационных дел. Во втором приложении опубликованы некоторые законодательные акты, касающиеся военнопленных.
В качестве иллюстраций помещены фотографии и документы из проверочно-фильтрационных и архивно-следственных дел, а также трофейные материалы: анкеты, опросные и регистрационные листы, агитационные листовки, справки, удостоверения, пропуска, немецкие рабочие книжки, трофейные немецкие карточки и т.п. Часть из них дополняет текст документов (в этих случаях даются ссылки на номера документов сборника), другие (их большинство) несут самостоятельную информационную нагрузку. Особый интерес представляют фотографии из личных архивов краеведов А.А. Бахматова, В.С. Колбаса и семейных архивов бывших военнопленных Г.В. Акинфиева, А.Н. Коротаева, Г.М. Матвеева, Н.В. Салова.
Выявление документов, их археографическое оформление, комментирование осуществила главный специалист ГОПАПО Г.Ф. Станковская; помощь в отборе документов оказал д.и.н., профессор ПГТУ О.Л. Лейбович; в составлении примечаний по тексту и содержанию участвовали ведущие специалисты ГОПАПО Т.В. Бурнышева и И.Ю. Федотова; редактирование и унификацию археографического описания документов, контроль за соблюдением правил передачи текста документов осуществила зам. директора ГОПАПО Т.В. Безденежных.
Вводные статьи к разделам сборника написали О.Л. Лейбович; д.и.н., профессор ПГПУ А.Б. Суслов; к.и.н., доцент ПГУ Л.А. Обухов; к.и.н., доцент ПГТУ А.С. Кимерлинг; к.и.н., директор ГОПАПО М.Г. Нечаев.
Предисловие составили: историческую часть – О.Л. Лейбович, археографическую – Т.В. Безденежных.
Документы для приложений отобраны Г.Ф. Станковской.
Список сокращений, терминологический словарь, географический указатель подготовили Г.Ф. Станковская, И.Ю. Федотова, Т.В. Бурнышева, содействие оказал ведущий специалист ГОПАПО И.В. Папулов; именной указатель составили Т.В. Бурнышева, И.Ю. Федотова.
Набор текстов документов на компьютере провели Т.В. Бурнышева, И.Ю. Федотова, Е.В. Берсенева; компьютерную верстку в гранках – Т.В. Бурнышева.
Отбор иллюстраций сделан Г.Ф. Станковской, их сканирование – Т.В. Бурнышевой и главным специалистом ГОПАПО С.А. Оноховым, аннотирование – Г.Ф. Станковской и Т.В. Безденежных.
Ответственный составитель – Г.Ф. Станковская.
Научный руководитель – О.Л. Лейбович.
Сборник предназначен для распространения исторических знаний о Великой Отечественной войне среди широкого круга читателей, интересующихся отечественной историей. Публикуемые документы проверочно-фильтрационных дел – это новый, непривычный для многих взгляд на, казалось бы, хорошо известные события 1941-1945 гг., взгляд глазами военнопленных. В качестве массового исторического источника эти документы еще ждут своего исследователя.
О.Л. ЛЕЙБОВИЧ,
доктор исторических наук, профессор
Т.В. БЕЗДЕНЕЖНЫХ,
заместитель директора ГОПАПО по научной
работе и связям с общественностью
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
|
авиа- |
– |
авиационный |
|
авторембаза |
– |
авторемонтная база |
|
авторота |
– |
автомобильная рота |
|
автобатальон |
– |
автомобильный батальон |
|
АД (авиадив.) |
– |
авиационная дивизия |
|
адм. |
– |
административный |
|
Амур. стр. |
– |
Амурское строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали |
|
АН |
– |
Академия Наук |
|
АО |
– |
Архангельская область |
|
АП (авиаполк) |
– |
авиационный полк |
|
АП (артполк) |
– |
артиллерийский полк |
|
АРГК |
– |
артиллерия резерва Главного Командования |
|
арм. |
– |
армия, армейский |
|
арт. |
– |
артиллерийский |
|
а/с (а/сов.) |
– |
антисоветский |
|
АССР |
– |
Автономная Советская Социалистическая Республика |
|
б/… (б., быв., бывш.) |
– |
бывший |
|
Балтвоенморстрой |
– |
Управление строительства военно-морских баз Таллинского и Рижского морских оборонительных районов НКВД СССР |
|
БАМ |
– |
Байкало-Амурская железнодорожная магистраль |
|
БАП |
– |
бомбардировочный авиационный полк |
|
БАССР |
– |
Башкирская АССР |
|
бат. (б-н, бат-н) |
– |
батальон |
|
ББ |
– |
борьба с бандитизмом |
|
БВО |
– |
Белорусский военный округ
|
|
Беломорстрой |
– |
строительство Беломорско-Балтийского канала |
|
БМВ (BMW) |
– |
сокращенное от нем. Bayerische Motorenwerke – Баварские машиностроительные заводы |
|
БОН |
– |
батальон особого назначения |
|
б/п (б/парт., б/партийный, беспарт.) |
– |
беспартийный |
|
б/припасы |
– |
боеприпасы |
|
БССР |
– |
Белорусская Советская Социалистическая Республика |
|
б/у |
– |
бывший в употреблении |
|
в/в (в/врач, военврач) |
– |
военный врач |
|
ВВС |
– |
Военно-Воздушные Силы |
|
ВГК |
– |
Верховное Главнокомандование, Верховный Главнокомандующий |
|
ВДБ |
– |
воздушно-десантная бригада |
|
ветлазарет |
– |
ветеринарный лазарет |
|
в/звание |
– |
воинское звание |
|
в/лагерь |
– |
лагерь военнопленных |
|
ВЛКСМ |
– |
Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи |
|
ВКП(б) |
– |
Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) |
|
ВМН |
– |
высшая мера наказания (расстрел) |
|
ВМФ |
– |
Военно-Морской Флот |
|
ВО (в/округ) |
– |
военный округ |
|
в/об. (в/обязанный) |
– |
военнообязанный |
|
ВОВ |
– |
Великая Отечественная война |
|
воен. |
– |
военный |
|
военкомат |
– |
военный комиссариат |
|
Востоклаг |
– |
Восточный исправительно-трудовой лагерь (ст. Сортировочная, г. Советская Гавань Хабаровского края) |
|
Востокосталь |
– |
Всесоюзное объединение металлургической, железорудной и марганцевой промышленности Восточной части СССР |
|
в/п (в/пл., в/плен., в/пленный) |
– |
военнопленный |
|
врид. |
– |
временно исполняющий должность |
|
в/служащий |
– |
военнослужащий |
|
В/сов. |
– |
Военный совет |
|
ВТ |
– |
военный трибунал |
|
ВТО |
– |
воднотранспортный отдел |
|
в/флот |
– |
военный флот |
|
ВЦИК |
– |
Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет |
|
в/ч (в/часть) |
– |
войсковая часть |
|
г. (гор.) |
– |
город |
|
ГАЗ |
– |
Горьковский автомобильный завод |
|
ГАП (гауб. арт. полк) |
– |
гаубичный артиллерийский полк |
|
гв. (гвар., гвард.) |
– |
гвардия, гвардейский |
|
ГВК (горВК, горвоенкомат) |
– |
городской военкомат |
|
ГВФ |
– |
Гражданский воздушный флот |
|
гг. |
– |
города |
|
ГЗСД |
– |
Горьковская запасная стрелковая дивизия |
|
ГКО (ГОКО) |
– |
Государственный комитет обороны |
|
гл. (глав.) |
– |
главный |
|
Главнефтегазстрой |
– |
Главное управление по строительству предприятий газонефтедобывающей промышленности |
|
Главрыбосудострой |
– |
Главное управление рыбопромыслового судостроения |
|
ГО |
– |
городской отдел |
|
ГОПАПО |
– |
Государственный общественно-политический архив Пермской области |
|
горпромуч |
– |
школа горнопромышленного ученичества |
|
гос. без. (гос. безопасн., государст. безоп., госбезопасность) |
– |
государственная безопасность |
|
госпроверка |
– |
государственная проверка |
|
г. р. (г. рожд., г. рождения) |
– |
год рождения |
|
гр. (гр-н, гр-нин) |
– |
гражданин |
|
гражд. |
– |
гражданский |
|
ГСБ |
– |
гвардейский стрелковый батальон |
|
ГСД |
– |
гвардейская стрелковая дивизия |
|
ГСП |
– |
гвардейский стрелковый полк |
|
ГУКР |
– |
Главное управление контрразведки |
|
ГУЛАГ |
– |
Главное управление лагерей |
|
ГУЛЖДС |
– |
Главное управление лагерей железнодорожного строительства |
|
ГЭС |
– |
гидроэлектростанция |
|
Д. |
– |
дело |
|
д. (дер., дерев.) |
– |
деревня |
|
ДВК |
– |
Дальневосточный край |
|
дд. |
– |
деревни |
|
див. |
– |
дивизия, дивизионный |
|
ДКА |
– |
действующая Красная Армия |
|
док. |
– |
документ |
|
ДОП |
– |
дивизионный обменный пункт |
|
др. |
– |
другой |
|
ж. |
– |
журнал |
|
ж/д (ж. д., жел. дорога) |
– |
железная дорога |
|
ж.-д. (ж/д) |
– |
железнодорожный |
|
зав. |
– |
заведующий |
|
зав. (з-д) |
– |
завод |
|
Заготживсырье |
– |
Всесоюзная контора по заготовкам животного сырья и продуктов животноводства |
|
Заготзерно |
– |
Всесоюзное объединение по заготовке зерновых, бобовых, крупяных, масличных и фуражных культур |
|
заградотряд |
– |
заградительный отряд |
|
зам. |
– |
заместитель |
|
зап. |
– |
запасной |
|
зап. пул. бат. |
– |
запасной пулеметный батальон |
|
зенит. |
– |
зенитный |
|
ЗКО |
– |
завод «Красный Октябрь» (г. Сталинград) |
|
ЗП |
– |
запасной полк |
|
ЗСД |
– |
запасная стрелковая дивизия |
|
ЗСМД |
– |
запасная стрелковая моторизированная дивизия |
|
ЗСП |
– |
запасной стрелковый полк |
|
инсп. |
– |
инспектор |
|
и. о. |
– |
исполняющий обязанности |
|
ИТК |
– |
исправительно-трудовая колония |
|
ИТЛ |
– |
исправительно-трудовой лагерь |
|
ИТР |
– |
инженерно-технический работник |
|
ИТР |
– |
исправительно-трудовые работы |
|
КА (Кр. Арм., Кр. Армия) |
– |
Красная Армия |
|
кав. |
– |
кавалерийский |
|
Камский ЦБК |
– |
Камский целлюлозно-бумажный комбинат |
|
КАП |
– |
корпусной артиллерийский полк |
|
КБФ |
– |
Краснознаменный Балтийский флот |
|
КВО |
– |
Киевский ВО |
|
КГ (Kg) |
– |
сокращенное от нем. Kriegsgefangene – военнопленный |
|
КГБ |
– |
Комитет государственной безопасности |
|
к-з |
– |
колхоз |
|
КЗОТ |
– |
Кодекс законов о труде |
|
кл. |
– |
класс |
|
к-н |
– |
капитан |
|
КО |
– |
Камчатская область |
|
ком. |
– |
команда |
|
ком. |
– |
командный |
|
ком. (к-р, ком-р) |
– |
командир |
|
команд. (командов.) |
– |
командование |
|
командарм |
– |
командующий армией |
|
комбат |
– |
командир батальона |
|
комбриг |
– |
командир бригады |
|
комвзв. |
– |
командир взвода |
|
«Комитет ОНР» |
– |
«Комитет освобождения народов России» |
|
комсорг |
– |
комсомольский организатор, руководитель комсомольской организации |
|
комсостав |
– |
командный состав |
|
концлагерь |
– |
концентрационный лагерь |
|
КП |
– |
командный пункт |
|
КП(б)У |
– |
Коммунистическая партия (большевиков) Украины |
|
КПСС |
– |
Коммунистическая партия Советского Союза |
|
к-р |
– |
контрреволюционный |
|
к/р (кр.) |
– |
контрразведка, контрразведывательный |
|
кр-ц (красноарм.) |
– |
красноармеец |
|
КСД |
– |
Краснознаменная стрелковая дивизия |
|
КСП (Кр. стр. полк) |
– |
Краснознаменный стрелковый полк |
|
КТУ |
– |
конторско-торговое ученичество, конторско-торговое училище |
|
КУКС |
– |
Курсы усовершенствования командного состава |
|
КУПСЗ УВО |
– |
Курсы усовершенствования политруков состава запаса Уральского ВО |
|
Л. |
– |
лист |
|
лаг. |
– |
лагерь |
|
ЛБАП |
– |
легкий бомбардировочный авиационный полк |
|
ЛВО |
– |
Ленинградский ВО |
|
л/с |
– |
лишение свободы |
|
л-т (л-нт, лей-т, лейт.) |
– |
лейтенант |
|
ЛТС |
– |
летный технический состав |
|
м. (мест., м-ко) |
– |
местечко |
|
матчасть |
– |
материальная часть |
|
МВ |
– |
минометное вооружение |
|
МВД |
– |
Министерство внутренних дел |
|
МВДБ |
– |
маневровая воздушно-десантная бригада |
|
МВО |
– |
Московский ВО |
|
МГБ |
– |
Министерство государственной безопасности |
|
м/грамотный |
– |
малограмотный |
|
МГУ |
– |
Московский государственный университет |
|
мед. |
– |
медицинский |
|
медсанрота |
– |
медико-санитарная рота |
|
межрайторг |
– |
межрайонный отдел торговли |
|
мес. (м-ц) |
– |
месяц |
|
мест. |
– |
местность |
|
мех. (механиз.) |
– |
механизированный |
|
МЗО |
– |
минно-заградительный отряд |
|
мин. |
– |
минометный |
|
минрота |
– |
минометная рота |
|
мл. (млад., младш.) |
– |
младший |
|
МЛП (мехлесопункт) |
– |
механизированный лесной пункт |
|
МНР |
– |
Монгольская Народная Республика |
|
МО |
– |
Московская обл. |
|
Молотовстройтрест |
– |
Молотовский строительный трест |
|
мор. |
– |
морской |
|
мотомех. бр. (мотомехбригада) |
– |
мотомеханизированная бригада |
|
мотомехкорпус |
– |
мотомеханизированный корпус |
|
мотомехчасть |
– |
мотомеханизированная часть |
|
МСБ (медсанбат) |
– |
медико-санитарный батальон |
|
МСД |
– |
мотострелковая дивизия |
|
МСП |
– |
мотострелковый полк |
|
МТ |
– |
морской техникум |
|
МТО |
– |
материально-техническое обеспечение |
|
МТС |
– |
машинно-тракторная станция |
|
Мурманрыбстрой |
– |
Мурманский трест по строительству рыбопромышленных предприятий и сооружений |
|
нарком |
– |
народный комиссар |
|
наркомат |
– |
Народный комиссариат |
|
наркомвнудел |
– |
народный комиссар внутренних дел |
|
Наркомлес |
– |
Народный комиссариат лесной промышленности |
|
Нарпит |
– |
профессиональный союз рабочих народного питания |
|
нас. |
– |
населенный |
|
нацмен |
– |
представитель национального меньшинства |
|
нач. (н-к, нач-к) |
– |
начальник |
|
НКВД |
– |
Народный комиссариат внутренних дел |
|
НКГБ |
– |
Народный комиссариат государственной безопасности |
|
НКИД |
– |
Народный комиссариат иностранных дел |
|
НКО |
– |
Народный комиссариат обороны |
|
НЛ (Норильлаг) |
– |
Норильский исправительно-трудовой лагерь |
|
НП |
– |
наблюдательный пункт |
|
н.п. |
– |
населенный пункт |
|
НСДАП (NSDAP) |
– |
сокращенное от нем. Nationalsozialistische Deutsche Arbaiterpartei – Национал-социалистическая рабочая партия Германии |
|
НСШ (НПСШК) |
– |
неполная средняя школа |
|
о. |
– |
остров |
|
об. |
– |
оборот |
|
об. (обл., об-ть) |
– |
область |
|
ОББ (отдел ББ) |
– |
отдел по борьбе с бандитизмом |
|
облВК (облвоенк., облвоенкомат) |
– |
областной военкомат |
|
обл. |
– |
областной |
|
облуправление |
– |
областное управление |
|
обр. |
– |
образование |
|
ОБС |
– |
отдельный батальон связи |
|
ОВШ |
– |
объединенная военная школа |
|
ОГПУ |
– |
Объединенное государственное политическое управление |
|
оз. |
– |
озеро |
|
ОЗБС |
– |
отдельный запасной батальон связи |
|
ОИАБ |
– |
отдельный инженерно-аэродромный батальон |
|
ОК МВД |
– |
отдел кадров МВД |
|
окр. |
– |
округ |
|
ОКР (отд. к-разв., отдел КР) |
– |
отдел контрразведки |
|
ОКРО |
– |
окружной отдел |
|
ОМБ |
– |
особая моторизированная бригада |
|
ОМСБ |
– |
отдельный медико-санитарный батальон |
|
ОО (о/отдел) |
– |
особый отдел |
|
ООН |
– |
Организация Объединенных Наций |
|
Оп. |
– |
опись |
|
ОП |
– |
огневая позиция |
|
ОПАБ |
– |
отдельный пулеметно-артиллерийский батальон |
|
ОПВИ |
– |
отдел по делам военнопленных и интернированных |
|
опер. г-па |
– |
оперативная группа |
|
оперотдел |
– |
оперативный отдел |
|
оперработник |
– |
оперативный работник |
|
опер. чек. отдел |
– |
оперативно-чекистский отдел |
|
ОПС |
– |
отдельный полк связи |
|
ОРБ (отд. раб. б-н) |
– |
отдельный рабочий батальон |
|
орг. |
– |
орган, органы |
|
ОРМУ |
– |
особая рота медицинского усиления |
|
ОРС |
– |
отдел рабочего снабжения |
|
ОСБ |
– |
отдельный саперный батальон |
|
ОСБ |
– |
особая стрелковая бригада |
|
ОСМБ |
– |
особый строительно-монтажный батальон |
|
ОСМЧ |
– |
особая строительно-монтажная часть |
|
отд. |
– |
отдел |
|
отд. (отдельн.) |
– |
отдельный |
|
отд. (отдел., отд-е, от-ние) |
– |
отделение |
|
ОТО |
– |
отделение транспортного отдела |
|
о/у (о/уп., оп. уп., о/упол., оперуп., оперупол., оперуполн., о. уполномоч., о/уполномоченный) |
– |
оперуполномоченный |
|
ОУАП |
– |
отдельный учебный автомобильный полк |
|
офиц. |
– |
офицерский |
|
ОШР |
– |
отдельная штрафная рота |
|
OKW |
– |
нем. Oberkommando der Wehrmacht – Главное командование вермахта |
|
п/… (пом.) |
– |
помощник |
|
п. (пос.) |
– |
поселок |
|
парт. |
– |
партийный |
|
пасп. отд. |
– |
паспортный отдел |
|
ПАХ |
– |
полевая армейская хлебопекарня |
|
пер. |
– |
пересыльный |
|
пистолет ТТ |
– |
пистолет тульский Токарева |
|
п/о |
– |
почтовое отделение |
|
погран. |
– |
пограничный |
|
под-к (подпол-к) |
– |
подполковник |
|
политрук |
– |
политический руководитель |
|
ПОССД |
– |
Павлоградская ордена Суворова стрелковая дивизия |
|
п. п. |
– |
подлинник подписан |
|
п. п. (п/п) |
– |
проверочный пункт |
|
ППГ |
– |
полевой подвижной госпиталь |
|
ППР |
– |
пересыльный пункт репатриантов |
|
ППФЛ |
– |
Петрозаводский проверочно-фильтрационный лагерь |
|
председ. |
– |
председатель |
|
ПриВО |
– |
Приволжский ВО |
|
пров. |
– |
провинция |
|
продотдел |
– |
продовольственный отдел |
|
промартель |
– |
промысловая артель |
|
п/ст. |
– |
паспортный стол |
|
ПТО |
– |
противотанковое орудие |
|
ПТР |
– |
противотанковое ружье, противотанковая рота |
|
пул. |
– |
пулеметный |
|
ПФЛ (пров.-фильтр. лагерь, пров.-фильтрац. лагерь) |
– |
проверочно-фильтрационный лагерь |
|
ПФП (пров. фильтр. пункт) |
– |
проверочно-фильтрационный пункт |
|
п/ч (политчасть) |
– |
политическая часть |
|
п/я |
– |
почтовый ящик |
|
р. |
– |
река |
|
раб. |
– |
рабочий |
|
раб. ком. |
– |
рабочая команда |
|
рабфак |
– |
рабочий факультет |
|
развед. |
– |
разведывательный |
|
райКЭЧ |
– |
районная квартирно-эксплуатационная часть |
|
райпартком |
– |
районный партийный комитет |
|
райпоссовет |
– |
районный поселковый Совет |
|
райпрокурор |
– |
районный прокурор |
|
райсемхоз |
– |
районное семеноводческое хозяйство |
|
райсовет |
– |
районный Совет депутатов трудящихся |
|
райфо |
– |
районный финансовый отдел |
|
РВК (райВК, райвоенкомат) |
– |
районный военкомат |
|
РГД |
– |
ручная граната Дегтярева |
|
РГК |
– |
резерв Главного командования |
|
резер. полк |
– |
резервный полк |
|
РК |
– |
районный комитет |
|
РККА |
– |
Рабоче-Крестьянская Красная Армия |
|
РККФ |
– |
Рабоче-Крестьянский Красный Флот |
|
РКП(б) |
– |
Российская коммунистическая партия (большевиков) |
|
р-н (р-он) |
– |
район |
|
РО |
– |
разведывательный отряд |
|
РО (райотдел) |
– |
районный отдел |
|
РОА |
– |
Русская освободительная армия |
|
Росглавхлеб |
– |
Главное управление хлебопекарной промышленности |
|
р. п. |
– |
рабочий поселок |
|
РСДРП |
– |
Российская социал-демократическая рабочая партия |
|
РСФСР |
– |
Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика |
|
РУ ФСБ РФ |
– |
Региональное управление Федеральной службы безопасности Российской Федерации |
|
РФ |
– |
Российская Федерация |
|
рыбкоп |
– |
рыболовецкий кооператив |
|
с. |
– |
село |
|
сан. |
– |
санитарный |
|
сапер. (саперн.) |
– |
саперный |
|
СБ |
– |
скоростной бомбардировщик |
|
СБ (стр. б-н) |
– |
стрелковый батальон |
|
СБ (стройбатальон) |
– |
строительный батальон |
|
сбор. |
– |
сборный |
|
с. бр. (стр. бриг.) |
– |
стрелковая бригада |
|
СВТ |
– |
снайперская винтовка Токарева |
|
с. г. (с/г) |
– |
сего года |
|
СД (стр. д., стр. див., стр. дивизия, ст. дивизия) |
– |
стрелковая дивизия |
|
Севпечлаг |
– |
Северо-Печорский исправительно-трудовой лагерь |
|
сельпо |
– |
сельское потребительское общество |
|
серж. |
– |
сержант |
|
СК |
– |
стрелковый корпус |
|
СКВО |
– |
Северо-Кавказский ВО |
|
с/л (спецл., спецлаг, спецлагерь) |
– |
лагерь для содержания бывших военнослужащих Красной Армии, побывавших в плену или в окружении противника |
|
следоват. |
– |
следователь |
|
след. (следств.) |
– |
следственный |
|
см. |
– |
смотри |
|
«Смерш» |
– |
военная контрразведка «Смерть шпионам» |
|
СМУ |
– |
строительно-монтажное управление |
|
с/н (спецназнач.) |
– |
специального назначения |
|
СНИС |
– |
служба наблюдения и связи |
|
СНК |
– |
Совет Народных Комиссаров |
|
сов. |
– |
советский |
|
Соввласть |
– |
Советская власть |
|
Сов. Армия |
– |
Советская Армия |
|
СочиГЭСстрой |
– |
строительство Сочинской гидроэлектростанции |
|
Союзпечать |
– |
Главное управление по распространению печати |
|
Союзтеплострой |
– |
Союзный трест по теплоэнергетике Главного управления теплотехнических и теплоизоляционных работ |
|
СП (ст. полк, стр. полк) |
– |
стрелковый полк |
|
спец. |
– |
специальность |
|
спец. |
– |
специальный |
|
СПП |
– |
сборно-пересыльный пункт |
|
ср. |
– |
средний |
|
с/работы |
– |
сельскохозяйственные работы |
|
с/с (с/с-т, с/сов., с/совет) |
– |
сельский Совет |
|
ССР |
– |
Советская Социалистическая Республика |
|
СССР |
– |
Союз Советских Социалистических Республик |
|
ст. |
– |
статья |
|
ст. |
– |
старший |
|
ст. (стан.) |
– |
станица |
|
ст. (стан., станц.) |
– |
станция |
|
стр. (стрелк.) |
– |
стрелковый |
|
стройконтора |
– |
строительная контора |
|
стройцех |
– |
строительный цех |
|
стройчасть |
– |
строительная часть |
|
стр. отд. |
– |
строевой отдел |
|
стр. путев. ж. д. б-н |
– |
строительно-путевой железнодорожный батальон |
|
стр.-радист |
– |
стрелок-радист |
|
стр. часть |
– |
строевая часть |
|
ст. ст. |
– |
статьи |
|
СУ (SU) |
– |
сокращенное от нем. Sowjetunion – Советский Союз |
|
с/х (с/хоз., с/хозяйственный) |
– |
сельскохозяйственный |
|
с/числа |
– |
сего числа |
|
США |
– |
Соединенные Штаты Америки |
|
Т. |
|
том |
|
т. (тов.) |
– |
товарищ |
|
ТАСКП (ТрАСКП) |
– |
транспортный авиационный Сталинградский Краснознаменный полк |
|
ТД |
– |
танковая дивизия |
|
т. е. |
– |
то есть |
|
тех.-инт. |
– |
техник-интендант |
|
т. к. |
– |
так как |
|
ТО |
– |
транспортный отдел |
|
ТОФ (ТОФлот) |
– |
Тихоокеанский флот |
|
трампарк |
– |
трамвайный парк |
|
Трансторгпит |
– |
Объединение столовых железнодорожного транспорта |
|
трен. |
– |
тренировочный |
|
тт. (тов., товар.) |
– |
товарищи |
|
УАССР (Удм. АССР) |
– |
Удмуртская АССР |
|
УВЗ (Уралвагонзавод) |
– |
Уральский вагоностроительный завод |
|
УВЛ (Усть-Вымлаг) |
– |
Усть-Вымский исправительно-трудовой лагерь |
|
УВСР |
– |
Управление военно-строительных работ |
|
уд. (удар.) |
– |
ударная |
|
УЗТМ |
– |
Уральский завод тяжелого машиностроения |
|
УК |
– |
Уголовный кодекс |
|
Указ. соч. |
– |
указанное сочинение |
|
УКГБ |
– |
Управление КГБ |
|
УКР |
– |
управление контрразведки |
|
укр. |
– |
украинский |
|
УЛМБ |
– |
Уральский лыжный минометный батальон |
|
УМ (Упр. мил.) |
– |
Управление милиции |
|
УМВД |
– |
Управление МВД |
|
УНКВД |
– |
Управление НКВД |
|
УНКГБ |
– |
Управление НКГБ |
|
УНС |
– |
участок наземного строительства |
|
уп. |
– |
уполномоченный |
|
УР (укр. р-н, укрепрайон) |
– |
укрепленный район |
|
ур. (урож., урожен.) |
– |
уроженец (уроженка) |
|
УралВО |
– |
Уральский ВО |
|
УСД |
– |
учебная стрелковая дивизия |
|
Усольлаг |
– |
Усольский исправительно-трудовой лагерь |
|
УССР |
– |
Украинская Советская Социалистическая Республика |
|
уч. |
– |
участок |
|
уч. уполномоч. (уч. уполномоченный) |
– |
участковый уполномоченный |
|
УШПД |
– |
Украинский штаб партизанского движения |
|
Ф. |
– |
фонд |
|
Ф. (фр.) |
– |
фронт |
|
ФЗС |
– |
фабрично-заводская семилетка (школа) |
|
ФЗО |
– |
фабрично-заводское обучение |
|
ФЗУ |
– |
фабрично-заводское училище, фабрично-заводское ученичество |
|
ФИО |
– |
фамилия, имя, отчество |
|
фильтркомиссия |
– |
фильтрационная комиссия |
|
ф-ка |
– |
фабрика |
|
ХВО |
– |
Харьковский ВО |
|
х-во |
– |
хозяйство |
|
химзавод |
– |
химический завод |
|
хоз. |
– |
хозяйственный |
|
хут. |
– |
хутор |
|
ЦАРЗ Амур. стр. |
– |
Центральный авторемонтный завод Амурского строительства БАМ |
|
ЦБК |
– |
целлюлозно-бумажный комбинат |
|
цв. |
– |
цветной |
|
ЦК |
– |
Центральный Комитет |
|
ЦЭММ |
– |
Центральные экспериментальные механические мастерские |
|
ч. |
– |
часть |
|
ч. (ч-к, чел.) |
– |
человек |
|
ч/б |
– |
черно-белый |
|
Ч/гарниз. |
– |
Челябинский гарнизон |
|
Челябшахтстрой |
– |
Челябинский трест по разведке, проектированию и строительству новых шахт |
|
чл. |
– |
член |
|
Ч/о (Ч/обл., Челяб. обл.) |
– |
Челябинская обл. |
|
ч/рабочий |
– |
чернорабочий |
|
ЧФ |
– |
Черноморский флот |
|
шк. |
– |
школа |
|
ШКМ |
– |
школа колхозной молодежи |
|
штрафкоманда |
– |
штрафная команда |
|
эвакоремрота |
– |
эвакуационная ремонтная рота |
|
эвакоприемник |
– |
эвакуационный приемник |
|
э/госпиталь (эвакогоспиталь) |
– |
эвакуационный госпиталь |
|
ЮЗФ |
– |
Юго-Западный фронт |
ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ
Айзсарги (асарги, эсарги) (латв. aizsargs – защитники) – военизированная организация в Латвии. Строилась по территориальному признаку. Члены организации, проживающие в одном уезде, составляли полк. Основана 20 марта 1919 г. Принимала участие в государственном перевороте 15 мая 1934 г. Распущена 18 июня 1940 г. В годы войны айзсарги занимали резко выраженную антисоветскую позицию, сотрудничали с немецкими оккупантами, в том числе участвовали в проведении карательных акций в составе полицейских батальонов.
Армия Людова (польск. Armia Ludowa, буквально – Народная армия) – вооруженная подпольная организация, созданная в январе 1944 г. польскими левыми силами, ориентировавшимися на Советский Союз. Армия Людова действовала на польской территории, оккупированной немцами. Ее главные силы были сгруппированы в девяти бригадах общей численностью около 30 000 человек, в том числе около 9 000 партизан.
Arbeitsbuch für Ausländer (нем.) – трудовая книжка для иностранцев, введенная в Третьем рейхе для лиц, депортированных из оккупированных стран для работы в германской промышленности, на транспорте и в сельском хозяйстве.
Аттестат – здесь: в Советской Армии документ, в котором указывалось, каким видом довольствия и на какой срок снабжены военнослужащий или воинская часть. Денежный аттестат на семью давал ей право получать часть денежного довольствия офицера через военкомат по месту жительства.
Батальон «Двина» – восточный батальон, сформированный немцами из советских граждан в июле 1942 г. в оккупированном Полоцке. В октябре 1942 г. был переименован в 603-й восточный батальон. Действовал в тыловом оперативном районе немецкой группы армий «Центр». С декабря 1943 г. находился в Дании. С апреля 1944 г. – I/714-й батальон 416-й пехотной дивизии. С апреля 1945 г. – I-й батальон 1604-го (русского) гренадерского полка в составе 599-й русской пехотной бригады (с апреля – в составе 600-й русской пехотной дивизии).
Бивак – расположение войск на отдых вне населенных пунктов.
Бруствер – небольшая насыпь, часть окопа или траншеи, устраиваемая для более удобной стельбы, защиты от пуль, осколков снарядов и для укрытия от наблюдения противника.
Бургомистр – в годы войны на оккупированных вермахтом территориях должностное лицо из местных жителей, возглавлявшее районную или городскую управу. В Германии – руководитель городского магистрата.
«Ванюша» – по аналогии с «катюшей» фольклорное название немецкого шестиствольного реактивного миномета образца 1941 г. (15 – cm Nebelwerfer 41).
Вахтман (нем. Wachtmann) – лагерный охранник.
Восточные легионы – военные формирования из советских граждан в составе вермахта, состоящие из представителей национальных меньшинств.
Гарибальдийские бригады – ударные партизанские отряды, организованные в тылу у гитлеровцев Итальянской компартией в период Движения Сопротивления в 1943 – 1945 гг. Названы в честь Дж. Гарибальди.
Гаубица – тип артиллерийского орудия, предназначенного для навесной стрельбы по укрытым целям.
Германский трудовой фронт (нем. Deutsche Arbeitsfront) – общенациональная организация, заменившая профсоюзы Веймарской республики. Создана в мае 1933 г. Все производственные мощности были объявлены его собственностью. Руководитель в ранге рейхсляйтера Роберт Лей.
Гестапо (Gestapo) – сокращенное от нем. Geheime Staatspolizei – тайная государственная полиция в фашистской Германии, создана в апреле 1933 г., в 1945 г. упразднена и объявлена вне закона.
Гмина – низовая сельская административно-территориальная единица в Польше, объединяющая ряд общин.
Дзот – дерево-земляная огневая точка, полевое оборонительное сооружение.
Дот – долговременная огневая точка.
Капонир – огневое оборонительное сооружение, предназначенное для ведения флангового и косоприцельного огня.
«Катюша» – народное название реактивных систем, находившихся во время Великой Отечественной войны на вооружении советской реактивной артиллерии.
«Линия Мажино» – система фортификационных сооружений вдоль восточной границы Франции протяженностью около 380 км. Построена в 1929 – 1934 гг., совершенствовалась до 1940 г. Считалась наиболее укрепленной пограничной линией в Европе. Свое название получила по имени французского военного министра Анри Мажино. В 1940 г. немецкие войска обошли «линию Мажино» и принудили ее гарнизон к сдаче.
Матрикулярный номер – регистрационный номер.
Немецкая компания (нем. Kompanie) – рота.
«Рама» – немецкий разведывательный самолет.
Репатриация – возвращение на родину военнопленных и гражданского населения, оказавшегося за пределами своей страны в результате военных действий, а также возвращение эмигрантов в страну их происхождения с восстановлением в правах гражданства.
РОА (Русская освободительная армия) – в 1943 – 1944 гг. пропагандистское наименование всех боевых русских формирований на службе вермахта и СС. В сентябре 1944 – мае 1945 гг. – неофициальное название союзных Гитлеру «Вооруженных сил народов России» под общим командованием генерала А.А. Власова.
СД (SD) – сокращенное от нем. Sicherheitsdinst – служба безопасности рейхсфюрера, организация германского фашизма.
«Смерш» – «Смерть шпионам» – официальное название органов советской военной контрразведки в 1943 – 1946 гг.
СС (SS) – сокращенное от нем. Schutzstaffeln – охранные отряды и войска, одна из главных организаций германского фашизма.
Студебеккер (Studebaker US-6) – в годы войны американский грузовой трехосный автомобиль, состоящий на вооружении Красной Армии.
Спецпереселенцы – категория граждан, ограниченных в правах по месту жительства, сосланных в отдаленные районы СССР. Жили в спецпоселках, где вся полнота власти над проживавшими принадлежала НКВД, затем МВД.
«Тигр» – германский тяжелый танк Т-VI, выпускался с 1942 г. по 1945 г.
Турецкий вал – земляное оборонительное сооружение, пересекающее Перекопский перешеек Крымского полуострова в его северной, наиболее узкой части. Включает ров глубиной до 10 м и вал высотой 10 м, длиной 11 км. До XVI в. назывался Крымским валом и многократно обновлялся, после создания на перешейке в XV – XVI вв. турками мощных укреплений стал называться Турецким валом. Во все периоды истории играл важную роль в обороне полуострова от войск, наступавших на Крым с севера.
Фаустпатрон (нем. Faustpatrone, от Faust – кулак, здесь – рука и Patrone – патрон) – легкое ручное динамореактивное (без отдачи при выстреле) оружие, гранатомет одноразового действия для поражения танков и других бронированных целей.
ФАУ (нем. V от Vergeltungswaffe – оружие возмездия) – управляемое ракетное оружие дальнего действия. Создано и применено Германией в конце второй мировой войны. ФАУ-1 – в виде самолета-среднеплана (тип самолета в зависимости от положения крыла относительно фюзеляжа самолета), ФАУ-2 – баллистическая ракета.
Фельдъегерь – специальный военный курьер по пересылке важных секретных документов.
Фильтрация – сбор сведений о благонадежности бывших военнопленных. После фильтрации (или госпроверки) все военнослужащие Красной Армии, находившиеся в плену или окружении противника, решением фильтрационной комиссии распределялись по нескольким учетным категориям (в документах сборника упоминаются две из них). Отнесенные к первой категории передавались командованию дивизии для использования по нарядам с последующей разработкой по месту работы и жительства. Отнесенные ко второй категории направлялись в принудительном порядке на работу в лесную, угольную, нефтяную промышленность.
Фонарь кабины экипажа – остекленная часть кабины летательного аппарата, предназначенная для обзора при его пилотировании.
Форт (франц. fort от лат. fortis – сильный, крепкий) – крупное фортификационное сооружение открытого (полевого) или закрытого (долговременного) типа.
«Хиви» – сокращенное от нем. Hilfswillige – «желающие помогать» или «добровольные помощники». Вспомогательный персонал в германских войсках, составлял наиболее многочисленную категорию советских граждан в рядах вермахта, использовался, как правило, на вспомогательных работах.
Царицынская пограничная укрепленная линия – полоса укреплений, прикрывавших участок южной границы Русского государства между Волгой (от Царицына) и Доном. Протяженность более 60 верст. Строительство было начато при Петре I и закончено при Анне Иоанновне. Состояла из земляного вала с палисадом (деревянной надстройкой), включала форпосты и крепости. После основания в 1777 г. Азовско-Моздокской линии Царицынская линия была упразднена за ненадобностью.
Цивильный – гражданский.
Шрапнель – артиллерийский снаряд, наполненный круглыми пулями. Предназначался главным образом для поражения живых открытых целей.
Шталаг (нем. Stalag от Stammlager) – лагерь постоянного содержания военнопленных рядового состава. Офицерский состав направлялся в офлаги (нем. Oflag).
Эрзац (нем. Erzatz – замена) – неполноценный заменитель; то же, что и суррогат.
«Язык» – противник, захваченный разведчиками.
1941 год
Рассказ о судьбе военнопленных 1941 года хочется предварить цитатой из официального документа более позднего времени. В феврале следующего 42-го года Управление военной экономики при германском главном командовании сухопутных сил подготовило меморандум, отмеченный грифом «Совершенно секретно». В нем шла речь о проблемах, вставших перед народным хозяйством рейха в связи с наметившимся затяжным характером войны. В меморандуме были помещены выдержки из доклада высокопоставленного чиновника д[окто]ра Мансфельда: «Сегодняшние трудности с применением рабочей силы не возникли бы, если бы мы вовремя приняли решение о широкомасштабном использовании русских военнопленных. В нашем распоряжении было 3,9 миллиона русских, из которых сейчас пригоден только 1,1 млн. Только с ноября 1941 по январь 1942 г. умерло 500 000 русских».[20]
Помещенные под открытым небом, либо в наскоро вырытых землянках, дощатых бараках они погибли от истощения, от голода и холода без надлежащей медицинской помощи в лагерях, подчиненных вермахту. Так обстояло дело не только в прифронтовой местности, что, процитирую немецкого военного историка Гофмана, «частично объясняется крахом транспортной системы на восточном театре военных действий», но и «в лагерях военнопленных в Генерал-губернаторстве, где не было значительных транспортных проблем, и даже в лагерях на территории рейха».[21]
Те военнопленные 1941 года, которые спустя 4 – 5 лет давали показания следователям ГУКР «Смерш», были людьми удачливыми. Они смогли пережить «трагедию величайшего масштаба» – именно так оценил происшедшее в лагерях рейхсминистр А. Розенберг в письме фельдмаршалу Кейтелю, отправленном 28 февраля 1942 г.[22]
Миллионы советских военнопленных, упоминаемые в докладе Мансфельда, – неоспоримое свидетельство военной катастрофы РККА, – катастрофы, перечеркнувшей все предвоенные стратегические планы советского военного командования. Трудно оспорить мнение Г. Померанца: «В 1941 году советская армия была разгромлена. Остатки отступали в хаосе, но в этом хаосе отдельные части продолжали сопротивление … и продержали немцев до жестоких морозов».[23]
Современные историки объясняют это поражение объективными причинами. Читаем у А. Исаева: «Везде действовал один и тот же неумолимый механизм, оборона растянутых по фронту войск прорывалась, и за спиной дивизий и армий смыкались стальные клещи танковых дивизий вермахта. Ранним утром 22 июня артиллерийская подготовка вермахта обрушилась на приграничные части РККА, на нескольких ключевых направлениях фронт был прорван, и в глубь СССР устремились танковые клинья, танки, артиллерия и мотопехота на грузовиках. Удержать эти танковые клинья части у границ в силу своей низкой плотности построения не могли. С военной точки зрения главная причина поражений 1941 г. – это разорванность РККА на три эшелона без оперативной связи друг с другом. Над каждым из эшелонов (войска у границы, выдвигающиеся к границе «глубинные» дивизии округов и, наконец, второй стратегический эшелон) немцы имели численное превосходство. И каждый из эшелонов имел плотность построения, непригодную ни для обороны, ни для наступления. Соответственно, вермахт поочередно перемалывал эти три «забора» на своем пути. То есть сначала войска у границы, потом, пройдя 200–300 км, «глубинные» дивизии округов, потом второй стратегический эшелон на рубеже Зап. Двины и Днепра. Каждый из эшелонов в силу расстояния в несколько сотен км от других эшелонов ничем помочь им не мог, как и не могли помочь дивизии ВСЭ [второго стратегического эшелона – О.Л.] «глубинным» дивизиям особых округов, а «глубинные» дивизии, в свою очередь, ничем не могли помочь избиваемым у границы войскам «армий прикрытия». Научно это называется «упреждение в развертывании», по такому же механизму происходил разгром Польши в 1939 г. […] Причина поражения – это низкие плотности войск у границы вследствие незавершенности сосредоточения, развертывания и мобилизации»[24].
То, что под пером военных историков напоминает анализ неудачно проведенного дебюта гроссмейстерской шахматной партии, в глазах красноармейцев и младших командиров РККА выглядит совсем иначе.
«В течение 5 – 6 часов [мы] держали оборону заставы № 9, – рассказывает пограничник Орехов. – В первый же день войны около 11 часов дня я был ранен минным осколком в ногу. После чего из-за отсутствия подхода подкрепления к заставе из погранотряда или регулярных воинских частей Советской Армии я был взят в плен немецкими войсками в бессознании» (док. № 4).
«В плен я попал 22/VI-41 года в окрестностях гор. Брест-Литовска, – вспоминает красноармеец 131 артиллерийского полка Е.А. Кошкин. – В первый день войны немцы из артиллерии начали обстреливать наши казармы, появилась паника. [Все] разбежались, кто куда мог, а большинство погибло от огня противника, остальных немцы взяли в плен» (док. № 5).
Отставших от своих разбитых частей красноармейцев после долгих блужданий по лесам задерживали местные жители – белорусы, литовцы, украинцы, латыши – и сдавали германским патрулям, или прямо отводили на сборные пункты, случалось, что и просто туда отправляли. Красноармеец Саранин рассказывал, как он с товарищами по несчастью неделю провел на хуторе у одного литовца, который их у себя приютил, кормил даже. «После этих 6 дней он нам дал записки и отправил в штаб немецкой воинской части. Без сопровождающих мы пришли в этот штаб. Когда мы пришли в штаб, нас допросил [немец], но показания не фиксировал» (док. № 66). Бывало и по-другому. Красноармеец Елькин: «Немцы эшелон полностью взяли в плен. Вернее, они эшелон разбомбили, а после стали собирать раненых. Немцы нас отправили в госпиталь» (док. № 11).
Здесь необходимо сделать маленькое отступление. Гитлер планировал нападение против СССР как расовую, идеологическую войну: «Мы должны отрешиться от идеи солдатского товарищества. Никогда коммунист не будет нам товарищем. Речь идет о войне на уничтожение». Соответствующие приказы отдавались в войска. «Войну нужно вести с неслыханной жестокостью», - указывалось в директивном документе, подготовленном в штабе 4 танковой группы генерала Э. Гепнера в мае 1941 г. В этом духе воспитывали солдат: «Русские только для уничтожения. Не только победить их, но уничтожить».[25] В 1941 г. немецкая военная пропаганда объявляла «всякого русского и в особенности нерусского советского солдата человеком «низшего» происхождения».[26]
Надо сказать, что далеко не все военнослужащие вермахта усвоили новые правила, не сразу пришло и ожесточение. В показаниях красноармейцев встречаются упоминания о первой медицинской помощи, оказанной им на поле боя или в госпитале для военнопленных. «Меня раненого взяли в плен, увели в больницу в местечко Малые Ракишки и положили на коечное лечение, где я находился с 27 июня по 17 июля 1941 года» (док. № 12). «После того, как я был подобран раненым в бессознательном состоянии, то сначала был привезен в м. Острув-Маз[овецка] в лазарет, где находился около 9 месяцев. Здесь мне сделали 2 операции» (док. № 37). О раненых по приказу офицеров вермахта заботились также и пленные советские медицинские работники (док. № 52).
Большинство попавших в плен красноармейцев – бойцы разбитых частей и соединений, рассеянных в сражении и деморализованных, брошенных своими командирами. «Капитан нам сказал, что мы находимся в глубоком окружении, все поблизости занято немцами, спасайтесь, кто как хочет. И после этого он с лейтенантом ушел, и больше [они] к нам не возвращались» (док. № 34). «Командование наше скрылось, неизвестно куда. Тогда солдаты и младшие командиры спасались, кто как может» (док. № 14).
Красноармейцы, призванные из Пермской (Молотовской) области, попадали в плен под Брестом, под Киевом, под Ленинградом, в Умани, в Крыму, под Вязьмой, в общем, по всему откатывающемуся на восток советско-германскому фронту. Большинство из них составляют пехотинцы, как кадровые, находящиеся на службе с 1939 года, так и вновь мобилизованные и после короткого пребывания в запасном полку отправленные в действующую армию. Иногда их даже не успели вооружить: «Когда нас еще везли поездом, не доезжая до гор. Великие Луки, нас высадили и вели пешком километров тридцать. Мы еще начальство спросили, когда будем получать оружие. Нам ответили, что пройдем еще километра три и тогда будем получать оружие. Прошло еще немного времени, смотрим – сзади нас уже оказались немцы, и тут же нас окружили и взяли в плен» (док. № 75).
Некоторые из них до пленения участвовали в боях, другие, как процитированный выше М. Симанов, не сделали ни одного выстрела. Кто-то был израненным подобран на поле боя солдатами вермахта: «В плен попал я у г. Невель 3/VII-41 г., будучи ранен в руку и глаз. [Я] лежал на поле боя, а когда пришел в чувство, пытался скрываться во ржи. Но двое автоматчиков, немцы, [меня] задержали и направили в г. Невель, поместили в школьную ограду, обнесенную проволокой. Через неделю нас направили в м. Глубокое, сделали мне операцию и через 10 дней перевели в Молодечно» (док. № 56). Кто-то, израсходовав боекомплект, отбросил винтовку и поднял руки, кто-то вообще был безоружным: «Наш расчет – четыре человека – никакого оружия не имели» (док. № 71). Кто-то раненый и беспомощный ждал немцев, на всякий случай бросив оружие. Вот что рассказывал на следствии боец 112 стрелковой дивизии Аннушкин: «За несколько дней до пленения в батальоне у себя я исполнял должность повара и на вооружении из личного оружия имел один наган. Когда же меня контузило, то я этот наган зарыл под сосной, где ожидал помощи. […] Помощи от немцев я не ждал, но был готов к приходу их. С этой целью я и зарыл наган, когда увидал приближение немцев» (док. № 58). Кто-то был застигнут врасплох: «В июле 1941 г. 126-й артполк 32-го СК, в котором я служил в должности нач. аптеки, самостоят[ельными] группами стал выходить из окружения. Я в группе 3х ч[еловек] зашел в сарай в д. Орлово, чтобы дождаться ночи и ночью продолжать выход из окружения. Но нас в сарае захватили 3 немецких солдата спавшими» (док. № 54). Кто-то был брошен санитарами: «Нас, раненых, оставили на опушке леса, и 25 июля к нам прошли немцы и взяли раненых в плен» (док. № 60).
Дальше начиналась другая история. Лагеря. Этапы. Новые лагеря. Военные заводы. Сельские хутора. Работа под бомбежками. Побеги. Наказания. И непреходящее чувство голода.
Всем им, конечно же, повезло: вовремя эвакуировали с театра военных действий, переправив в шталаги, расположенные на территории Германии, Франции, Норвегии, генерал-губернаторства. Но кроме удачи, было и другое – огромная воля к жизни, способность удержаться на самом краю: не умереть от голода, не заразиться тифом, не погибнуть от воспаления легких, с достоинством принять судьбу и не надеть форму вражеской армии. Закаленные, все испытавшие, несломленные люди.
Затем пришло освобождение и встреча с сотрудниками органов госбезопасности – армейскими и территориальными. А потом затянувшееся на долгие годы возвращение в мирную жизнь.
О.Л. ЛЕЙБОВИЧ
доктор исторических наук,
профессор
22 июня 1941 г.
12 июля 1946 г.
г. Сталинск
Кемеровской области
Шардаков Евгений Федорович, 1918 года рождения, уроженец Молотовской области, Верещагинского р-на, п. Верещагино, из рабочих, русский, образование высшее, б/партийный, не судим, проживает [в] г. Сталинск Кем[еровской] обл., Сад-город, шахта Резанова Северная, барак № 2, работает забойщиком шах[ты] Резанова Северная.
Об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от показаний по ст. ст. 92 и 95 УК РСФСР предупрежден.
Шардаков
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах, когда и где попали в плен?
Ответ: В плен я попал 22 июня 1941 года [в] первый день войны в Гродненской области на границе. Мы были направлены на укрепление границы. Но в 4 часа утра 22го июня 41 года наша местность бомбилась немцами. Мы в это время спали. По бомбежке мы поднялись, быстро собрались, поделили патроны, вышли на нейтральную зону и заняли основной рубеж. Но в нашем направлении противник не показался. Он прошел по другим дорогам, и нам было сообщено, что немец нас уже опередил и что связь уже с тыловыми частями порвана. Командир роты разбил [нас] повзводно, чтобы исследовать, где можно пройти к своим частям. Командир взвода [нас] разбил по отделениям для того, чтобы узнать, где нет немца, и наладить связь.
Когда разбились по отделениям, то наше отделение перешло дорогу, и друг друга мы уже растеряли, и нас осталось двое. Мы пошли по направлению, т.е. по течению реки, но идти было невозможно, потому что по правую сторону реки была немецкая артиллерия, а по левую сторону немцы ходили в полный рост. В это время я решил спрятать миномет и документы. Профсоюзный билет, комсомольский билет и военное удостоверение спрятано в болоте все вместе. И решили дождаться темноты, залегли в болото в кусты.
Часов [в] 7 – 8 вечера немцы вели поить лошадей. Я начал наблюдать за ними, а с другой стороны нас немец заметил, закричал своим, и нас окружили и взяли в плен. И сразу нас провели в штаб, где было еще трое с нашего батальона. [Нас] привели в городок Сувалки, где было много пленных.
Вопрос: Вызывался ли в гестапо, СД, жандармерию, полицию?
Ответ: Вызывался в гестапо после побега.
Вопрос: О чем у вас спрашивали в гестапо?
Ответ: Первый вопрос мне задался, как [я] попал в запретную зону в лагерь СД. Второй вопрос задался, почему бежали из военнопленного лагеря. Потом начали расспрашивать, как доставали продукты питания, не грабили ли крестьян, куда бежали по направлению. Но когда попал в плен в 1941 году 22 июня, я допрашивался русскими, с которыми были немцы, которые допрашивали, когда попал в плен, где, какая часть, какое звание или рядовой.
Вопрос: Как освободился из плена?
Ответ: Я из концлагеря сам перешел в лагерь военнопленных, где организовали батальон военнопленных, где поставили военную дисциплину. Расстановлены [мы] были в деревне по частным квартирам, по крестьянам. Выдали нам оружие, и мы наблюдали за порядком. Ловили немцев, которые не проходили англо-американскую комендатуру. Мы их забирали и направляли в англо-американскую комендатуру. Затем наш батальон перешел в лагерь Фаллингбостель. Из этого лагеря нас передали на советскую территорию, где были организованы также батальоны, [мы] занимались военной подготовкой. Нас уже снабжали газетами, радио было, и мы ходили уже вольно куда потребуется.
Вопрос: Что можете дополнить к своим показаниям [кроме того], что у вас спрошено?
Ответ: Дополнить к своим показаниям я ничего не могу.
В протокол допроса с моих слов записано правильно.
Шардаков
Допросил: п/оперуполномоченного Сталинского ГО НКГБ
Алексеенко
Д. 4901. Л. 3 – 4. Подлинник. Рукопись.
22 июня 1941 г.
20 июня 1945 г.
1945 года июня месяца 20 дня я, оперуполномоченный ОКР «Смерш» 77-го ЗСП лейтенант Мелехин, допросил бывшего военнопленного, находившегося в плену у немцев
Колупаева Василия Прокопьевича, 1920 года рождения, уроженца д. Верховка Чернушинского района Молотовской области, из крестьян, колхозник, б/п, образование 4 класса, русского, не судимого.
Вопрос: Расскажите об обстоятельствах Вашего пленения.
Ответ: Я служил при батарее ПТО 89-го стрелкового полка рядовым. 22 июня 1941 года наш полк стал отступать с литовской границы. Я был ранен и был с расчетом отрезан от своих, и был подобран немцами.
Вопрос: Расскажите, в каких лагерях военнопленных пребывали и чем занимались.
Ответ: С первого дня моего пленения немцами я находился в лагере Иоганнесбург (Восточная Пруссия), при лазарете лагеря лечился с 22 июня 1941 года до ноября 1941 года. После был переведен в лагерь Алленштайн (Восточная Пруссия), находился в бараке слабых до ноября месяца1942 года, на работу не посылался. Потом был отправлен на шахты [в] лагерь Кляйн Росми (Лотарингия), где работал в угольной шахте чернорабочим до сентября месяца 1944 года. При отступлении немцев с запада при наступлении союзников нас всех с шахты 2 сентября 1944 года из лагеря Кляйн Росми (Лотарингия) эвакуировали в лагерь Рорба (Лотарингия). Из лагеря [нас] посылали под усиленной охраной на строительство оборонительных сооружений. Там я пробыл дней 20 и был отправлен в лагерь Саргемин (Лотарингия), работал на отрывке окопов, траншей и других сооружений. Проработал дней 15, с голоду заболел и был направлен в лазарет при лагере, где находился на излечении до 11 декабря 1944 г. С приходом союзных войск был освобожден.
У американцев пребывал при лагере Туль, находился [там] в течение месяца и был отправлен на излечение [в] Нанси (фр[анцузский]), и пролежал [там] месяца полтора. [Потом] был отправлен в Шалигальма, где был до апреля 1945 года. После был переведен в лагерь Септен, г. Марсель, и 14 мая 1945 г. был отправлен на Родину. В запасной полк прибыл 28 мая 1945 года из Одессы.
Вопрос: Расскажите, кто пребывал с вами в лагере военнопленных.
Ответ: Со мной вместе в лагере военнопленных в плену у немцев были Кононенко Семен, Григорьев Семен, Максименко Николай, Воропаев Иван, Банников Федор. […][28]
Протокол с моих слов записан правильно, и мной лично прочитан.
Колупаев[29]
Допросил оперуполномоченный ОКР «Смерш» 77-го ЗСП
лейтенант Мелехин
Д. 2535. Л. 2 – 3. Подлинник. Рукопись.
22 июня 1941 г.
7 августа 1948 г.
с. Чад
Щучье-Озерского района
Молотовской области
Я, нач. Щ[учье]-Озерского РО МГБ капитан Михайлов, допросил репатрианта
Окладникова Ивана Григорьевича, 1921 г. рождения, ур. д. Куклиян Щ.-Озерского р-на Молотовской обл., русского, из крестьян-середняков, не судимого, образование 4 класса, колхозник к-за «8 Марта», военнообязанного нестроевика, находившегося в плену у немцев с 22 июня 1941 года по 20 апреля 1945 года, освобожденного французскими войсками, в настоящее время работает в качестве молокосборщика, проживает в д. Куклиян Щ.-Озерского р-на.
Об ответственности за отказ от дачи показаний и за ложные показания предупрежден по ст. ст. 92 и 95 УК РСФСР.
Окладников
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах, когда и где вы попали в плен к немцам.
Ответ: Пленен немцами 22 июня 1941 г. при следующих обстоятельствах. Я проходил службу в Советской Армии в войсках НКВД рядовым в 92-м погранотряде в 3-й резервной комендатуре. 21 июня вместе с пограничником Корякиным Дмитрием выехали на погранпост в село Залеская воля и вернулись на 10-ую заставу 92-го погранотряда НКВД, дислоцировавшегося в гор. Перемышль. В 4 часа 22 июня 1941 г. в связи с наступлением немецких войск мы вступили в бой против немецких войск. Через час в момент боя меня ранило пулей в ступню левой ноги. Я уполз в блиндаж, немного пострелял, и патронов не стало более. Немцы обошли блиндаж и нас закидали гранатами. При этом меня ранили в правую ногу в бедро и в правую руку. Я потерял чувство и находился без памяти. Оказался таким образом плененным немцами, которые перевезли [меня в лазарет]. И через восемь дней, вошедши в память, я оказался в городе Ярослав (б. Польша) на реке Сан, где я находился на излечении в лазарете до апреля месяца 1942 года. Вместе со мною был тоже раненый Шубин из Ивановской области, у которого была оторвана рука ниже локтя и нога ниже колена.
Вопрос: Расскажите, в каких лагерях военнопленных вы находились и чем занимались.
Ответ: Из Ярослава [меня] перевезли в гор. Перемышль Львовской обл. в лагерь военнопленных. [Я] ничем не занимался, ходил на костылях, а в июне 1942 года [меня] перевезли в гор. Замостье (Польша) в инвалидный лагерь военнопленных.
Из этого лагеря я в числе 6-ти человек совершил побег. Со мною бежало 5 человек, фамилии их не знаю. Они все убежали, а меня задержали двое, один из них был полицейский. Меня конвоировал полицейский до лагеря в/пл. в Замостье. За этот побег мне дали немцы наказание – 25 плеток и арест [на] 16 дней. После отбытия наказания, в августе 1942 г. отправили меня в числе ста человек военнопленных в штрафной лагерь в Понятова (Польша). Здесь [мы] ничем не занимались. А в октябре м-це 1942 года [меня] в числе 15 человек в/пленных перевезли в г. Варшаву и поместили в лагерь «Цель 24». В этом лагере находился до июля 1944 года, работал на кухне посудником.
С наступлением советских войск на Варшаву нас, военнопленных, из Варшавы вывезли на расстояние 70 – 75 клм, а через неделю нас увезли в лагерь [№] 5 в Штуттгарт, лагерь находился около этого города. [Я находился там] примерно до ноября 1944 г., ничего не работал. Вместе со мною в 5 лагере были: Козлов Тихон Иванович из Воронежской обл. и Хлобустин Михаил из Ростовской области. В ноябре 1944 г. нас вывезли в числе 25 человек в гор. Оберндорф. Козлов и Хлобустин были вместе со мною. Работали в лесу на свалке леса. 20 апреля 1945 года были освобождены французскими войсками.
Перед освобождением за сутки, вернее ночью на 20-е апреля, я в числе пяти человек бежал в лес, а как появились танки с французскими войсками, мы вышли к ним. Со мной вместе были Петров Василий из Киевской области, Хлобустин Михаил из Ростовской области, Козлов Тихон Иванович из Воронежской области.
Вопрос: Сколько раз вы совершали побег из лагерей в/пленных за время пребывания плену?
Ответ: Совершил всего два побега: первый из Замостья (Польша), как уже показывал выше, а второй из Оберндорфа 19 апреля 1945 г.
Вопрос: А в Люксембурге вы были?
Ответ: В Люксембурге я не был.
Вопрос: А почему в опросном листе в 306 лагере 11 сентября 1945 года записано, что вы были еще в Люксембурге?
Ответ: В Люксембурге я не был. Вероятно, лагерь вблизи Штуттгарта назывался так. Наподобие этого города на карте я находил город Людвигсбург. Возможно, вкралась путаница.
Вопрос: Сколько раз вы подвергались допросам органами гестапо?
Ответ: Допрашивали [меня] четыре раза.
Первый раз[31] допрашивали в Ярославе в марте 1942 года. Допрос производил немец за произведенную мною кражу одной брюквы. Допрос длился 5 – 10 минут, допрос фиксировался. [Допрашивавший меня немец] записал установочные данные и адрес места рождения, задал вопрос, что голоден что ли я. После этого моим же костылем несколько раз ударил по мне. Я упал с ног, даже у меня потекла кровь из рта и носа. Допрос происходил в карцере в присутствии еще одного русского, тоже военнопленного, посаженого за кражу. Допрашивающий меня немец был в гражданской форме. Видел я его в лагере 3 раза, ходил он с бумагами. После побоев меня из карцера вытолкнул.
Второй раз [я] допросу подвергался в Замостье в июле 1942 года за побег из лагеря в числе 6 человек. Я был шестой. Допрашивал гестаповец, фиксировал содержание допроса, опрашивал установочные данные, в каких лагерях был. Спрашивал, где служил. Я сказал, что строили доты. [Спрашивал], знаешь ли кого-либо из коммунистов, находящихся в лагере. Также спрашивал, кто есть из командиров Советской Армии, и кто высказывает антинемецкие настроения из числа военнопленных советских граждан. На эти вопросы я ничего не отвечал положительного для гестаповца, хотя гестаповец [приказал] меня накормить обедом, давал закурить сигарету. Если, говорил, не выявишь названных лиц, то посажу в карцер.
В результате меня выдержали в карцере 16 суток. На допрос меня приводили один раз. На протоколе допроса я не расписывался, а приложил пальцем оттиск мизинца. В карцере я находился один все шестнадцать суток. После отбытия [наказания] меня в числе 100 человек, главным образом тифозно-больных, отправили в Понятову в штрафной лагерь.
Третий раз допрашивался в Понятове в сентябре 1942 года за проданные мною свои брюки за две пайки хлеба. Допрашивал комендант лагеря, немец. [Он] записал полные установочные данные, предъявил претензию за проданное обмундирование. Спрашивал, где служил, после чего побил плетью и бросил на кухне к стене. В комендатуру не вызывал. Под записями я не расписывался. Допрос происходил на чистом месте у проволочного ограждения.
Четвертый раз допрашивался в г. Варшава, куда я прибыл в числе 15-ти человек. Допрос проводился по поводу того, что я совершил кражу картофеля и калеги, наполнил один противогаз из[32] … у барака. Это произошло в октябре месяце 1942 года. Допрашивал комендант лагеря – немец – с переводчиком, которые спрашивали, откуда прибыл и где служил, в какой части. На этот вопрос я ответил, что я строил доты в качестве плотника. Комендант с переводчиком спрашивали еще о том, где находятся секретные документы, служил ли при штабе. Я сказал, что не знаю ничего.
Вопрос: Вы показали, что совершили лишь один побег. А при опросе 11 сентября 1945 г. показали, что четыре раза допрашивался гестаповцами за побеги. Уточните.
Ответ: Я из лагеря убегал один раз, о чем дал показание выше. А что касается записи в опросном листе от 11 сентября 1945 г., то я не говорил, что «допрашивался четыре раза гестапо за побеги». Признаю, что я говорил допрашивавшему меня майору, что я допрашивался четыре раза за побег и кражи, а он записал иначе. Расписался я в опросном листе, не прочитав содержание записей по своей малограмотности.
Вопрос: Кто может подтвердить ваши показания?
Ответ: Может подтвердить Козлов Тихон Иванович из гор. Воронеж, быв. рабочий резинового завода, и Хлобустин Михаил из Ростовской области, с которыми я находился вместе с 1942 года до 20 апреля 1945 г., с которыми я расстался в Оберндорфе.
Вопрос: После освобождения французскими войсками вы подвергались опросам и допросам?
Ответ: Ни допросам и ни опросам не подвергался.
Вопрос: Когда вы были переданы советскому командованию?
Ответ: [Мы] были переданы советскому командованию в городе Мельк (Австрия). Нас приняли от американцев, которые нас, приняв от французов, сопровождали в эшелоне до г. Мельк в течение 8-ми дней. Все эти 8 суток мы были в пути. В Мельке побыли одни сутки, а затем [нас] перевезли в г. Вену, а из Вены в гор. Брук, в котором прожили до 22 августа 1945 г., а затем находились в лагере [№] 306 в Австрии.
Вопрос: Кого вы знаете из изменников Родине?
Ответ: Знаю изменника Родине по имени Анатолий из Московской области. [Он] был переводчиком в лагере «Цель 24» в Варшаве. Других данных о нем не знаю.
Вопрос: Вы сколько времени были у американцев?
Ответ: Во [время] сопровождения эшелона американцами [мы] были [с ними] пять суток, до гор. Мельк (Австрия).
Вопрос: Вас допрашивали американские представители?
Ответ: Нет, не допрашивали, а просто сопровождали для передачи советскому командованию.
Вопрос: Чем дополните свои показания?
Ответ: Дополнить ничем не могу.
Показания с моих слов записаны верно. Протокол опроса прочитал лично
Окладников
Допросил Михайлов
Д. 3509. Л. 2 – 6. Подлинник. Рукопись.
22 июня 1941 г.
12 ноября 1946 г.
г. Орск
Оренбургской области
Я, зам. нач. ОТО МГБ майор Новаженин, допросил в качестве свидетеля
Орехова Владимира Федоровича, 1920 года рождения, уроженца Молотовской обл., Верхне-Муллинского р-на, дер. Баские, происходит из крестьян-середняков, по национальности русский, б/партийный, образование 4 группы, женат, не судим, работает слесарем стройцеха Т № 3, ст. Орск, проживает – гор. Орск, Набережная ул., д. № 2.
Об ответственности за дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР, мне объявлено.
Орехов
Вопрос: Когда и как вы были пленены немецкими войсками?
Ответ: На военную службу в действующую Советскую Армию я был призван в сентябре м-це 1940 года Верхне-Муллинским райвоенкоматом и служил при 91-м погранотряде внутренних войск МВД[33] [с] расквартированием в гор. Рава-Русской.
С началом Отечественной войны с немецкими захватчиками 22го июня 1941 года погранотряд, в котором я находился на военной службе, с первых же минут вступил в бой с немецкими войсками. В течение 5 – 6 часов [мы] держали оборону заставы № 9. В первый же день войны около 11 часов дня я был ранен минным осколком в ногу. После чего из-за отсутствия подхода подкрепления к заставе из погранотряда или регулярных воинских частей Советской Армии я был взят в плен немецкими войсками в бессознании. И только через некоторое время, очнувшись в госпитале, я увидел двух товарищей с заставы, также раненных.
Вопрос: В каких лагерях вы находились, сколько времени и допрашивались ли немецкими властями?
Ответ: После пленения немецкими войсками я находился на излечении в госпитале при гор. Замостье (Польша) в течение 3½ м-цев. Затем при общем лагере находился до глубокой осени 1941 года, откуда был перевезен в лагерь военнопленных [в] гор. Ченстохова (Польша). Пробыв [там] до апреля м-ца 1942 г., этапом вывезен в лагерь Штаргард (Германия), откуда я в числе 35 ч[елове]к направлялся на полевые сельхозработы к пану (фамилию пана и название местности не помню). [Я] проработал на полевых работах месяца 2, затем взят был обратно в лагерь Штаргард, и осенью 1942 года [меня] вывезли этапом в Норвегию в лагерь Киркенес. [Там] я работал на строительстве аэродрома, прожив зиму 1942/43 г., и к весне 1943 г. [меня] вывезли в лагерь Альта, [где] прожил 3 м-ца, работал при порту. После чего в команде 90 человек был переведен в порт Боссекоп, работая при порту и на сооружении бомбоубежищ при саперных и строительных немецких воинских частях, побыв [там] до осени 1944 года. Затем как рабочий-военнопленный я в числе 17 человек был придан к немецкой воинской части по ее обслуживанию в хозяйстве. [Я был] вывезен в местечко Теннес, побыв [там] до мая м-ца 1945 года. Воинская немецкая часть строила оборонительные сооружения военного характера. И 3го мая 1945 г. я при этой же воинской немецкой части вывезен был в гор. Ларвик, где находился при немецкой части до конца капитуляции Германии 9го мая 1945 года.
Вопрос: Расскажите, как вас зачислили в рабочую команду при воинской немецкой части и какое с вас брали обязательство о соблюдении военной тайны.
Ответ: Из лагеря Боссекопа я по счетному отбору немецким командованием был придан команде по обслуживанию немецких воинских частей, разъезжая с ней до конца капитуляции Германии. Никаких обязательств о сохранении военной тайны я никогда никому не выдавал.
Вопрос: Находясь в плену у немцев, вызывались ли вы на допросы немецким командованием?
Ответ: Будучи в плену у немцев, я на допросы немецким командованием не вызывался.
Вопрос: Принадлежали ли вы к немецким формированиям?
Ответ: К немецким формированием я не принадлежал.
Вопрос: Кого вы знаете из бывших военнопленных, находившихся вместе с вами в плену, и где они находятся?
Ответ: Из бывших военнопленных, прибывших для работы на Оренбургскую железную дорогу вместе [со мной], по лагерям я хорошо знаю Зайцева Якова и Гончарова Николая. Где они работают на Оренб[ургской] ж. д., я не знаю.
Протокол составлен с моих слов верно, мне прочитан. Записано правильно.
Орехов[34]
Допросил зам. нач. ОТО МГБ ст. Орск
майор Новаженин
Д. 3527. Л. 2 – 3. Подлинник. Рукопись.
22 июня 1941 г.
27 февраля 1947 г.
с. Юго-Осокино
Юго-Осокинского района
Молотовской области
Начат в 21 час 20 мин.
Окончен в 22 час. 45 мин.
[…][36] Вопрос: Когда и каким райвоенкоматом Вы были призваны в Советскую Армию?
Ответ: В Советскую Армию я был призван 23/X-1940 года Чердынским райвоенкоматом Молотовской обл.
Вопрос: В каких воинских частях Вы служили?
Ответ: После призыва я один месяц служил в 140-м инженерном батальоне, позднее до момента пленения служил разведчиком в 131-м артиллерийском полку 6-й стрелковой дивизии, дислоцировавшейся в окрестностях гор. Брест-Литовска.
Вопрос: Когда и где Вы были пленены немцами?
Ответ: В плен я попал 22/VI-41 года в окрестностях гор. Брест-Литовска.
Вопрос: При каких обстоятельствах Вы были пленены?
Ответ: В первый день войны немцы из артиллерии начали обстреливать наши казармы, появилась паника. [Все] разбежались, кто куда мог, а большинство погибло от огня противника, остальных немцы взяли в плен.
Вопрос: Где жили и чем занимались в немецком плену?
Ответ: С июня 1941 г. по 31/VIII-42 г. был в рабочем лагере [в] гор. Седлец (Польша), работал на разных работах. С сентября 1942 г. по 22/IX-42 г. – лагерь [в] гор. Гамерштейн (Германия), нигде не работал. С октября 1942 г. по 17/I-44 г. – лагерь [в] гор. Боде (Норвегия), работал на постройке аэродрома. С января 1944 г. по 8/XI-44 г. – лагерь [в] гор. Рогнан (Норвегия), работал на постройке аэродрома. С ноября 1944 г. по 12/II-45 г. – лагерь [в] гор. Хенефосс (Норвегия), работал также на постройке аэродрома. С февраля 1945 г. по 9/V-45 г. – лагерь [в] гор. Лиллехаммер (Норвегия), [работал] на разных работах. Из плена освобожден английскими[37] войсками.
Вопрос: Немцы Вас допрашивали?
Ответ: Нет, не допрашивали. […]
Вопрос: Что желаете дополнить?
Ответ: Дополнить ничего не желаю.
Протокол допроса мною полностью прочитан, записано с моих слов все верно.
Е. Кошкин
Допросил: опер. упол. Юго-Осокинск[ого] РО МГБ
ст. л-т В. Черкасов
Д. 2674. Л. 13 – 14 об. Подлинник. Рукопись.
22 июня 1941 г.
24 декабря 1946 г.
с. Сива
Сивинского района
Молотовской области
[…][39] Вопрос: Когда вы были призваны в Красную Армию и где походили службу?
Ответ: В Красную Армию я призван в 1940 году Сивинским РВК и проходил службу в 91-м погранотряде на западной границе, в районе города Рава-Русская. В июне месяце 1941 года при нападении немецко-фашистских захватчиков на СССР я был пленен немецкими войсками.
Вопрос: Расскажите подробно обстоятельства пленения.
Ответ: 22 июня 1941 г. в 4 часа утра немецкие войска обстреляли наш участок границы. Между нами и немцами завязался бой, в котором немцы разбили наш отряд, и [они] перешли нашу границу. Я с начальником заставы мл. лейтенантом[40] … в деревне Дахново спрятались в стог соломы с таким расчетом, [чтобы] дождаться ночи и продвигаться на восток, т.к. днем двигаться не было возможности – немцы наш район обошли. Часов [в] 6 вечера по доносу одной украинки из деревни Дахново, фамилию я ее не знаю, нас немцы из стога соломы вытащили и взяли в плен. И направили в лагерь военнопленных в Польше в 7 километрах от реки Зап[адный] Буг, в поле, где я находился месяца три, т.е. до сентября м-ца 1941 года.
После был вместе с другими военнопленными переведен в центральный лагерь военнопленных в Германии (лагерь стоял в поле, месторасположения сейчас не помню), где находился до апреля месяца 1942 года, нигде не работал. После был переброшен в лагерь военнопленных [в] город Гамбург, работал на разных работах. В мае месяце 1943 года [я] вместе с военнопленными этого же лагеря Рузайкиным Павлом и другим военнопленным по имени Андрей из лагеря бежали с целью попасть в Россию, находясь в побеге шесть дней. Нас немецкая полиция в лесу задержала. После меня направили в лагерь военнопленных [около] дер. Профиль, находящийся в 7 километрах от гор. Лейпциг по направлению [на] юго-восток. А моих товарищей, Андрея и Рузайкина Павла, направили в другие лагеря. Больше я их не видал. В лагере около дер. Профиль я содержался до мая месяца 1945 года, т.е. до момента освобождения нас американскими войсками.
После освобождения американскими войсками я вместе с другими военнопленными был передан советским войскам, где я прошел проверку и был зачислен [в] 524-й стрелковый полк, где и служил до демобилизации, т.е. до апреля месяца 1946 года.
Вопрос: Вы подвергались допросам немецкими военными властями после того, как были взяты в плен в июне месяце 1941 года?
Ответ: После того, как я был пленен немецкими войсками в 1941 году, никаким допросам не подвергался.
Вопрос: Где и когда Вы подвергались допросам немецкими властями, находясь в лагерях военнопленных?
Ответ: В 1943 году в мае месяце при задержании меня немецкой полицией я подвергался допросу, где меня допрашивал немецкий офицер по вопросам: когда и откуда, т.е. из какого лагеря военнопленных, бежали и куда бежите, – где я дал показания, что я бежал из лагеря военнопленных города Гамбург, идем в Россию, побег совершили потому, что мы голодные. После допроса дали двадцать одни сутки ареста, которые я отсидел. После меня направили в лагерь военнопленных, расположенный в 7 километрах от города Лейпциг.
Вопрос: Рузайкина Павла и второго [военнопленного] по имени Андрей также подвергали допросу или же вас одного допрашивали?
Ответ: Допросам подвергались все трое, т.е. Рузайкин Павел и Андрей.
Вопрос: Рузайкин Павел и Андрей вместе с вами были направлены в лагерь военнопленных вблизи Лейпцига, или же они были направлены в другой лагерь?
Ответ: После допроса нас всех троих посадили на 21 сутки в тюрьму. После того, как мы отсидели указанный выше данный нам арест, меня одного направили в лагерь, а Рузайкин и Андрей остались в тюрьме. Куда их направили, я не знаю.
Вопрос: В лагере военнопленных в районе гор. Лейпциг вы не подвергались допросам?
Ответ: Допросу в лагере военнопленных в районе гор. Лейпциг я не подвергался.
Вопрос: На какой работе вы работали, будучи в лагере военнопленных в дер. Профиль в 7 километрах от гор. Лейпциг?
Ответ: Первоначально я работал на погрузке-разгрузке железа (утильсырья) краном, после работал в мастерской шахты на ремонте агрегатов, [там я работал] до момента освобождения американскими войсками.
Вопрос: Что еще желаете дополнить?
Ответ: Дополнить больше ничего не могу.
Протокол с моих слов записан правильно и мною прочитан, в чем и расписуюсь.
Воробьев
Допросил: оперуполномоченный Сивинского РО МГБ
ст. лейтенант Бабкин
Д. 1544. Л. 4 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
22 июня 1941 г.
17 января 1947 г.
с. Сива
Сивинского района
Молотовской области
Начат в 10 час. 00 мин.
Окончен в 11 час. 30 мин.
Я, нач. Сивинского РО МВД лейтенант Кропачев, допросил в качестве[41] …
1. Фамилия, имя и отчество – Казанцева Ивана Ивановича.
2. Год рождения – 1922. 3. Место рождения – д. Паленово Сивинского с/сов. Сивинского района Молотовской обл.
4. Адрес – д. Паленово Сивинского района Молотовской обл.
5. Парт[ийность] – чл. ВЛКСМ [с –] года. 6. Национ[альность] – русский.
7. Гражд[анство] – СССР.
8. Паспорт или другие документы – в[ременное]/удостоверение, выданное Сивинским райвоенкоматом 14 декабря 1946 г.
9. Образование – 10 классов ср. школы.
10. Профессия и должность – не имеет.
11. Род занятий – не работает.
12. Состав семьи – мать Казанцева Анна Егоровна, 1900 [года рождения]; сестра Анна Ивановна, 1930 [года рождения]; брат Павел Иванович, 1932 г. рож. Проживают [в] д. Паленово Сивинского с/с.
13. Кто из близких родственников находится или находился в период Отечественной войны на службе в Красной Армии или Военно-Морском флоте – никто не служит и не служил.
14. Социальное происхождение – из крестьян-середняков.
15. Обществ[енная] и политическая деятельность в прошлом – не занимался.
16. Правительственные награды – не имеет.
17. Военное или специальное звание – нет.
18. Отношение к воинской повинности – в/обязанный.
19. Участие в Отечественной войне – участвовал, 91-й погранотряд 12-й заставы под г. Рава-Русская.
20. Имеет ли ранения и контузии – имеет два ранения.
21. Был ли на территории, оккупированной противником – с 1941 по 1945 год находился в немецком плену.
22. Участвовал ли в бандах, антисоветских организациях и восстаниях (где, когда) – не участвовал.
23. Судимость – со слов не судим.
Об ответственности за ложные показания предупрежден по ст. 95 УК РСФСР.
И. Казанцев
Показания обвиняемого (свидетеля) Казанцева
Вопрос: Расскажите, когда и каким райвоенкоматом вы призваны в Красную Армию и в каких воинских частях служили и кем.
Ответ: В Красную Армию я призван 27 сентября 1940 года Сивинским райвоенкоматом и направлен был в 91-й погранотряд 12-й заставы, где служил под гор. Рава-Русская рядовым бойцом до момента моего пленения немецкими войсками, т.е. до 22 июня 1941 г.
Вопрос: Расскажите обстоятельства вашего пленения: где, когда, при каких обстоятельствах.
Ответ: Я служил в погранотряде 91-м, и в момент вторжения немецких войск на советскую территорию при защите своей границы 22 июня 1941 года был ранен двумя пулями в спину и шею. Дальнейшее сопротивление немецким войскам оказывать был не в состоянии, после чего был взят немецкими войсками в плен. В плен был я взят один, других бойцов нашей заставы в количестве пяти человек я встретил уже в плену [в] г. Замостье.
Вопрос: Расскажите, в каких странах вы находились в немецком плену и что делали?
Ответ: Первое время, когда меня взяли в плен, отправили в г. Замостье (Польша), где [я] находился в госпитале на излечении до 20 июля 1941 года, откуда по излечению был выписан и отправлен в лагерь в/пленных.
30 июля 1941 года [меня] отправили в Германию в лагерь военнопленных № 10 Д около г. Мюнстер, в котором находился до 13 сентября 1941 г., нигде не работал. [Потом меня] отправили в гор. Мюнстер в рабочий лагерь. [Я] работал на лесозаготовках и ремонте дорог. 14 февраля 1942 года отправили в г. Гамбург и поместили в лагерь военнопленных «Вольтерхоф», где работал в порту на разгрузке песка, откуда 17 июня 1942 года [меня] отправили в лагерь в/пленных № 10 Д около г. Мюнстер. [Там я] нигде не работал ввиду слабого состояния здоровья, откуда 6 августа 1942 года отправили на работу к помещику вблизи гор. Шлезвиг, где работал в числе 20 военнопленных на сельхозработах до момента моего освобождения английскими войсками, т.е. до 5/V-45 года.
Вопрос: Расскажите, вы подвергались арестам, допросам со стороны немецких властей?
Ответ: Я содержался в немецком плену с 1941 по 1945 год и арестам или допросам со стороны немецких властей не подвергался.
Вопрос: Скажите, вы подвергались арестам или допросам со стороны союзных нам властей?
Ответ: Из немецкого плена я освобожден 5 мая 1945 года английскими войсками и 7 июня 1945 года в группе эшелона передан советским войскам. Репрессиям, арестам, допросам со стороны союзных нам властей я не подвергался.
Вопрос: Расскажите, когда и откуда вы возвратились к постоянному месту жительства, причины возвращения.
Ответ: Я по возвращению из плена был зачислен в ряды Красной Армии, и 23 ноября 1946 года меня демобилизовали из 883-го стр. полка 22-й мех. дивизии.
Вопрос: Скажите, в каких местах вы походили проверку?
Ответ: Проверку я проходил в 218-м армейском запасном стрелковом полку в г. Косоноц (Нижняя Силезия). Вторично – при 883-м полку 22-й мех. дивизии [в] г. Заган.
Протокол допроса записан с моих слов верно и мною почитано, в чем и расписуюсь.
И. Казанцев[42]
Допросил нач. РО МВД
лейтенант Кропачев
Д. 2270. Л. 3 – 4 об. Подлинник[43].
22 июня 1941 г.
6 июля 1945 г.
ст. Суслонгер
Марийской АССР
1. Фамилия – Федосеев.
2. Имя – Николай. 3. Отчество – Николаевич.
4. Год и место рождения – 9.01.1917 [г.], д. Юла, Косинск[ий] р-н Молотовской обл.
5. Национальность – коми. 6. Партийность – ВЛКСМ.
7. Профессия и специальность:
а) военная – стрелок.
б) гражданская – счетовод.
8. Последнее местожительство до призыва в армию – с. Коса, ул. Ленина, [д.] 49, Молотовская обл.
9. Воинское звание – мл. сержант.
10. С какого года в Красной Армии и каким военкоматом был призван – 3.01.40 г., Кочевским РВК.
11. Когда и где был пленен – 22.06.41 г. под г. Гродно.
12. Наименование воинской части, род войск и последняя занимаемая должность – 59-й стр. полк, 85-я ордена Ленина стр. дивизия, 3-я армия, пехота, ком. отделения.
13. Находился в плену (с какого года, в какой стране, в каком лагере и что делал) – с 22.06.41 г. в Норвегии, лагерь № 330, [работал] на общих работах.
14. Когда и откуда прибыл на арм. СПП или в спец. зап. часть НКО, в спецлагерь или на проверочно-фильтрационный пункт НКВД – 3.07.45 г. из Норвегии, личный № 962.
15. № и название арм. СПП, спец. зап. части НКО, спецлагеря или проверочно-фильтрационного пункта НКВД – 2-й учебный стрелковый полк 47-й УСД, ст. Суслонгер, Марийская АССР.
16. Регистрационный номер
17. Дата и место убытия – 10.09.45 г., ст. Челябинск.
Правильность записанных на меня сведений подтверждаю
Федосеев
Подпись сотрудника, заполнившего карточку[44]
ГОПАПО. Проверочно-фильтрационная картотека. Подлинник[45].
23 июня 1941 г.
17 января 1942 г.
г. Подольск
Московской области
[…][47] Вопрос: Расскажите, где Вы попали в окружение и как оттуда выходили.
Ответ: До начала войны я находился в лагерях в Литовском корпусе [в] гор. Ораны. На второй день войны 23 июня в тылу нашего корпуса уже был противник, и мы были окружены. В корпусе поднялась неразбериха и перестрелка, часть командного состава из литовского офицерства ушла на сторону противника.
Я в это время находился на коммутаторе, где находилось 7 литовских красноармейцев и 2 человека с восточных областей. Приказа отступать не было, и я досидел до того времени, что был полностью окружен танками, бронемашинами и автоматчиками. В этот момент мы вместе с политруком Семеновым уничтожили свои партбилеты. Личного оружия у меня не было, винтовки у бойцов были без патронов, так что сопротивляться было нечем. Когда немцы окружили коммутатор, их было около 50 человек, и нас, всего группу в 9 человек, взяли в плен. После тщательного обыска нас повели в близлежащий лагерь, где уже было много пленных.
Вопрос: Кто с Вами разговаривал из немцев?
Ответ: Как во время пленения, так [и] за все время нахождения в плену у немцев никто со мной не разговаривал, и допросам я не подвергался.
Вопрос: Сколько времени Вы находились в плену у немцев и чем занимались?
Ответ: В плену у немцев в лагере я находился 21 день: с 23 июня по 14 июля 1941 года; за этот период я сидел и ничего не делал.
Вопрос: Кого-нибудь вызывали на допрос?
Ответ: Я лично не видел, чтобы кого-нибудь вызывали на допрос, так как в лагере было очень много пленных, около 40000 человек.
Вопрос: Расскажите об обстоятельствах побега из плена.
Ответ: Вечером 14 июля самолеты Красной Армии начали бомбить близлежащую бензобазу между ст. Ораны и нашим лагерем, часть бомб попала на территорию лагеря. Охрана лагеря, побросав оружие, бросилась бежать. В этот момент я бежал из лагеря вместе с большой группой военнопленных, около 400 человек.
Я зашел на первый хутор, попросил покушать и на опушке леса пролежал до вечера, а вечером продвигался на восток. Так я двигался по направлению на г. Минск в обмундировании, обошел г. Вильно, Ошмяны, Гольшаны, Воложин, Минск, Борисов, Оршу, Смоленск и в первых числах сентября я уже был под г. Ельня, где хотел перейти линию фронта.
Вопрос: Кто вместе с Вами находился в плену из Ваших знакомых, и с кем Вы из них бежали из плена?
Ответ: Вместе со мной в плену были красноармейцы Якимов и Сидоров Александр из нашего батальона, политрук Семенов. Из плена со мной никто из знакомых не бежал. Я отделился от общей группы бежавших из плена и шел все время один.
Вопрос: Вы все время шли в форме до самого выхода из окружения или переодевались?
Ответ: От самого побега из плена до окончательного выхода из окружения я шел в форме.
Вопрос: В пути Вы задерживались немцами?
Ответ: В пути до самого выхода из окружения я немцами нигде не задерживался.
Вопрос: С кем и когда Вы вышли из окружения?
Ответ: Из окружения я вышел 26 сентября 1941 года в районе между Глуховым и Шостка, деревня Березка, вместе со ст. политруком Сидоровым Алексеем.
Вопрос: Чем Вы питались в пути следования?
Ответ: В пути следования я заходил в деревни, где питался.
Вопрос: Вы шли в форме, заходили в деревни за питанием, и Вас ни одного раза нигде не задерживали немцы. Как, где и когда Вы шли?
Ответ: Проходил я всегда проселочными дорогами днем и ночью, в деревню заходил в большинстве [случаев] к вечеру и, таким образом, ни одного раза не задерживался немцами, и даже близко не встречался с ними.
Вопрос: Какого числа сентября месяца Вы были под Ельней и сколько шли до места перехода линии фронта?
Ответ: Под Ельню я пришел 12 – 13 сентября. Три дня находился в деревне Бантутино вместе с мирным населением в поле, которое немцы выгнали из окрестных деревень. К месту перехода линии фронта я шел с вечера 14 сентября по 26 сентября, в пути следования я нигде не задерживался – все время шел.
Вопрос: Сколько километров примерно Вы прошли от Ельни до места перехода линии фронта?
Ответ: От Ельни я пошел на города Рославль, Мглин, Унеча, Стародуб, Новгород-Северский, Шостка и, не доходя [до] г. Глухов 7 км, я перешел [линию] фронта в деревне Березка. Всего по моим подсчетам я за это время прошел около 300 км.
Вопрос: Вы говорите неправду. За 12 суток Вы не могли пройти от Ельни до Глухова. Расскажите, где и как Вы выходили из окружения.
Ответ: Я подтверждаю свои показания о том, что с 14 по 26 сентября я прошел от г. Ельня до г. Глухов.
Допрос прерывается. Протокол записан с моих слов правильно и мне прочитан.
Мелешин[48]
Допросил: ст. оперуполномоч. 7 от-ния ОО НКВД
лейтенант госбезопасности Суязов
Д. 482. Л. 5 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
23 июня 1941 г.
17 октября 1946 г.
п. Ляут
Гурьевского района
Калининградской области
Я, сотрудник УМВД по Калининградской обл. ст. лейтенант Смирнов, допросил проверяемого:
Сердюк Платон Михайлович, 1913 года рожд., урож. Молотовской обл. Коми-Пермяцкого округа Кочевского района Отопковского с/совета дер. Отопкова, коми-пермяк, гр-н СССР, со слов ранее не судимый, женат, проживает – поселок Аизен Круг, райКЭЧ; в 1940 г. 10 июня был призван в ряды Красной Армии на действительную службу Кочевским райвоенкоматом. 23/VI-41 года пленен в гор. Каунас Литовской ССР.
Будучи предупрежден по ст. 95 УК РСФСР за ложные показания
Сердюк
Вопрос: Кем и когда были призваны в ряды Красной Армии и в какую часть были зачислены?
Ответ: 10-го июня 1940 года я был призван на действительную воинскую службу в ряды Красной Армии Кочевским райвоенкоматом Коми-Пермяцкого округа Молотовской области и был направлен в особый батальон связи на полустанок Алкино Башкирской Республики, где находился до июля м-ца 1940 г. Откуда 10-го июля 1940 года был направлен [в] 142-й стрелковый полк, 8-й батальон, в пулеметный взвод пулеметчиком № 1 и служил в г. Каунас до мая месяца 1941 года. В мае м-це 1941 г. был направлен в составе того же полка в укрепрайон на границу В[осточной] Пруссии и Литвы.
При начале войны Германии с Россией наша часть была разбита. Я [в составе группы] в количестве 3-х человек: [я], старшина роты и ст. сержант Бобков – отошли по направлению [на] Каунас. В гор. Каунас были пленены литовцами и переданы немцам, которые поместили нас в крепость № 2, где я находился около одного месяца.
Вопрос: Где и в каких лагерях содержались, будучи пленными?
Ответ: Первое время содержался в л[агере]/военнопленных в крепости гор. Каунас, один м-ц. И затем был направлен в л/военнопленных [в] В. Пруссии, где находился до августа м-ца 1941 года, название лагеря не знаю. С августа по сентябрь 1941 г. содержался в г.г. Торн и Данциг, а затем был направлен на работы в л/военнопленных [№] 54 в мест. Мевель, где находился до мая м-ца 1942 г. После чего был направлен на работу к помещику в с. Пельплин в районе Гершау, у которого работал два месяца. С работы сбежал, но обратно был пойман и направлен в лагерь в/пленных № 213 в гор. Данциг, где и находился до XI-1942 г. В ноябре м-це 1942 года был направлен в гор. Эссен, местечко Альтенэссен, где и находился до марта 1945 года. В марте м-це 1945 года бежал из лагеря и находился до 31 III 45 г. в бегах.
А 31 марта 1945 года был освобожден в гор. Людвингхаузен американскими войсками и направлен в лагерь «Лето», где находился до 18 VII 45 г., а 18 VII 45 г. [мы] выехали и были переданы частям Красной Армии в гор. Рибнитц. После этого меня и других [бывших военнопленных] направили в гор. Дойч-Кроне на уборку урожая, где и работал до января м-ца 1946 года ездовым. В январе месяце 1946 года я был направлен в гор. Штеттин, а затем в Инстербург, где находился два дня. А после был послан на работу в Нойхаузенское райКЭЧ, где и работаю по настоящее время бригадиром ремонтной строительной группы.
Больше показать ничего не могу.
Записано с моих слов верно и мне прочитано.
Сердюк[49]
Допросил: сотрудник УМВД по Калининградской области
ст. лейтенант Смирнов
Д. 4118. Л. 5 – 7. Подлинник. Рукопись.
26 июня 1941 г.
28 декабря 1945 г. – 1 апреля 1948 г.
№ 11
28 декабря 1945 г.[50]
Я, ст. оперупол. к/р ст. лей-т Галеев, сего числа допросил
Елькина Николая Александровича, 1921 г. рожд., ур. Молотовской обл., Ворошиловского р-на, дер. Лубянка, из кр[естья]н, б/п, рус[ский], обр[азование] 5 кл., не судим, в плену с 1941 г.
За дачу ложных показаний [по] ст. 90 УК УССР об ответственности предупрежден.
Н. Елькин
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вы попали в плен?
Ответ: 26 июня 1941 году под гор. Ракишки попал в плен при следующих обстоятельствах. Как только немцы углубились на нашу территорию, наша часть вышла им навстречу, и мы стали наступать. Во время боя я был ранен и погружен в эшелон. Немцы эшелон полностью взяли в плен. Вернее, они эшелон разбомбили, а после стали собирать раненых. Немцы нас отправили в госпиталь. Пролежал 17 дней, после чего отправили в Германию. В Германии я работал на фабрике в гор. Эрфурт слесарем.
Вопрос: Когда вы были освобождены и кем?
Ответ: 12 апреля 1945 года был освобожден англо-американскими войсками. Передан частям Красной Армии в мае 20 дня 1945 года. За период пребывания у союзников я нигде не работал.
Вопрос: Подвергались ли вы репрессиям?
Ответ: Нет.
Вопрос: Что вы можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить ничего не могу.
Н. Елькин[51]
Допросил: Галеев
Д. 1975. Л. 3. Подлинник. Рукопись.
31 марта 1948 г.
с. Барда
Бардымского района
Молотовской области
Я, ст. о/уп. Бардымского РО МГБ капитан Сапегин, допросил Елькина Николая Александровича […][52].
Вопрос: Расскажите о вашей трудовой деятельности.
Ответ: С 1929 года по 1936 год учился в школе и проживал совместно с родителями в дер. Лубянка Ворошиловского р-на Молотовской области. Отец Елькин Александр Петрович, с 1886 г. рожд., работал в колхозе и сейчас работает на дорожном строительстве рабочим. Мать Елькина Маремьяна Ивановна, 1882 года [рождения], домохозяйка. Брат Елькин Михаил Ал[екса]ндрович, с 1927 года [рождения], служит в Советской Армии на ДВК в морфлоте, полевая почта № 02761. Брат Елькин Петр, 1930 года [рождения], проживает совместно с родителями. Сестра Елькина-Мальцева Евдокия Ивановна с 1938 г. замужем, проживает в гор. Березники Молотовской обл. Муж ее, Мальцев Федор Ал-ндрович, работает бойцом на бойне.
По окончании учебы в семилетке я начал работать в колхозе письмоносцем. Проработав год, перешел работать на бойню в гор. Березники бойцом. Забивал скот до ухода в Советскую Армию в марте м-це 1941 года.
Вопрос: Расскажите с службе в Советской Армии.
Ответ: В Советскую Армию я был призван Ворошиловским райвоенкоматом, и был направлен в гор. Троицк Челябинской области. Пробыв там около двух недель, нас перевели в гор. Миасс. Также пробыв [там] около двух недель, перевезли в гор. Двинск. В городе Двинске в составе авиачасти № 4041 простояли по 20 июня 1941 г., а 20 июня 1941 [г.] пошли на литовскую границу. В походе 21 июня[53] 1941 г. мы узнали, что находимся в состоянии войны с Германией, и сразу же начали принимать участие в боевых действиях и отступали. 27 июля[54] [в] местечке Малые Ракишки Литовской ССР в бою я был ранен в руку (в пальцы), а в левую [руку] выше локтя осколком от снаряда и еще был ранен в плечо тоже осколком снаряда, но ранения были легкие. И я раненым попал в плен к немцам.
Вопрос: Расскажите о подробностях вашего пленения.
Ответ: В плен к немцам я попал при следующих обстоятельствах. В ночь с 26 на 27 июня 1941 года нас в составе 11 человек направили в разведку под командой политрука, фамилии его я не знаю, отвезли километра три на автомашине. И мы высадились около завода, название его я не знаю. Осмотрев около завода, мы пошли дальше. Спустившись под горку от завода, нас немцы осветили ракетой и начали артиллерийский обстрел. Меня в то время ранило осколком снаряда в левую руку выше локтя и в плечо и в правую руку в пальцы. Троих из нашей группы убило. Двоих – меня, командира отделения, фамилии его не знаю, – [ранило], и мы все остались тут до утра.
К утру наши части отбили немцев и приехали за нами на автомашине. Посадив нас, двоих раненных, на автомашину, привезли на ж.-д. ст. Малые Ракишки. И раненых погрузили в один вагон, и я заснул. Когда пробудился, [увидел, что] поезд стоит и железнодорожная линия разбита с немецких самолетов бомбами.
Вопрос: Сколько вы отъехали от ст. Малые Ракишки, когда вы проснулись и поезд стоял?
Ответ: От ст. Малые Ракишки поезд отошел всего метров триста.
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: Когда я проснулся, санитарки открыли двери и стали выносить раненых и перегружать в стоящие на тракту автомашины. Я сошел с вагона и тоже ушел к автомашинам и остановился с военврачом. Тогда снова налетели немецкие самолеты и разбомбили автомашины, а мы с военврачом успели упасть в канавы возле тракта. Меня в это время еще ранило осколком бомбы в грудь. Машинист паровоза пришел, поднял меня и сказал, что иди на станцию, сейчас отремонтируют путь и поедем. Я отошел на жел.-дор. станцию Малые Ракишки. Когда пришел в станцию, там было двое солдат (охрана). Пробыв на ст[анции] минут 15, пришли немцы, и меня и одного [солдата] из охраны забрали в плен, а другой убежал.
Вопрос: Зачем вы пошли на ту станцию обратно, откуда уже отступили?
Ответ: На станцию я пошел по совету машиниста в ожидании, пока исправят линию. А машинист вперед меня убежал на станцию. А когда я пришел на станцию, я его уже больше не видел.
Вопрос: Вам известны инициалы этого машиниста?
Ответ: Инициалов машиниста и откуда он, я не знаю.
Вопрос: Кто из вашей части и вообще был с вами в момент вашего ранения и пленения, которые могут подтвердить рассказанное вами?
Ответ: Момент ранения может подтвердить командир нашего взвода лейтенант Свечников (имени и адреса его я не знаю). Он в то время подошел и записал меня. Еще были Арапов Павел (отчества не знаю, с 1921 г. рождения, из гор. Березники), Ворошнин Александр (отчества не знаю, 1921 года рождения, из поселка Усолье Ворошиловского р-на Молотовской обл.). Момент моего пленения на станции Малые Ракишки подтвердить никто не может, так как был я один. Если и был еще один боец охраны, то он был нерусский и по-русски совершенно не говорил.
Вопрос: Расскажите о вашей деятельности в плену у немцев.
Ответ: Как немцы меня раненого взяли в плен, увели в больницу в местечко Малые Ракишки, и меня положили на коечное лечение, где я находился с 27 июня по 17 июля 1941 года.
Вопрос: Когда немцы вас взяли в плен, допрашивали?
Ответ: Нет, меня не допрашивали, так как я был ранен, и после выздоровления меня тоже не допрашивали.
Вопрос: Кто вместе с вами находился в больнице на излечении из бойцов Советской Армии?
Ответ: В больнице со мной был один летчик. Он был в бессознательном состоянии, и я не знаю, кто он и откуда. А больше никого из военных не было.
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: После того как я излечился, пришел в больницу солдат и отвел меня в лагерь военнопленных Малые Ракишки. Ночевав одну ночь в этом лагере, нас, военнопленных, погрузили в вагоны и повезли на Запад. Не доезжая пяти километров до города Тильзит (Восточная Пруссия), нас выгрузили прямо на поле [в] огороженный лагерь. Пробыв в этом лагере по октябрь м-ц 1941 года, [нас] отправили в распределительный лагерь Занчу или Залгу (точно не помню). Прожив здесь две недели, [меня] направили в лагерь [в] местечко Мебельсбург, где мы работали на фабрике по выработке колодок подошвенных и для пошива обуви. На этой фабрике я проработал по день освобождения нас американцами, по 12 апреля 1945 года.
Вопрос: Кто был вместе с вами в перечисленных вами лагерях?
Ответ: Были вместе со мной в лагере Мебельсбурга Романов Иван Павлович, 1911 года [рождения], из города Тулы, ул. Кирова, дом № 15; Галуза Александр Павлович, 1921 г. [рождения], уроженец и житель дер. Красница Новошмелевского р-на Киевской области; Паньков Александр Афанасьевич, 1909 г. [рождения], из дер. Чикуны Камышловского р-на Свердловской области. Были еще и другие, но точных инициалов и адресов их я не помню.
Вопрос: Побеги из плена вы совершали?
Ответ: Да, я совершал два побега из немецкого плена. Первый побег был в июле м-це 1943 года из лагеря Мебельсбурга. Сбежали мы при следующих обстоятельствах. Между нами – я, Романов Иван Павлович из гор. Тулы и Кузнецов Петр, 1914 г. [рождения], из гор. Ленинграда, точного адреса не знаю – была договоренность о побеге заранее. Мы достали щипцы для разрезания проволоки. Ключи к замкам, на которые нас закрывали, мы подделали. И вечером, еще до переклички, перед тем, как закрывать нас на замок, мне удалось уйти в уборную, и там я сидел, пока прошла вечерняя проверка. Часовой закрыл комнаты, а сам ушел к себе в квартиру. Я этим временем пришел с ключами и открыл двери комнат. И мы втроем – Романов, Кузнецов и я – убежали, перерезав проволочное заграждение щипцами, и пошли в направлении к границе Чехословакии с намерением перейти в Чехословакию.
Прошли две недели. Не дойдя 8 километров до границы, в лесу [из] избушки, к которой мы неосторожно подошли, вышли два вооруженных немца с собакой и задержали нас, привели в деревню (название ее не помню) и сдали полицаю. Последний нас направил в французский лагерь. Переночевав ночь, нас направили в сборный лагерь бежавших в гор. Айзенах, где мы сидели в тюрьме около месяца, где допрашивались. Допрашивал поляк на русском языке почти через день, все допрашивали и избивали на допросах.
Вопрос: Что вас спрашивали на допросах?
Ответ: Спрашивал он меня, что меня заставило бежать из плена, кто отрыл нам двери, где была охрана, чем питались во время побега, сколько съели гусей, кур. И за все это бил.
Вопрос: Что вы отвечали?
Ответ: Я рассказал все, как было: как мы подделали ключи, как открыли комнаты, что питались картофелем и яблоками.
Вопрос: Фамилии и имени вы не изменяли?
Ответ: Нет, за период пребывания у немцев фамилии и имени я не изменял.
Вопрос: Какое обязательство вы дали немцам за время нахождения вас в тюрьме и на допросах?
Ответ: Я лично дал обязательство немцам на допросах, что больше не [буду] совершать побегов и [буду] лучше работать, где заставят.
Вопрос: Какие обязательства вы еще дали немцам?
Ответ: Еще я дал обязательство на допросах выявлять среди военнопленных коммунистов, недовольных немецким строем, людей, пытающихся совершить побеги, и лиц, вредивших на производстве. О всех выявленных лицах или действиях сообщать коменданту лагеря, хоть устно, хоть письменно.
Вопрос: Если сообщать коменданту лагеря письменно, то как вы условились подписывать материал?
Ответ: Условности о подписке материалов между нами не было, очевидно. В памяти эти подробности я восстановить не могу.
Вопрос: Текст данного обязательства немцам вы помните?
Ответ: Обязательство было написано на отдельном листке. Его содержание было такое: что я, Елькин Николай Александрович, обязуюсь помогать немецкому руководству выявлять среди военнопленных коммунистов, лиц, недовольных немецким строем и намеревающихся совершать побеги, и людей, проводивших вредительские действия на производстве. Кроме того, сам обязался не совершать больше побегов и хорошо относиться к работе.
Вопрос: Что вами сделано по выполнению данного обязательства-подписки немцам?
Ответ: По данному мной обязательству немцам я никакой работы не проводил и материалов не давал. После допросов нас сразу по истечении месяца отправили в штрафную команду [в] лагерь Фишбах [на] каменный карьер, где, проработав три месяца, [мы] были снова переведены в лагерь Мебельсбург.
Вопрос: Вы не могли не работать на немцев, дав им обязательство. Расскажите правдиво и подробно об этом следствию.
Ответ: Я еще раз поясняю, что во исполнение данной мной подписки-обязательства немцам я никакой работы не проводил и ни с кем не встречался. В каменном карьере в штрафной команде № 41 ко мне по этому вопросу никто не обращался, и по приезду в лагерь Мебельсбург все начальство, комендант и охрана были новые, и также ко мне по этому вопросу никто не обращался.
Вопрос: Вы служили в немецкой армии?
Ответ: В немецкой армии я не служил.
Вопрос: А во власовской армии вы служили?
Ответ: Нет, не служил.
Вопрос: В полиции или жандармерии у немцев работали?
Ответ: В полиции и жандармерии у немцев не работал.
Вопрос: На каких курсах или в каких учебных заведениях вы учились у немцев?
Ответ: Ни на каких курсах и ни в учебных заведениях я у немцев не учился.
Вопрос: Когда вас освободили американские войска, вас допрашивали американцы?
Ответ: Американцы нас еще не освободили, а я сам убежал к американцам из колонны, когда нас погнали вглубь Германии.
Вопрос: Расскажите подробно об обстоятельствах вашего вторичного побега из немецкого плена.
Ответ: Когда американцы начали приближаться, нас собрались немцы конвоировать вглубь Германии. Часть из лагерей, а часть в пути следования из лагеря убежали. В том числе из лагеря убежали и мы с Паньковым Александром Афанасьевичем. Добежав до деревни, [мы] сидели в сарае. А в этот день в деревню зашли американские танки, и мы вышли из сарая. Американцы нас сразу же направили в лагерь (название его не помню). Пробыв в этом лагере с 12 апреля до половины мая 1945 года, нас передали Советской Армии.
Вопрос: Где вы проходили фильтрацию?
Ответ: Фильтрацию первый раз я проходил на территории Германии в городе Заган и работал около месяца на фильтрационном пункте регистратором. Вторичную проверку проходил в городе Кривой Рог на руднике Артемова, куда я был направлен после первой фильтрации на работу в шахты.
Вопрос: При фильтрации в первом и втором случае вы рассказали, что давали немцам обязательство?
Ответ: При фильтрации я все рассказал так же, как здесь.
Вопрос: Почему вы сбежали с работы из шахты и когда?
Ответ: В ноябре м-це 1946 года мне предоставили месячный отпуск. Я приехал домой в дер. Лубянка Ворошиловского р-на к своим родителям и обратно к месту работы не поехал. […]
Вопрос: Следствие еще раз предлагает вам рассказать о работе, которую вы выполняли во исполнение данного вами обязательства немцам?
Ответ: Я уже говорил, что никакой работы во исполнение данной мой подписки-обязательства немцам я не проводил.
Показания записаны с моих слов верно и мной прочитаны полностью
Елькин
На допросе присутствовал пом. прокурора по Бардымскому району
Гайнуллин
Допросил: ст. о/уп. Бардымского РО МГБ
капитан Сапегин
Верно[55]
Д. 1975. Личное дело. Л. 7 – 9. Заверенная копия. Машинопись.
1 апреля 1948 г.
с. Барда
Бардымского района
Молотовской области
Вопрос: Кроме указанного вами вы были еще где-либо на допросах у немцев?
Ответ: Кроме того, как когда мы сидели за побег в тюрьме в лагере Айзенах и допрашивались, я на допросах после этого больше нигде не был. […][56]
Вопрос: Когда вы дали подписку-обязательство о сотрудничестве с немцами, то какой вам был дан инструктаж и с кем вы были должны поддерживать связь, т.е. кому передавать письменные и устные донесения?
Ответ: Когда я дал подписку-обязательство о сотрудничестве с немцами, то допрашивающий инструктажа мне не дал, а сказал, что все донесения – как письменные, так и устные – передавать коменданту лагеря по месту нахождения.
Вопрос: Расскажите, каким образом вы держали связь с комендантом, будучи в лагере Фишбах на каменном карьере и в лагере Мебельсбург?
Ответ: По прибытию в лагерь связи с комендантом я не поддерживал. Комендант меня не вызывал, и я сам к нему не ходил, потому что мне самому к коменданту пойти было нельзя, так как был конвой.
Вопрос: Кроме коменданта из числа военнопленных вы с кем-либо имели связь по этой работе?
Ответ: Нет, не имел. […]
Вопрос: Вы восстановили в памяти, какой фамилией-кличкой вы условились подписывать даваемые вами материалы в письменном виде?
Ответ: На допросе, когда я дал обязательство сотрудничать с немцами, материал подписывать между нами было обусловлено и записано в подписке-обязательстве кличкой «Шлингерг».
Показания записаны с моих слов верно, мне прочитаны вслух полностью, в чем и расписуюсь.
Елькин
На допросе присутствовал пом. прокурора по Бардымскому р-ну
Гайнуллин
Допросил: ст. о/уп. Бардымского РО МГБ
капитан Сапегин
Верно[57]
Д. 1975. Личное дело. Л. 10 – 10 об. Заверенная копия. Машинопись.
27 июня 1941 г.
19 ноября 1946 г.
г. Оханск
Молотовской области
1946 года ноября 19 дня я, ст. о/уполномоченный Оханского РО МГБ лейтенант Васев, допросил:
Бояршинов Михаил Иванович, 1918 года рожд., уроженец и житель д. Лариха Дубровского с/сов. Оханского района Молотовской области, б/партийный, русский, гр-н СССР, образование 5 классов, профессии не имеет, работает в колхозе им. Молотова, бригадир полеводческой бригады № 2; состав семьи: жена Бояршинова Зинаида Андреевна, 1923 г. [рождения], мать Бояршинова Матрена Григорьевна, 62х лет, сестра Бояршинова Александра Ивановна, 1928 г. [рождения] – проживают в д. Лариха; Бояршинов Федор Иванович, 1922 года рож., прожив[ает] [в] д. Лариха; происходит из крестьян-середняков, правительственные награды не имеет[59], военное звание – пулеметчик[60], [был вооружен пулеметом] Дегтярева[61], не военнообязан – по болезни; [в] Отечественной войне участвовал с 22/VI-41 г. по 27/VI-41 года, Литовская ССР, г. Уцяны, в/часть – 1-й мотострелковый полк войск МВД[62], пулеметчик; ранений и контузий не имеет, на оккупированной советской территории проживал с 27/VI-41 г. по 8/VII-41 года, Литовская ССР, в бандах не участвовал, со слов не судим.
Об ответственности за ложные показания предупрежден по ст. 95 УК РСФСР.
М. Бояршинов
Вопрос: Где и когда, каким райвоенкоматом вы были призваны в Красную Армию и в какую воинскую часть были зачислены?
Ответ: По призыву Оханским РВК в январе м-це 1940 г. был направлен [в] 1-й мотострелковый полк войск НКВД, 2-й батальон, 5-я рота, 2-й взвод, пулеметчиком, [в] г. Белосток. С 26/VI-40 года в этом же подразделении служил в гор. Каунас до начала Отечественной войны 22/VI-41 года.
Вопрос: При каких обстоятельствах был пленен, где и когда?
Ответ: 22 июня 1941 года в ночь на 23/VI-41 года мотострелковый полк, в котором я служил, поехал по приказанию командования на охрану и сопровождение литовского правительства, которое эвакуировалось вглубь СССР. Доехали до гор. Двинска (Латвия), где остановились на привал. 23/VI-41 года вечером, пробыв несколько времени, по тревоге наш 2-й батальон 1-го мотострелкового полка был направлен обратно на подкрепление в город Каунас. Доехали до города Уцяны (Литовская ССР), где приняли бой с немцами, где держали оборону до 27/VI-41 года. А 27/VI-41 года немец бросил войска всех родов (пехота, артиллерия и танки), где наши части разбил, где получилась паника. Командование наше скрылось, неизвестно куда. Тогда солдаты и младшие командиры спасались, кто как может. Немецкие танки, окружив наши войска отставшие, взяли [их] в плен.
Я и два солдата (старшина Шведов Иван, отчества не знаю; солдат Хоменко Иван, отчества не знаю, уроженец гор. Киева) убежали в лес и хотели перерезать шоссе и выйти к войскам Красной Армии. Прошли километров около тридцати и на опушке леса около какой-то станции ж. д., сейчас не помню, были задержаны полицейскими, по национальности литовцами, [которые] имели на рукавах гражданской одежды красные повязки. Их было 3 чел., вооруженные винтовками. И [они] увели [нас] в подвал на эту станцию, где [мы] сидели 3 суток. И после [нас] увезли в числе 100 челов[ек] в/п в гор. Вильно в лагерь в/пл., где пробыли 2 суток. И после этого сформировали колонну из в/пл., около 1000 человек, и повели в гор. Сувалки (Германия) в лагерь в/пл., № не помню, где пробыли 8 суток.
Я со старшиной Шведовым Иваном совершили побег из лагеря в ночное время по канаве, которая шла от отхожего помещения. Пройдя примерно 10 суток и прибыв в гор. Гродно утром рано, [мы] попросились в дом, где жил по национальности поляк, который нас накормил. И в то же время его дочь, годов 15-ти, куда-то ушла. Мы, быстро покушав, и ушли. Дошли до реки Неман, примерно отошли от дома 200 метров, и тут нас немцы поймали. Вместе с немцами был хозяин, у которого кушали. Это было примерно в конце июля м-ца 41 г.
Увели в гор. Гродно, посадили в тюрьму, [где мы] пробыли 3½ суток. И увели в этот же город [в] лагерь в/пл., номер не знаю, где на вторые сутки сформировали колонну около 1000 чел. и отправили в/п [в] лагерь. По пути остановились ночевать [в] местечке Сейми (Польша). В сарае стены [были] каменные, но в эту ночь я и старшина Шведов Иван и еще 2 солдата, их не знаю, совершили побег. Шли по направлению Минска, шли только в ночное время, а днем находились в лесу или во ржи. Дошли до гор. Волковыск (Польша)[63], где остановились около города в поле во ржи. И во время облавы немцами их собаки нас обнаружили. И в этот момент старшина Шведов куда-то скрылся, и больше [я] его не видал. А меня и двоих солдат взяли немцы и посадили в тюрьму в гор. Волковыск. Это было в сентябре 1941 года. Просидев двое суток, после этого [меня] вместе [с] этими 2 солдатами увезли и посадили в тюрьму в гор. Белостоке, где просидел до 6/II-42 года. Эти два солдата были посажены в другие камеры, и больше [я] их не видел.
6/II-42 года из тюрьмы [я] в числе в/пл., примерно 300 – 400 человек, были увезены в лагерь заключенных [в] гор. Люблин, лагерь Майданек. Работали около лагеря: строительство и рыли ямы для картофеля, который возили из города для заключенных. [Здесь] пробыл до октября 1943 года. После чего в числе заключенных 600 чел. эшелоном увезли [в] гор. Слесанбург [в] концентрационный лагерь, где [мы] использовались на работе по добыче камня из гор. Пробыв [тут] до апреля 1944 г., в числе заключенных был перемещен в концентрационный лагерь, № не з[наю], [в] гор. Георгийштат (Германия). Работали до 15/IV-45 года на погрузке и разгрузке вагонов [со] сломью[64] железа. 15/IV-45 года из лагеря в числе всех заключенных, около 400 чел., увезли вглубь Чехословакии. Доехали до города Терезин (Чехословакия), где был освобожден чешскими партизанами и передан [в] Красный Крест.
А после, через 3е суток, подошли войска Красной Армии и взяли нас. Здоровых сразу брали в армию, а больных направляли в госпиталь. [Меня] в числе истощенных и больных в числе 24х человек привезли в госпиталь в гор. Терезин. [В] госпитале, № не помню, пробыл на излечении один месяц. [Потом] был переведен в госпиталь гор. Прага № 2466, где пробыл по 28/IX-45 года. После чего по болезни был отправлен на место [на] Родину в распоряжение Оханского РВК.
Вопрос: Во время задержания вас в числе 3х человек полицейскими в июле м-це 1941 года почему вы не оказали сопротивление полицейским?
Ответ: Сопротивление полицейским оказать не могли, потому что у нас оружия совершенно никакого не было, так как оружие свое бросили, когда выходили из окружения в лесу. Кроме того, полицейские взяли нас врасплох на опушке густой рощи.
Вопрос: Сколько времени вы находились в лагерях в/пл. на оккупированной советской территории и где?
Ответ: На оккупированной советской территории я находился примерно 3 дня [в] Литве, [в] г. Вильно. Нигде не работал, в/пл. никого не знаю, знакомых не было.
Вопрос: Сколько времени находился в лагерях в/пленн. за границей, где и что делал?
Ответ: За границей в лагере в/пл. находился 8 дней, в конце июля или же начале сентября 1941 года, работы никакие не выполнял (г. Сувалки, Германия). Остальное время находился в концлагерях, как уже показывал выше. […][65]
Вопрос: За что вы содержались в концентрационных лагерях, будучи в плену?
Ответ: В лагерях концентрационных содержался за побеги и агитацию среди населения во время побегов. Говорил, что русские все равно победят, а поэтому вы не помогайте немцам, подрывайте их сооружения, не давайте хлеба, мяса, нужно прятать скот, чтобы он не попадал [к] немцам.
Вопрос: Каким путем немцы узнавали ваше разъяснение гражданам?
Ответ: Проводимое разъяснение передавали вольные граждане, у которых [мы] останавливались покушать. И они же содействовали немцам в поимке нас.
Вопрос: Сколько раз вы допрашивались полицией и органами гестапо, находясь в концентрационных лагерях?
Ответ: Допрашивали меня офицеры гестапо 3 раза, после каждого побега. Кроме того, еще допрашивался несколько раз, когда находился в концентрационных лагерях.
Вопрос: Подробнее расскажите о ваших допросах офицерами гестапо: где, когда и по каким вопросам?
Ответ: Первый раз меня допрашивал офицер гестапо через переводчика, [который был] по национальности русский, фамилию, имя, отчество его не знаю, среднего роста, худощавый, остальные приметы не помню, в гор. Сувалки (Германия). [Допрос проводился] по вопросам: фамилия, имя, отчество, год рождения и место рождения, партийность, происхождение, национальность, семейное положение, место работы до армии, в какой воинской части служил, чин, вооружение в/части, [фамилии] командиров части. На все вопросы [я] давал ответы. По автобиографическим данным давал положительные [ответы]; [сведения о] месте работы до армии, службе в армии, вооружении в/ч давал неточно: был в пехоте, имел винтовку; а [про] фамилии командиров части говорил, [что] не знаю и все. И все последующие допросы были по этим же вопросам, где [я] давал ответы путаные, неточные.
Вопрос: В период ваших допросов кого вы помните хорошо [из] переводчиков, офицеров гестапо из числа русских?
Ответ: Допросы производили офицеры гестапо через переводчиков поляков или же чехов, за исключением одного раза, когда допрос был [в] г. Сувалки.
Вопрос: Какую вы давали подписку офицерам гестапо во время вашего допроса или же после?
Ответ: Подписку офицерам гестапо в момент допросов и после никакую не давал; а также и офицер гестапо, допрашивавший [меня], также не предлагал мне о даче какой-либо подписки.
Вопрос: Допрашивавший вас офицер задавал вам вопрос о причине вашего побега?
Ответ: Да, офицер гестапо задавал вопрос о причине побега из лагерей. На что [я] отвечал, [что] питание плохое и хочется ближе к Родине.
Вопрос: Во время допроса вас избивали немецкие солдаты или же офицеры гестапо?
Ответ: Да, при каждом допросе меня избивали до потери сознания, а после уносили в камеру; после этого ставили в карцер на пять суток в холодную воду, натравляли собак, которые в один раз изорвали [у меня] брюки и пальто. После всех пыток требуемых вопросов [я не раскрывал], показаний не давал, отвечал: «Я не знаю, куда хотите девайте».
Вопрос: Кого знаете из советских граждан как изменников Родине, предателей и пособников?
Ответ: Из советских граждан как изменников Родине, предателей никого не знаю. Во время нахождения [в] концлагере [в] г. Слесанбурге охрана лагеря была исключительно из украинцев, но их я не знаю.
Вопрос: Что еще вы можете дополнить?
Ответ: Дополнить больше ничего не имею.
Протокол допроса записан с моих слов верно, мне зачитан, в чем и расписуюсь.
М. Бояршинов
Фильтрацию проходил во время нахождения [в] госпитале № 2466 [в] Праге.
М. Бояршинов
Д. 1341. Л. 3 – 5 об. Подлинник. Рукопись.
28 июня 1941 г.
7 января 1946 г.
с. Чад
Щучье-Озерского района
Молотовской области
Я, оперуполномоченный Щ[учье]-Озерского РО МГБ Сельков, допросил
Минязова Загофранта,
1921 года рождения, уроженца и жителя д. Большой Сарс Малосарсинского с/совета Щ.-Озерского р-на Молотовской обл., из крестьян, гражданина СССР, б/партийного, образование 4 класса, холостого, со слов не судимого, по национальности татарина, работающего в колхозе «Кр[асный] Сарс» кормовозом и охранником фермы.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден.
Минязов
Вопрос: Когда, каким РВК вы были призваны в Красную Армию и в каких частях проходили службу?
Ответ: 24 сентября 1940 года я был призван Щ.-Озерским РВК, после чего попал в 164-й стрелковый полк 33-й дивизии Прибалтийского особого военного округа, 1-я пулеметная рота, рядовым, где и прослужил до 28 июня 1941 года.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы попали в плен?
Ответ: В ночь с 21 июня на 22е я стоял на посту у хозяйственного склада, а наша часть ушла с прежнего местопребывания неизвестно куда. Так как нам никакого приказа дано не было об отходе или оставлении поста, то я оставался на прежнем месте, неся караульную службу до 11 часов дня 22 июня. После чего я в числе 24-х других бойцов подожгли склад и ушли с целью догнать свою часть. Во время разыскивания своей части нас окружили немцы, и мы приняли бой, после которого осталось в живых 3 человека; и в этом составе мы были вынуждены сдаться в плен за неимением боеприпасов. Немцы, захвативши нас в плен, забрали у нас станковый пулемет и отправили в лагерь около местечка Казлу-Руда, где [мы] пробыли 8 дней.
После 8 дней нас собрали группу в 800 человек и отправили на станцию пешком в 30 километрах от границы. На станции погрузили в эшелон и повезли в город Штаргард, оттуда в гор. Гамбург, где простояли одну ночь. Утром [нас] погрузили на пароход, и 19-го августа 1941 года [мы] приехали в город Нарвик (Норвегия). После прибытия нас поместили в лагерь в/пленных № 5009.
Вопрос: Расскажите, в каких лагерях военнопленных вы содержались и чем там занимались.
Ответ: В лагере в/пл. г. Нарвик я пробыл с 19 августа 1941 г. по март 1945 года. За время пребывания в лагере я работал на ремонте шоссейных дорог. В Нарвике нам объявили забрать свои вещи, после чего погрузили на пароход и вывезли в Данию, город Оргуз В городе Оргус я и другие находились в лагере, но на работу не ходили. И так до 6-го мая 1945 года.
Вопрос: Когда вы были освобождены из лагеря?
Ответ: 6/V-45 года я с группой в 400 человек был освобожден английскими войсками[67].
Вопрос: Чем вы занимались после освобождения?
Ответ: После освобождения нас передали в распоряжение Дании, где мы пробыли 2 месяца. За период 2-х месяцев я нигде не работал до приезда гв. капитана Бровкина, который приехал вывезти советских в/пленных на советскую территорию. В связи с большим количеством в/пленных выехать сразу не удалось. Тогда под руководством капитана Бровкина были организованы военные занятия, которые продолжались 1,5 месяца. По окончанию полутора месяцев мы были вывезены в Германию, город Рибнитц, где я состоял в пожарной охране и пробыл 1,5 месяца. За период пребывания в г. Рибнитц я походил фильтрацию, после чего в группе 1500 ч[еловек] был отправлен через Польшу в Советский Союз, город Ковель. После пребывания в городе Ковель нас направили в Донбасс, г. Никитовка, где и работал в шахте 9 месяцев, и оттуда был направлен на постоянное место жительства в д. Б. Сарс.
Вопрос: Вызывались ли вы англичанами на беседы и были ли вы на допросах?
Ответ: Англичанами я не допрашивался, а также ни на какие беседы не вызывался.
Вопрос: Что можете дополнить?
Ответ: Дополнить больше ничего не могу.
Протокол допроса составлен с моих слов верно и мне прочитан
Минязов
Допросил: оперуполномоченный Щ.-Озерского РО МГБ
Сельков
Д. 3188. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
28 июня 1941 г.
9 апреля 1947 г.
с. Чад
Щучье-Озерского района
Молотовской области
1947 года апреля 9 дня я, оперуполномоченный Щучье-Озерского РО МГБ Сельков, допросил в качестве свидетеля Факарова Гайсу.
Факаров Гайса, 1920 года рождения, уроженец деревни Мавлекаева Малосарсинского с/с Щучье-Озерского р-на Молотовской области, по национальности татарин, образование 4 класса, беспартийный, гр-н СССР, холост, по соц[иальному] происхождению из крестьян-середняков, не судим, в настоящее время проживает в дер. Мавлекаева Малосарсинского с/совета Щучье-Озерского р-на Молотовской области и работает в колхозе им. Калинина рядовым колхозником.
Об уголовной ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден.
Г. Факаров
Вопрос: Когда и каким райвоенкоматом вы были призваны в Советскую Армию?
Ответ: 26 сентября 1940 года я был призван Щучье-Озерским райвоенкоматом.
Вопрос: В каких частях вы проходили службу и какой период времени?
Ответ: После призыва в Советскую Армию я был направлен [в] 89-й стрелковый полк 23-й стрелковой дивизии, где и прослужил с 1-го ноября 1940 года по 28 июня 1941 года в качестве курсанта полковой школы. С 28 июня 1941 года по 5 мая 1945 года находился в плену у немцев. По освобождении из плена обратно проходил службу в Советской Армии в следующих воинских частях: с сентября 1945 года по 11 ноября 1945 года служил в качестве рядового в 5-м запасном стрелковом полку 11-й армии, с 11 ноября 1945 года по 19 апреля 1946 года служил в качестве заместителя командира отделения с воинским званием младший сержант в 12-м гвардейском стрелковом полку 5-й гвардейский дивизии.
Вопрос: Где, когда и при каких обстоятельствах вы попали в плен?
Ответ: До объявления войны наше отделение с 16 июня до объявления войны находилось в карауле по охране продуктов питания, которые вывозились для нашей части в укрепрайон. На половине дороги мы вместе с автомашинами остановились и выгружали продукты с целью, чтобы вывезти остальные продукты со склада из Латвии. Перевозка продуктов полностью была еще не закончена, а нас известили о начале войны с Германией, и наша часть к нам больше не вернулась. Тогда находившийся с нами политрук, временно исполняющий обязанности начальника караула, дал приказ выйти на прежнее местопребывание нашего полка. После получения такого приказа я вместе с отделением пошел на старое место пребывания.
И, дойдя до озера, которое нужно было форсировать, мы разбились на группы. При движении к этому озеру по дороге к нам присоединялись другие товарищи, которые также хотели найти свою часть. После того, как мы разбились на группы, со мной попал один красноармеец не из нашего отделения, фамилии, имени этого красноармейца я не знаю. Дойдя до берега озера, мы увидели лодку, на которой решили переплыть на противоположную сторону озера. Не успели мы еще поместиться в лодку, как к нам выбежало пять человек в гражданской форме, вооруженные винтовками и наганами, которые после назвались литовскими партизанами. Они нас схватили и увели в свой штаб, что произошло 28 июня 1941 года.
Вопрос: Вы допрашивались в штабе литовских партизан после прихода? Если да, то какие вопросы вам задавали?
Ответ: В штабе литовских партизан никаким допросам я не подвергался.
Вопрос: Где, в каких лагерях, какой период времени вы содержались на советской оккупированной территории, чем там занимались?
Ответ: На советской оккупированной территории я ни в каких лагерях не был, а сразу был вывезен на территорию Норвегии через Германию.
Вопрос: Где, в каких лагерях, какой период времени вы содержались на территории Германии или других воюющих с СССР стран и чем там занимались?
Ответ: Из штаба литовских партизан я был вывезен на автомашине в г. Каунас, где нас погрузили в железнодорожный эшелон и привезли в Германию, в город Штаргард, откуда я был вывезен на пароходе [в] Норвегию, город Нарвик, Шталаг № 330. В этом Шталаге я проработал разнорабочим с 19 августа 1941 года по 16 февраля 1943 года. Из этого Шталага я был перевезен в лагерь в/пленных от этого же Шталага № 330 в местечко Сетермуен в 80 клм от города Нарвик. В лагере местечка Сетермуэн я находился с 16 февраля 1943 года по 16 февраля 1945 года, где работал разнорабочим.
Вопрос: Вы подвергались допросам со стороны немцев за период пребывания в лагерях в/пленных?
Ответ: За период пребывания в лагерях в/пленных я никаким допросам не подвергался.
Вопрос: Вы проходили обучение или курсы в лагерях в/пленных? Если да, то когда, где, какой период времени и чему обучались?
Ответ: В лагерях в/пленных я никакого обучения, а также курсов не проходил.
Вопрос: Где, когда и при каких обстоятельствах вы были освобождены и чьими войсками?
Ответ: После освобождения советскими войсками[69] Финляндии от оккупации немцев нас немцы эвакуировали из лагеря местечка Сетермуен и погнали на юг Норвегии в порт в 45 клм от города Осло, где мы были погружены на пароход и доставлены в Данию, город Оргус. В то время в г. Оргус произошло что-то наподобие восстания, и из среды этих восставших мы были освобождены 5 мая 1945 г. датскими солдатами и коммунистами.
Вопрос: Вы вызывались освободителями на беседы или допросы?
Ответ: На беседы или допросы со стороны датских коммунистов и солдат я не вызывался. Но по их указаниям нас опрашивали и записывали [показания] у лиц из среды в/пленных по следующим вопросам: фамилия, имя, отчество, домашний адрес, чем занимался в СССР, в каком роде войск служил и в каких частях. По окончании этих опросов кому были переданы эти списки, мне не известно.
Вопрос: Вы находились под ведомством англичан или американцев после освобождения?
Ответ: Под ведомством англичан и американцев я не находился. Но когда я находился в помещении школы на отдыхе, то нас отпускали в город, где я видел англичан, но разговоров с ними я не имел.
Вопрос: Вы знаете кого-либо из среды русских в/пленных, которые помогали немцам, или их переводчиков и полицаев?
Ответ: Из среды русских в/пленных помощников немцев, переводчиков, полицаев я никого не знаю, потому что переводчики у нас были немцы, охраняли нас также они.
Вопрос: Что вы можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить к своим показаниям больше ничего не могу.
Протокол с моих слов записан верно и мне прочитан
Г. Факаров
Допросил: оперуполномоченный Щучье-Озерского РО МГБ
Сельков
Д. 4570. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
29 июня 1941 г.
18 марта 1946 г.
г. Каменск
Ростовской области
Пишу письмо в 1946 года 18го марта
Добрый день.
Здравствуйте, мои дорогие родители.
Во первых строках моего письма спешу передать свой чистосердечный привет и желаю всего хорошего в вашей настоящей жизни.
Во-первых, папаше, мамаше и младшему брату Петру.
Самое главное, я ваше письмо получил 18го марта 46 г., которое, Петя, вы писали 3го марта 46 года. Петя, очень я вас благодарю за то, что вы мне написали ответ. И, самое главное, вы дома, живы и здоровы. И желаю жить по-старому, как жили до фашистской германской войны.
Папа, мама и Петя, [произошли] очень большие изменения и потери за эти прошлые годы, например, за четыре года войны. Но ничего не поделаешь. Это не мы виноваты; те люди виноваты, которые это задумали.
Папа, я тоже перенес очень тяжелые годы, вот, например, эти четыре года, как только началась проклятая война. Я как служил недалеко от германской границы в Западной Белоруссии в городе Бельске. Эта война началась 22го июня в 5 часов утра. Мы сразу же вступили в бой. Только побыл шесть дней в бою и сразу же попал в плен к немцам. С первых дней очень много попало в плен потому, что наши все отступали, а он выбрасывал десанты с самолетов. И таким образом и я попал в окружение, то есть в плен.
Все находился в плену с 29го июня 41 года до 45 года марта месяца. Жил очень плохо. Я совсем и не думал, что останусь жив. Кто попал в плен в 1941 году, осталось [в живых] если 30 процентов, то хорошо; то все с голоду и с холоду и от немецкого издевательства все погибли. Но я не знаю, как остался жив, и даже был в побеге и под пистолетным огнем. Но все же такое мое счастье – остался жив. Когда был у немца в плену, в то время ничего не видел хорошего; только и думаешь, как бы покушать или украсть.
А когда меня и также других товарищей освободила Америка, то все же пожили мы и повидали, что есть на белом свете, и как все страны жили и живут. Побывал в Германии, в Франции, в Лотарингии, в Чехословакии, в Венгрии, в Румынии и видел, кто такие люди американцы, англичане и сербы, итальянцы и эти самые черный народ американский – негры. Все, что хотишь, у американцев есть. Когда я у них при воинской части работал, что хотишь, то и есть; верней сказать, что твоя душа желает.
А мы в настоящее время живем [так]: только работаешь, получки нет, получаем по карточкам только хлеб 500 гр., а приварок только один раз в сутки, и то одна капуста и больше нет ничего есть. Запас, привезенный из Германии (рубашка, брюки или кальсоны), продашь, купишь молока, и на том и живешь. Если нет, то сиди, как хочешь, и домой никак не отпускают. Не знаю, как жить в дальнейшем времени.
Пока писать нечего. Остаюсь жив и здоров и того и вам желаю. Пишите ответ.
Ростовская обл., г. Каменск, Каменское «Волокно», завод № 515.
Коньков[71] Ник[олай] Вас[ильевич]
Д. 2572. Л. 12 – 13. Подлинник. Рукопись.
30 июня 1941 г.
6 марта 1947 г.
с. Уинское
Уинского района
Молотовской области
[…][73] Об ответственности за дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР.
Хлопин
Вопрос: Когда, где и при каких обстоятельствах вы попали в плен к немцам?
Ответ: 22 июня 1941 года наша часть – 224-й зенитно-артиллерийский полк, в котором я служил рядовым, вступила в бой с немцами в р-не станции Варена Литовской ССР. Числа 25 или 26 июня 1941 г., дату точно не помню, при совершении марша в направлении [на] г. Минск на наше подразделение напали немецкие танки и нас рассеяли по 2 и 3 человека. После этого нас собралось около роты из разных подразделений, и мы шли все в направлении [на] г. Минск.
25 июня 1941 г. в одном населенном пункте на территории Зап. Белоруссии командир нашей группы, лейтенант, фамилию которого я не помню, ушел в деревню с одним бойцом, чтобы разыскать продукты. Но л-т долгое время, примерно около 1 часу, не возвращался, и меня один ст. л-т из танковых войск послал на розыск командира нашей группы. Не найдя в деревне л-та, я вернулся в лесок, где отдыхала наша группа, но уже тут никого не было. Мы с одним бойцом, которого я встретил на пути при возвращении из деревни, искали группу, но уже никого не нашли. Тогда мы с ним двое пошли по направлению к г. Минску.
27 июня 1941 [г.] у нас польская бандитская группа отобрала винтовки. Мы сопротивление не оказали, потому что не было патронов. 30 июня 1941 года на берегу реки Неман нас задержала литовская полиция. Солдата, который шел со мной, при задержании убили.
Вопрос: Куда вас направила полиция после задержания?
Ответ: Меня направили в немецкую комендатуру, расположенную в одном населенном пункте в 70 км от города Сувалки. В комендатуре меня обыскали. Немецкий офицер допросил по вопросам: где наша часть, какой я национальности. Я ответил, что части я своей не знаю, и правильно ответил о том, что я русский. После этого заполнили какую-то небольшую карточку, на которой я положил отпечатки большого и указательного пальца правой руки.
Вопрос: В каких лагерях военнопленных вы содержались?
Ответ: Лагерь военнопленных без номера в гор. Граеве (Польша) с 3 июля 1941 года по 3 августа 1941 г., работ никаких не выполнял; Шталаг № 315 в Германии с августа 1941 г. по ноябрь 1941 года, работы никакой не выполнял. В ноябре 1941 [г.] в числе 1000 человек меня увезли в Финляндию на станцию Урсалим, где работали на постройке железной дороги до января 1942 года. Лагерь Курва – до марта 1942 года, работал тоже на дороге. С марта 1942 [г.] до декабря 1943 года – лагерь Копдалы, работал на дороге. С декабря 1943 [г.] до апреля 1944 года – лагерь Лакурки, работал на очистке снега. С апреля 1944 года до марта 1945 г. был в Норвегии, где работал по очистке автодорог от снега, № [у] лагеря не было. Из Норвегии провезли в Данию, а из Дании в Чехословакию. И в г. Ольник освободили советские войска в мае 1945 г.
Вопрос: Немцами вы арестовывались?
Ответ: Не арестовывался. […]
Вопрос: Сколько раз допрашивались немцами?
Ответ: Один раз в комендатуре, о чем я уже говорил.
Вопрос: Кого вы знаете из гр-н СССР как изменников и предателей родины?
Ответ: Таких лиц никого не знаю.
Вопрос: Проходили ли госпроверку в советских органах?
Ответ: Проходил в гор. Ольник.
Вопрос: Что можете еще дополнить?
Ответ: Дополнить больше ничего не могу.
Протокол мне прочитан и с моих слов записан верно.
Хлопин[74]
Допросил: оперуполномоченный Уинского РО МГБ
Сафин
Д. 5311. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
1 июля 1941 г.
30 июля 1946 г.
п. Тума
Тумского района
Рязанской области
1946 г., июля мес. 30 дня, 10 час. 45 мин. Я, нач. Тумского РО МВД, допросил в качестве свидетеля
1. Фамилия – Матвеев. 2. Имя – Герман. 3. Отчество – Михайлович.
4. Дата рождения – 19/II-1921. 5. Место рождения – г. Березники Молотовской области.
6. Местожительство – ст. Песташинная Бельковского р-на.
7. Национ[альность] и гражд[анство] (подданство) –– русский, гр-н СССР.
8. Паспорт – не имеет.
9. Род занятий – грузчик Куршинского МЛП.
10. Социальное происхождение – из семьи служащего.
11. Социальное положение (род занятий и имущественное положение):
а) до революции – отец до революции ничего не имел;
б) после революции – жили на жалование отца.
12. Состав семьи – в гор. Молотове мать – Суворова Валентина Павловна, ул. Светловская, д. № 15, кв. 2.
13. Образование (общее, специальное) – 7 классов и 3 курса нефтяного техникума.
14. Партийность(в прошлом и настоящем) – беспартийный.
15. Каким репрессиям подверался: судимость, арест, приводы и др. (когда и в качестве кого и за что):
а) до революции – нет;
б) после революции – не подвергался.
16. Категория воинского учета запаса и где состоит на учете – не состоит.
17. Служба в Красной Армии (красн. гвардии, в партизан. отрядах), когда и в качестве кого, отношение к воинской повинности – с апреля 1941 года по 1 июля 1941 г., т.е. по день пленения.
18. Служба в белых и др. к-р. армиях (когда и в качестве кого) – не служил.
19. Участие в бандах, к-р. организациях и восстаниях – не участвовал.
Об ответственности за ложные показания по ст. 95 УК предупрежден.
Показания обвиняемого (свидетеля):
В армию я был призван на действительную военную службу в апреле месяце 1941 года Кагановичским горвоенкоматом гор. Молотова.
Служил в 225-м отдельном саперном батальоне и строил вторую линию обороны в Волынской области, Гороховский район.
В плен к немцам попал 1 июля 1941 года в гор. Луцке (Западная Украина). В тот момент, когда я пытался выйти из окружения противника к своим войскам, но был задержан немецкими украинскими ставленниками, т.е. полицаями, и передан немецким войскам. За время нахождения в плену мне пришлось побывать в след. лагерях:
1) Несколько дней в г. Луцке.
2) В Польше, гор. Холм, до октября 1941 года, т.е. три месяца.
3) Германия, Нейбранденбургский лагерь, с октября 1941 г. по ноябрь месяц 1942 г. Работал на аэродроме и в с/х.
4) Германия, лагерь в гор. Борт, до декабря месяца 1942 г.
5) Финляндия, лагерь у гор. Порн, до февраля месяца 1943 г.
6) Финляндия, лагерь Пойкоярви, до октября мес. 1943 г. Работали в лесу, пилили дрова.
7) Норвегия, лагерь Ставангер, до августа месяца 1944 года. Работали по бетонированию дороги на аэродромах.
8) Норвегия, лагерь в гор. Гардемон, где был до конца войны, т.е. до капитуляции Германии. […][76]
Больше показать ничего не могу. Показания читал. Записано с моих слов правильно.
Матвеев
Допросил: Нач. Тумского РО МВД
майор[77]
Д. 3099. Учетное дело. Л. 9 – 10 об. Подлинник.[78]
3 июля 1941 г.
20 ноября 1945 г.
г. Петропавловск-Камчатский
Камчатской области
Хабаровского края
20 ноября 1945 года я, ст. о/уполномоченный УНКГБ КО лейтенант Ромашихин, допросил:
Сивов Иван Иванович, 1917 года рождения, уроженец с. Уинское Уинского р-на Молотовской области, по национальности русский, по соц[иальному] происхождению из крестьян-середняков, по соц. положению рабочий, образование 4 класса, б/партийный, женат, [жена] Совина Мария Ивановна, проживает [в] г. Невьянск, работает учеником токаря СРВ, проживает – Нагорная слободка, д. 25.
За дачу ложных показаний [об] ответственности предупрежден по ст. 95 УК РСФСР, статья мне разъяснена, в чем и расписуюсь.
Сивов
Вопрос: Где и в качестве кого Вы работали до призыва в РККА?
Ответ: В 1938 году 5 ноября был осужден к 2 годам ИТЛ по ст. 74, часть 2 УК РСФСР. Отбывал срок наказания 6 м-цев в Кунгурской тюрьме, затем на Дальнем Востоке около озера Хасан. Освободился из лагеря 28 октября 1940 года. Поступил работать конюхом в Уинскую аптеку, где работал до 3 мая 1941 года. 3 мая 1941 года был призван в РККА Уинским райвоенкоматом и зачислен был в мотопехоту. Полк я не знаю, но адрес полевой почты 7410. Стояла данная часть [в] 12 клм от Волковыска. Служил в армии рядовым мотоциклистом.
Вопрос: Где, каким образом Вы попали в плен?
Ответ: В начале войны наша часть стала передвигаться на передовую позицию. 23 июня 1941 года вышли из Волковыска по направлению к Барановичам. Когда прибыли на место, выбрали позицию, окопались в лесу, где лежали в окопах сутки. Затем нас немцы стали делать обстрел из минометов, на эти выстрелы пошли в атаку. Результатов атака никаких не дала. [Мы] вернулись обратно на старую позицию, где 7 человек было убито, где пробыли часа 2. Получили приказ о отступлении, стали отступать на Минск. Прошли примерно километров 40. Ночевали ночь, на утро опять [начали] отступать. Во время отступления попали под бомбежку, где потерял я свою часть, потому что все разбежались. Я присоединился к другой части. Данная часть стала атаковать одно село, название которого я не знаю. От всей части после атаки нас осталось человек 50 с младшим лейтенантом, фамилию которого я не знаю. Стали отступать через реку, где выехал сам, а остальных оставил на другой стороне. Мы разделись и бродом перешли эту реку и пошли дальше к Минску.
Примерно около 60 клм от Барановичей в хуторе, название которого не знаю, были взяты в плен при [следующих] обстоятельствах. В часов 11 дня [мы] стали переходить дорогу. В это время шла танкетка, мотоциклист, автомашины. Нас было в это время 11 чел[овек], фамилии я их не знаю, так как люди были не из нашей части. Звать их было Вася, Петр, Михаил. [Было это] 3 июля 1941 года.
После [того], как попали в плен, на этих же машинах нас привезли в г. Барановичи в тюрьму, где пробыл я там 14 суток. На допрос не вызывался. После этого увезли в 316 лагерь, Польша, деревня Бяла-Подляска. Здесь был я до 31 ноября 1941 года, работать нигде не работал.
31 ноября 1941 года эшелоном вывезли в Германию, в Штангорд, [в] лагерь, который размещался около города, где пробыли 6 суток. [Нас] сводили в баню, переодели, на допрос [я] также не вызывался. [Нас] разбили на команды по 60 – 40 – 30 чел., и [мы] стали работать на разных работах у панов. Я работал в лагере Нойндорф 22 месяца. […][79] 6 августа 1943 года нас этапом вывезли на пароходе в Норвегию в лагерь пересылочный, где прошли сортировку, а затем в лагерь Гультвик, где [я] работал на постройке туннеля до 1945 года. Затем заболел и переведен был работать в баню в газокамере. В бане работал я 5 месяцев до последнего дня [войны, до] капитуляции. 8 мая 1945 года нам объявили о дне капитуляции, выпустили из лагеря 10 мая 1945 года, а вывезли в СССР 1 августа. И 12 [августа мы] были в Муроме.
Вопрос: Во время нахождения в лагерях Вы вызывались на допрос?
Ответ: За время, сколько я находился в плену и в лагерях, на допросы никуда не вызывался.
Вопрос: Делали ли вы побеги или попытки к побегам, то с кем и как подготавливались они?
Ответ: Побеги я сам не пытался делать, а также и из плена не бежал. Участие принимал в подготовке к побегу. Это было в лагере в Гульдвике [в] 1944 году в июле месяце. Под руководством Воркунова Сергея нас набралось 18 человек: я, Мальцев Кузьма, по фамилии я его забыл, а по имени Анатолий, Александр Мусин, Бойко, последнее время записался в армию РОА, и других не помню. К побегу был приготовлен компас, карты местности, патроны, динамит, шнуры, оружия не было. Данный побег не состоялся ввиду того, что знал о побеге полицай N[80], который выдал все это. И тех лиц, которые думали бежать, отправили в другой лагерь, а нас оставили на месте и дали по 9 дней [наказания]: день работать, а ночь стоять на ногах. […]
Вопрос: Где ваши родители и родственники?
Ответ: Мои родители до войны проживали – село Уинское, Уинский р-н Молотовской области. Мать домохозяйка, а отца у меня нет, он умер в 1939 году. Брат один, Василий, был в РККА [в] г. Белосток в погранохране НКВД, а второй брат, Дмитрий, был дома. Жена проживала в Невьянске. В настоящее время где кто живет, я не знаю, так как переписку с ними не восстановил.
Протокол допроса с моих слов записан верно, мною прочитан, в чем и расписываюсь
Сивов[81]
Допросил: ст. о/уполномоченный 7 отд-я 2 отд. УНКГБ КО
лейтенант Ромашихин
Д. 4138. Л. 5 – 7. Подлинник. Рукопись.
3 июля 1941 г.
29 января 1947 г.
г. Кудымкар
Молотовской области
Я, ст. оперуполномоченный ОББ ОКРО МВД мл. л-нт Кумаланин, допросил в качестве свидетеля
Распопов Сергей Андреевич, рожд[ения] 1910 г., уроженец г. Кудымкар, улица Калинина, 26, образование 10 классов, по национальности русский, женат, детей нет, ранее не судимый, б/п.
[Об ответственности] за дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
Распопов
Вопрос: Расскажите подробно следствию, при каких Вы обстоятельствах попали в плен к немцам?
Ответ: Находясь в составе 243-го гаубичного полка 2-й стр. дивизии на Западном фронте, 3/VII-41 года при окружении меня в числе трех человек немцы взяли в плен. А когда привели нас на дорогу, то я увидал нашего начальника штаба полка (фамилии не знаю), командира 2-й стр. дивизии, полковника Гришина или Дюкова. Таким образом, нас собрали всех русских военнопленных человек 80.
Вопрос: Какую Вы должность занимали в Кр. Армии?
Ответ: Должность у меня была в армии командир 6-й батареи, звание имел ст. лейтенант.
Вопрос: Вас немецкое гестапо подвергало допросам?
Ответ: Нет, меня не допрашивали ни разу.
Вопрос: Чем Вы занимались в лагерях военнопленных?
Ответ: [В] 1941 и 1942 годах, находясь в лагере в/пленных Шталаг 13, где находились только генералы и офицеры, нас на работу не посылали. Целыми днями сидели без работы.
Вопрос: Кто из генералов был вместе с Вами в плену?
Ответ: Начальник инженерных войск РККА генерал-лейтенант Карбышев[83], которого зверски немцы в 1944 – 45 году убили за то, что он шел против немецкого командования и не подчинялся полиции.
Вопрос: Фамилию свою вы изменяли в плену?
Ответ: Фамилии своей не изменял.
Дополнить больше по существу дела ничем не могу. Протокол допроса мной зачитан и с моих слов записано верно
Распопов
Допросил: мл. л-нт И. Кумаланин
За границу выехал в августе 1941 г. (Германия). Приехал обратно в СССР в VII-45 г. в г. Львов.
Д. 3936. Л. 8 – 8 об. Подлинник. Рукопись.
3 июля 1941 г.
13 декабря 1946 г.
г. Кудымкар
Молотовской области
[…][85] Вопрос: Расскажите подробно следствию, при каких обстоятельствах вы[86] … немцами были взяты в плен.
Ответ: Находясь в составе 159-го саперного батальона с 30/III-41 г., мы находились до начала войны еще на границе, укрепляли границу (строили доты). Находясь в местечке Видзы (бывшая Польша, [а в 1941 г. –] З[ападная] Белоруссия) до 3/VII-41 года, наш батальон отступал обратно к городу Полоцку. И 3/VII-41 года, отступая групповым порядком в количестве 8 человек, мы дорогой встретились с немецкой разведкой в количестве 5 человек, которые были вооружены автоматами. Ввиду того, что у нас на батальон оружия не хватало, поэтому командование батальона выдало одну винтовку на 3 человека. На 8 человек у нас было 3 винтовки, которые были у товарищей. Поэтому, не успев произвести ни одного выстрела по немцам, они взяли без боя [нас] в плен 3/VII-41 г. и отправили в местечко Видзы.
Вопрос: Вас немцы допрашивали?
Ответ: Нет, не допрашивали ни разу.
Вопрос: Побеги с лагеря совершали?
Ответ: Нет, не совершал.
Дополнить больше ничего не могу. Протокол допроса мне зачитан, с моих слов записано верно.
Харин[87]
Допросил: И. Кумаланин
Д. 4661. Л. 6 об. Подлинник. Рукопись.
5 июля 1941 г.
13 июля 1945 г.
г. Чусовой
Молотовской области
Начат в 11 час. 30 мин.
Окончен в 14 час. 20 мин.
[…][89] Об ответственности за дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР.
Борисов
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах, в составе какого подразделения вы попали в плен к немцам.
Ответ: Это было примерно числа 30-го июня 1941 года. Наша дивизия, 90-я КСД, была окружена и почти разбита под городом Куршаны. Бойцы оставшихся подразделений расходились в одиночку. В число такой группы из 3-х человек попал я и со мной Малицкий Федор, а второго не помню; последний, которого я не помню фамилию, от нас ушел. Мы остались вдвоем. Малицкий был ранен, и мы с ним пошли вдвоем. Дойдя до одного хутора, название которого не знаю, Малицкий остался у крестьян. Я пошел дальше, имея целью пробраться к своим. Не доходя до г. Риги 40 км, я решил отдохнуть, где и был взят [в плен] латвийскими партизанами по названию айсарги, которыми был доставлен в лагерь в/пленных в гор. Митау. И пройдя регистрацию, был направлен [в] Восточную Пруссию, гор. Кенигсберг.
В гор. Кенигсберге я пробыл в лагере в/пленных с 17 июля 1941 г. по 5 августа. А потом за саботаж и неподчинение охране и командованию лагеря нашу секцию численностью в 1000 человек расформировали и отправили вглубь Германии по концлагерям. Я попал в гор. Нейбранденбург в лагерь в/пленных и находился [там] до декабря 1941 года. А потом в числе 280 человек сделали побег, в число их вошел [и] я. И пройдя до Польши группой [из] 2-х человек, за рекой Висла [мы были] пойманы польскими полицаеми. После чего были направлены обратно в лагерь военнопленных в гор. Штеттин в Германию.
Вопрос: Что это был за лагерь? Кто в нем содержался?
Ответ: Этот лагерь считался как штрафной. Туда я прибыл в январе 1942 года и находился в нем до марта 1942 года. А поздней в составе 10 человек [мы] сделали подкоп под проволоку и бежали снова до польско-немецкой границы. Около города Бромберг [мы остановились], т. к. переход через границу был невозможным. [Мы] посоветовались с рабочими-поляками, остались в лесу до периода, пока нам не достали документы на право жительства в Германии.
Вопрос: Достав документы, где вы проживали?
Ответ: В лесу мы прожили примерно три месяца и, когда нам достали документы на право проезда в провинцию Мекленбург, район Варен (Муриц), станция Мелленхаген, имение Мелленхаген , [я поехал туда]. Там я проживал с мая 1942 года по январь 1943 года, занимался сельским хозяйством у помещика.
В январе 1943 года меня направили в гор. Гамбург на рыбную фабрику, там я работал чернорабочим по июнь этого же года. И был переброшен на ж.-д. дистанцию пути [на] штамповку шпал, где и проработал до августа 1943 года. А потом бежал из-за непосильной работы, решил изменить место жительства, за что был приговорен к тюремному заключению на 3 недели.
Вопрос: Отбыв наказание, чем вы занимались?
Ответ: Отбыв наказание, меня направили в гор. Пазевальк на металлургический завод грузчиком. Это было в первых числах октября 1943 года. На заводе я работать отказался, т. к. хотел иметь совместную жизнь с гражданкой, которая мне достала документы. Ее бывшая фамилия Разумовская, сейчас Борисова, [она] является мне женой. За отказ меня приговорили к 6-ти месячному заключению в концлагере и отправили в Эльзас – Лотарингию к французской границе на угольные копи, где я пробыл до марта 1944 года. По истечении отбытия срока наказания был направлен в гор. Гамбург на рыбную фабрику, там я проработал до октября 1944 года. И был уличен [в] слушании радиоприемника и разговорах против гитлеровского режима. Был забран полицией и направлен в Центральное гестапо Германии на следствие. И, т. к. не было основательных доказательств со стороны свидетелей, мне было дано наказание 2 месяца концлагеря и 125 розог. По истечению этого срока меня направили работать в провинцию Бранденбург, район Рейцвалк, село Шенебек к гр-ке, которая достала мне документы. Где я и проживал, работая в сельском хозяйстве с января 1945 года по май 1945 года вместе с гр-кой Разумовской, сейчас Борисовой, которая приживает в данный период в г. Чусовой и является мне женой.
Вопрос: Расскажите, как вы попали на территорию Советского Союза.
Ответ: Когда части Красной Армии освободили территорию района, в котором я проживал, то нам предложили забрать лошадей у хозяйки и ехать до ж. д. Так мы и сделали. Доехав до г. Ландсберг, получили разрешение на право следования поездом до Бреста. Приехав в гор. Брест, я находился в проверочно-фильтрационном лагере НКВД СССР, где и прошел надлежащую проверку. Получив разрешение на право проезда по месту рождения, выехал в гор. Чусовой, также захватил с собой гр-ку Разумовскую.
Протокол с моих слов записан верно, мной прочитан, в чем и расписываюсь
Борисов
Допросил: оперуполномоченный Чусовского РО НКГБ
Ростев
Д. 1321. Л. 4 – 5 об. Подлинник. Рукопись.
5 июля 1941 г.
1 февраля 1946 г.
г. Сталинград
1. Вострецов Петр Александрович
2. Попал в плен 5 июля 1941 года под Минском. Разбитые и оторванные от своих частей и отрезанные со всех сторон от своих частей, мы должны были пробираться ночными временами и глухими дорогами на соединение со своими войсками. И мы группой в 4 человека, обходя десантные группы противника, пробирались на свою сторону. В ночь с 4 на 5 июля мы пробирались и перед рассветом решили переждать день в недалеко видневшемся леске. Уже стало серо, когда мы подошли к нему. Не доходя примерно 10 метров, к нам навстречу с автоматами наготове вышла группа немцев, и мы сразу же были окружены и растерялись. У нас сразу же отобрали имеющее[ся] при нас оружие. Оказалось, когда немного рассвело, [что] в этом лесе находилась какая-то [немецкая] часть с замаскированными автомашинами и танками. И через час мы были отправлены на сборное место, где уже пленных было около 50 человек, а к обеду были отправлены и [в] сам Минск.
3. Через 4 дня из Минска я был отправлен в тыл Германии в Шталаг IV Б. И пробыв там 3 месяца, т. е. 29 сентября 1941 г. в [составе] рабочей команды в 40 человек был отправлен на работу в каменный карьер в 2 км от города Бауцен. И проработав там до 5 мая 1942 г., [я стал] совсем ослабевший от плохого питания и от тяжелой работы. Нас 10 человек отправили на крестьянские работы в 13 км от Бауцена якобы на заработки картофеля для нашей команды, и в то же время поправить немного себя. Но, проработав обещанные нам 15 дней, мы там и остались и там и работали до 26 октября 1943 года. Совершенно почти оправившись от голодной слабости, я бежал, и с 26 октября по 14 ноября 1943 года я был в побеге. 14 ноября 1943 г. я был продан одним поляком и пойман местной полицией в 120 км от Кракова, и был отправлен в г. Тешин в тюрьму. Просидя там 4 дня, я был отправлен в концентрационный лагерь Аушвиц[91], и с 18 ноября по 9 февраля я находился в Аушвице. 9 февраля 1944 г. я был назначен на транспорт и увезен в концлагерь Маутхаузен. Пробыв в Маутхаузене до 11 марта, я был отправлен на постройку нового концлагеря в Австрии Эбензее. И в концлагере Эбензее находился до 6 мая 1946[92] года, и был освобожден американскими войсками в полумертвом состоянии.
Режим до попадения в концлагерь был тяжелым. С раннего утра до поздней ночи под подгоном палки мы должны были работать. Для сна было время всего 5 – 6 часов. При попадении в концлагерь режим был еще строже. За всякую пустяковую провинность человеку давали по 15 – 25 плетей. И нечеловеческое, зверское отношение. Во время ночи также делались проверки и избивания. В общем, все делалось так, как заблагорассудится ихней нечеловеческой, зверской голове. Ежедневно убивались, расстреливались и сжигались сотни живых людей.
Вострецов[93]
Д. 1556. Л. 3 – 3 об. Подлинник. Рукопись.
5 июля 1941 г.
4 ноября 1945 г.
г. Вышний Волочек
Калининской области
Я, зам. н-ка следств. отделения ОКР «Смерш» ПФЛ [№] 140 капитан Ивашкин, допросил возвратившегося из немецкого плена бывшего в/служащего
Ильина Александра Пахомовича […][95]
Об ответственности за дачу ложных показаний я предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
А. Ильин
Вопрос: При каких обстоятельствах Вы попали в плен?
Ответ: 21 июня 1941 г. я находился вместе со своей ротой связи 533-го СП в 10 клм от немецкой границы в районе г. Калвария. Послана наша рота была туда из г. Симнас командованием полка с задачей оборудовать связью командный пункт ком. полка. Это в 30 клм от места дислокации нашего полка[96] …
22 июня 1941 г. немецкие войска перешли нашу границу и продвигались вглубь советской территории. Связи со своим полком мы не имели. Передовые немецкие части быстро продвигались вперед, обошли нас другими дорогами, и мы, вернее, наша рота, оказалась уже в тылу немецких войск. Связавшись с одним из стрелковых батальонов, находившимся недалеко от нас, по телефону, мы выяснили обстановку и решили отходить вглубь своей территории в направлении г. Симнас, где находился наш полк. Попасть туда не могли, немцы отрезали нам путь. Тогда мы изменили свой путь, взяли направление юго-восточнее от Симнаса, имея намерение переправиться через реку Неман, попасть в Августовские леса[97] и ими пробираться к своим, соединиться с какой-либо воинской частью Красной Армии. Пробирались мы мелкими группами [по] 5 – 6 человек. 5 июля 1941 г. в лесу в 60 клм от г. Алитус Литовской ССР я был пленен немцами.
Вопрос: При каких обстоятельствах?
Ответ: Я шел с пом. нач. штаба полка лейтенантом Ремесленниковым и еще три красноармейца с нами – одного фамилия, я помню, Зотов, а остальных не помню. Вечером 5 июля 1941 г., продвигаясь лесом в направлении реки Неман, мы встретили двух литовцев, одетых в гражданское платье; спросили их, где можно пройти, чтобы не быть обнаруженными немцами. Они показали нам путь в том направлении, где находились немцы. Мы пошли в этом направлении, наткнулись на немцев, которые нас стали обстреливать из автоматов. Мы залегли и завязали с ними перестрелку, то есть открыли ответный огонь – красноармейцы из винтовок, Ремесленников и я – из своего личного оружия. У меня было всего 3 патрона боевых в пистолете, которые я тут же израсходовал. Когда мы израсходовали все боеприпасы и прекратили огонь, немцы тоже стихли. Потом снова возобновили огонь из автоматов. Мы лежали, так как некуда было бежать, со всех сторон стреляли на нас немцы. Потом подошли к нам 5 человек немецких солдат с автоматами, наставили на нас оружие и мы все 5 человек вынуждены были сдаться в плен немцам.
Вопрос: Где Вы находились и чем занимались, будучи в плену?
Ответ: С момента моего пленения, то есть с 5 июля 1941 г., по день освобождения из плена 10 мая 1945 г. я содержался в немецких лагерях военнопленных.
Вопрос: Перечислите все лагеря, в которых Вы находились, будучи в плену.
Ответ: С 5 по 9/VII-41 г. в г. Алитус, общий лагерь в/пленных; с 9 по 10 июля 1941 г. – г. Сувалки (Восточная Пруссия); с 10/VII по 1/VIII-41 г. – г. Граево, общий лагерь в/пленных, не работал; с 1 по 15 августа – там же, в Германии, при Шталаге 315, г. Гамерштейн, не работал; с 15/VIII 1941 г. по 1/II 1942 г. – г. Ханхенгаген (Германия), работал на земляных работах под конвоем, строили шоссейную дорогу. В конце сентября 1941 г. я имел попытку убежать из лагеря, но через два дня был задержан в лесу немецким лесничим и доставлен снова в лагерь Ханхенгаген, откуда бежал.
С 2/II 1942 г. по 23/III 1945 г. я находился в общем лагере военнопленных в г. Штеттин (Германия), содержался с нашими рядовыми солдатами – военнопленными, так как в момент моего пленения немцами я выдал себя за рядового кр-ца. Находясь в Штеттинском лагере в/пленных, работал там под конвоем на судоремонтном заводе чернорабочим, копал траншеи для прокладки кабеля и [использовался на] разных других работах. Никакими привилегиями со стороны немецкой администрации лагеря я не пользовался. Работал все время под конвоем немецких солдат. Свободного хождения не имел. Получал питание по нормам, установленным для военнопленных в лагерях.
23 марта 1945 г. в связи с наступлением войск Красной Армии на г. Штеттин весь наш лагерь, в том числе и меня, немцы под конвоем отправили в направлении г. Ростока. Когда мы прибыли туда, нас поездом в закрытых вагонах отправили в Австрию, где разместили нас в сарае усадьбы одного австрийского помещика. Находились мы там всего 4 дня, с 6 по 10 мая 1945 г., а затем с приходом американских войск [я] был освобожден из плена.
Вопрос: Ремесленников, Зотов и остальные два красноармейца, попавшие вместе с Вами в плен, находились вместе с Вами все время в лагерях?
Ответ: Нет, Ремесленников после его пленения сказал немцам, что он офицер, и его отправили от меня в офицерский лагерь. С тех пор я его не видал. Зотов все время находился со мной с момента нашего пленения и до конца освобождения. Остальные два красноармейца расстались с нами в Шталаге 315, их перевели от нас в другую команду, с тех пор я их также не встречал больше.
Протокол допроса изложен с моих слов верно и мною лично прочитан, к сему
А. Ильин[98]
Допросил: зам. нач. след. отделения ОКР «Смерш» ПФЛ 140
капитан Ивашкин
Д. 5240. Л. 39 – 40 об. Подлинник. Рукопись.
7 июля 1941 г.
25 января 1947 г.
с. Кочево
Кочевского района
Молотовской области
[…][100] Об ответственности за ложные показания предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
Пыстогов
Вопрос: Когда и каким военкоматом вы были призваны в Советскую Армию?
Ответ: 22 октября 1940 года я был призван в Советскую Армию Кочевским объединенным райвоенкоматом для прохождения срочной службы. 4 ноября 1940 года прибыл в 62-й стр. полк, 8-я дивизия, 10-я армия, Литовская ССР, гор. Кретинга, где нес службу до 22 июня 1941 года сначала [как] курсант полковой школы, а затем было присвоено звание мл. сержант, командовал отделением.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах попали в плен [к] немцам?
Ответ: С началом войны 22 июня 1941 года я находился, как уже указал выше, в 62-й стр. полку 8-й дивизии 10-й армии. Эта часть дислоцировалась в пограничном городе Кретинга Литовской ССР. В первые же дни нам пришлось вступить в бой с немецкой армией и вести тяжелые оборонительные боевые операции. Ввиду численного превосходства противника в живой силе и технике нам пришлось отходить с боями вглубь территории СССР. Таким образом до 7 июля 1941 года в составе 62-го СП отходил и я.
Когда наша часть, измотанная в беспрерывных боях, дошла до Латвийской ССР в районе гор. Тукумс, то в ней почти не осталось живой силы, не говоря уже о технике. Под этот же гор. Тукумс в лес собрались люди также и с других воинских частей. 7 июля 1941 года нас в лесу под гор. Тукумс заметили латышские эсарги, т. е. партизаны, боровшиеся против войск Советской Армии. [Они] сообщили [о нас] немцам, которые к району гор. Тукумс и к месту нашего пребывания в лесу в районе этого города подтянули значительные людские силы и технику. Методично обстреляли из артиллерии и минометов весь лес, а затем пошли в наступление.
Видя такое положение, мы приняли круговую оборону. Всех нас насчитывалось к этому моменту примерно около 50 человек, вооруженные всего лишь винтовками и часть – автоматами. Командовал этой группой политрук-пограничник, фамилию его я не помню, впоследствии [он был] расстрелян немцами. Мне был дан в этой обороне сектор обстрела, куда я и вел огонь, не имея возможности вести наблюдение за остальными товарищами. Вдруг сзади услышал окрик на немецком языке «Ауфштейн!», что значит «Встать!». Мне не осталось иного выхода, и я подчинился команде немецкого солдата, встал, где был разоружен. А затем [меня] повели под конвоем в лагерь. Оказалось, что из всей группы 50 человек нас оказалось всего лишь 7 человек.
Вопрос: Откуда вам стало известно о том, что о вашем пребывании в лесу под гор. Тукумс командованию немецкой армии сообщили латышские эсарги?
Ответ: После того, как мы уже попали в плен к немцам, тогда через местное население нам удалось узнать, что наше [местонахождение] установили и сообщили немцам эсарги.
Вопрос: Продолжайте рассказывать о дальнейшей вашей судьбе, оказавшись в плену у немцев.
Ответ: После того, как меня немцы взяли в плен, то привели в какое-то волостное управление, название не знаю. Пробыли мы здесь около 4 часов, а затем нас погрузили на поезд и увезли в гор. Ригу. В Риге поместили в лагерь военнопленных, номера не помню. В этом лагере я пробыл до 20 октября 1941 года, а затем был отправлен в Германию в 236 лагерь [в] гор. Муссайда, где пробыл до мая месяца 1942 года. В мае 1942 года я был переведен в гор. Дюссельдорф [в] отделение этого же 236 лагеря, где жил до февраля 1944 года. Работал на строительстве бараков.
В феврале 1944 года с помощью одной русской девушки Пилипенко Федоры Павловны, урож. БССР, Полесская область, Василевский район, Зеленинский с/совет, д. Зеленино, насильно угнанной немцами в рабство, мне удалось из лагеря сбежать. Через ту же девушку я достал паспорт, сделал соответствующие исправления в этом паспорте и, оказавшись Пилипенко Федором Павловичем, в городе Кельн, точнее около г. Кельн, в местечке Еш устроился работать на с/хоз. работы у бауэра Иппен Юзифа, где и находился до освобождения американскими войсками 17 марта 1945 года.
Вопрос: Где в настоящее время находится эта девушка Пилипенко Ф.П.?
Ответ: Я после того, как был освобожден из плена и служил в армии в 603-м минометном полку 40-й механиз. дивизии (ранее 15-я механиз. дивизия) Советской Армии, то писал письма ей на родину. Но подруги ее мне ответили, что она вышла замуж и уехала в Западную Белоруссию к месту жительства мужа.
Вопрос: Допрашивался ли немецкими военны[ми] властями или гестапо, будучи в плену у немцев?
Ответ: За все время пребывания в плену я никем не допрашивался.
Вопрос: А американскими военными властями допрашивались?
Ответ: Американскими властями тоже не допрашивался.
Вопрос: Имели ли знакомство с солдатами или офицерами американской армии?
Ответ: Никакого знакомства с американскими солдатами и офицерами я не имел.
Вопрос: При какой части, дивизии, армии вы прошли фильтрацию в орг. МГБ «Смерш»?
Ответ: Фильтрацию в орг. МГБ «Смерш» я прошел, когда находился в гор. Премниц в лагере репатриированных сов. граждан, после чего был передан для прохождения дальнейшей службы в Советскую Армию, 603-й минометный полк 15-й механизированной дивизии 3-й ударной армии. Номер батальона и название, где проходил фильтрацию, в красноармейкой книжке написано так: «153-й запасной батальон». […]
Вопрос: Что еще желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить к своим показаниям ничего не имею. С моих слов записано все правильно, мне прочитано вслух, в чем и расписуюсь.
Пыстогов[101]
Допросил: оперуполномоч. Кочевского РО МГБ
мл. лейтенант Старцев
Д. 3908. Л. 3 об. – 5 об. Подлинник. Рукопись.
8 июля 1941 г.
29 марта 1946 г.
г. Прокопьевск
Кемеровской области
Добрый день! Здравствуйте, многоуважаемые Маня, Сережа, сват Максим Егорович, крестник Максим, Манефа, Леня. Шлю я вам свой горячий шахтерский привет и желаю всего хорошего в вашей наилучшей семейной жизни.
Отвечаю на письмо, которое было написано вами 10/III-46 г. Я его получил 28/III-46 г. Спрашиваете, как живу. Живу не плохо и не хорошо, а по среднему. Работаю на шахте им. Сталина. Работаю по 8 часов, но времени свободного нет. Живу – 4 километра от шахты, так что [время уходит на ходьбу] с работы и на работу. Затем питание неважное. Хлеба получаю 1,200 [кг], питаюсь в столовой за свои собственные [средства]. Каждый день в столовую уходит восемь – девять руб. За февраль получил 380 руб., только что на харчи. Живем в общежитии, нужно платить 46 руб. из рук.
Но я [хочу] извиниться, что я не писал письма; но ничего, не обижайтесь. [Я] писал 3 письма на [имя] отца. Ответ только получил 19/III-46 [г.]. Пишет, что живет хорошо. Я очень доволен и рад, что Сережа дома. Но, как видите, я попал в вагон некурящих.
Ничего, как-нибудь переживем данный бушующий океан жизни. Жизнь моя полна скитанья и переживанья. Когда был бы я птицей и мог бы по свету летать, тогда сказал [бы]: «Прощай, город Прокопьевск» – и стал об нем я мечтать. Вы знаете о том, что как хочется до дому. Скоро [приеду] или долго [пробуду здесь], не могу сказать в настоящий момент. […][104]
Писать больше нечего. Остаюсь и жив, и здоров, и того вам желаю. Жму руку
ваш братишка Ваня
Жду ответа.
29/III-46 год. 1 час дня
Иду на работу.
Д. 2798. Л. 4 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
10 июля 1941 г.
30 июля 1945 г.
Я, оперуполномоченный 3 отделения ОКР «Смерш» 1-й ГЗСД мл. л-т Тетерин, допросил в качестве свидетеля бывшего мл. л-та Красной Армии
Транина Ивана Дмитриевича, 1913 года рождения, уроженца Воронежской области, Мордовского р-на, с. Стрелецкое.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. ст. 92, 95 УК РСФСР предупрежден
Транин
Вопрос: Как, где и когда Вы попали в плен?
Ответ: В начале войны я находился в 49-м отдельном саперном батальоне 5-го стр. корпуса 10-й армии в должности командира взвода.
23 июня 1941 года командир батальона Ларичев дал приказ отступать от границы (г. Замбров Белостокской обл.) При отступлении наша колонна была разбита немецкой авиацией. Задача оставшихся частей была – выход из окружения. Когда я спрыгнул с автомашины и побежал в лес, встретил группу бойцов в количестве 12 человек, в том числе и л-та Сушко. Все мы решили двигаться на восток, чтобы соединиться с частями Красной Армии. Соединившись с остатками частей Красной Армии, отступавшими на восток, под Волковыском [мы] пошли на прорыв. Здесь мы были разбиты.
Мы вновь стали выходить из окружения мелкими группами. Со мной оказалось пять человек бойцов (фамилии не помню) и этот же л-т Сушко, с которыми я пошел выбиваться из окружения. Миновали г. Волковыск. Достигли местечка Пружаны 10 июля 1941 г. и увидели немцев, которые по нам открыли огонь. Мы забежали в лес и приняли оборону. Оборонялись до последнего патрона. Когда у нас вышли боеприпасы и [мы] были окружены немцами, я дал команду ломать оружие и прятать в окопах документы. В окопах нас захватили немцы в плен, выбив из окопов прикладами.
Нас привели в деревню (названия не помню) 10 июля 1941 г. Произвели у нас обыск и сразу же, присоединив к другим военнопленным, повели по направлению на Волковыск, где офицерский состав отделили от рядового и направили в Белосток.
Вопрос: Чем занимался, будучи в плену?
Ответ: Работал в рабочей команде 10028 в местечке Обертраублинг по день освобождения из плена. Работал в цеху по сборке самолетов и на других разных работах.
Вопрос: В каких школах или курсах Вы обучались, будучи в плену?
Ответ: Ни в каких школах и курсах не обучался.
Вопрос: Что еще можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Больше дополнить к своим показаниям ничего не могу.
Протокол мне зачитан, записано с моих слов правильно, в чем и расписуюсь
Транин[106]
Допросил: оп. уп. 3 отд. ОКР «Смерш» 1 ГЗСД
Тетерин
Д. 4446. Л. 2 – 2 об. Подлинник. Рукопись.
10 июля 1941 г.
22 февраля 1946 г.
[г. Электросталь
Московской области][109]
Я, Шатров Николай Леонтьевич, призванный в ряды РККА в 1938 году в августе месяце Чердынским райвоенкоматом Молотовской области на кадровую службу, служил на Дальнем Востоке, город Хабаровск, военный городок Красная Речка в 34-м отдельном батальоне МВ, где находился до 7 ноября 1940 года. А 7 ноября был демобилизован из рядов РККА.
Я 27 мая 1941 года был снова призван в ряды РККА тем же райвоенкоматом в 524-й стр. полк 112-й стр. дивизии, которая находилась в Бершетских лагерях Молотовской области. Был зачислен в минометное подразделение 524-го стр. полка. 17 июня 1941 года с лагеря Бершеть выехали в Латвию.
10 июля 1941 года попал в плен при обстоятельствах отступления. 9 июля держали последний бой в районе Стобежа, по приказу командования части отступили на 3 – 5 км. Снова было приказано занять оборону в одной из деревень. Были в обороне примерно с 9 час. вечера и до 6 [часов] утра. В это время немец наступление не начал, а пошел в обход. А в 2 часа ночи штаб полка в лице начальника штаба с комиссаром полка сели в штабную машину и, не говоря ничего никому, уехали неизвестно куда. Нас оставили на произвол судьбы. А в 6 часов утра откуда-то взялся командир 3-го бат. капитан (не знаю его фамилию). [Он] дал приказ снова отступать. И [мы] еще отступали километров 20 и оказались в кольце немцев со всех сторон. И 10 июля 1941 года [я] попал в плен.
Н. Шатров[110]
Д. 4920. Л. 4 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
11 июля 1941 г.
12 марта 1946 г.
г. Новороссийск
Краснодарского края
Я, Бачурин Григорий Сергеевич, родился 22 января 1914 года в с. Черный Яр Кишертского района Молотовской области. 21 октября 1939 года был призван в ряды РККА. Не помню номер части, но полк, в котором я служил, был расположен на ст. Белинская, километрах [в] 60 – 80 от г. Пензы. 5 декабря 1940 г. полк направился на военные действия с Финляндией, а я как молодой боец в числе других был переведен в г. Ульяновск в 98-й стр. полк 18-й стр. дивизии, командиром которой был полковник Свиридов. В этом 98-м стр. полку я служил до момента моего пленения.
Полк же на войну выехал из г. Казани и вступил в бой на Белорусском направлении под г. Орша. В последних числах июня наша 18-я стр. дивизия была на обороне Орши, но по приказу командования был выделен один батальон с приданной артиллерией, точно я не знаю, но как будто бы для того, чтобы отвлечь немцев от какого-то пункта и заманить на дорогу к Днепру. Батальон двинулся вперед, в котором находился и я. На пути нам встретились немецкие танки и начали нас обстреливать. Мы тоже в свою очередь развернулись и, хотя у нас не было ни одного бронебойного снаряда, а только шрапнель, атаку танков отбили благодаря противотанковым 45-мм орудиям. А я служил в батарее 76-мм пушек полковой артиллерии. В одну из перестрелок с немецкими танками я был легко ранен мелким осколком в правое колено, но рана почему-то загноилась. Колено распухло, и я не мог свободно ходить.
Как-то вечером, примерно в самых первых числах июля 41 года к нам доставил продукты шофер и сказал, что мы находимся в окружении. Когда стало совершенно темно, командир батальона капитан (фамилию не помню) приказал двигаться осторожно, без шума, [быть] наготове. По дороге мы взяли старика-белоруса и, узнавая дорогу, где нет немцев, старались выйти из окружения. Так в составе батальона при всем имевшемся у нас вооружении мы шли примерно ночи 3 – 4 до 3 – 4 июля, днем же отстаивались в лесу.
Днем 4го или 5го июля командир батальона приказал закопать снаряды, прицелы и панорамы от орудий, оставить себе личное оружие и часть пулеметов. Вечером мы снялись с бивака, оставив на том месте коней. Я же, как писал раньше, не мог ходить и ехал на лошади в хвосте колонны. Утром, когда стало светать, людей из моей батареи я не обнаружил. Ночью они куда-то во главе с командиром взвода исчезли. Я остался с коноводом комвзвода и с частью людей из пулеметной роты, во главе которой были лейтенант и политрук.
С этими людьми мы дневали около какой-то белорусской деревушки. К нам пришли деревенские мальчики, принесли нам кушать, курить и сообщили, что сюда сейчас должны прийти немцы, которые стоят в деревне в большой численности. Перед лесом на виду деревни виднелось болотце с осокой и небольшими березками. Лейтенант с политруком посоветовали оставить лошадей, а самим ползком пробраться в упомянутое болотце. Так мы и сделали. Правда, часть людей не пошла с нами. Нас оказалось человек 10 – 12. Мы переползли в болото, накрылись плащ-палатками и лежали. Немцы вскоре зацепили лес, взяли наших коней, пленили часть наших людей, не хотевших с нами пойти, и ушли, не догадавшись просмотреть болото на самом видном месте. Ночью из этого места мы благополучно вышли.
На другой день мы зашли в деревню, название ее я не помню, сменили военное обмундирование на гражданское. И [мы] договаривались встретиться по выходе из деревни у последнего дома. Но политрука, лейтенанта, людей, [шедших] с нами, у этого дома не оказалось, и мне сказали, что они уже ушли полчаса тому назад. Тогда мы пошли вдвоем с коноводом ком. взвода Дудиным Никол[аем] Вас[ильевичем], уроженцем из Горьковской области.
11го июля мы начали переправляться через Днепр и наткнулись на немцев. При мне был наган, красноармейская книжка, фотографии – все это я успел втоптать в рыхлый берег реки.
Меня и товарища моего привезли в г. Борисов в лагерь для военнопленных, где я прожил до 13 марта 1942 г. на общих основаниях для всех военнопленных, ходя на работу: осенью на ремонт дорог, а зимой на чистку снега [с] жел.-дор. путей. 13 марта был отправлен в г. Вильно, где пробыл там до 1го мая, на работу там не ходил. После этого был отправлен в Германию в г. Берлин.
Был там в железнодорожном лагере, работал на жел. дороге. [Мы] меняли шпалы, рельсы и [выполняли] др[угие] работы. В Берлине я пробыл до 1го января 1943 г., а затем был переведен в Вольфен близ Лейпцига, где я пробыл до 7 ноября 1943 [г.]. Работал я здесь ассенизатором лагеря все время. Здесь в лагерь после работы к нам часто приходили из РОА агитировать нас вступить в РОА. Первые беседы их с другими моими собратьями я встретил молча. Но потом как-то искренне в глаза высказал мысль одному из них: «Не стыдно ли тебе, русскому человеку, быть самому убийцей наших отцов, братьев, матерей, да вдобавок еще [быть] агитатором за вовлечение других в это гнусное дело?» За это я попал в карцер на 2 недели, после чего 7 ноября в числе 150 штрафников был отправлен в Финляндию в г. Кеми в штрафной лагерь.
18 марта 1944 года был отправлен на север Финляндии к озеру Инари в местность Каманен, откуда в ночь на 2е июня в составе 9 человек, запасшись продуктами (мы подделали ключ к складу и тайком достали продуктов), прорезав дыру [в ограждении], ушли из лагеря. Немцы по всей Финляндии протрубили: «Ушло 9 русских комиссаров, за каждого пойманного награда в 5000 финских марок, муки, крупы, водки, курева». В одном месте мы наткнулись на немецкую засаду, но от нее мы ушли, побросав свои вещмешки. Вторично наткнулись мы на гражданских финнов, а в это время мы уже далеко были не такие сильные, как в начале побега. Голод, болота, озера – трудности пути изнурили нас. Финны же были вооружены винтовками и с собаками и поймали нас. Из 9 человек нашей партии один был застрелен. 4 челов[ека], в том числе и я, были снова доставлены в лагерь Каманен, избиты, истерзаны и посажены в карцер. Остальные 4 чел., видимо, прошли ч[ерез]/линию фронта.
22 июня 1944 года [я] был привезен снова в штрафной лагерь Кеми, где работал на постройке дорог до эвакуации немцев из Финляндии 11 сентября 1944 г. Эвакуировали нас в Норвегию в г. Банак, где мы пробыли недель 5 – 6, а потом [были] перевезены в г. Бардуфос, тоже в Норвегии, где я на общих работах был до конца войны.
3го июля [1945 г.] выехали на пароходе из Норвегии, а 6го июля причалили к родным берегам. С момента существования батальона я работаю бухгалтером расчетного отдела.
Бытность мою в лагере могут подтвердить:
1) Бесус Иван
2) Ларин Николай.
Побег и пребывание в штрафном лагере могут подтвердить Крылов Федор и Фроленков Егор.
После побега меня допрашивал немецкий майор по фамилии Шульц. Он все пытался узнать причину побега. Я ему прямо сказал: «Я русский и должен использовать все возможное, чтобы быть на Родине».
Г. Бачурин[112]
Д. 1190. Л. 8 – 10. Подлинник. Рукопись.
12 июля 1941 г.
29 июня – 2 июля 1945 г.
г. Калинин
29 июня 1945 г.
1945 года июня 29 дня я, сотрудник ОКР «Смерш» ПФЛ [№] 140 гв. ст. л-т Зарянов, сего числа допросил содержащегося в лагере Авдеева Евгения Лаврентьевича, 1918 г. р.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
Е.Л. Авдеев
Вопрос: Расскажите о своей трудовой деятельности.
Ответ: Родился я в 1918 году в д. Ждановка, Юргамышский р-н Челябинской обл. в семье крестьянина-середняка. Отец мой Авдеев Лаврентий Силантьевич до 1929 года жил в деревне и занимался сельским хозяйством. Потом отец переехал на ст. Юргамыш. Я до 1934 года жил в своей деревне у своей тетки. Этот период времени я работал в колхозе. Отец мой в 1930 году был осужден за связь с к-р группами по ст. 58 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы. Но срок наказания он не отбыл, в 1933 году его из ИТЛ освободили. В 1934 году в марте м-це я приехал в г. Красновишерск, где в это время проживали отец, мать и 3 брата. Здесь я жил по весну 1937 года и учился в средней школе. В 1937 г. я переехал к брату в г. Краснокамск. Там я жил до 1940 года, учился в десятилетке. В июне 1940 года Краснокамским горВК я был призван в Красную Армию.
Вопрос: Расскажите о своей службе в Красной Армии.
Ответ: После призыва меня в Красную Армию я был направлен в 84-й ОСБ 98-й СД в г. Воткинск Удмуртской АССР. В этом б-не я служил в качестве рядового. В 1941 г. в марте м-це я вместе с батальоном выехал на границу Восточной Пруссии в р-н г. Шакяй. В мае м-це 1941 г. из этого б-на я был прикомандирован к 78 УНС в качестве копировщика при техническом отделе. В данном управлении я работал до начала войны с немцами.
Вопрос: Когда, где и при каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам?
Ответ: 22 июня 41 г. я возвратился обратно в свой 84-й ОСБ. На месте, где находился штаб б-на, я встретил только одного комиссара б-на, а остальные стали отходить по направлению г. Каунаса. Не доходя [до] Каунаса, я встретил людей из своего б-на и вместе с ними дошел до г. Каунаса. 24/VI-41 г. при переправе через р. Неман на нас налетела немецкая авиация. После бомбежки наша группа рассеялась. Я присоединялся несколько раз к другим группам и с ними шел на восток. Мы держали путь на старую границу[113], где, [как] нам говорили, наши войска должны остановить немцев. Так мы шли до 12 июля 41 г. 12/VII-41 г. в м. Плисы (Зап[адная] Белоруссия) нас задержала группа вооруженных поляков и передала нас немцам.
Вопрос: Где Вы находились после пленения?
Ответ: После пленения меня немцами я был направлен в м. Глубокое (Зап. Белоруссия). Там я находился в лагере около 15 дней, а потом этапом через города Гродно, Лида в 20-х числах августа 41 г. прибыл в г. Сувалки (Польша). Здесь меня поместили в лагерь в/пленных, где я пробыл до 30 августа 41 г. Потом в числе других в/пленных меня перевели в Штатгардский лагерь в/пленных, где я пробыл 5 дней, а затем 5/IX-41 г. меня погрузили на пароход и отправили в Сев[ерную] Норвегию. 9 октября 41 г. я прибыл в г. Альта. В этом лагере я находился до 15/VII-43 г., т. е. до побега в Швецию.
Вопрос: Чем Вы занимались в лагерях в/пленных?
Ответ: Во всех лагерях в/пленных, кроме Альты, я ничего не делал, потому что эти лагеря были пересыльные. В лагере Альта я примерно 15 дней работал, как и другие в/пленные, на физических работах, а именно строительстве дорог, чистили снега. Потом ввиду физической слабости я не смог работать. И после этого до февраля 42 г. на работу меня никуда не выводили. Этот отрезок времени я находился в комнате физически слабых в/пленных при лагере. Будучи в этой комнате, однажды как-то к нам зашел литовец, который работал конвоиром лагеря, я с ним познакомился. После этого он для меня стал приносить хлеба и других продуктов. Через 2 недели я немного поправился, после чего конвоир-литовец стал брать меня в свою группу на работу.
Когда нас выводили на работу на строительство дороги, там работали кроме нас, в/пленных, чехи, австрийцы, голландцы и др. Среди них я стал рассказывать о хорошей жизни в Советском Союзе, а также говорил, что Красная Армия победит немцев. За эту пропаганду меня посадили в запретную зону лагеря.
Находясь в запретной зоне, в конце марта м-ца 1942 года мне дежурный лагеря, немец, предложил работать переводчиком в этом лагере. Я дал свое согласие и после этого работал переводчиком в лагере до момента моего побега из плена, т. е. до 15 июля 1943 года.
Вопрос: Расскажите о своей практической деятельности на службе у немцев в должности переводчика.
Ответ: В мои обязанности как переводчика лагеря входило переводить с немецкого на русский язык при построениях в/пленных на работу, в лазарете, в сапожной, портновской мастерских, где работали русские в/пленные. Согласно этих обязанностей я это выполнял, а именно: строил людей на работу вместе с немцами, в лазарете переводил с русского на немецкий языки немецкому врачу. Содержался я все время, как и остальные в/пленные, в лагере за проволокой, питался из общего котла, как и все в/пленные.
Вопрос: Были ли случаи со стороны Вас избиения в/пленных?
Ответ: Со стороны меня случаев избиения в/пленных не было.
Вопрос: Когда, как Вы бежали из плена?
Ответ: 15 июля 1943 года в 10 часов утра из лагеря Альта я бежал вместе с Рябовым Николаем Алексеевичем. Бежали мы при следующих обстоятельствах. Работая по очистке картофеля во второй зоне лагеря, где находился погреб, хороший картофель мы возили на тачке мыть к реке за зону лагеря. Нас сопровождал дежурный унтер-офицер. А когда он ушел в противоположную сторону, мы с Рябовым перелезли под проволоку второй зоны и ушли в горы. По норвежской территории мы шли до 13 сентября 43 года. В пути следования к нам присоединилось еще 2 русских в/пленных, бежавших из плена, и 1 норвежец. В количестве 5 чел. 13/IX-43 г. мы перешли шведско-финскую границу и в этот же день были задержаны шведской полицией и доставлены в г. Карусианда. Там нас опросили в разрезе наших автобиографических данных и в конце спросили, где мы желаем жить: или остаться в Швеции, или в Англии, или возвратиться к себе на Родину. Мы ответили, что желаем возвратиться в СССР. После этого нас направили в г. Кируна, тоже в полицию. Здесь нас не допрашивали и через три дня нас отправили в тюрьму г. Лулео. В тюрьме мы просидели до 5 октября, допросам нас не подвергали. Отсюда 5/X-43 г. нас отправили в русский лагерь Лисьма.
Вопрос: Где вы жили в Швеции и чем занимались?
Ответ: В Швеции я проживал в русских лагерях Лисьма (с октября 43 г. до марта 1944 года), Пенсионат (с марта 44 г. до 15 апреля 44 г.) и Абручен (с 15 апреля 44 г. до 9 октября 44 г.), т. е. до момента моего отъезда в Советский Союз. В этих лагерях я работал на лесоразработках и на строительстве дорог.
Вопрос: Чем желаете дополнить свои показания?
Ответ: Дополнить к своим показаниям ничего не могу.
Протокол с моих слов записан правильно и мне прочитан
Е.Л. Авдеев
Допросил: сотрудник ОКР «Смерш» ПФЛ 140
гв. ст. л-т Зарянов
Д. 946. Л. 9 – 11. Подлинник. Рукопись.
2 июля 1945 г.
Вопрос: Будучи в плену у немцев, подвергались ли Вы репрессиям со стороны немцев?
Ответ: Будучи в плену у немцев, я два раза подвергался допросам со стороны немецкого гестапо. Первый раз меня допрашивал офицер гестапо по случаю отравления в/пленными 2-х полицейских лагеря, которые жестоко относились к военнопленным. В отравлении принимало участие 5 в/пленных, один из них был в ПФЛ [№] 140 – Мухов. Я был осведомлен в этом случае. Гестапо от меня добивалось, чтобы я назвал соучастников, принимавших участие в отравлении полицейских. Но я категорически заявил, что я ничего не знаю.
Второй раз меня допрашивал также офицер гестапо в лагере Альта. На меня был донос со стороны одного в/пленного N[114] о том, [что] якобы я занимаюсь коммунистической пропагандой среди в/пленных. Об этом я также категорически отказался. Больше я не подвергался никаким репрессиям со стороны немецких властей.
Протокол с моих слов записан правильно и мне прочитан
Е. Авдеев[115]
Допросил: сотрудник ОКР «Смерш» ПФЛ 140
гв. ст. л-т Зарянов
Д. 946. Л. 11 об. Подлинник. Рукопись.
2 июля 1945 г.
г. Калинин
1945 года июля 2 дня я, сотрудник ОКР «Смерш» ПФЛ [№] 140 гв. ст. л-т Зарянов, сего числа допросил в качестве свидетеля содержащегося в лагере
Рябова Николая Алексеевича, 1920 г. р., урож. д. Луговка Ефремовского р-на Тульской обл., б. канд[идата в члены] ВКП(б), образование 7 классов, из крестьян-бедняков, со слов не судим, русский.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
Рябов
Вопрос: Знаете ли Вы содержащегося в лагере [№] 140 Авдеева Евгения Лаврентьевича?
Ответ: Да, содержащегося в лагере [№] 140 Авдеева Евгения Лаврентьевича я знаю.
Вопрос: С какого времени Вы его знаете и как знаете?
Ответ: Авдеева я знаю с мая м-ца 1942 года по совместному пребыванию с ним вместе в лагере в/пленных в г. Альта (Сев. Норвегия). Вместе с ним я бежал из плена в Швецию и вместе с ним находился в Швеции.
Вопрос: Чем занимался Авдеев, будучи в плену у немцев?
Ответ: В лагере в/пленных г. Альта Авдеев работал в должности переводчика. С какого времени он стал работать переводчиком, мне это не известно. В мае м-це 42 г., когда я прибыл в этот лагерь, он уже работал переводчиком. На должности переводчика он был до момента побега из плена в Швецию, т. е. до 15/VII-43 года.
Вопрос: Расскажите о практической деятельности Авдеева, будучи переводчиком лагеря Альта.
Ответ: [В то время, когда Авдеев] работал переводчиком лагеря Альта, я за Авдеевым ничего плохого не замечал. В круг его обязанностей как переводчика входило: построение в/пленных на работу, приход с работы, а также он переводил с русского на немецкий язык ту или иную просьбу или жалобу в/пленных. Грубое или плохое отношение Авдеева к в/пленным я не замечал, а также с его стороны избиений в/пленных тоже не замечал. Особых связей у Авдеева с немцами не было, больше всего он работал и переводил дежурному по лагерю унтер-офицеру – немцу.
Вопрос: Расскажите об обстоятельствах побега Авдеева из плена.
Ответ: С Авдеевым я вместе бежал из лагеря в/пленных г. Альта 15 июля 1943 года. Мы бежали при следующих обстоятельствах. Работая на сортировке картофеля во второй зоне лагеря, мы вместе с ним отвозили от погреба до речки мыть картофель. Незаметно для немцев я перелез через проволоку, а вслед за мной и Авдеев. Таким образом мы с ним вдвоем ушли из лагеря в/пленных. 13/IX-43 г. мы с ним пришли в Швецию.
Вопрос: Где жил Авдеев в Швеции и чем занимался?
Ответ: В Швеции Авдеев жил в лагерях для русских Лисьма, Пенсионат и Абручен. В этих лагерях он работал в лесу и на дорогах до его отъезда в Советский Союз, т. е. до 9/X-44 г.
Вопрос: Что Вы желаете еще сказать об Авдееве?
Ответ: Об Авдееве я больше ничего не могу сказать.
Протокол с моих слов записан правильно и мне прочитан
Рябов
Допросил: сотрудник ОКР «Смерш» ПФЛ 140
гв. ст. л-т Зарянов
Д. 946. Л. 12 – 12 об. Подлинник. Рукопись.
12 июля 1941 г.
24 – 25 июня 1946 г.
г. Кудымкар
Молотовской области
Начат в 22 час. 00 мин. 24 июня
Окончен в 7 час. 30 мин. 25 июня
[…][118] Вопрос: При каких обстоятельствах вы были пленены немцами, когда, где?
Ответ: Наш 98-й стр. полк занимал оборону между гг. Тарнополь и Проскуров. Немецкие войска наш полк сильно перебили, осталось в живых около 20 человек. 10 июля 1941 года вечером [мы] получили команду отступить. Отступали полторы суток, [прошли] км 80 – 90. Не доходя до гор. Проскуров 12 км, в селе Буг (точно не помню название) заняли оборону, где находились часов 6 – 8.
Начальник штаба капитан, фамилию сейчас не помню его, сообщил нам, что гор. Проскуров 8/VII-41 г. уже занят немецкими войсками. После этого капитан отобрал у нас все личные документы, у меня отобрал комсомольский билет и красноармейскую книжку, и ушел с командиром роты лейтенантом ЧИГИР. Через 2 часа вернулись обратно к нам, где мы, бойцы, остались человек 15. Капитан нам сказал, что мы находимся в глубоком окружении, все поблизости занято немцами, спасайтесь, кто как хочет. И после этого он с лейтенантом ушел, и больше [они] к нам не возвращались.
Командир отделения, ефрейтор, пом. комвзвода (фамилии их сейчас уже не помню) и я направились в другое село, это было ночью 11/VII-41 г. Пришли в это село, там еще немцев не было. [Мы] попросились остановиться у [местного] населения, но они нам отказали. И мы 3-е вынуждены были идти дальше в другое село, недалеко от г. Проскуров. В этом селе переночевали, где нам сказали колхозники, что здесь поблизости все населенные пункты заняты немцами, на полях кругом немецкие заставы. [Мы] отошли от села метров двести и оказали немцам сопротивление. Они по нам открыли пулеметный огонь и из мелкокалиберных пушек. 7 человек немцев нами были убиты. После этого около роты немцев нас окружили. Командир отделения был убит насмерть, а пом. комвзвода был ранен. Двоих нас немцы забрали, сильно побили прикладами, и немецкий офицер хотел застрелить на месте, но не застрелил. Это было 12/VII-41 г.
Вопрос: После пленения куда вас увели?
Ответ: После пленения меня и моего товарища 6 немецких солдат увели в село, название не помню, в 8 – 10 км от г. Проскуров. В этом селе находились часа 4, где уже находились [другие] в/пленные.
Вопрос: По каким вопросам вас допрашивали немецкие офицеры?
Ответ: Я был без сознания и меня здесь немецкие офицеры ни по каким вопросам не допрашивали.
Вопрос: Куда вас увели немцы из этого села?
Ответ: 12/VII-41 г. ночью меня и моего товарища, нас двоих, немецкие солдаты на повозках увезли в г. Проскуров, загнали нас в тюрьму (быв. Дом Красной Армии), где [я] находился 17 суток под арестом вместе с товарищем.
Вопрос: Сколько раз вас вызывали на допрос немецкие офицеры?
Ответ: Меня здесь вызывали на допрос один раз.
Вопрос: Кто вас допрашивал и по каким вопросам?
Ответ: Меня допрашивал немецкий офицер. Задавал вопросы следующие: фамилия, имя, отчество, год рождения, в каких частях служил, воинское звание, гражданская специальность, чем занимался дома, образование, партийность, где работают родители, чем занимаются, как живут, судимость, расположение военных заводов, промышленных центров.
Вопрос: Какого числа вас допрашивал немецкий офицер?
Ответ: Немецкий офицер меня допрашивал через 10 дней после пленения, числа 22 июля 1941 года.
Вопрос: Сколько времени вас допрашивал немецкий офицер?
Ответ: Офицер меня держал на допросе около 3 часов, допрашивал днем.
Вопрос: Куда вас вызывал на допрос немецкий офицер?
Ответ: Немецкий офицер меня вызывал на допрос в свой кабинет при этой же тюрьме.
Вопрос: Почему вы на мой вопрос, допрашивали ли вас офицеры после пленения, сначала говорили, что вас нигде не допрашивали?
Ответ: Я сперва не запомнил, т. к. это дело было уже давно. А потом я вспомнил, что меня допрашивал немецкий офицер.
Вопрос: На заданные вопросы немецкого офицера вы как отвечали?
Ответ: Я ему отвечал свою фамилию, имя, отчество, год рождения, место рождения, где работал, где служил, кем служил. О расположении военных заводов и промышленных центров ответил, что я рос в деревне, о расположении их не знаю. Сказал, что я беспартийный, не комсомолец.
Вопрос: Немецкий офицер был удовлетворен вашими ответами?
Ответ: Да, немецкий офицер моими ответами был удовлетворен.
Вопрос: Вы подписывали протокол допроса?
Ответ: Нет, я протокол допроса не подписывал.
Вопрос: Почему вы начинаете лгать?
Ответ: Я был в тюрьме сильно заморен, почти был без памяти на допросе и плохо помню, но сейчас припоминаю, [что] подписывал.
Вопрос: Кто еще присутствовал на допросе?
Ответ: На допросе присутствовал мой товарищ.
Вопрос: Значит, немецкий офицер вас допрашивал обоих вместе?
Ответ: Нет, меня допрашивал офицер одного, но меня к офицеру привел мой товарищ. Но он во время допроса не присутствовал, а присутствовал переводчик.
Вопрос: О вашем товарище, с которым вы вместе были пленены, немецкий офицер допрашивал, что вы с одной части?
Ответ: Да, немецкий офицер у меня расспрашивал о моем товарище.
Вопрос: Какие вопросы он задавал о товарище?
Ответ: Офицер мне задавал такие вопросы о моем товарище: фамилия, имя, отчество, возраст, место рождения, партийность, образование, воинское звание, с какого времени я его знаю.
Вопрос: Какие вы дали показания офицеру о своем товарище?
Ответ: Я рассказал офицеру его фамилию, а имя, отчество не знал, возраст его тоже не знал, что он не командир, а рядовой, б/партийный, а на самом деле он был комсомолец, что я его знаю только всего три дня перед попаданием в плен.
Вопрос: Вашего товарища тоже допрашивал офицер?
Ответ: Да, после допроса меня подвергался [допросу] и мой товарищ в этот же день.
Вопрос: Сколько времени допрашивали вашего товарища?
Ответ: Моего товарища допрашивали примерно около 3-х часов.
Вопрос: Вас подвергал избиению во время допроса немецкий офицер?
Ответ: Немецкий офицер во время допроса меня не избивал.
Вопрос: Сколько раз вы совершали побеги из лагерей?
Ответ: Из лагерей военнопленных я совершал три побега.
Вопрос: Когда вы совершили первый побег из лагеря?
Ответ: Первый побег я совершил в 1941 году в августе м-це числа 20.
Вопрос: Когда совершали второй и третий побеги?
Ответ: Второй раз совершал побег в марте 12 числа 1942 года из гор. Станислава. Третий побег совершал в июне числа 25 1944 года из Мартлангау, лагерь № 317.
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах вы совершили первый побег в августе 1941 г.?
Ответ: Вечером при сумерках я один из лагеря военнопленных в гор. Станислав спрыгнул через проволочное заграждение, отошел метров двести от лагеря и немецким часовым был замечен и задержан, и был обратно водворен в этот же лагерь и арестован на 5 дней.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы совершили второй побег?
Ответ: Выше я показал неправильно, это я совершил второй побег. А первый побег я совершил, когда находился в лагере военнопленных в г. Львове, при следующих обстоятельствах. Нас, военнопленных, погнали на работу на станцию в г. Львов грузить железо в железнодорожные вагоны. Здесь меня сильно избивали за то, что я не мог работать. Когда кончили работу, военнопленных, которых было человек 250, увели [под] конвоем в 30 человек в лагерь, а я остался в железнодорожном вагоне один за бочками. Вечером этот состав отправили в другую станцию в км пятидесяти от гор. Львов. Таким образом я совершил первый побег. Утром стали немецкие железнодорожники проверять состав, и меня один немец обнаружил и сильно избил рукояткой нагана, хотел пристрелить, но не застрелил, а увел в комендатуру к переводчице, где [меня] подвергли допросу. Допрашивала женщина в присутствии немецкого офицера.
Вопрос: После допроса вы подписывали протокол?
Ответ: Протокол допроса я не подписывал.
Вопрос: Куда вас направили после допроса?
Ответ: После допроса меня отправили с конвоиром обратно в лагерь в/пленных в город Львов, в этот же лагерь № 328.
Вопрос: После привода вас в лагерь допрашивали?
Ответ: Да, после привода в лагерь меня допрашивал комендант лагеря и избил и приказал избить часовому, который мне нанес рану в зад штыком.
Вопрос: Продолжайте дальше ваши показания.
Ответ: После допроса направили к тем же военнопленным, с которыми я жил до побега. Недели две [я] лежал на койке, никуда не ходил. До 1 марта 1942 года находился в этом лагере, нигде не работал. 1 марта 1942 года всех военнопленных, около 10000 [человек], в том числе и меня, направили в лагерь в/пленных в город Станислав. В этом лагере осталось только 2000 челвек.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы совершили третий побег?
Ответ: Третий побег я совершил в июне или июле 1944 гола из лагеря военнопленных в местечке Мартлангау. Человек 30 военнопленных увели на земляные работы, строили шоссейные дороги. Перед окончанием работы я один совершил побег и ушел в горы, км четыре от места работы. Там нашел один дом, где, видимо, летом пастушили скот. [Я] зашел в избушку, там жил австриец со своей семьей. У него жила украинка-девушка, которая перевела на австрийский язык мои слова. Я рассказал, что совершил побег на работе. Через два дня австриец меня провел обратно в этот же лагерь, после чего меня комендант лагеря за совершенный побег сильно избил, и [я] был арестован на 10 суток. За совершенный побег комендантом лагеря был допрошен.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы вышли из плена?
Ответ: 7 мая 1945 года я был из немецкого плена освобожден английскими войсками[119] в городе Фосберг из лагеря военнопленных № 18 А.
Вопрос: После передачи вас англичанами [советским войскам] органами Советской власти вы допрашивались?
Ответ: После передачи [меня] англичанами России меня органы Советской власти нигде не допрашивали.
Вопрос: В каких частях вы служили после освобождения из плена?
Ответ: 28 мая 1945 гола я был зачислен в 200-й ЗСП в 15 км от г. Грац (Австрия), где находился 3 – 4 дня. Потом был зачислен в 113-й стр. дивизию, 1290-й СП, 3-й СБ, взвод связи, где находился до 8 августа 1945 года. Затем служил в 61-й гв. Славянской Краснознаменной дивизии, 189-м гв. СП, 3-м СБ, взводе связи до момента демобилизации в г. Рымникул-Сэрат (Румыния), откуда и прибыл домой 1 июня 1946 года.
Вопрос: Кто может подтвердить ваше пребывание в плену?
Ответ: Мое пребывание в плену могут подтвердить следующие лица: ШЕВЧЕНКО Николай, отчество не знаю, 35 лет, уроженец из Ростовской области, который меня знает с сентября м-ца 1941 года до освобождения из плена; ЧЕРТЕНКО Степан Максимович, лет 30, уроженец Сибири, который знает меня с сентября 1943 г. до освобождения.
Вопрос: Кто с вами вместе находились в лагерях военнопленных коми-пермяки?
Ответ: Со мной вместе в лагерях военнопленных из коми-пермяков жил в 1941 году в г. Львов [человек] из Кочевского р-на, его звали Михаилом, фамилию и отчество не знаю, точный его адрес тоже не знаю. Он в этом лагере помер.
Вопрос: В каком лагере военнопленных на вас заполняли карточку?
Ответ: Регистрационную карточку на меня составляли в лагере в/плен. в гор. Станислав. В эту карточку брали оттиски указательного пальца.
Вопрос: Расскажите, как вам подстригали волосы в лагерях в/плен.?
Ответ: В г. Львове у меня подстригали волосы машинкой. Провели одну полосу спереди от лба до затылка и одну полосу провели поперек.
Вопрос: Где еще вас подстригали?
Ответ: Второй раз меня подстригали в м. Мартлангау точно так же, как и в первый раз.
Вопрос: У остальных [военнопленных] также были подстрижены волосы?
Ответ: Я больше у других не замечал. Только видел у своего товарища, у него так же были подстрижены [волосы], как у меня.
Вопрос: Ваш товарищ, который с вами вместе попал в плен, тоже совершал побеги из лагерей в/пленных?
Ответ: Да, мой товарищ тоже совершал побег из лагеря в г. Львов, также один, но также был обратно задержан. Он совершал один побег.
Вопрос: Будучи на допросе после пленения вас немецкий офицер вам задавал вопросы о городе Молотове?
Ответ: Да, он спрашивал, какие города я знаю. Я сказал, что самый ближний город [находится от деревни, где я жил,] в 40 км, что этот город невоенный. А о Молотове я говорил, что он областной центр, но я не бывал в городе Молотов и не знаю, какие там военные заводы имеются.
Вопрос: Что еще желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Больше дополнить ничего не имею.
Протокол с моих слов записан верно, мне зачитан, в чем и расписуюсь.
Васькин
Допросил: о/уполномочен. ОКРО МГБ
мл. лейтенант Кривощеков
Д. 1463. Л. 1 – 6. Копия. Машинопись.
13 июля 1941 г.
15 октября 1946 г.
г. Оса
Молотовской области
[…][121] Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
Кобелев
Вопрос: Расскажите о своей службе в Красной Армии.
Ответ: Призван был 31 мая 1941 года Осинским РВК Молотовской области и направлен в лагерь Бершеть. Здесь пробыл 8 дней, после чего [нас] погрузили в эшелон и привезли в Латвию. 28 июня 1941 г. выгрузили, обмундировали. [Мы] прошли пешком примерно 120 км и заняли оборону около гор. Креславль 4 июля 1941 г., где вступили в бой с немецкими войсками. Продержав здесь оборону около суток, начали отходить, отошли за город и пошли дальше. Так отступали до 13 июля.
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах попали в плен к немцам.
Ответ: Нас, группу в 13 человек под командой командира взвода в звании младш. лейтенанта (фамилию не помню), оставили в боевом охранении. Здесь нас немцы обошли со всех сторон, и мы оказались в окружении. Пробыв до утра, проголодались и решили разыскать деревню, чтобы поесть. Но при выходе на дорогу [мы] наткнулись на 4х мотоциклистов и 2х велосипедистов и без боя всей группой в 13 человек сдались в плен. Из этой группы я никого не знаю.
Вопрос: Расскажите подробно о своем пребывании в плену.
Ответ: В плен к немцам попал 13 июля 1941 года в Латвии. [Нас] привели в деревню, лейтенанта увели на допросы, нас же никого не допрашивали. После допросов лейтенанта выпустили и всех вместе привели в следующую деревню, поместили в каком-то сарае под открытым небом, где пробыли дня три. Здесь понабиралось уже около ста человек. И нас на машинах ночью начали отправлять в Германию в лагерь г. Людвигсбург числа 30 июля. Здесь я пробыл недели две и был отправлен на работу во Францию, г. Везуль. Здесь пробыли 3 месяца, работы никакой не выполняли.
Из Франции нас обратно перебросили в Германию, лагерь в/пл. г. Баден-Баден. Здесь пробыл с апреля 1942 года до ноября 1944 года. В этом лагере я работал кочегаром в бане при лагере до 28 ноября 1944 года. Здесь мне предложили вступить в РОА, но я отказался, и меня из этого лагеря отправили работать в деревню в 8 км от г. Баден-Баден. Жили мы здесь в лагере человек 30. Я работал здесь в магазине, выполнял разные работы. В лагере мы находились под охраной. На работу меня также сопровождали под охраной, но во время работы охраны не было. Вечером после окончания работы нас опять собирали и вели в лагерь. Здесь я пробыл всего пять дней. После чего ввиду продвижения американских войск нас эвакуировали в гор. Людвигсбург. Пробыл здесь до января 1945 года.
В первых числах января м-ца 1945 года в этот лагерь прибыл немец с завода, отобрал 120 человек, в числе которых был и я, и увез на работу в гор. Анингайм. [Там мы] работали на военном заводе. На заводе проработали 2 недели, и завод из-за недостатка топлива работу прекратил. Нас перебросили на работу по строительству бомбоубежища, где я работал до марта м-ца 1945 года. 4 марта нашу команду перебросили на рытье окопов на французскую границу, где я и проработал до 14 марта. 14 марта во время артобстрела я из-под охраны убежал и до прихода американских войск скрывался на сеновале в одной французской деревне. Здесь со мной был еще один человек из Чернушки – Мазеев Иван, 1918 г. рождения.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании на территории союзных войск.
Ответ: После освобождения американскими войсками 16 марта 1945 года нас увезли вглубь французской территории в город (название не знаю), где [я] прожил дней пять. После чего нас четыре человека сговорились и пошли к французам искать работы; двух человек не знаю, а третий был Мазеев Иван. Я устроился работать у француза в деревне (название не помню), а мой товарищ, Мазеев, в соседней деревне. Здесь я работал около 3х месяцев. Когда окончилась война, нам объявили, что русских в/пленных возвращают на родину. Мы поехали в гор. Страсбург на сборный пункт. Пробыв здесь неделю, были направлены в Германию в американскую зону. Содержались здесь свободно, без охраны. Здесь пробыли 2 месяца и в августе м-це 1945 года переданы были советскому командованию.
Вопрос: Расскажите, где вы находились и чем занимались после передачи советскому командованию?
Ответ: В фильтрлагерь № 254 был передан 10 августа 1945 года, где пробыл 5 дней, и [был] направлен в часть в 101-й гв. стрелковый полк 35-й дивизии в учебную роту. Здесь пробыл до 4 мая 1946 года, откуда и был демобилизован. […]
Вопрос: Расскажите, как и кого отбирали для работы на военном заводе.
Ответ: Для работы на военном заводе отбирали по командам и по номерам в/пленных. Представитель с военного завода пришел к нам в лагерь со списками и начал называть номера; названный номер отходил в сторону и зачислялся в команду.
Вопрос: Расскажите, как вас зачислили для работы в кочегарке и в каких условиях вас там содержали.
Ответ: Когда я прибыл в лагерь Баден-Баден, то начали выявлять, кто какую имеет специальность. Я сказал, что имею специальность кочегара, и меня направили работать в кочегарку. И все, которые были зачислены для постоянной работы, в лагере жили в отдельной комнате, но из лагеря свободно выходить [им] никуда не разрешали. Кормили так же, как и остальных в/пленных.
Вопрос: Что еще можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Больше к своим показаниям дополнить ничего не могу.
Протокол с моих слов записан правильно и мной прочитан
Кобелев[122]
Допросил: о/уполномоченный Осинского РО МГБ
Агапитов
Д. 2461. Л. 3 – 5 об. Подлинник. Рукопись.
14 июля 1941 г.
23 декабря 1947 г.
г. Молотов
[…][124] Предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР
Калинин
25 марта 1941 года вместе с младшим братом в одну часть были взяты в армию на шесть месяцев в отдельный 159-й СБ в г. Молотов. Пройдя 10ти дневную строй- и политподготовку, были отправлены в Литву на укрепрайон пограничной полосы близ местечка Шакяй.
21 [июня] в ночь на 22 июня 1941 г. я был назначен на суточную караульную службу разводящим по охране вновь строящихся дотов и стройматериалов, от границы всего 3 – 5 км. 22/VI-41 г. в четыре часа самолеты и артиллерия открыли ураганный огонь по советской погранохране. А в 6 часов снаряды летели через нас. К 9ти часам дня [дома местного] населения вокруг нас на 50 % были сожжены. Мы стояли на посту согласно уставу службы. В 11 часов дня по распоряжению дежурного по части верховым посыльным мы были сняты с несения службы. Немцами в это время погранзастава Советская была сбита. Других заградительных наших частей не было, за исключением стройбатальонов, которые имели вооружение на 5 – 10 % от всего состава.
Нам уже было видно, что части противника окружают нас. Воспользуясь растением ржи, нам удалось отойти в сторону расположения батальона. Придя на место расположения, [мы увидели, что] батальон уже эвакуировался. Нам пришлось догонять свой батальон, а немцы местечко Шакяй уже взяли. На 12 километре соединившись с батальоном, комбат приказал отступать до станции 35 километров, так как наш батальон всего имел винтовок 50. Всем строительным батальонам было приказано отойти в тыл на подготовку. За сутки нашего отступления прошли 120 км. Дошли до Каунаса. А там уже аэродром наш в количестве 200 машин был сожжен и ряд заводов было сожжено, а железнодорожного движения совсем уже не было. Литовцы с чердаков обстреливали наши части. Отступающие батальоны были в панике, наш комбат сбежал. Принял команду старший политрук Мищенко.
Днем [мы] находились в укрытии, а ночью отходили к своим. На границе Западной Польши встречал отступающие части генерал-лейтенант; кадровые части оставлял на границе, а строителей направлял в Минск. На 9м дне нашего отхода мы взошли в местечко Поставы. Нашего правительства и НКВД [здесь] уже не было. Магазины и продуктовые базы были растащены гражданским населением. Нашему батальону с трудом пришлось достать на пекарне хлеба и двинуться к Минску. Выйдя из Постав, в 5 часов вечера нам навстречу шел кадровый батальон. Майор нашему капитану приказал сдать годное оружие и выйти из строя кадровым красноармейцам, которых насчитывалось с младшим комсоставом 20 человек. Майор добавил, что «вам можно отходить без опасности».
Километрах в пяти от Постав мы в одном из сараев расположились ночевать. Утром 2/VII-41 г. караульные сообщили, что прошла немецкая разведка, грузовая машина и 2 мотоцикла. Наш батальон двинулся по направлению разведки. Телефонная связь была вся порванная немецкими самолетами с первого же дня. Отошли от местечка нашего ночлега километра 3, как с тыла немецкие сильно вооруженные моторизованные части с поддержкой танков и артиллерии открыли ураганный огонь по нашему батальону.
Раздалась команда: «Занять оборону» – с численностью винтовок не более 50 шт. Я был без винтовки. От всего батальона осталось не более 50 % состава. Я полз на открытом паровом поле по одной из борозд. Мины и снаряды рвались передо мной, пули свистели через меня, лежавший на спине противогаз был прострелен. Наткнувшись на убитого красноармейца, [я] взял учебную винтовку, в которой в канале ствола был загнан патрон, и винтовка не производила выстрела. Воспользовался неподалеку [находившейся] рощей, замаскировался в траве. Через минуту подбежал ко мне Вопилов Н., работник клуба бумкомбината. Вся роща была простреляна штыковым огнем, но нам удалось остаться в живых.
Пролежав дотемна, вдвоем двинулись в левую сторону движущихся немецких войск. Дойдя до хутора, мужчина [нам] рассказал путь на Минск. Не дойдя до Северной Двины[125] километров 15, немцы все побережье заняли, пройти к своим не было возможности.
Скрываясь 10 дней в лесах и хуторах, и на 12 сутки, выйдя из хутора, нужно было перейти шоссейную дорогу. Дорога была чистая, но во ржи сидела немецкая засада. Не успев появиться на шоссе, как шесть немецких автоматчиков встретили нас. Без огнестрельного оружия мы сопротивляться не могли и были взяты в плен у местечка Глубокое (Польша)[126].
С первых дней до 3х суток [нам] совершенно ничего не давали [есть]. В несколько дней нас настолько изморили, что мы едва двигались. 22/VII-41 г. в одном из пересылочных лагерей я случайно встретился с младшим братом Василием. Мы решили, что если умирать, то вместе.
С момента плена нас собирали колоннами до 2000 тысяч[127] человек, переправляли пешком ежедневно по 50 километров, даже заковывали в колючую проволоку во время движения колонны, чтоб избежать побегов пленных. При каждой пересылке немцы расстреливали до 40 % пленных, которые не могли двигаться дальше. Прошли пересылочные пункты: Молодечно, Гродно, Августов. И в Сувалках был открытый лагерь, [где находилось] до 30 тысяч [человек]. Мы как суслики в земле согревали свое тело. Ежедневно в лагере от холода и голода погибало пленных до 20 %. От общего числа в лагере осталось в живых процентов 20 % – 30 %.
В конце сентября 1941 г. эшелоном [нас] отправили в Штаргард. Там обмундировали в специальную пленную форму, выдали деревянные колодки. [Там мы] прожили суток 14, [потом нас] отправили поездом в порт Штеттин. Из Штеттина водным транспортом отправили в Северную Норвегию. За время следования всем пленным в пароходе сделали на каждом предмете обмундирования [надпись] «SU». Питания давали сто грамм черных галет и пол-литра баланды. За время перевозки водным путем было умерших от голода до 30 % [от] всего числа. На 28 сутки высадили в северной части Норвегии в местечке Альта, от порта до лагеря 3 километра.
Загнали, что поросят, в одном из дощатых сараев с небольшим набросом сырой соломы. Помещались только стоймя, лечь не было возможности. Ночью закрывали на замки, и кругом стояла охрана [из] автоматчиков. Оправлялись только под себя. Наступили ноябрьские морозы. В снежные метели люди гибли от холода, что тараканы. Здесь получали «пищу» 2 раза: утром горячую воду без хлеба и сахара, вечером 200 грм хлеба плесневелого и пол-литра горячей воды. Немцы, видя развитие эпидемии и холода, перевели [нас] в жилой барак, но питание оставалось то же самое. Мы с братом все муки переносили в себе, и нас никто не знал, что мы братья. Краснокамских было только 3е: Вопилов Н., который от голода погиб в первом лагере, двоих перевели в другие лагеря. Работать брали большинство в порт для очистки площади от снега и разгрузки пароходов от стройматериалов и топлива (угля). Да и те, которых брали, едва доползали до места работы; а кто не доходил обратно, были избиты прикладами насмерть.
В январе 1942 года командой в 100 чел. [нас] перебросили в другой лагерь в местечке Альта на очистку шоссейных дорог от снега. Там [нас] настолько изморили, что от 100 человек осталось в живых 46 человек, а остальные едва двигались, в том числе и я с братом. На моем теле появилась водянка, я весь заплывал, конечности мои не сгибались.
Из Талвика оставшихся снова перебросили в Альту и положили в помещение больных. 7 месяцев мы не имели возможности пользоваться баней, даже холодной воды не давали. Лица и тело у нас у всех заросло грязью, образовалась на теле чешуя, что на ящерице. Больше полгода болели вместе с братом, и лишь чуть поправились, меня с группой в 120 человек переправили в другой лагерь в 20 километрах от Альты в местечко Боссекоп.
Через полгода потребовалось из Альты в Боссекоп пополнение. Я попросил русского переводчика, чтоб брата перебросили в этот лагерь, где находился я, но немцы не знали, что мы братья. В Боссекопе мы [были] снова вместе. Работали при воинских частях: летом – уборка мусора, наведение чистоты в расположении части, а зимой – по очистке снега. Днем работали на улице, а ночью в темном жилище я работал, т. е. делал фоторамки одним складным ножичком, а брат из медных железок делал кольца. Все это свое изделие днем променивали немцам за куски хлеба. Этим самым мы поддерживали себя. Те, кто не имел способности достать [питание] помимо пайка, большинство умирали.
В конце 1944 г. нас перебросили в северную часть полуострова Финнмарка. Когда немцы стали всю северную часть Норвегии эвакуировать и сжигать все до последней палки, то нас, пленных, перебросили в западную часть Лофотенских островов в местечко Гравталь.
За время с 1942 [г.] по начало 1945 г. из лагерей русских военнопленных [представители] всех [других] национальностей были убраны в добровольцы; например: татары, узбеки, казахи и т. д. Русских они считали, что это большевистская «зараза». Все же с февраля по май 1945 г. нас вербовали насколько раз в добровольцы, предлагая хорошую пищу и хорошее обмундирование. Три раза оставляли без пищи от одних до трех суток за отказ [пойти] в добровольцы.
10 мая наш лагерь освободила норвежская гражданская полиция, т. е. стояли на охране немецкие солдаты и норвежские полицаи, но из лагеря никого не выпускали. С 10го же числа нам паек выдали немецкого солдата. А 15 мая нас гражданское население переместило в светлые гражданские помещения: клубы и школы.
К нашему счастью, что война кончилась 9/V-45 г. Немцами по приказу Гитлера было приготовлено на 14 мая уничтожить всех русских военнопленных: некоторых – ядом в продуктах питания, минными полями, водными минами, изжогом в помещениях и т. д. В одном из лагерей была сделана пробная смерть: дано [яда] в суп; но повар предупредил, что суп [надо] получить, но не кушать. Через два часа комендант лагеря вошел в лагерь и возмутился: «Почему русские живые? Дать удвоенную порцию». Удвоенную порцию дать уже было поздно, война кончилась.
12 июня нашу группу из Бальштата водным транспортом отправили в Нарвик. Из Нарвика через Швецию в порт Лулео, через Ботнический залив в порт Оулу и отсюда поездом в Выборг, Ленинград, Москву, Кулебаки. В Кулебаках прошли специальную проверку. [Нас] обмундировали в воинскую форму и зачислили в 177-й ОСМБ в г. Богородск Горьковской области. По Указу Президиума Верховного Совета Союза ССР о демобилизации старших возрастов второй очереди мы были демобилизованы, и работаем по своим специальностям.
Протокол писал сам, собственноручно, за верность изложенного несу полную ответственность
Калинин
Допросил: ст. оперуполномоченный 3 отделения
УМВД по Молотовской обл.
ст. лейтенант Зиганшин
Д. 2298. Л. 18 – 21. Подлинник. Рукопись.
16 июля 1941 г.
20 января 1947 г.
г. Оса
Молотовской области
Я, оперуполномоченный Осинского РО МГБ Агапитов, допросил […][129] Гудкова Ф.Ф.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
Гудков
Вопрос: Расскажите о вашей службе в рядах Сов. Армии?
Ответ: В ряды Сов. Армии был призван 3 мая 1941 года Фокинским РВК Молотовской области, и 22 мая 1941 года [нас] привезли в м. Беловежа Брянской области. Здесь и застала меня война.
После начала войны наш полк выстроили и повели на фронт. Пройдя пешком км 10, были посажены на машины и привезены в город Брянск. Здесь остановились и заняли оборону. 23 июня 1941 года к городу подошли немцы, и наш полк вступил в бой. После двухдневных боев за город Брянск, потеряв много сил, вынуждены были отойти, оставив город немцам. Сдерживая натиск немцев, через сутки наш полк был окончательно разбит, и мы начали отступать в беспорядке, небольшими группами.
В нашей группе было сначала человек семь во главе с пом. комвзв. сержантом Гуппан с Украины. В процессе отступления некоторые были убиты и ранены, и к моменту моего ранения осталось три человека: Гуппан и еще один боец (фамилию его не знаю). Я и Гуппан, проползая по ржи км в 30 – 35 от г. Брянск, были ранены, а боец от нас убежал. Раненый, я продолжал ползти, пока не потерял сознание. Когда очнулся, то был уже на шоссейной дороге у немцев, а сержанта Гуппан не оказалось. Ранен я был 10 июля, а обнаружен немцами 16 июля.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании в немецком плену.
Ответ: После того, как я был подобран раненым в бессознательном состоянии, то сначала был привезен в м. Острув-Маз[овецка] в лазарет, где находился около 9 месяцев. Здесь мне сделали 2 операции, во время последней операции вырезали яйцо половых органов.
После выздоровления из лазарета меня направили в лагерь в/пл. на Оструве-Маз., где [я] выполнял различные работы (заготовка дров и др.). В сентябре м-це 1942 года отсюда был перевезен эшелоном в гор. Варшаву [в] лагерь в/пленных. Здесь у нас спрашивали, кто какую имеет специальность, и в зависимости от специальности направляли на соответствующую работу. Меня, как не имеющего никакой специальности, направили чернорабочим на деревообделочную фабрику, где складывали в штабеля доски, где работал до сентября 1944 года.
После чего в связи с приближением сов. войск нас эвакуировали в гор. Тюбинген (Штуттгартская обл.) [в] лагерь в/пленных. Здесь я также как не имеющий специальности в команде 40 человек был направлен в распоряжение коменданта города Тюбинген. Командовал нами унтер-офицер и 2 часовых. Работали здесь на кладбищах, копали могилы и хоронили умерших в госпиталях и лагере цивильных. Жили на территории кладбища в специально построенном бараке. Находился здесь до момента освобождения нас французскими войсками 19 января 1945 года.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании на территории войск союзников.
Ответ: После освобождения французскими войсками мы всей командой [в] 40 человек пошли во Францию с тем, чтобы быстрее попасть на родину. Но отойдя от г. Тюбинген км 12, встретили неизвестную для нас женщину в форме французского офицера, которая спросила, кто мы и куда идем. Мы ответили, что идем во Францию. Тогда она нам сказала, чтобы мы вернулись обратно в г. Тюбинген, а из Франции вам дальше не попасть на Родину, и будут хуже кормить. А в Тюбингене вас будут обеспечивать лучше, и будете жить там свободно», [– сказала она]. Тогда мы вернулись обратно в этот город и жили здесь около 3х месяцев. Потом эта женщина еще к нам приходила, спрашивала, как мы живем, хватает ли питания и [задавала] др[угие] вопросы.
В этот лагерь были собраны в/пленные из других мелких лагерей и из деревень. Всего насобиралось человек около 400. Жили свободно. В первое время французы разрешали заниматься грабежом немцев, что мы делали вместе с французскими солдатами. Но через месяц за грабежи начали преследовать, и виновные в таких действиях французами задерживались и направлялись в комендатуру или же [их] приводили в расположение лагеря. Кормили в лагере хорошо. Пищу давали 3 раза в сутки, хлеба ели, кому сколько хочется. В конце марта м-ца 1945 года мы в составе всего лагеря были переведены в расположение американских войск [в] город Штуттгарт, откуда через 2 недели эшелоном [нас] привезли на территорию СССР и передали советскому командованию 19 апреля 1945 года. Зачислили [нас] в запасной батальон, где [мы] проходили фильтрацию (название местности не помню). После фильтрации [я] был зачислен в 543-ю отд. стр. роту охраны в[оенной]/комендатуры г. Ванцлебен, откуда и был демобилизован в мае 1946 года.
Вопрос: Чем вы занимались, будучи в расположении американских войск?
Ответ: После прибытия на сборный пункт Штуттгарт дней через 10 – 12 мы достали листки, после заполнения которых выдавали пропуска для отправления на родину. В листках указывались фамилия, имя и отчество и место рождения. После получения пропусков мы на машинах были привезены на станцию, получили продукты и [были] погружены в эшелон. Каких-либо работ за время пребывания на сборном пункте мы не выполняли, занятий также никаких не было.
Вопрос: Известно ли вам, где расположен город Брянск?
Ответ: Где расположен город Брянск, я сказать не могу, но во время объявления войны наша часть от границы находилась меньше, чем в 100 км. Очевидно, 23 июня 1941 года нас на автомашинах привезли в какой-то другой город, название которого сказать я сейчас не могу, но знаю, что это было в Западной Белоруссии. […]
Вопрос: Подвергались ли репрессиям и допросам со стороны гестапо и полиции во время пленения и в период пребывания в немецком плену.
Ответ: В период пребывания в немецком плену в лагерях в/пленных [в] Варшаве спрашивали во время регистрации как вновь прибывшего фамилию, имя, отчество, домашний адрес, партийность, где и как попал в плен, кто есть дома, служит ли кто в армии. [Затем] раздевали и осматривали, что есть на теле. Все это записывали, после чего давали расписываться и прикладывали оттиск пальца, фотографировали с номером, повешенном на груди, писали на всей одежде буквы белой краской «SU».
По прибытию в Тюбинген допрашивались по таким же вопросам, также расписывались, фотографировались, но оттиска пальца не делали.
Вопрос: Расскажите, как производился допрос.
Ответ: В обоих случаях допрашивали поодиночке немецкие офицеры через переводчика. В помещение для допроса впускали по одному. В первой комнате раздевались, во второй комнате в голом виде производился допрос. За столом сидело человека три офицеров и переводчик. Вопросы задавались всеми присутствующими при допросе офицерами. В таком порядке допрашивались все в/пленные, находящиеся в лагерях, как в Варшаве, также в Тюбингене. Допрос продолжался в течение 30 минут. […]
Вопрос: В каких условиях вы содержались, работая в команде в 40 чел. в г. Тюбинген?
Ответ: Находясь в рабочей команде [в] г. , жили в лагере в/пл. в районе кладбища в бараке, который был обнесен колючей проволокой и охранялся круглые сутки часовыми. Один часовой стоял у входа, второй – на вышке. Кроме них было два полицая, которые одновременно работали и переводчиками. Когда выходили на работу, то нас охраняли уже другие вахтманы, полицаи на работу не ходили. Кормили нас три раза в сутки, хлеба давали по 300 гр. Но кроме этого приходилось иногда зарабатывать. После работы в лагере [мы] делали различные игрушки из дерева, которые продавали немцам за хлеб. Охранявшие нас немцы не запрещали работать по возвращению в лагерь, а иногда даже просили сделать такие игрушки для них. Ножи от нас иногда отбирали по распоряжению офицеров, но мы находили новые и опять вырезали разные игрушки. […]
Вопрос: Предлагалась ли вам какая[-либо] служба немецкими властями?
Ответ: Какая-либо служба немецкими властями мне не предлагалась.
Вопрос: Чем вы занимались, будучи в распоряжении французских войск?
Ответ: Когда нас освободили французские войска, то в наш лагерь пришли французские офицеры и солдаты, которые привели нас к немецкому складу и выдали всем новое немецкое обмундирование (гражданское), нижнее белье и костюмы. В этом обмундировании и пошли во Францию, но были возвращены. Здесь месяца два мы ни работ, ни занятий не проводили, а после по распоряжению французов нас разбили на роты, взвода и отделения и начали проводить занятия. Командирами были бывшие командиры Красной Армии, освобожденные из плена. Занимались строевой подготовкой, политподготовкой, изучали винтовку, также проводились стрельбы. Начальником лагеря был также [один] из освобожденных из плена (фамилию не знаю).
Вопрос: Не было ли случаев выявления немецких пособников на сборном пункте в Тюбингене?
Ответ: Кроме двух полицаев, которые были в нашем лагере, мне [не] приходилось наблюдать случаев выявления немецких пособников. […]
Вопрос: Что еще можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Больше к своим показаниям дополнить ничего не могу. Протокол допроса с моих слов записан правильно и мне прочитан
Гудков
Дополнительные показания Гудкова Ф.Ф.
Вопрос: Приезжали ли в ваш лагерь пропагандисты РОА?
Ответ: В наш лагерь, когда я находился в м. Острув-Маз., приезжал один пропагандист, и будучи в Тюбингене, также был пропагандист из РОА, которые занимались пропагандой и вербовкой в эту армию. Но из нашего лагеря никто туда не пошел. Фамилии этих пропагандистов назвать не могу.
Больше по этому вопросу показать ничего не могу. Показания мои записаны правильно и мне прочитаны
Гудков
Допросил: о/уполномоченный Осинского РО МГБ
Агапитов
Д. 1782. Л. 3 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
17 июля 1941 г.
19 – 27 сентября 1945 г.
г. Цербст,
Германия
№ 38
19 сентября 1945 г.
Я, уполном. ОКР «Смерш» 237 лагеря лейтенант Каширин, сего числа допросил военнослужащего 11-го б-на
Зорина Григория Максимовича, 1921 года [рождения], уроженца Кировской области, Немского р-на, д. Епихово, русского, чл. ВЛКСМ с 1938 года, образование 8 классов, со слов не судим, женат, 2е детей. Проживал [в] Молотовской области, г. Березники, поселок Ленва, Боровая. В Красной Армии с 1941 года 20.04.
За дачу ложных показаний предупрежден в соответствии [со] ст. 95 УК РСФСР
Зорин
Вопрос: Расскажите, когда, где и каких обстоятельствах [Вы] поступили в «Комитет освобождения народов России».
Ответ: Я знал про [эту] организацию, что она существовала с 1941 года, руководил ею генерал или полковник Бронин. Вступил [я в нее] и дал подписку в 1943 году. Вербовал Шамрай Дмитрий Альбертович в городе Форбах.
Вопрос: [Каково] содержание документов при оформлении в «Комитет освобождения народов России»?
Ответ: Документы оформлялись следующие:
Вопрос: Какое содержание было в подписке?
Ответ: Точно дословно не могу сказать, а содержание следующее: «Я, фамилия, имя, отчество, обязуюсь целиком и полностью работать на сторону русского народа в «Комитете освобождения народов России», и если потребует от меня партия, то я положу свою голову. За разглашение подписки я буду наказан. Где расписался Сорокин». Где давался каждому псевдоним; мне Шамрай дал [псевдоним] «Пионер».
Вопрос: Какая задача стояла в «Комитете освобождения народов России»?
Ответ: Главная цель указанного Комитета, я [это] знаю, подготовить вооруженное восстание против общего врага[130].
Вопрос: Какую работу Вы проводили, находясь в «Комитете ОНР»?
Ответ: Находясь в Комитете, мне было поручено находить кандидатов для вербовки и сообщать непосредственно Шамраю. Вначале он один вербовал, а после [мы] вместе.
Вопрос: Сколько за свою работу Вы подготовили вербовок и завербованных?
Ответ: Точно не помню, приблизительно от 15 до 20 человек.
Вопрос: Где Вы находились, когда вступили в Комитет?
Ответ: Я находился в г. Форбах в русской компании (лагере).
Вопрос: Проводили ли кто-либо собрания и заседания?
Ответ: Да, были собрания и заседания в секрете от в/пленных, а также от немцев.
Вопрос: Что разбирали, т. е. какие стояли вопросы?
Ответ: 1. Чтобы члены организации и также и в/пленные не теряли моральную устойчивость, вели борьбу против вступающих в Русскую освободительную армию и немецкую армию. Были случаи, что от Комитета посылали на курсы пропагандистов в Русскую освободительную армию.
Вопрос: Посредством чего Вы имели связь между членами Комитета?
Ответ: В Комитете существовали пароли. Первое время, до 1942 года и [в] 1943 году, [цифровые пароли; например,] номер 1 – 3 (нечетными числами); [или] после [вопроса] «Где зарождаются звезды» [должен был последовать] ответ: «Звезды родятся в Кремле». Более распространенное: [когда] здравствовались и прощались, один кто-либо брал руку выше кисти.
Допрос прерван в 2200 [час.] 1945 года 19 сентября.
Г.М. Зорин
Д. 2143. Л. 7 – 8 об. Подлинник. Рукопись.
№ 39
22 сентября 1945 г.
Я, следователь отдела контрразведки «Смерш» лагеря № 237 капитан Шитов, допросил задержанного Зорина Григория Максимовича.
Вопрос: При каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам?
Ответ: Я служил в 665-м мотомеханизированном полку в роте связи телефонистом, рядовым. Когда началась война с немцами, наш полк дислоцировался в гор. Староконстантинов. Затем на второй день наш полк выступил по направлению к фронту. Несколько суток мы двигались. Не помню, какого числа, но уже это было в июле 1941 года, командование полка объявило нам, что уже нас окружили немцы. Мы стали отходить обратно на восток. 10 или 11 июля 1941 года мы вступили в бой с немцами. Бой шел примерно один день. Затем мы обратно начали отступать. Примерно числу к 15 июля 41 г. нашу часть окончательно разбили, и остатки военнослужащих, не управляемые командирами, разошлись, кто куда мог.
Не доходя гор. Проскуров, я в одной деревне, название не помню, переоделся в гражданскую форму и пошел на восток. Когда проходил через гор. Проскуров, меня остановил немецкий солдат. Снял с меня фуражку, сказал, что [я] солдат, и отправил в Проскуровский лагерь военнопленных. Это было 17 июля 1941 года.
Вопрос: В каких лагерях находились и чем занимались, находясь в плену в Германии?
Ответ: Как только меня взяли в плен немцы, примерно одну неделю я находился в Проскуровских лагерях военнопленных. Затем немцы военнопленных, в том числе и меня, посадили в эшелон и увезли в Германию, город Меппен. В Меппене я был несколько дней, затем перегнали в гор. Лимбург. В Лимбурге нас разбили по рабочим командам, и в конце августа 1941 года я в одной из команд выехал на «линию Мажино». На «линии Мажино» я работал на сломке построенной обороны до декабря 1941 года. В начале декабря 1941 года я заболел и меня направили на излечение в госпиталь, и находился на излечении по август 1942 года. Из госпиталя меня направили работать на железную дорогу [в] гор. Форбах, и работал [там] до июля 1943 года.
В июле 1943 года я совершил побег и до 28 октября находился в бегах. Скрывался в лесах в 50 – 60 км от гор. Форбаха. 28 октября 1943 года меня задержали немецкие солдаты и привели обратно в гор. Форбах. [Меня] направили в Шталаг 12 Ф, где [я] находился как под следствием 6 месяцев. За это время меня три раза допрашивали. Допрос делал русский эмигрант. Все его называли Баран, фамилии его не знаю. При допросе он спрашивал меня, кто и откуда я, почему бежал, и больше ничего не спрашивал.
В апреле месяце меня направили в штрафную команду [в] город Рамисбах, где я проработал по август 1944 г. В августе месяце 44 года я камнем отрубил себе указательный палец на левой руке, и меня направили в лазарет в гор. Гомбург, и [я] лечился [там] по декабрь 44 г. После лечения направили работать [в] гор. Рошбок. А 19 марта 1945 года место, где я находился, заняли французские войска. Французы меня направили в гор. Лион в лагерь советских граждан, где я пробыл до 15 августа 1945 года. 19.08.45 г. меня привезли на сторону советских войск в лагерь № 237.
Вопрос: Как называлась организация, членом которой Вы состояли, находясь в плену в Германии?
Ответ: Эта организация называлась «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев».
Вопрос: Когда создали эту организацию и кто ею руководил?
Ответ: Мне говорили, что «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» создан еще в 1941 году в гор. Лимбург. Руководителями этой организации были полковник Красной Армии Бронин и еще комиссар Красной Армии, но фамилию его я не знаю.
Вопрос: Когда, где Вы вступили в эту организацию, и кто Вас принимал?
Ответ: Находясь в Шталаге 12 Ф [в] городе Форбахе, ко мне подошел военнопленный, также содержащийся в этом Шталаге, по фамилии Шамрай, капитан Военно-Морского Флота, и стал мной интересоваться. Это было в ноябре 1943 года. Я ему все подробно рассказал о себе, и после этого Шамрай мне рассказал о существовании «Комитета русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» и предложил мне вступить членом этой организации. Одновременно член этой организации Савельев дал мне прочитать воззвание этой организации, написанное чернилами на тонкой бумаге. После этого я дал свое согласие на вступление в эту организацию.
Вопрос: Что говорилось в воззвании, которое Вы читали, и кто его подписал?
Ответ: В воззвании говорилось, что скоро Красная Армия разобьет немецкие войска, военнопленные должны помочь Кр. Армии, [должны] делать саботаж, вредительство, ломать станки, убегать с лагерей в партизаны. Кроме этого, в обращении были выдержки из выступления тов. Сталина по радио от 3.07.41 г. Внизу обращения стояли две подписи: одна из них «Бронин», вторую не помню.
Вопрос: Как оформлялся прием в члены в эту организацию?
Ответ: Для вступления в члены этой организации требовалась автобиография и обязательство в виде присяги, в котором говорилось, что «я обязуюсь выполнять все указания Комитета, и если я изменю делу Комитета, то отвечаю своей жизнью».
Вопрос: Что Вам поручалось сделать как члену этой организации?
Ответ: Мне было поручено изучать военнопленных, содержащихся в Шталаге 12 Ф, и надежных, проверенных вовлекать в эту организацию. За время моего нахождения в Шталаге 12 Ф мной подготовлено примерно 15 – 20 человек советских военнопленных для вступления в эту организацию. Кроме этого, лично мне самому было предложено при первой возможности совершить из лагерей военнопленных побег и соединиться с [одним из] партизанских отрядов, которые действовали на французской территории. Но мне этого сделать не удалось, т. к. меня направили в штрафной лагерь, из которого уйти было невозможно. Я мог сделать лишь только членовредительство. [Я] отрубил себе указательный палец на левой руке.
Протокол с моих слов записан верно, мне вслух прочитан, в чем и расписываюсь
Г.М. Зорин
Допросил: следователь ОКР «Смерш» лагеря № 237
капитан Шитов
Д. 2143. Л. 4 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
№ 40
27 сентября 1945 г.
Начат в 11 час. 30 мин.
Окончен в 14 час. 00 мин.
Я, следователь отдела контрразведки «Смерш» лагеря № 237 капитан Шитов, допросил задержанного Зорина Григория Максимовича.
Вопрос: С какого по какое время Вы состояли участником организации «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев»?
Ответ: В эту организацию я вступил в ноябре 1943 года и поддерживал связь с организацией до февраля 1945 года. С февраля 1945 года связь с организацией была прервана ввиду того, что я уехал к линии фронта на окопные работы, а в скором времени, т. е. 19 марта 1945 года, местность, где я находился, заняли французские войска.
Вопрос: С кем Вы поддерживали связь в работе с организацией «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев», будучи ее участником?
Ответ: На протяжении всего периода связь с организацией «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» я поддерживал с Шамраем Дмитрием Антоновичем и Савельевым Алексеем, которые находились в рабочих командах при Шталаге 12 Ф города Форбаха.
Вопрос: В чем заключалась сущность связи, и каким путем она осуществлялась?
Ответ: Сущность связи в работе с организацией заключалась в том, что [мы] получали указания готовиться к побегу или же вести работу по поддержанию морального духа военнопленных, содержащихся в лагерях или в рабочих командах. Лично я такие указания получал устно от Шамрая, с которым я был связан по работе в организации.
Вопрос: При вступлении в организацию «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» лично Вы давали подписку?
Ответ: При вступлении в организацию я в присутствии участников организации Шамрая, Савельева и еще один молодой парень, фамилию не помню, я рассказал устно свою автобиографию и устно обязался быть преданным делу организации. Но уже в то время письменных документов делать остерегались, так как часто производились обыски в лагерях представителями гестапо, а поэтому я ничего не писал.
Вопрос: Как оформляли прием в организацию «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» тех лиц, которых Вы лично готовили для вступления?
Ответ: Прием лиц, которых я готовил для вступления в организацию «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» производился таким же путем, как и меня. То есть в присутствии членов организации [они] устно говорили свою автобиографию, давали обязательство на верность делу Комитета, и я, как готовивший их к вступлению, давал за них устную рекомендацию. Шамрай при этом делал короткие записи в виде протокола, но позднее, как мне стало известно, Шамрай все эти записи сжег.
Вопрос: Были ли случаи арестов участников Вашей организации?
Ответ: Из нашего лагеря, где я состоял в организации, случаев ареста не было. Но я знаю такой случай, когда в другом лагере, название лагеря не помню, был арестован член нашего Комитета, молодой парень по фамилии Штурман. Во время обыска полиция обнаружила у него обращение Комитета. За это его арестовали и привезли в лагерь 12 Ф, где я в то время находился. Через несколько дней Штурмана из Шталага 12 Ф увезли куда-то, и судьба мне его неизвестна. Знаю, что были случаи арестов участников нашей организации и в других лагерях, но в каких именно и как они попадали, мне об этом неизвестно.
Вопрос: Через посредство чего поддерживалась связь между участниками организации «Комитет русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев»?
Ответ: Руководство «Комитета русских военнопленных по подготовке вооруженного восстания против немцев» установило пароль для связи между участниками организации: для обращающегося – «Где зарождаются звезды?» и для отвечающего – «Звезды зарождаются в Кремле». И еще существовали пароли 1 – 3 и 7 – 6 (цифровые).
Вопрос: Какую же цель ставила Ваша организация в своей работе?
Ответ: Цель в работе организации состояла в том, чтобы среди военнопленных, находящихся в лагерях и рабочих командах, поддерживать моральный дух, срывать работу на заводах, портить заводское оборудование, посылать людей в партизанские отряды, в удобный момент вступить в открытую борьбу с немецкими войсками. […][131]
Протокол с моих слов записан верно, мне вслух прочитан, в чем и расписываюсь
Г.М. Зорин[132]
Допросил: следователь ОКР «Смерш» лагеря № 237
капитан Шитов
Д. 2143. Л. 2 – 3 об. Подлинник. Рукопись.
17 июля 1941 г.
5 января 1949 г.
п. Очер
Очерского района
Молотовской области
5 января 1949 года я, ст. о/уполномоченный Очерского РО МГБ ст. лейтенант Мичковский, допросил в качестве свидетеля:
Тунев Иван Ефимович, 1909 [года рождения], уроженец д. Пьянково Путинского с/с Верещагинского р-на Молотовской обл., из крестьян-бедняков, русский, образование 7 кл., б/партийный, не судимый. В плену находился с 17/VII-41 г. по 30/IV-45 г. В настоящее время работаю в СМУ плотником и бригадиром, проживаю [в] пос. Очер, ул. Новкова, № 28.
Об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний по ст. 95 и 92 УК РСФСР предупрежден
И.Е. Тунев
Вопрос: Когда и каким военкоматом Вы были призваны на Отечественную войну?
Ответ: Работал в гор. Кизел, ст. Нагорная, [в] шахте № 2 крепильщиком с 1940 г. по 27/III-41 года. После чего Кизеловским горвоенкоматом был мобилизован на переподготовку. Проходили службу [в] гор. Березники в 524-м стр. полку, затем перебазировались в Бершетские лагеря, и 19/VI-41 г. были направлены в Белорусский военный округ в составе этого полка.
Доехали до гор. и стан. Дретунь. Вооружившись на указанной станц., наш полк был направлен на гор. Двинск. 3 июля 1941 года полк вступил в бой с немцами при занятии обороны на берегу р. Двины. Дважды попадая в окружение под г. Полоцк [и] Невель, откуда выходили мелкими группами. И в местечке Режице с северо-западной стороны [от] гор. Невель на расстоянии 12 км я попал в плен 17/VII-41 года. Совместно со мной попал в плен Шишкин Григорий Степанович, 1918 г. рождения, уроженец Удмуртской АССР, до войны работал [в] г. Ижевск на лесопильном заводе, других никого не помню.
Вопрос: В каких лагерях Вы находились и чем занимались в плену у немцев?
Ответ: При пленении [я] был направлен [в] гор. Невель в пересыльный пункт. Пробыл [там] 6 дней, где, договорившись с Шишкиным, и произвели побег и двинулись в лес, где скитались до сентября месяца 1941 года. Затем установили связь с местным населением с. Топоры Невельского района. И под видом местного жителя [я] проживал у Романова Ивана, лет 50, работал в то время в колхозе на разных работах.
В марте месяце нас выдала местная полиция, и всех проживающих из числа бывших в/служащих немцы забрали совместно с местным населением и отправили [в] гор. Ален (Германия), где разместили в лагерь цивильных на окраину гор[ода] 200 чел. Работал я на военном заводе сверлильщиком. Завод давал валы для разных видов военной техники. Здесь находился до 15 октября 1942 г. Затем направили около 100 чел., [в том числе и меня,] эшелоном под швейцарскую границу [в] гор. Фридрихсхафен. Размещены [мы] были в лагере цивильных, где была вахтерская охрана из немцев. Работал на фабрике Цанратфабрик[134] сверлильщиком по выпуску шестерней к военной технике. Здесь пробыли до 29/XI-44 г.
Я был арестован органами гестапо за агитацию против вступления во власовскую армию и за празднование 7 ноября, т. е. за октябрьские торжества. Совместно со мной был арестован Покровский Василий Иванович, 1912 – 13 г. рождения, уроженец гор. Энгельс, работал до войны шофером. Содержались [мы] в тюрьме Фридрихсхафен. По приговору Штуттгартской тройки гестапо были приговорены пожизненно [содержаться] в концлагере гор. Дахау. В первых числах января 1945 года были совместно с Покровским направлены под усиленной охраной в Дахау.
В концлагере Дахау, который находился в местечке Дахау на расстоянии от гор. Мюнхен 18 км, спервоначально болел головным тифом около месяца. В феврале м-це 1945 г. я работал в команде по рытью и посадке овощей [в] подсобном хоз-ве лагеря.
В конце апреля 1945 г. при подходе американцев лагерь в основном немцы стали эвакуировать в горы Альпы. В пути следования нас догнали американские войска. Конвой разбежался, и мы вышли к американцам 30/IV-45 года.
У американцев [мы] находились в лагере Фогренвальт, 30 км от гор. Мюнхен, ничем не занимались. 4/VI-45 г. американцы нас направили на автомашинах в Чехословакию, где передали сов. войскам, местечко не помню, и сразу же увезли на поезде в сборный офицерский лагерь г. Бауцен (Германия). Пробыв [там] до сентября 1945 года, затем отправили эшелоном в лагерь Опухлики под Великие Луки, где находился офицерский запасной полк, где и прошли госпроверку в отделе КРО, откуда и демобилизовался 3/XII-45 года.
Вопрос: Назовите лиц, которых Вы знали в плену у немцев.
Ответ: Кроме указанных мною, фамилии сейчас не припомню дополнительно. При восстановлении в памяти занесу фамилии однолагерников [в протокол допроса].
Вопрос: Фамилию Вы меняли в плену?
Ответ: Не менял.
Вопрос: Сколько раз Вы допрашивались у немцев?
Ответ: Допрашивался я только в гор. Фридрихсхафен по вопросу пропаганды, о которой я сообщил Вам выше.
Вопрос: Откуда Вам стало известно, что Штуттгартское гестапо приговорило Вас пожизненно?
Ответ: Когда мы находились в тюрьме г. Фридрихсхафен, допрашивали нас два раза. Когда нас стали отправлять в лагерь Дахау, то я спросил надзирателя тюрьмы, куда нас сейчас [отправляют]. Он нам ответил, что «Вас направляют в лагерь Дахау по приговору тройки Штуттгартского гестапо». […][135]
Вопрос: Что еще желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: В лагере Дахау была антифашистская организация, которая вела подготовку [к тому, чтобы] освободить в/пленных из лагеря путем нападения на охрану, доставали оружие.
И.Е. Тунев
Допросил: ст. о/уполном. Очерского РО МГБ
ст. лейтенант Мичковский
Д. 4506. Л. 3 – 5 об. Подлинник. Рукопись.
18 июля 1941 г.
8 декабря 1949 г.
с. Барда
Бардымского района
Молотовской области
[…][137] Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК предупрежден
Рангулов
Вопрос: В переводчике нуждаетесь?
Ответ: Не нуждаюсь, т. к. русский язык понимаю.
Вопрос: Расскажите, когда, где и при каких обстоятельствах вы попали в плен к немцам?
Ответ: В Советскую Армию я был мобилизован Бардымским РВК 29 июня 1941 г. и был направлен в [войсковую] часть [в] г. Молотов, номер части не помню. 11 июля наша часть была направлена на фронт [в] Калининскую обл. [под] г. Великие Луки. 16 июля 1941 г. наша часть вступила в бой, и 18 июля 1941 г. наша часть попала в окружение. Кругом были немецкие танки, и мы, не сопротивляясь, сложили оружие. В момент пленения у меня [была] винтовка и 15 шт. патронов, после пленения нас немцы обезоружили и направили в тыл.
Вопрос: Значит вы добровольно перешли на строну врага, имея при себе винтовку и патроны, и без всякого сопротивления сдались врагу?
Ответ: Нет, добровольно к немцам я не переходил. Я был вынужден, т. к. была команда начальства нашей части не сопротивляться. К тому же кругом были немецкие танки и беспрерывно бомбили самолеты, не было возможности даже поднять голову. И командование сказало, что сопротивление бессмысленно, и мы всей частью сдались немцам.
Вопрос: Назовите номер вашей части и ее командира.
Ответ: Ни номер части, [ни] фамилию командира я не помню.
Вопрос: Расскажите, кто совместно с вами попал в плен к немцам, назовите их инициалы и адреса.
Ответ: Из лиц, совместно со мной плененных немцами, я никого не знаю; ни их инициалов, ни адресов я не знаю, т. к. люди были из разных областей страны.
Вопрос: Где вы находились и чем занимались, будучи в плену у немцев?
Ответ: Как пленили нас немцы, увели в деревню, название ее я не помню. Поместили в сараи, [в которых], очевидно, были скотные дворы, где мы пробыли пять суток, где уже было пленных 13 тысяч. Через пять суток нас колоннами по 3 тысячи [человек] направили в лагерь [в] г. Двинск, где я пробыл по март 1942 года. […]
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: В марте 1942 года нас погрузили в эшелон и увезли в Германию в лагерь г. Штаргард, где я находился недели две. Через две недели нас, 21 человек, направили в д. Риков на работу к помещику, майору в отставке, фамилию и имя его я не знаю, т. к. все звали майором. У этого майора я пробыл три года. […]
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: У майора мы занимались с/х. Утром [нас] водили на работу, а вечером нас закрывали в сарай. Нас охраняли три немецких солдата. 5 августа 1944 года я, воспользовавшись темнотой, от охраны бежал. Со мной хотели бежать еще 4 человека русских, но последним бежать не удалось, имена и адреса ихние не знаю. Убежав от охраны, я пошел по направлению в Польшу, имея намерение пробраться к своим. Но на тринадцатые сутки в Польше меня поймали немцы, привели в какую-то деревню, название которой не знаю, посадили в сарай. Пробыв в сарае ночь, утром немцы меня посадили на поезд и привезли в лагерь г. Дойч-Кроне, где посадили в тюрьму. Находясь в тюрьме, немцы меня три раза допрашивали, избивали кулаками и спрашивали, зачем я совершил побег.
Вопрос: Еще о чем вас спрашивали немцы?
Ответ: Немцы меня спрашивали, что зачем я убежал; о другом не допрашивали.
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: Пробыв в тюрьме четыре дня, меня немцы одного на поезде перевезли в лагерь СВАИ «Б», который находился недалеко от г. Штеттин. В этом лагере меня посадили в тюрьму, где я пробыл три недели.
Вопрос: В этом лагере немцы вас допрашивали?
Ответ: Да, допрашивали три раза; спрашивали, зачем я совершил побег.
Вопрос: Из этого лагеря куда вас направили?
Ответ: Пробыв три недели, нас с группой [в] 400 человек направили на с/х работы в д. Шинава, где я проработал с 20 декабря 1944 г. по 1 января 1945 г.
Вопрос: Чем занимались в этой деревне? Назовите лиц, кого вы знаете.
Ответ: В этой деревне мы копали противотанковые рвы. Из лиц, работающих вместе [со мной], я никого не знаю.
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: В начале января 1945 года нас всех перевели пешком в лагерь г. Штеттин, где поместили в двухэтажные каменные сараи. В Штеттине я находился по май 1945 г., т. е. по день освобождения американскими войсками.
Вопрос: Чем занимались, находясь в лагере г. Штеттин?
Ответ: В этом лагере мы также копали противотанковые рвы. […]
Вопрос: Продолжайте ваши показания.
Ответ: В это время войска союзников близко подошли к г. Штеттин; и 1го мая 1945 года американцы вошли в г. Штеттин и утром же 1 мая 1945 г. освободили нас из лагеря. В лагере г. Штеттин находилось много военнопленных разных стран, и американцы отвели три казармы для итальянцев, французов и военнопленных [из] Советской Армии. Второго мая 1945 года американцы передали нас нашему командованию.
Вопрос: У американцев на допросах не были?
Ответ: Нет, у американцев на допросах я не был.
Вопрос: После передачи вас советским войскам вы куда были направлены?
Ответ: После передачи советскому командованию нас направили на сборный пункт в г. Присвальт, где колоннами направили в тыл, т. е. на территорию СССР. Прибыли [мы] к границе в июле, остановились и начали делать землянки около одной станции, название которой не помню. Пробыв [там] две недели, нас эшелоном направили в г. Челябинск для работы на производстве.
Вопрос: Где вы проходили фильтрацию?
Ответ: Фильтрацию я проходил на сборном пункте в г. Присвальт.
Вопрос: Во время фильтрации вы сказали, что были на допросах у немцев?
Ответ: Да, во время фильтрации я сказал, что был у немцев на допросах.
Вопрос: За время пребывания в плену у немцев вы меняли свои инициалы?
Ответ: За время пребывания в плену у немцев я инициалов не менял.
Вопрос: За время пребывания вас в плену у немцев вы служили в немецкой армии, РОА, полиции и др[угих] а/с формированиях?
Ответ: За время пребывания в плену у немцев я ни в немецкой армии, ни в РОА, полиции я не служил.
Вопрос: Чем желаете пополнить свои показания?
Ответ: Показания пополнить нечем.
Протокол с моих слов записан верно и мне прочитан вслух, в чем и расписуюсь
Рангулов
Допросил: о/уп. Бардымского РО МГБ
л-т Ширинкин
Д. 3931. Л. 10 – 12 об. Подлинник. Рукопись.
18 июля 1941 г.
1 апреля 1947 г.
г. Оханск
Молотовской области
Совершенно секретно
[…][140] МИЩУК Иван Куприянович прибыл [домой] по болезни из советского госпиталя в 1945 году. По приходу [его] домой источник[141] беседовал с ним о тех обстоятельствах, при которых он попал в плен. МИЩУК И.К. рассказывал, что: «Наша часть, в которой я служил, попала в окружение (но какая часть, я не помню). При исходе боеприпасов и продовольствия личный состав этой части разбрелся по разным сторонам и сдавался в плен к немцам. Командный состав тоже разбрелся, и я остался лежать в болоте один.
Место расположения лежанки мое было недалеко от сухой дороги. От этого болота в 4 – 5 километрах была деревня (не помню какая), она была занята немцами, куда и вела эта дорога. Потом я слышу разговор на русском языке. Я решил из болота выйти и узнать, кто такие там идут. При мне была винтовка, но не было ни одного патрона. При выходе из болота смотрю – идут два человека в форме Красной Армии с оборванными знаками различия. Я в них признал командиров Красной Армии и хотел пойти за ними, но, увидав мое следование за ними, один из этих командиров погрозил пистолетом, чтобы я за ними не шел. Я шел за ними, надеясь, что они комсостав, имеют компас и карты, и они смогут из окружения выйти и вывести меня. Они ушли по направлению деревни, занятой немцами.
После пистолетной угрозы я сел на пенек [на] перелеске, не зная, что делать, и слышу, сзади идут немцы и ведут много русских пленных по направлению в деревню. И ко мне подбежал один конвоирующий немец, ударил меня прикладом и изъял у меня винтовку. [Меня] взяли в плен и повели вместе с колонной, где оказались в этой колонне сослуживцы [из] нашей части. При конвоировании в эту деревню я увидал тут немецкий штаб и много наших русских пленных. После чего нас всех погнали в лагерь (куда, я не помню)».
За период 3-х летнего пребывания в плену у немцев МИЩУК работал на работах, делал три побега, но все [три раза его] поймали, избивали, немцы травили собаками и сажали в железные бункера голым.
ЗАДАНИЕ: Источнику в разговоре с МИЩУК установить место пребывания в плену, расположение лагерей, выполняемую им работу, кто вместе был с ним и где они.
Верно: Ст. о/уполномочен. РО МГБ
лейтенант Васев
Д. 3236. Л. 6 – 6 об. Заверенная копия. Машинопись.
13 июня 1947 г.
г. Оханск
Молотовской области
[…][143] Предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 92 УК РСФСР
Мищук
Вопрос: При каких обстоятельствах вы были пленены? Расскажите об этом подробно.
Ответ: В июле месяце 1941 года в составе 112-й стрелковой дивизии [мы] пошли в наступление в направлении гор. Невель. И в боях с противником 112-я СД понесла большие потери в живой силе. И оставшаяся часть солдат попала в окружение к немцам, а командование дивизии отступило. Тогда среди солдат получилась паника. В лесу в количестве 4 человек солдат немцы задержали и взяли в плен [меня], и привели к немецкому штабу, где было солдат нашей дивизии около 2 тысяч. Пробыв одни сутки [там], после чего [нас] этапом погнали в лагерь в/п [в] Восточную Пруссию.
Около населенного пункта, как он именовался, не знаю, пробыв дней 5, и отправили этапом, а потом погрузили в эшелон и увезли в лагерь в/п гор. Торн (Германия)[144] в конце июля месяца 1941 года. Пробыв 2 м-ца [в] карантине, и в ноябре 1941 года [нас] направили эшелоном в рабочую команду в количестве 350 человек в поле на строительство узкоколейной ж. д. от гор. Торна в 50 километрах, где [мы] проработали на строительстве жел. дороги до марта месяца 1942 года. После этого в числе военнопленных 350 человек этой рабочей команды эшелоном увезли [в] гор. Ламсдорф [в] лагерь в/п № 118. Пробыв [в] лагере до мая 1942 года, был отправлен в рабочую команду в числе [других] военнопленных на бумажную фабрику. Но работу производили по выгрузке угля, от города Ламсдорфа [в] 50 километрах.
Пробыв [там] около одного месяца, [мы] с военнопленным Иваном Федоровичем (фамилию его не знаю, уроженец гор. Ленинграда) совершили побег. Но дней через 15 были задержаны в лесу в момент облавы гражданским населением, вооруженным охотничьими ружьями. [Нас] задержали и отвели на бумфабрику обратно, где нам охрана немецкая дали по 20 розог и 10 суток карцера. Допрос производил офицер комендатуры по вопросам: фамилия, имя, отчество, год и место рождения, почему сбежали и куда [шли]. На все это [я] ответил правильно. Причину побега [мы] обосновывали плохим питанием. После этого в июне месяце 1942 г. [нас] отправили обратно в лагерь 118 [в] Ламсдорф, где [я] находился до августа 1944 года, ничего не работал.
После этого в числе в/пл. рабочей команды в количестве 70 человек [меня] направили на лесопильный завод в гор. Горн, где работал около двух месяцев. [Затем] был по состоянию здоровья отправлен в госпиталь в/пленных [в] гор. Тост примерно [в] октябре м-це 1944 года, где находился по день освобождения, [т. е.] по 22/I-45 г. войсками Красной Армии[145]. И после проверки [я] служил [в] Красной Армии в 9-м танковом корпусе до 6/III-45 года. После заболел и был отправлен в госпиталь Ельс и гор. Омск, откуда по излечению прибыл домой [в] с. Острожку. […]
Вопрос: Что вы еще желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить я больше ничего не имею.
Протокол допроса с моих слов записан правильно, мной прочитан, [в] правильности расписуюсь
Мищук[146]
Допросил: л-т Васев
Д. 3236. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
20 июля 1941 г.
29 марта 1946 г.
с. Конево
Приозерного района
Архангельской области
Я, оперуполномоченный Приозерного РО УНКГБ АО мл. л-т Тропин, 29 марта 1946 года допросил репатрианта
Шестакова Николая Филипповича, 1915 года рождения, уроженца Молотовской обл. Соликамского р-на Рогалевского с/с-та д. Пимшина, образование 4 класса, по специальности машинист, б/кандидат [в члены] ВКП(б), не судимый. В настоящее время работает в Торосозерском лесопункте лесорубом. В плену в Германии находился с 1941 по 1945 год.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК предупрежден
Шестаков
Вопрос: Расскажите, когда и какой партийной организацией Вы были приняты кандидатом в члены ВКП(б).
Ответ: Кандидатом в члены ВКП(б) я был принят в апреле месяце 1940 году партийной организацией 14-го стрелкового полка пятой стрелковой дивизии.
Вопрос: Где находится Ваша кандидатская карточка?
Ответ: Кандидатскую карточку во время окружения я передал политруку нашей роты, фамилии сейчас [и] имя не помню.
Вопрос: Было ли известно немцам о Вашей принадлежности к ВКП(б)?
Ответ: О моей принадлежности к ВКП(б) немцам не было известно.
Вопрос: Когда и сколько раз Вы совершали побеги из немецкого плена?
Ответ: Из немецкого плена мной было совершено два побега: первый побег мной был совершен 26 августа 1941 году, второй – в начале февраля месяца 1943 года.
Вопрос: Расскажите подробно о Вашем первом побеге.
Ответ: Побег мы совершили втроем: я, Ротькин Роман и Григорий, фамилии которого не помню. Они оба – уроженцы Орловской области, гор. Севск. Бежали из лагеря гор. Торн. Шли только в ночное время и больше всего лесами, чтобы быть меньше заметными. И так мы дошли до реки Висла, где во время переправы были замечены немцами и схвачены. Это было 30 августа 1941 года. Когда нас задержали, то спросили, из какого лагеря мы бежали, и когда узнали, что мы сбежали из лагеря Торно, то нас обратно туда и направили.
Вопрос: Вас кто вызывал на допросы после побега?
Ответ: После побега меня на допросы вызывал комендант лагеря военнопленных гор. Торн, фамилии и звания не знаю.
Вопрос: О чем Вас допрашивал на допросах комендант лагеря?
Ответ: Он меня спрашивал, почему я бежал из лагеря пленных. На этот вопрос я ответил, что побег совершил в силу того, что немцы в лагере часто избивают [военнопленных], плохо кормят и много заставляют работать. Кроме этого он меня ничего не спрашивал.
Вопрос: Какое наказание Вы получили за совершенный побег?
Ответ: После побега меня посадили в сырой и темный подвал, где я просидел пять суток. Кроме того, в течение этих пяти суток мне давали публично по 50 розог и привязывали колючей проволокой к столбу на три часа ежедневно.
Вопрос: Расскажите, когда и откуда Вы совершили побег из немецкого плена второй раз.
Ответ: Второй раз мной побег был совершен в начале 1943 года из лагеря гор. Эссен. Со мной еще бежали Иван Григорьевич и Степан Васильевич, фамилии их и откуда они уроженцы, я не знаю. Мы бежали во время бомбежки. На этот раз мы в бегах находились около десяти суток. Задержаны мы были русскими зенитчиками, которые находились на службе у немцев. Мы были задержаны в том же городе Эссен и переданы в гестапо.
Вопрос: Когда Вы были доставлены в гестапо, то там Вас допрашивали? Если допрашивали, то о чем и какие Вы давали показания?
Ответ: Когда мы были доставлены в гестапо, то меня там допрашивал унтер-офицер, фамилии которому не знаю. Он меня спрашивал на допросе, почему я бежал из лагеря, что делал во время побега и как бежал. На это я ответил, что бежал из лагеря потому, что плохо кормят, во время побега ничем плохим не занимался и убежал во время бомбежки, когда в лагере была порвана проволока.
Вопрос: Что еще у Вас спрашивал унтер-офицер на допросе?
Ответ: Он больше у меня ничего не спрашивал.
Вопрос: Было ли известно унтер-офицеру о том, что Вы совершили второй побег из немецкого плена?
Ответ: Нет, об этом ему не было известно.
Вопрос: Какое Вы получили наказание за совершение второго побега из лагеря?
Ответ: За второй побег мне не было дано никакого наказания, если не считать нескольких пинков, которые мы и так получали ежедневно.
В протокол с моих слов записано верно и мной прочитано
Шестаков[147]
Допросил: о/уполномоченный Приозерного РО УНКГБ АО
мл. л-т Тропин
Д. 4968. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
21 июля 1941 г.
1 марта 1946 г.
г. Ярославль
Я, оперуполном. ТО НКГБ Яр[ославской] ж. д. Шевелев, допросил в качестве свидетеля Корякова Николая Андреевича. […][149]
Об ответственности за дачу явно ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
Коряков
Вопрос: Расскажите подробно, при каких обстоятельствах Вы попали в плен.
Ответ: Я служил шофером в автобате при 112-й дивизии. Под г. Невель [мы] попали в окружение. Потом меня с машины сняли и послали вместе с пехотой на прорыв. Но прорваться нам не удалось, нас разбили. Тогда один старший лейтенант группу в 15 – 20 человек стал выводить из окружения. Мы с одним сержантом, фамилии его не знаю, пришли в деревню просить покушать. В этой деревне с другого конца были немцы. Мы оставили винтовки в канаве и зашли в дом. Вскоре пришли немцы в этот дом.
Перед атакой я спрятал паспорт в сапог, чтобы сохранить его.
Вопрос: Что с Вами сделали немцы?
Ответ: Сразу обыскали нас, отобрали патроны, посадили на машину и с другими военнопленными, находящимися в этой же деревне, привезли в лагерь военнопленных в г. Невель 23.08[150].
Вопрос: Сколько времени Вы находились в этом лагере, чем занимались и куда были отправлены?
Ответ: В этом лагере я был дней 20, [мы] работали по разборке зданий. На работу нас водили под слабым конвоем, и я решил сбежать. В первых числах августа м-ца, когда [нас] привезли к одному разрушенному зданию, я спрятался в подвал. Вечером вышел из него и пошел в деревню.
Вопрос: Вы побег сделали один?
Ответ: Из лагеря я убежал один.
Вопрос: Куда Вы направились?
Ответ: [Я] зашел в одну деревню, названия не помню. Одна женщина переодела меня, дала покушать, и [я] пришел в деревню Речки Воробьевского с/с Невельского р-на. Там я встретил еще троих, и мы пошли к старосте этой деревни.
Вопрос: С какой целью Вы пошли к старосте?
Ответ: Когда мы расспрашивали жителей о дороге на Великие Луки и просили хлеба, то они посылали нас к старосте. Кругом нас были немцы, и мы, не желая погибать с голоду, пошли к старосте.
Вопрос: Что Вы рассказали о себе старосте?
Ответ: Я ему рассказал, что сбежал из лагерей. Он нам сказал, что «я пока вас оставлю работать у себя, но потом, когда будет хуже, то прогоню». Числа 10го сентября мы ушли от него все четверо и пошли в Белоруссию.
Вопрос: Какой дорогой Вы шли, сколько [времени] и куда пришли?
Ответ: Дошли мы до р. Западной Двины. [Дальше] я пошел с одним из них, Степаном, фамилии не знаю. Двое пошли в другую сторону. В это время нам стали попадаться украинцы-военнопленные, которых немцы отпускали домой. Идти стало легче. Мой товарищ был украинец из с. Черепашинцы Калиновского р-на Винницкой области. Мы и держали путь на это село. Но когда дошли до Украины, он ушел от меня. Я знал его адрес, встретился с другими, но все же нашел его. К нему я пришел один.
Вопрос: Сколько дней Вы шли?
Ответ: Я шел всего около 45 дней.
Вопрос: По дороге Вас задерживали где-нибудь?
Ответ: В дороге нас никто не задерживал.
Вопрос: Когда Вы пришли к Степану?
Ответ: Числа 20го октября 1941 года.
Вопрос: Как он Вас принял?
Ответ: Он меня выгнал из своего дома.
Вопрос: Куда Вы пошли?
Ответ: Как только я вышел от него, то сразу наткнулся на коменданта этого села. Он спросил документы. Я показал ему паспорт, после чего он предложил остаться работать в этом селе. Я и остался. Работал в сельском хозяйстве по уборке урожая, а весной трактористом. Жил у одного старика Ткачука Петра Алексеевича. Когда пришла в село разнарядка для отправки в Германию, комендант послал меня туда 30 июля 1942 г. как украинца.
Вопрос: Вы часто встречались с этим комендантом?
Ответ: За всю мою жизнь в этом селе я видел его 5 раз.
Вопрос: Где Вы работали в этом селе?
Ответ: Зимой я работал в кузнице.
Вопрос: Сколько было таких как Вы пленных в этом селе?
Ответ: Таких было человек около 20.
Вопрос: Какие документы он Вам выдал?
Ответ: Документов комендант мне не выдавал никаких.
Вопрос: Сколько человек и куда Вас направили в Германию?
Ответ: Из села взяли человек 30 и направили в Калиновку, там погрузили в эшелон, и 5го августа [мы] прибыли в г. Форгейм.
Вопрос: Что Вы делали в г. Форгейме?
Ответ: Там мы прошли санобработку, регистрацию и ждали отправки.
Вопрос: Расскажите подробно, какую регистрацию Вы прошли, что [у] Вас спрашивали, что Вы отвечали.
Ответ: В этот лагерь я прибыл как цивильный. Регистрацию проводили девушки-переводчики. Немцев не было. Документов никаких не спрашивали. Записывали: фамилия, имя, отчество, год рождения, место рождения, специальность. Я отвечал правильно, только сказал, что уроженец Винницкой области, то есть откуда прибыл. На карточках [тех], кто имел специальность, делали отметку красным карандашом.
Вопрос: Куда Вас направили из этого лагеря?
Ответ: Через 8 дней приехал один фабрикант, забрал 48 человек и привез на свою кирпичную фабрику в г. Кобург.
Вопрос: Чем Вы занимались на этой фабрике и сколько времени жили?
Ответ: Месяца три я работал в карьере по добыче глины, потом стал возить глину из этого карьера в фабрику на мотовозе в качестве моториста. На ней я работал до освобождения[151].
Вопрос: Как называлась эта фабрика и [какова] фамилия фабриканта – владельца ее?
Ответ: Фабрика называлась Эсбах-Цигельверк[152]. Фамилию фабриканта я не знаю.
Вопрос: Расскажите условия работы и жизни на этой фабрике.
Ответ: Я работал с 9ти час. утра до 10 часов вечера. Зарабатывал первое время 12 – 13 марок, а впоследствии платили до 48 марок. Жили в комнатах по 12 человек. В субботу работали только до 1 часу дня, а потом с разрешения управляющего ходили работать к бауэру, чтобы заработать себе на питание.
Вопрос: С этой фабрики Вы не пытались совершать побегов?
Ответ: Нет, не пытался.
Вопрос: Вызывались ли Вы в полицию?
Ответ: Ни разу в полицию меня не вызывали, с полицейскими я не разговаривал.
Вопрос: Кто, где и при каких обстоятельствах Вас освободил?
Ответ: 1го января 1945 г. фабрика встала, т. к. не было угля. Владелец этой фабрики стал посылать нас на работы в г. Кобург. Работали мы сначала на канализации, а потом стали копать бомбоубежища. 10го апреля я только собрался идти на работы, как вошли американские танки. С этого момента и произошло освобождение.
Вопрос: Расскажите, что с Вами было после того, как Вас освободили американцы.
Ответ: Первое время, до 23го мая, мы жили в бараках при этой же фабрике, а потом американцы вывесили объявление, чтобы все русские шли в сборный пункт в г. Кобург. Мы пришли туда и жили до 2го июня 1945 г. 2го июня 1945 года нас погрузили в эшелоны и привезли в г. Дессау. 17го июня нас передали на советскую зону оккупации в этом же гор. Дессау.
Вопрос: Расскажите, что с Вами было после того, как [вас] передали на советскую зону оккупации.
Ответ: Как только нас передали на советскую зону оккупации, то сразу же пешком направили за Берлин километров 40. Привели нас в лес, место было огорожено проволокой. Здесь мы прошли регистрацию, санобработку, копали себе землянки. Жили мы здесь примерно месяц.
Вопрос: Что Вас спрашивали на регистрации?
Ответ: Фамилия, имя, отчество, год рождения, место рождения, где попал в плен, где работал. Я рассказал [все], как и здесь.
Вопрос: Куда Вас направили отсюда?
Ответ: Потом перевели нас в лагерь г. Финне, в районе аэродрома. Там мы занимались уборкой лагеря. Здесь тоже прошли такую же самую регистрацию. Жили там дней двадцать. После этого перевели в г. Печендорф, в лагерь. Здесь тоже прошли регистрацию такую же, только добавили [сведения о том], какая [у меня] специальность. Жили [здесь] около 45 дней. После этого набрали команду и в середине сентября м-ца 1945 г. перевели в г. Франкфурт-н[а]-Одере, и работали [мы] в Заготзерно до 4го ноября 1945 года. Здесь мы проходили фильтрационную комиссию.
Вопрос: Расскажите порядок прохождения фильтрационной комиссии.
Ответ: Вызывали [нас] по одному, спрашивали то же, что и здесь. Я рассказывал так же.
Вопрос: Куда Вас направили из Франкфурта?
Ответ: Из Франкфурта отправили 5го ноября в р-н г. Львов. 29го ноября погрузили и привезли в Енакиево, потом в Макеевку на коксохимический завод № 5. Потом отдел репатриации стал нас отпускать домой. Из Макеевки я выехал 17го февраля и 21го февраля меня задержали в Москве.
Записано с моих слов верно и мне прочитано вслух
Коряков
Допросил: о/у ТО НКГБ Яр. ж. д.
л-т Шевелев
Д. 2628. Л. 4 – 7 об. Подлинник. Рукопись.
22 июля 1941 г.
23 декабря 1947 г.
г. Молотов
[…][154] 25 марта 1941 года мы с братом Иваном были взяты на 6ти-месячный сбор в г. Молотов. Пройдя 10ти-дневный сбор, а потом наш отдельный 159-й СБ перебросили в Литву на укрепление границы близ местечка Шакяй, от границы километра 4 – 5. И находились [мы] там до начала войны, т.е. до 22 июня 1941 г.
В эту ночь я дежурил на электростанции центрального бетонного завода. К 6ти часам утра немцы обстреливали завод с минометов и орудий, и мы получили приказание снять все эл[ектро]оборудование и моторы и доставить в расположении части. К 10ти часам утра мы оборудование доставили в часть, а вскоре наша часть снялась с места расположения, оставив на месте склад обмундирования и продуктов питания за неимением транспорта. Командованию батальона был дан приказ отступать до Минска на формирование.
С 22 июня по 2е июля мы шли пешком, ж/д транспорт был уже разрушен. Но пока мы шли, немцы вперед нас опередили десантом, и 2го июля нас нагнали немецкие основные части. С 22 июня по 2е июля нас вел старшина политрук Мищенко. Недалеко от местечка Поставы[155] (Польша) нам было приказано занять оборону. Но поскольку наша часть была не кадровая, а строительная, то даже винтовок [хватило не всем], и то только какой-то процент по составу людей. Которые были без винтовок, те сразу отошли, а мы с винтовками заняли оборону, но патронов было у каждого не более 2 десятков. В это время командовал нашим флангом лейтенант, командир 3-й роты, фамилию [его я] не знал, потому что я служил в техническом взводе. Он приказал одному лейтенанту держаться, а я, мол, пойду на левый фланг; ушел, и я его больше не видел.
А старший политрук Мищенко, видя безнадежное положение, сказал: «Спасайся, кто как может». Когда у нас патроны вышли, мы тоже в количестве трех человек (один из нас был ранен) отступили за реку. Перейдя через реку, дошли до одного хутора. Раненый дальше идти не мог, остался на хуторе, а второй совсем обессилел, тоже не мог дальше идти. Ну, я решил соединиться со своими и шел по [их] следу рожью. Но когда подошел к шоссейной дороге примерно метров 150, то увидел немецкие танки, мотоциклы, автомашины. И мне тут пришлось ждать наступления темноты. И часов в 12, а может в час ночи, я тронулся в противоположную сторону от гула моторов на север по незнакомой местности. На утро прошел лес и вышел к одной деревне. Спросил в одном доме, нет ли русских; мне ответили, что только недавно ушли трое. Я тоже пошел в том направлении, куда показали. И действительно, я их нашел, они сидели в лесу, отдыхали, оружия у них не было, они все трое [были] с Краснодарского края.
С этого дня мы пошли вместе 4 человека. Мы 20 дней ходили и пытались пройти к своим в нескольких местах, но безуспешно. Немцы уже заняли всю местность и ходили, вылавливали русских. 22го июля мы вечером хотели переправиться через реку, но, не дойдя до берега, нас всех захватили в плен около местечка Шарковщина. Нас привели в один из сараев, там было около трех десятков [пленных]. 22 и 23 июля ночевали в этом сарае, а двадцать третьего нас погнали в другой лагерь, где я и встретился со своим братом Иваном. Тут нас отправили колонну 2000 человек и погнали пешком через пересылочные пункты Лида, Гродно, Молодечно, Августов, и привели, так можно назвать лагерем смерти, в Сувалки.
В сентябре 1941 года нас отправили в г. Штаргард, там нас обмундировали в специальную форму темно-зеленого цвета и дали деревянные колодки. В Штаргарде мы пробыли две недели, затем [нас] перевезли в порт Штеттин. 10 сентября нас посадили на пароход и повезли в Северную Норвегию. В октябре нас привезли в Северную Норвегию в большой Альтинский залив.
В Альте мы пробыли до конца 1941 года, затем нас собрали в команду 100 человек и отправили в место Талвик для очистки шоссейной дороги от снега и льда. В марте 1942 года в порт Альта пришел пароход с грузом, привез 370 стандартных бараков. Нас, оставшихся в живых, и [тех,] которые могли ходить без посторонней помощи, – всех перебросили обратно в Шталаг Альты для разгрузки парохода. Брат остался в Талвике, т.к. был тяжело больной, но вскоре и больных всех привезли в Шталаг и поместили в барак больных. А [те,] кто мог ходить, все работали на выгрузке парохода по 16 часов в сутки. Но 10го апреля 42 г. я тоже заболел. У меня левая нога от простуды опухла и появились раны, и я пролежал до 2го июня. Брата раньше перевели в рабочий барак и брали на работы. Я 2го июня был переведен в рабочий барак, но поскольку я еще очень плохо ходил, меня поставили уборщиком в бараке. Осенью 42 года брата с командой 120 человек отправили в другой лагерь [в] местечко Боссекоп. В конце 42 года, [когда] с Альты потребовалось дополнительно несколько человек взамен больных, то брат просил русского переводчика, чтоб меня перебросили туда. В конце 44 года нас перебросили в северную часть финмарка Эскфьорд. В начале 1945 года, когда немцы все население Северной Норвегии эвакуировали, нас всех перевезли в западную часть Лофотенских островов в место Гравталь, где [мы] и пробыли до окончания войны.
Все время пребывания в плену приходилось приспосабливаться к жизни в борьбе за существование. [Мы] делали кольца из разных медных и бронзовых трубок, деревянные рамки для фотокарточек и на это все выменивали кусочки хлеба, и это было большим плюсом к ничтожному пайку. День работали на холоде, а ночью кто что мог, [мастерили], окружали карбидную лампу и делали каждый свое.
После окончания войны нас освободила норвежская гражданская полиция. А 15 мая нас [и] гражданское население перевели в школы и другие большие помещения в местечко Больштот. Из Больштота водным транспортом 16 июня 45 г. нас переправили в г. Нарвик. Из Нарвика поездом через Швецию [перевезли] в порт Лулео, оттуда в порт Оулу, а оттуда поездом в Выборг. [Затем] через Ленинград, Москву [отправили] в город Кулебаки. В лагерь прибыли 2-го июля. В Кулебаках мы прошли специальную фильтрацию. После чего нас обмундировали в военную форму и зачислили в 177-й особый строительно-монтажный батальон в г. Богородск Горьковской области. По Указу Президиума Верховного Совета о демобилизации второй очереди мы вместе с братом в ноябре 1945 года демобилизовались. И с начала декабря 45 г. снова работаем на фабрике. Я работаю старшим дежурным электриком.
Данные показания записаны мной собственноручно, за правильность изложенного я беру на себя полную ответственность.
Калинин
Показания отобрал: оперуполномоченный 3 спецотделения
УМВД Мол. обл.
лейтенант Зиганшин
Д. 2294. Л. 9 – 11. Подлинник. Рукопись.
[Между 27 марта и 10 апреля 1948 г.][157]
г. Краснокамск
Молотовской области
т. Ворошилову К.Е.
Я, Калинин Василий Осипович, 1914 года рождения, [уроженец] Ульяновской области, Кузоватовского района, села Смышляевка, сын бедняка-крестьянина. Отца не стало с 1918 года. С 8-летнего возраста по день коллективизации жил в батраках у кулаков. С 1929 г. по 1933 год я работал в колхозе, с 33 года по 36 год жил на производстве. [В] 1937 и 1938 годах служил в кадровой армии.
В декабре 1938 года я приехал в г. Краснокамск Молотовской обл., где жили два мои старших брата, мать и сестра. Братья и сестра работали на бумажной фабрике Гознак, и я поступил туда же в качестве электрика, проработал до марта 1941 года. В марте 1941 года я был взят в армию на шестимесячный срок, который надлежало прослужить в Литовской ССР около города Шакяй.
В июне 1941 года началась война с Германией, и все наши стройчасти начали отходить вглубь своей страны, но было уже поздно. И в конце июля 1941 года я был захвачен немцами в плен. В том же году был увезен со многими товарищами в Северную Норвегию, где нас продержали до победы над Германией. 2-го июля 1945 года нас привезли на свою родину в Сумскую область[158] в город Кулебаки. Здесь мы прошли спецфильтрацию, и после чего нас 150 человек снова зачислили в часть 177-го ОСМБ.
В декабре 1945 года по Указу о демобилизации старших возрастов меня демобилизовали, и я снова приехал в г. Краснокамск, где опять-таки поступил на бумажную фабрику Гознак, как и работал до войны. При поступлении на фабрику я свое прошлое не скрыл, а, наоборот, спросил: «Не могут ли впоследствии с фабрики уволить?». И в это время мне зам. директора по найму и увольнению т. Усов сказал: «Вы на Гознаке работали до войны, и мы вас знаем только с хорошей стороны, можете работать на старом месте». Как до войны, а также и после войны за мной никаких замечаний не было. Почти с начала и до конца моей работы на фабрике я был стахановцем, к порученной мне работе относился добросовестно и с желанием.
Но в настоящий момент меня морально убили. 27-го марта 1948 года без всякого предупреждения не допустили меня до работы, уволили по ст. 47 КЗОТ пункт «в». Я работал электриком по 8 разряду. На этой же фабрике работают два моих брата. Старший брат – член ВКП(б), работает зав. материальным складом, второй брат – начальник смены одного из цехов ф-ки. Для того, чтобы не потерять мой стаж (9 лет 3 месяца), мне посоветовали взять перевод на другое предприятие. При переводе меня на другое предприятие могу ли я требовать от дирекции ф-ки двухнедельное пособие, так как меня до работы не допустили без всякого предупреждения об увольнении. Мое прошлое, что я был в плену, они знали [на] 2 года 3 месяца раньше, т.е. в 1945 году. Могу ли я работать в дальнейшем в системе Гознака? Прошу Вас разъяснить мне.
Мой адрес: Молотовская область, г. Краснокамск, ул. К. Либкнехта, дом № 1.
Калинин Вас[илий] Осип[ович]
Д. 2294. Л. 21 – 22 об. Подлинник. Рукопись.
22 июля 1941 г.
4 марта 1946 г.
г. Сталинград
|
1. Фамилия, имя, отчество Если фамилия, имя, отчество изменены, то когда, почему и какую фамилию носил до изменения |
Мальцев Петр Егорович Не изменял |
|
2. Год, месяц и число рождения |
1918 [г.] июля 12 дня |
|
3. Место рождения (республика, край, обл., район, село по новому адм[инистративному] делению) |
Молотовская область, Чермозский р-н, Пожевской с/совет, дер. Усть-Пожва |
|
4. Последнее местожительство и адрес: а) до начала войны или призыва в армию б) до убытия за границу |
По месту рождения
Служил в Красной Армии |
|
5. Национальность, родной язык, каким иностранным языком владеет, в какой степени |
Русский, родной язык русский, ин[остранным] языком не владеет |
|
6. Партийность. В какой организации состоял до оккупации (плена) |
Бывш. член ВЛКСМ, принят в особом артполку № 2473 |
|
7. Где находятся парт[ийные], комсомольские документы (когда, куда, кому сдал, порвал, отобраны оккупантами, где, кем) |
При сдаче в плен к немцам комсомольский билет зарыл в землю. |
|
8. Образование, когда, где учился, что окончил |
Окончил 4 класса |
|
9. Профессия, специальность |
Тракторист |
|
10. Судимость при Сов. власти (кем, когда, за что и мера наказания) |
Не судим |
11. Сведения о трудовой деятельности до оккупации или призыва в Красную Армию, начиная с 1939 г.:
|
Даты |
Название учреждения, предприятия |
Должность, выполняемая работа |
Адрес учреждения, предприятия (республ[ика], край, обл., село) |
|
|
Поступления |
Увольнения |
|||
|
1939 |
24/VI-1941 г. |
Лесосплав, Днепропетровская орган[изация][160] |
плотник |
Пожевской с/совет |
|
12. Отношение к воинской службе (род войска, последнее звание, кадровый или призван во время войны, когда и каким военкоматом) |
Мобилизован в Кр. Армию 24/VI-41 г. Чермозским РВК |
|
13. Участие в боевых операциях (где, когда, в составе каких частей, был ли ранен, контужен). Награды за боевые операции. |
Участвовал в боях на Ленинградском направлении; ранений не имел; наград не имел. |
14. Прохождение службы в Красной Армии с 1939 г.:
|
Даты |
Название (номер) части (в состав какого соединения и фронта входила часть) |
Долж-ность, звание |
Местонахож-дение части |
||
|
Зачисления |
Отчисления |
||||
|
24/VI-41 г. |
22/VII-1941 г. |
412-й стр. полк, 76-я батарея |
рядовой |
Ленинградское направ[ление] |
|
|
15. Где, когда и при каких обстоятельствах попал в плен или окружение |
22 июля 1941 года, мест. Духовщина, попал в плен к немцам |
||||
|
16. При каких обстоятельствах попал на оккупированную советскую территорию |
Будучи в плену |
||||
|
17. Сколько раз, когда, где задерживался, допрашивался военными, полицейскими органами, гестапо на оккупированной советской территории, по каким вопросам. Если судился, каким судом, за что, срок наказания, где отбывал, кем и когда освобожден; каким другим репрессиям подвергался (сам и семья) со стороны оккупантов |
Не задерживался; не допрашивался; не судим |
||||
18. Сведения о роде занятий и месте жительства на оккупированной советской территории:
|
Даты |
Название учреждения, предприятия, фамилия предпринимателя |
Должность, выполняемая работа |
Адрес местожительства |
||
|
Поступления |
Увольнения |
||||
|
|
|
|
|
|
|
|
19. Когда и при каких обстоятельствах попал на территорию воюющих с СССР стран или в оккупированную Германией страну (выяснить подробно, попал ли за границу в качестве военнопленного, мобилизованного или выехал добровольно) |
26/VII-41 года отправлен в Германию, Шталаг 323, Померанская область |
||||
|
20. Вызывался ли за границей на допросы, кем, когда, в связи с чем. Если судился, где, когда, каким судом, за что, срок наказания, где содержался, при каких обстоятельствах и когда освобожден |
Не допрашивался; не судим |
||||
21. Сведения о роде занятий и месте жительства за границей:
|
Даты |
Название учреждения, предприятия, фамилия предпринимателя |
Адрес учреждения, предприятия (страна, окр., уезд, город, село) |
Какую работу выполнял и где жил (точный адрес) и по каким документам |
||
|
Поступления |
Увольнения |
||||
|
VII-1941 г.
26/VIII-1941 г.
IX-1942 г. IX-42
14/IX-43 |
26/VIII-1941 г.
IX-1942 г.
IX-1942 г. IX-43 г.
14/XI-43 г. |
лагерь в/пленных Шталаг 323
лагерь в/пленных
лагерь 321 лагерь в/пл.
лагерь в/п. |
Германия, Померанская область Германия, город Росток
г. Нойбранденбург г. Бремен
Франция, Тулуза |
не работал
работал на земляных работах не работали работал на прокладке кабеля работал на газов[ом] заводе |
|
|
22. Служил ли в армиях воюющих с СССР стран или других воинских антисоветских формированиях (указать в каких частях, когда, должность, звание) |
Не служил |
||||
|
23. Кого из советских граждан знает как изменников Родине, предателей и пособников (указать фам[илию], имя, отч[ество], установочные данные и в чем выражалась их изменническая деятельность, и где они сейчас находятся) |
Не знает |
||||
|
24. Когда и при каких обстоятельствах вернулся в СССР или прибыл на границу СССР (одиночным порядком или в группе (с кем), явился добровольно или задержан, кем, когда) |
Вернулся в СССР организованным порядком [в] ноябре 1945 года из Рослау, [прибыл в] город Сталинград |
|
26. Кто может подтвердить изложенное в анкете: а) за время пребывания в армии; б) за время пребывания на советской оккупированной территории в) за время пребывания за границей (указать фамилию, имя, отчество лиц, где они живут и чем занимаются) |
а) Нет б) Нет
в) Нет |
|
27. Что хочет опрашиваемый сообщить о себе дополнительно |
Ничего |
|
28. Куда опрашиваемый хочет ехать (точный адрес) и что делать |
|
|
29. Перечислить все имеющиеся у опрашиваемого документы, кем, когда они выданы и их №№ |
Нет |
Мальцев
Анкета заполнена «4» марта 1946 г. в опергруппе УНКВД – УНКГБ проверочно-фильтрационного пункта НКВД СССР, город Сталинград.
Ст. л-т Алексеев
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«…»[161] марта месяца 1946 г. из материалов проверочно-фильтрационного дела видно, что Мальцев Петр Егорович сомнений не вызывает, по учетам УНКВД – УНКГБ не проходит.
РЕШЕНИЕ: Мальцева Петра Егоров[ича] передать в кадры строительства. Фильтр[ационное] дело сдать в 1й спецотд. УНКВД.
Председатель фильтркомиссии
Зам. н-ка УНКВД под-к Хорьков
Члены комиссии: Зам. н-ка уч. отд.УНКГБ
под-к Ширяев
Зам. н-ка ОКР «Смерш»
капитан Ложин
Д. 3023. Л. 1 – 2 об. Подлинник[162].
18 января 1947 г.
г. Сталинград
18го I/47 г.
Привет из Сталинграда!
Добрый день, здравствуйте, мои дорогие мамаша, братик Гаврил, сестры Нина и Огруня и Верона. Шлю я вам свой сердечный привет и желаю всего наилучшего [в] вашей жизни.
Во-первых, я хочу вам сообщить, что я получил письмо 18 I/47 г., за которое сердечно благодарю. Я прочитал ваше письмо. И вы живете неважно, но хотя у вас есть картошка, зато хорошо. Может, как-нибудь проживете зиму, а весной будет лучше.
А у нас [в] Сталинграде жизнь очень стала плохая: все дорого, насчет продуктов очень трудно. Я вам писал в одном письме, [что] мука один пуд стоит 1200 руб. Вот такая цена у нас: булка хлеба полтора килограмма стоит 85,90 руб. Но я хлеб не покупаю, только живу на пайке[164] … Полкило сахару, шестьсот грамм растительного масла – и вот и мой паек на месяц. Этого пайка только хватает самое большее на 10 дней. Остальные 20 дней зубы вешал на крючок. Если с базару питаться, то нужно много денег. Но, браток, я еще ноги волочу немного. Не знаю, что дальше будет. У нас уже много [человек] опухли, 4 человека померли с нашего брата. Если переживем эту зиму, то будем долго жить и помнить 47 г. Дорогой братик, вы на меня не обижайся, что я вам не помогаю деньгами. Я очень мало зарабатываю. [В] последний месяц декабрь заработал 320 руб., и вот мой заработок.
На этом писать кончаю. Пока до свидания. Остаюсь жив, здоров, и того и вам желаю. И жму крепко руку от Шуры. Я письма не получаю, а домой нас не распускают[165] …
Пиши ответ. Жду как соловей весны.
Д. 3023. Л. 12 – 12 об. Подлинник. Рукопись.
22 июля 1941 г.
30 марта 1948 г.
с. Ильинское
Пермско-Ильинского района
Молотовской области
Я, нач. Перм[ско]-Ильинского РО МГБ лейтенант Овчинников, допросил:
Поносов Степан Кузьмич, 1914 года рожд., урож. д. Королево Богородского с/сов. П[ермско]-Ильинского р-на Молот[овской] обл., образов[ание] 4 кл., б/п, русский, не судим, работает шофером П.-Ильинского райпромкомбината, проживает [в] с. Ильинское, Октябрьский переулок, [д.] № 10.
Об ответственности за ложное показание предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
Поносов
Вопрос: Когда и каким РВК вы были призваны в РККА?
Ответ: Я был мобилизован в Советскую Армию 23 июня 1941 года П.-Ильинским РВК.
Вопрос: Где проходили военную службу в период нахождения в Советской Армии до немецкого пленения?
Ответ: Вначале я был направлен в гор. Молотов, 51-й стр. полк, 112-й стр. дивизия, с которой сразу же был направлен под г. Витебск. В этой дивизии я служил до 22 июля 1941 года, в этот день я и попал в плен.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы попали в плен?
Ответ: Под городом Невель 22 июля 1941 года наша дивизия попала в окружение к немцам. При попытке выйти из окружения, в котором мы находились около 10 суток, немцы нас пленили.
Вопрос: Расскажите подробно, где находились в плену и чем занимались?
Ответ: Как только я попал в плен, нас сразу направили в г. Себеж, там пробыли дней пять, там погрузили в вагоны и направили в Литву в г. Каунас. Тут мы только сделали пересадку из вагона в вагон на другой поезд и направили [нас] в Восточную Пруссию в г. Рибендроба. Туда мы прибыли в конце августа 1941 года. Там нас поместили в лагерь военнопленных, и находились [мы там] до января 1942 года. В этом лагере ничего не делали, на работы почти не посылали. В этом лагере я заболел тифом, и нас, тифозных, в количестве 12 тысяч направили в Литву в гор. Станислав[167] и поместили в лагерь в землянки. И там я пролежал до мая месяца 1942 года. [Потом] из нас отобрали 250 человек, которые уже выздоровели. Нас направили в гор. Тильзит (Германия) и поместили в лагерь. Тут я прожил до августа 1942 года.
Из этого лагеря мы двое с товарищем, [которого звали] Ниронов Григорий, 1918 года рождения, совершили побег и дошли до гор. Тавроги. Там нас задержала немецкая полиция и снова направила в г. Тильзит. За этот побег [нам] дали по 14 суток карцера. После отбытия наказания направили в штрафной лагерь Алленштейн, центральный лагерь Восточной Пруссии, и тут я пробыл почти всю зиму.
И к весне 1943 года нас в количестве 10 человек направили на работу к помещику на полевые работы. Оттуда мы с этим же Нироновым снова совершили побег и, пройдя километров 20, нас снова задержали и направили в штрафной лагерь г. Кенигсберг, отбыв за этот побег 30 суток. В этом лагере я пробыл до конца февраля или начала марта, точно не помню, 1944 года. В этом лагере на работу нас никуда не направляли, как штрафников.
В марте месяце 1944 года нас, штрафников, в количестве 250 человек направили в Вост[очную] Пруссию на рытье дзотов, и пробыли мы тут до 5 мая 1944 года. И в этом месте войска Советской Армии нас освободили.
Вопрос: Вы допрашивались немецкими властями?
Ответ: Да, сразу же после пленения нас допрашивали, интересуясь, какие машины находятся на вооружении Советской Армии, какой системы. Я об этом им ничего не говорил, отвечая, что машины вами взяты, и они у вас на лицо, а других машин я не знаю.
Вопрос: Где находились после освобождения вас из плена?
Ответ: После освобождения нас направили в тыл Сов. Армии, заменили одежды, сделали санобработку и тогда направили на фильтрацию контрразведки. После фильтрации зачислили в Советскую Армию, и меня зачислили в 735-ю стр. бриг. шофером. В ней я пробыл до января 1945 года, потом перевели в военную комендатуру шофером в г. Штелькмюнде, потом переехали в г. Фельдберг. И в этой комендатуре я прослужил до дня демобилизации, т. е. [до] 10 декабря 1945 года. […][168]
Протокол с моих слов написан верно, мне прочитан вслух, к сему подписуюсь
Поносов
Допросил: Нач. П.-Ильинского РО МГБ
лейтенант Овчинников
Д. 3813. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
22 июля 1941 г.
6 февраля 1946 г.
Я, оперуполномоченной ОКР «Смерш» л-т Васильев, допросил бывшую военнопленную Бирюкову Христину Филипповну.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупреждена
Бирюкова
Вопрос: Находясь в плену, Вы меняли свою фамилию, имя или отчество?
Ответ: Находясь в плену, я своей фамилии, имени и отчества не меняла. Биографические данные о себе показывала правильные.
Вопрос: Уточните обстоятельства Вашего пленения.
Ответ: В июле 1941 года 112-я стрелковая дивизия, в санбате которой я служила в должности старшей сестры приемо-сортировочного пункта, с боями отходила с территории Латвии. 20 июля 1941 года мы находились в районе города Невель Великолукской области. Начальник медсанбата военврач 2 ранга т. Коб[170] собрал медперсонал и объявил 20 июля 1941 года, что дивизия находится в окружении. [Он] поставил задачу эвакуировать всех тяжело раненых бойцов и офицеров, а самим выходить из окружения. 22 июля 1941 года при отходе примерно в 14 километрах от г. Невель мы были окончательно окружены немцами и взяты в плен.
Вопрос: Где Вы находились и чем занимались, будучи в плену?
Ответ: После пленения меня и медсестру Ульянову Феклу вместе с ранеными бойцами и офицерами, находящимися в нашем медсанбате, доставили на автомашинах в г. Пустошка Калининской области и поместили в лазарет для военнопленных, где я работала по обслуживанию раненых. 4 августа 1941 года в составе 350 – 400 человек раненых вместе с медперсоналом, в том числе и я, были отправлены эшелоном в г. Каунас (Литва). Здесь нас также поместили в лазарет для военнопленных, где я работала медсестрой хирургического отделения.
23 или 25 августа 1941 года меня и Ульянову из лазарета забрали и под конвоем отвели в лазарет для немецких раненых солдат в этом же городе. Нас заставили работать в качестве уборщиц. Помещались мы в отдельной комнате, которая на ночь замыкалась. Позднее в этот лазарет для работы в кочегарке стали приводить двух советских военнопленных – Соколаева Павла и Гавриш Григория. Мы стали готовиться к побегу. Через жену командира Красной Армии, которая нас навещала, достали гражданскую одежду, и 23 октября 1942 года [мы] четверо бежали из лазарета.
Вопрос: Работая в немецком лазарете, Вы получали заработную плату и в каком размере?
Ответ: Заработную плату в немецком лазарете я не получала.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания.
Ответ: В побеге вместе с Соколаевым Павлом, Гавриш Григорием и Букасточкиной Антониной (фамилия ее не настоящая, а измененная, настоящей фамилии ее я не знаю) я находилась до 4 ноября 1942 года. 4 ноября 1942 года около ст. Сморгони мы были задержаны литовской полицией и обратно доставлены в г. Каунас, где через два дня, после допросов в гестапо, [нас] посадили в тюрьму.
Вопрос: При вызове на допросы в гестапо какие Вам задавали вопросы, какие Вы дали показания?
Ответ: На допросе меня спрашивали о моих биографических данных, а главный вопрос, что они добивались, где и как мы достали гражданскую одежду. Биографические данные о себе я давала правильные; в отношении приобретения гражданской одежды я показывала, что таковую мы украли у литовцев. Все три допроса были повторением и попыткой добиться от меня показаний, где была приобретена одежда, и кто содействовал побегу.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания.
Ответ: В тюрьме меня держали до 4 декабря 1942 года, после чего всех четырех нас перевели в лазарет военнопленных, где я работала медсестрой. 28 июня 1943 года весь женский медсостав в количестве 23 человек перевезли в г. Вильно и поместили за отказ работать в швейных мастерских в тюрьму, где [я] находилась до 6 мая 1944 года. Нас привлекали на различные черновые работы. 6 мая 1944 [г.] меня и одного врача – Некрасову Зою Васильевну – направили в концлагерь [в] м-ко Самонини в 50 километрах от города Каунас. Я работала в качестве медицинской сестры на амбулаторном приеме в лагере военнопленных, работавших на торфоразработках.
18 июля 1944 г. нас доставили в г. Бад-Орб (Германия), так как в это время к Каунасу подходили части Красной Армии. Я работала в лазарете сестрой терапевтического отделения. 15 сентября 1944 года меня и двух еще женщин – Некрасову Зою Васильевну, Коровникову Валентину – вывезли в г. Ганау, где также [я] работала в лазарете в должности медсестры и два с половиной месяца болела. При бомбежке города Ганау я и военнопленный Сидоров Иван и в/врач Некрасова сбежали из лазарета. После побега мы скрывались в лесу до 31 марта 1945 года, когда нас освободили американские войска.
Вопрос: Где Вы находились и сколько времени проживали на территории, занятой американскими войсками?
Ответ: На территории, занятой американскими войсками, я проживала в г. Ганау с 1 апреля по 15 апреля, в г. Фульда – с 18 апреля по 3 июня 1945 года на сборных пунктах советских граждан.
Вопрос: Находясь в плену, в каких Вы состояли партиях или группах?
Ответ: Ни в каких партиях или группах я не состояла.
Вопрос: Вам предлагали вступить на службу в немецкую армию или РОА?
Ответ: Мне лично вступить в немецкую армию или РОА не предлагали.
Вопрос: Кого Вы знаете из предателей и изменников Родине и немецких пособников?
Ответ: Назвать фамилии лиц, пособничавших немцам, не могу, так как не помню их фамилии.
Вопрос: Что Вы можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить к своим показаниям я больше ничего не могу.
Протокол с моих слов записан правильно и мне зачитан
Бирюкова[171]
Допросил: оперуполномоченный ОКР «Смерш» 1-й ГЗСД
лейтенант Васильев
Д. 1270. Л. 2 – 4. Подлинник. Рукопись.
23 июля 1941 г.
24 января 1945 г.
Латфулин Абдул, 1918 г. рожд., уроженец Молотовской обл., г. Чердынь, ул. Ленина, дом 81, из рабочих, б/партийный, образование 5 классов, холост, со слов не судим. В РККА с 1938 [г.] по 1940 г., с 1941 года до момента пленения немцами, по национальности татарин.
Вопрос: Расскажите о своей службе в Красной Армии в период Отечественной войны.
Ответ: В 1941 году в мае м-це я был призван в Красную Армию и направлен в 385-й стр. полк 112-й стр. дивизии. С началом войны я вместе с дивизией был направлен в Латвию. В связи с наступлением немцев мы все время отступали. 19 июля 1941 года в р-не гор. Невель я был ранен пулей в правую ногу, был помещен в медсанбат. Пробыв там 3 дня, дивизия попала в окружение, и меня в числе других раненых взяли немцы в плен.
Вопрос: Расскажите подробно о своем пребывании в плену.
Ответ: Когда немцы взяли меня в плен, это было 23 июля 1941 года, то меня привезли в г. Невель, где [я] лечил раненую ногу. Пробыв там с месяц, [меня] перевезли в Полоцк, откуда в г. Гродно, где был помещен в госпиталь. По истечении 1,5 месяцев привезли в центральный лагерь в г. Алленштайн. В этом лагере я пробыл 8 месяцев. В период пребывания в лагере я совершил с товарищем по имени Андрей побег. Проблудив в лесу 19 дней, был пойман и возвращен в штрафной лагерь в Алленштайн. В связи с заболеванием тифом из штрафного лагеря был перевезен в общий лагерь. 28 апреля 1942 года меня направили на работу в лес в р-н г. Контенбург, где пробыл 11 месяцев. 23 февраля 1943 года меня, как больного, направили на работу к помещику немцу Редментсру в дер. Мало-Ленцк, р-н Зольтау. Здесь я проработал до 17 января 1945 года, т. е. до прихода частей Красной Армии. Нас, всех военнопленных, погнали этапом вглубь Германии, но по дороге в р-не г. Бродница я бежал и дождался Красную Армию.
Вопрос: Вас немцы допрашивали?
Ответ: Да, когда я был в центральном лагере в г. Алленштайн, то меня допрашивал немец. На этом допросе спрашивали, кто я, откуда, где служил, каких имею родственников в России и прочее. Когда я ответил, то все это записали и заставили [меня] поставить оттиск большого пальца на этой бумаге. Протокол [я] не подписывал.
Вопрос: Вы служили в РОА Власова[172]?
Ответ: Нет, в РОА я не служил. Правда, когда я работал у помещика, то неоднократно приезжал пропагандист и предлагал вступить в РОА, но я отказался.
Протокол мне зачитан, записано с моих слов правильно
Латфулин[173]
Допросил: зам. нач. I отд. ОКР «Смерш» 65-й армии
капитан Пивоваров
Д. 2835. Л. 9 – 10. Подлинник. Рукопись.
23 июля 1941 г.
23 ноября 1945 г.
23 ноября 1945 г. сотрудник ОКР «Смерш» 33-й ЗСД 99-го ЗСП л-т Чемоданов допросил в качестве свидетеля ст. военфельдшера Савельева Николая Григорьевича, 1913 г. рожд., урож. д. Поносово Белоевского р-на Молотовской обл.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
Н. Савельев
Вопрос: Когда, где и при каких обстоятельствах Вы попали в плен к противнику?
Ответ: После неудачных боев в окружении в р-не гор. Демидов Смоленской обл. в июле 1941 г. 126-й артполк 32-го СК, в котором я служил в должности нач. аптеки, самостоят[ельными] группами стал выходить из окружения. Я в группе 3х ч[еловек] зашел в сарай в д. Орлово, чтобы дождаться ночи и ночью продолжать выход из окружения. Но нас в сарае захватили 3 немецких солдата спавшими 23/VII-41 г.
Вопрос: Где Вы находились и чем занимались после пленения?
Ответ: После пленения до 25/IV-45 г. я был все время у немцев в плену. Содержался в лагерях в/пленных и в рабочих командах, до 10/XII-41 г. нигде не работал, а затем работал фельдшером и чернорабочим, других работ не выполнял. Так, до 15 сент[ября] 1941 г. я по несколько дней задерживался в лагерях в/пл. в след[ующих] городах: Демидов, Витебск, Бяла-Подляска. Затем до 30/IV-42 г. содержался в лагере в/пл. гор. Замостье, работал фельдшером при лазарете в/пленных. После этого дней 20 работал в лазарете при лагере в/пл. в г. Святой Крест фельдшером. До 2/IV-43 г. в гор. Хаммельбург в лагере в/пл. при санчасти работал фельдшером. До 15/IV-45 г. работал фельдшером при санчасти Шталага 13Д и в рабочих командах 10225 фельдшером и в раб[очей] команде 10022 чернорабочим. Затем был эвакуирован в гор. Айхштадт, и там, в лагере в/пл., освобожден американскими войсками 25/IV-45 г. До 1/VI-45 г. был на пункте сбора русских в/пл. в г. Айхштадт у американцев, и был передан на территорию, занятую Кр. Армией.
Вопрос: Что Вы желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить ничего не имею.
Протокол мне прочитан, записан с моих слов верно, в чем и расписываюсь
Н. Савельев[175]
Допросил: сотр. ОКР «Смерш» 33-й ЗСД 99-го ЗСП
л-т Чемоданов
Д. 4034. Л. 2 – 2 об. Подлинник. Рукопись.
23 ноября 1945 г.
Принял л-т Чемоданов.
23/XI-45 г.
23 ноября 1945 года беседовал с Савельевым Николаем, который о себе рассказал следующее.
В начале Отечественной войны служил в должности начальника аптеки корпусного артполка в г. Смоленск, на фронт выехал в последних числах июня м-ца 1941 года. Полк вел бои недалеко от г. Смоленск. С первых дней боевых операций полк был разбит немцами, и при выходе из окружения оставшиеся подразделения были взяты в плен, в том числе пленен и он 25/VII-41 г.[177] С группой пленных направлен [в] г. Витебск, [где пробыл] несколько дней, [затем был направлен в] г. Орша. Осенью 1941 г. вывезен в офицерский лагерь пленных г. Замостье (Польша), где работал в качестве фельдшера при лагере военнопленных. Смертность среди пленных была большая за счет истощения от голода и сыпного тифа.
Весной 1942 года лагерь вывозился в Германию. По пути были совершены побеги с эшелона, за что оставшиеся были помещены в тюрьму «Святой Крест» вблизи г. Островец. Просидев 20 суток, были отправлены в Германию в г. Резенбург, где находился немного [времени], и примерно в июле 1942 г. [был] вывезен в Хаммельбург, где работал фельдшером при лазарете пленных до 1943 года. После вывезен в Нюрнберг, работал фельдшером при рабочей команде на заводе. После чего Шталагом [ему] было предложено работать в лазарете туберкулезных больных, от чего [он] отказался, и был послан работать на завод в качестве чернорабочего.
На протяжении пребывания в пересыльных лагерях и рабочих командах находился под охраной. За работу в лазаретах по специальности вознаграждений не получал от немцев, особыми привилегиями не пользовался, находился на положении пленного офицера.
В апреле 1945 г. в числе пленных рабочих команд с г. Нюрнберга был эвакуирован этапом и освобожден 25/IV-45 г. в г. Вайнштадт войсками американской армии. После чего находился в сборных лагерях для русских граждан.
Лично знаю Савельева с июля м-ца 1945 г. по офицерскому лагерю № 269 г. Бауцен, работал в санитарной части 11-го б-на. К работе относился добросовестно. О работе в [лагерях] немцев высказывался с ненавистью. В политических вопросах колебаний не имел.[178]
Д. 4034. Л. 6 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
23 июля 1941 г.
25 марта 1946 г.
г. Оса
Молотовской области
[…][180] Вопрос: Расскажите о своем пребывании на территории противника.
Ответ: В плен попал я у г. Невель 23/VII-41 г., будучи ранен в руку и глаз. [Я] лежал на поле боя, а когда пришел в чувство, пытался скрываться во ржи. Но двое автоматчиков, немцы, [меня] задержали и направили в г. Невель, поместили в школьную ограду, обнесенную проволокой. Здесь я встретил Зверева Ивана Николаевича из Гремячинского с/с, он умер в г. Львов. Через неделю нас направили в м. Глубокое, сделали мне операцию и через 10 дней перевели в Молодечно в лагерь в/пленных, где находился [я] до 6/VI-42 г., лежал в лазарете. [Потом] вернули в м. Глубокое всех раненых, где [мы] находились до 19/IV-43 г. Затем перевезли в г. Каунас в лагерь № 1 Г, где был с 23/III по 1/IV-43 г. Перевели в Бяла-Подляску к Варшаве [в] лагерь в/пленных, [где] находился до 14/VI-43 г. Перевезли в лагерь в г. Дрогобыч, где был до 20/VIII-43 г., не работал. Перевели в г. Львов для операции с глазом в лагерь-лазарет в/пленных, где был до 13/II-44 года, лечился. Направили в г. Гогенштейн [в] лагерь в/пленных № 1 А, где был до 19/IV-44 г. Перегнали в Зенсбург [в] лагерь, где жил и ходил работать к помещику на сельхозработы, а 20/VII-44 г. вернули в центральный лагерь Гогенштейн. Через месяц направили в г. Алленштайн в лагерь в/пленных, [где мы] использовались периодически на сельхозработах у помещиков, где [я] был до 21/I-45 года. Эвакуировали в м. Броки, шли около 2 м-цев, куда прибыли 22/III-45 г., не работали, где находились до 7/V-45 г. Освобождены американскими войсками, в расположении которых находились до 22/VI-45 года, а затем были переданы на советскую сторону.
Вопрос: Подвергались ли каким[-либо] репрессиям на территории противника?
Ответ: Кроме отдельных случаев избиения, репрессиям не подвергался. Допрашивался несколько раз в Молодечно и Гогенштейне, в последнем вызывали в комендатуру три раза. Допрашивали больше по [таким] вопросам: кого знаешь коммунистов, евреев, комиссаров. Но, получая отрицательные ответы, набьют и отпустят обратно в лагерь. За то, что не выдавали коммунистов, комиссаров, всех военнопленных выстраивали в лагере, отсчитывали из строя группами и расстреливали тут же перед строем. Однажды расстреляли сразу шестьдесят человек, это в лагере Молодечно. При допросе говорили, [что,] если выдам коммунистов, комиссаров, «увеличим паек, будешь кушать наравне и вместе с немцами, улучшим условия».
Вопрос: Показания фиксировались?
Ответ: Допрашивали немецкие офицеры через переводчиков, что-то записывали, но я ни в чем не расписывался. При допросах также допытывались, в каких городах знаешь, какие имеются заводы или строятся вновь. Но я во всех случаях отвечал отрицательно.
Вопрос: Какие еще делали вам предложения немцы при допросах?
Ответ: Других каких-либо предложений при допросах мне не делали. В лагерях бывали у нас власовцы, предлагали служить в их армии, но я не записывался и лично мне не предлагали, т. к. я инвалид – без глаза и ранена рука, нет пальцев.
Вопрос: Кого вы знаете из немецких пособников?
Ответ: В лагере в/пленных в Молодечно я встретил N[181] […]. В Молодечно он служил полицаем, в этой должности он служил до моего прибытия и после. N обращался с пленными зверски, избивал плетками и палками. Избивал также и меня. […]
Вопрос: Что вы имеете еще дополнить к показаниям?
Ответ: Дополнить к показаниям ничего не могу.
Сесюнин
Допросил: нач. РО МГБ
майор Кулаков
Д. 4132. Л. 3 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
23 июля 1941 г.
9 декабря 1947 г.
г. Кунгур
Молотовской области
Я, ст. оперуполномоченный Кунгурского ГО МГБ Бычин, допросил […][183] Власова П.М.
Об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний по ст. 92 и 95 УК РСФСР предупрежден
Власов
Вопрос: Расскажите Вашу автобиографию.
Ответ: […] 8 июня 1941 года в числе многих других Березовским РВК я был призван на 45-дневный лагерный сбор и направлен в Бершетские лагеря в составе 416-го Кунгурского полка. Пробыв там несколько дней, я в составе этого же полка был направлен на Запад. Доехав до жел.-дор. станции Дретунь, военные лагеря Дретунь Калининской обл.[184], наш эшелон был выгружен 22 июня 1941 года. И тут же нам объявили о начавшейся войне между СССР и Германией. Переобмундировавшись, мы были направлены на фронт. На территории Латвийской ССР вступили в бой. Под нажимом немцев мы вынуждены были отходить назад. Дойдя до пригородных мест гор. Невель Калининской обл., наш 416-й полк, впоследствии входивший в 112-ю стр. дивизию, был немцами окружен, и 23 июля 1941 года я был пленен немцами.
Вопрос: Расскажите подробно обстоятельства Вашего пленения.
Ответ: Наш полк, находясь в окружении под городом Невель, понес значительные потери. Оставшаяся часть полка имела попытку выйти из окружения. Часть пыталась выйти пешком, а я ехал с минометом на лошади. Вместе со мной был мл. лейтенант Кожевников из гор. Кунгура или Кунгурского района. Немец по нам открыл минометный огонь. Я был легко ранен в нижнюю часть челюсти. После перестрелки [я] оказался в канаве, а вокруг меня никого не было; куда девался Кожевников, я не заметил. Вблизи данной местности был лиственный лес. Я имел попытку уползти в этот лес по канаве. Тут же в канаве встретился с одним бойцом, фамилию которого не знаю, с которым продолжали двигаться по канаве ближе к лесу. Немного не доползли [до него, когда] нас группа немецких солдат, вооруженных автоматами, захватила в плен, и направили в свой тыл. Переночевав в поле, на следующий день солдата, с которым встретился я в канаве, уже больше не видал и не встречал его после. После пленения на следующий день нас в числе человек около 35 пешим порядком направили вглубь Германии, не останавливаясь даже на пересыльных пунктах.
Вопрос: В период пребывания в плену в каких лагерях Вы содержались и чем занимались?
Ответ: Как уже я сообщал выше, после того, как я был пленен, в числе группы военнопленных советских солдат был направлен в Германию в лагерь № 323, месторасположения лагеря я не знаю. В данном лагере я содержался с первых чисел августа мес. 1941 года по апрель 1942 года, нигде не работали, кроме как по обслуживанию лагеря. Я лично и здесь не работал. В апреле мес. 1942 г. в числе 22 человек команды [я был направлен] на с/работы к бауэру (помещику), где я находился до июля мес. 1943 года.
В июле мес. 1943 года я от бауэра был отозван один и направлен в соседний лагерь с [лагерем №] 323, название и номер лагеря не знаю. На следующий день из данного лагеря в составе команды человек около двух тысяч я через порт Штеттин был направлен в Норвегию, название и номер лагеря не знаю, где я находился с июля мес. 1943 года по конец войны (май мес. 1945 г.). С начала прибытия в Норвегию до марта мес. 1945 года содержался в одном лагере, работал на строительстве жел. дороги, на ломке камня, т. е. пробивал туннель. А после по болезни, по слабости был переведен в другой лагерь, где я и был освобожден из лагеря в числе многих других норвежскими властями после капитуляции Германии. Впоследствии советские военнопленные солдаты, содержавшиеся в данных лагерях, были переданы английским военным властям, в том числе был передан и я.
Вопрос: Сколько времени Вы находились в распоряжении английских властей?
Ответ: В распоряжении английских властей я находился месяцев около двух, т. е. со дня освобождения и до 28 июля 1945 года, а после [мы] были переданы советскому военному командованию. Вернее, 28 июля 1945 г. из Норвегии мы уже прибыли в гор. Мурманск, где я и многие другие освобожденные из плена советские солдаты проходили госпроверку. Всего в ПФЛ на 9 километре к Коле от гор. Мурманска [я] находился до 10 сентября 1945 года. А потом был передан в кадры рыбкопа Мурманрыбстроя, где я работал по 5 сентября 1946 года, а после я получил расчет и выехал на родину. По прибытии на родину я выехал на жительство в село Каширино Кунгурского района, и с ноября мес. 1946 года работаю заготовителем в Каширинском сельпо. […]
Вопрос: Чем можете дополнить свои показания?
Ответ: Я хочу сообщить название лагеря Гергионштейн (Германия), через который я направлялся в Норвегию, и норвежский лагерь Трахмон, которые я не назвал выше.
Записано с моих слов в протоколе допроса верно, мне прочитано, в чем и расписуюсь
Власов
Допросил: ст. о/упол. Бычин
Д. 1518. Л. 13 – 17 об. Подлинник. Рукопись.
24 июля 1941 г.
28 августа – 6 сентября 1945 г.
[г. Горький][185]
№ 58
28 – 30 августа 1945 г.
Начат в 13 час. 00 мин. 28 августа
Прерван в 16 час. 30 мин. 28 августа
Возобновлен в 11 час. 00 мин. 30 августа
Окончен в 16 час. 45 мин. 30 августа
Я, следователь ТО НКГБ Горьк[овской] ж. д. Ефремов, допросил в качестве обвиняемого АННУШКИНА Николая Ивановича.
АННУШКИН Николай Иванович, 1912 года рождения, урож. дер. Касаты Дзержинского р-на Смоленской области, без определенного места жительства, б/парт., русский, гр. СССР, образование 4 класса, профессия и специальность – электромонтер, женат, соцпроисхождение из крестьян-середняков, не судим.
[…][186] Вопрос: Где проживали Вы и чем занимались до призыва в Красную Армию?
Ответ: До 1941 года, т. е. до призыва меня в Красную Армию, я проживал в гор. Краснокамске Молотовской области, в пос. Гознак по улице Чапаева, дом № 7, […]. Работал на фабрике Гознак в качестве электромонтера 8-го разряда. […]
Вопрос: Дайте показания о прохождении Вами службы в Красной Армии.
Ответ: 29 мая 1941 года Краснокамским райвоенкоматом я призван в Красную Армию на 45-дневный сбор и направлен в Бершетские лагеря, что [находятся] около 40 клм от гор. Молотова, где проходил учебную подготовку в отдельном танковом разведывательном батальоне. 18 июня 1941 года я в составе отдельного танкового разведывательного батальона выехал на западную границу СССР. В пути следования, на ст. Чудово, 22 июня 1941 года с началом войны СССР с гитлеровской Германией нас направили на ст. Дретунь (БССР), где наш отдельный танковый разведывательный батальон посадили на грузовые автомашины и, причислив его к 112-й стрелковой дивизии, направили на фронт в район гор. Креславль (Латвия). Я действовал в составе 112-й стрелковой дивизии в отдельном танковом батальоне разведки до пленения меня немецкими войсками.
Вопрос: Расскажите подробно, где, когда и при каких обстоятельствах Вы [были] пленены немцами.
Ответ: Из района гор. Креславль наша 112-я стрелковая дивизия отступала на восток по направлению к гор. Невель. Не доезжая 15 клм до гор. Невель, по приказу командования наш отдельный батальон разведки остановился на отдых на полянке около лесу. Минут через 15 – 20 немцы с трех сторон открыли по нам сильный артиллерийско-минометный огонь. Все разбежались, кто куда. Я с шофером и еще одним бойцом спрятался под автомашиной. Последняя от взрыва снаряда загорелась, и я вылез из-под автомашины. Только хотел бежать, но разорвавшимся около мотора автомашины снарядом меня сильно контузило. От взрывной волны меня подбросило, я ударился спиной о землю так, что потерял способность ходить. С этого места отполз метров на 50 под сосну и лежал в ожидании помощи. Часов в 5 – 7 вечера пришли немцы, подобрали меня и увезли в гор. Невель, только что занятый немецкими войсками.
Вопрос: Когда это было?
Ответ: Это было 24 июля 1941 года.
Вопрос: Сколько человек вместе с Вами немцы взяли в плен?
Ответ: Со мной вместе было пленено еще 11 человек бойцов, также раненных.
Вопрос: Фамилии 11 человек бойцов, вместе с вами плененных, Вы знаете?
Ответ: Нет, не знаю.
Вопрос: Кто может подтвердить обстоятельства Вашего пленения немцами?
Ответ: Обстоятельства пленения меня немецкими войсками никому, кроме меня, не известны. Однако я об этом рассказывал в личной беседе также пленному уже в лагере лейтенанту, работнику особого отдела нашего подразделения Мельникову.
Вопрос: Какое оружие Вы имели при себе в момент пленения?
Ответ: За несколько дней до пленения в батальоне у себя я исполнял должность повара и на вооружении из личного оружия имел один наган. Когда же меня контузило, то я этот наган зарыл под сосной, где ожидал помощи.
Вопрос: Следовательно, Вы были уверены, находясь под сосной контуженным, что помощь Вам могут оказать только немцы?
Ответ: Помощи от немцев я не ждал, но был готов к приходу их. С этой целью я и зарыл наган, когда увидал приближение немцев.
Вопрос: Расскажите подробно, как Вы были пленены.
Ответ: Примерно [через] час после того, как я приполз к сосне, из леса в правой стороне от разбитых наших машин я увидел приближающихся ко мне шесть немецких солдат с автоматами. После этого я стал зарывать наган рядом с тем местом, где лежал, т. е. в расстоянии примерно до метра. К этому времени немцы увидели меня и направились ко мне. Я их приближение наблюдал полулежа. Немцы между собой разговаривали и держали автоматы наготове в мою сторону. Ни о чем не предупреждая меня, немцы подошли вплотную, обыскали меня, ничего не отобрав, т. к. ничего у меня и не было. Потом один из них остался около меня, а остальные подошли к автомашинам. Минут через 40 ушедшие к машинам 5 человек немецких солдат возвратились, приведя с собой еще 11 плененных ими красноармейцев, после чего их посадили рядом со мной. Под охраной этих шести человек на этом месте мы пробыли примерно полтора часа, после чего немцы посадили нас на попутную немецкую автомашину и повезли в гор. Невель, по дороге собирая другие группы пленных. Так я был пленен немцами и доставлен в лагерь в гор. Невель.
п. п. Аннушкин
Вопрос: Расскажите подробно о своем пребывании в плену у немцев с первого дня своего пленения.
Ответ: Числа 7 или 8 августа 1941 года из лагеря города Невель немцами был собран этап в количестве примерно 4000 человек. В этот этап попал и я, но так как пешим идти не мог, то меня везли на конной подводе. Всем этим этапом примерно числа 15 – 16 августа мы прибыли в город или местечко Молодечно, какой области, не знаю, в расстоянии 80 километров от Минска. В этом лагере немцами я был помещен в госпиталь, расположенный на окраине города Молодечно, в какой-то бывшей воинской казарме, где и пробыл три недели на излечении после контузии, принимая только растирание или массаж тела.
Вопрос: Кого Вы знаете из медицинского или обслуживающего персонала госпиталя города Молодечно?
Ответ: Я знаю доктора Смирнова, имя, отчество не знаю, пожилых лет. Других лиц никого не знаю.
Вопрос: Продолжайте показания.
Ответ: В этом госпитале я был зарегистрирован фельдшером, фамилию которого не знаю, который записал полностью мои биографические данные, т. е. фамилию, имя, отчество, год рождения и где последнее время проживал.
Вопрос: Где Вы были и чем занимались после госпиталя?
Ответ: Из госпиталя я [был] выписан числа 10 сентября 1941 года и был помещен в общий 10-й барак. 15 сентября 1941 года всех военнопленных, находящихся в этом бараке, примерно около двух тысяч человек, немцы пропустили через медосмотр, выдали хлеба и объявили, что погонят нас вглубь Германии работать. Этапом направили на ст. Молодечно, где посадили в открытые полувагоны и повезли поездом в Германию.
Вопрос: Во время перевозки вас поездом была ли вооруженная охрана Вас?
Ответ: Да, была, но не сильная: через два – три полувагона стоял немецкий солдат с винтовкой.
Вопрос: Куда Вы приехали с этим эшелоном?
Ответ: Следуя на полувагоне, я уговорился с хорошо мне знакомым по гражданке Ничковым Иваном Филипповичем бежать из эшелона, что [мы] и осуществили на первой остановке за городом Вильно.
Вопрос: Расскажите подробно, как Вам удалось совершить побег из-под охраны немецкого конвоя.
Ответ: Примерно 16 сентября 1941 года вечером, часов в 10 вечера, поезд, в котором повезли нас, остановился на первой от г. Вильно станции по направлению на город Лида, где поезд простоял не более одной минуты. Когда поезд тронулся и наш вагон проследовал стрелочную будку, то я и Ничков прыгнули и скатились с насыпи в кусты. Наш побег был замечен патрулями, но не наших вагонов, а последующих, которые по нам открыли стрельбу. Сделав четыре выстрела, дали промах.
После прохода поезда мы побоялись идти в город Вильно и, перейдя жел.-дор. путь, одну колею, направились в близлежащий лес, и всю эту ночь шли в южном направлении от Вильно. Примерно в полночь по дороге мы вышли к какому-то населенному пункту, состоящему из 6 – 8 домов, в одном из которых слабо горел огонь. В этот дом мы постучались, и на наш стук дверь открыла женщина, у которой мы попросили есть. Взойдя в ее дом, мы от нее получили хлеба, соли и спичек и по ее предложению или, вернее, предостережению ушли из этой деревни. Ей мы, не скрывая, пояснили, что убежали из эшелона военнопленных.
Вопрос: Следовательно, эта женщина говорила и понимала по-русски?
Ответ: Да, она понимала и с искажениями говорила на русском языке.
Вопрос: Какого содержания она Вам сделала предупреждение?
Ответ: Она нам предложила уходить, предупредив нас, что в деревне имеются полицейские, которые проверяют дома.
Вопрос: В какой одежде Вы заходили к указанной Вами выше крестьянке-женщине?
Ответ: Я был одет в фуражку гражданскую, стеганую замасленную фуфайку, а гимнастерка, брюки и кирзовые сапоги были красноармейские.
Вопрос: Где же Вы приобрели гражданскую фуражку, замасленную стеганую фуфайку?
Ответ: Фуражку и фуфайку я выменял у неизвестного мне гражданина в лагере Молодечно.
Вопрос: Продолжайте показания о своем нахождении в бегах.
Ответ: Совместно с Ничковым пешком мы прошли до деревни Поповка Ольшанского сельского совета, а района не знаю, Вильненской области (не точно), находящейся примерно в 100 – 120 километрах от Вильно. Это было вечером, примерно 25 – 27 сентября. В деревне Поповка на крыльце дома, стоящего на отшибе от других, мы увидели сидящего мужика, у которого попросили покушать, объяснив ему, что мы были еще до войны заключенными привезены на строительство аэродромов, а сейчас освобождены немецкими войсками и пробираемся на родину в Смоленскую область. Данный мужчина предложил нам остаться у него поработать, но мы ему высказали опасение, что нас арестуют. Он нас в этом разуверил и сказал, что возьмет разрешение у старосты села о том, чтобы мы у него работали и не были арестованы. Так он и сделал, и мы остались у него работать.
Вопрос: В чем был одет Ничков?
Ответ: Побег Ничков совершил в военной форме, но по дороге до деревни Поповка он выменял на военное обмундирование фуражку, коричневое в клетку пальто, самотканые брюки и рубашку, оставив только сапоги. Я также из воинского обмундирования оставил только сапоги, а гимнастерку и брюки променял на самотканые брюки и рубашку.
Вопрос: Сколько времени Вы проработали в деревне Поповка?
Ответ: В деревне Поповка у Петрусевича Романа, отчество я не знаю, я проработал до 31 декабря 1941 года. Ничков до этого же времени работал у брата моего хозяина, тоже Петрусевича, имя и отчество которого я не знаю.
Вопрос: Что Вы стали делать после 31/XII-1941 года?
Ответ: 31 декабря 1941 года староста деревни, фамилию которого я не знаю, предупредил нас, что нам нужно идти в Ольшаны в сельсовет или, как его там называли, гмина за получением документов на право жизни в Поповке. Но когда мы пришли туда, нас арестовали в полиции, а провожавших нас хозяев отпустили. Таких, как мы, собралось 21 человек, вместе с которыми под стражей в гминах мы переночевали, а на следующий день были отправлены в тюрьму в город Ошляна.
Вопрос: Следовательно, в деревне Поповка у старосты вы были зарегистрированы?
Ответ: Да, были зарегистрированы под своими биографическими данными, за исключением того, что Ничков назвал своей родиной Смоленскую область.
Вопрос: За что Вы были арестованы немецкой полицией в Ольшанах 31/XII-41 года?
Ответ: Я этого не знаю, так как в Ольшанах допросов мне не чинили и обвинения никакого не предъявляли. В тюрьме же в Ошлянах в канцелярии какая-то девушка в присутствии полицейских сделала мне опрос и с моих слов заполнила какую-то карточку, где были занесены мои правильные биографические данные, а Ничков наврал [о] месте рождения, выдавая себя за смоленского.
Вопрос: Сколько времени вы пробыли в тюрьме в Ошлянах и чем занимались последующее время?
Ответ: В тюрьме мы пробыли с 1 по 17 января 1942 года. За это время встретили Денисова Михаила Ивановича, [который] до призыва в Красную Армию проживал в городе Краснокамске и работал на фабрике Гознак. С ним вместе мы сидели в одной камере и вместе ходили на расчистку снега, устройство дорог [в] Ошлянах, делая осадку дорог елками. К 17 января 1942 года четверо заключенных заболели тифом, в связи с чем нас всех, 120 человек, пешком этапом направили в тот же лагерь, из которого я был увезен в Германию, в город Молодечно. Там нас поместили в штрафной барак, где мы и пробыли два месяца, т. е. до 20 марта 1942 года, а после были переведены в общий лагерь, в рабочий батальон лагеря, где я резал дрова. Ничков и Денисов вскоре после штрафного барака были вновь назначены на транспорт и куда-то уехали.
В первых числах августа 1942 года я попал в транспорт и поездом был направлен в Австрию, в лагерь военнопленных в г. Казиншаенбрух, откуда числа 10 сентября 1942 года был направлен в рабочую команду в Штоккерау (Австрия). Туда же были направлены вместе со мной 8 человек других военнопленных. В городе Штоккерау я работал на маленьком заводе или [в] мастерской по изготовлению шприцев для обрызгивания винограда в должности электрика, каковым и был послан из лагеря. В Штоккерау я проработал до 5/VI-1944 года. В связи с предательством нас, собирающихся совершить побег, я, Аннушкин, Алешин Михаил, Ляпин Юрий, Коломийцев Сергей были охраной арестованы и направлены в город Кремс в лагерь военнопленных, где меня в течение одного месяца трижды вызывали на допрос в гестапо, о чем я показал ранее. А потом я один из указанных мною лиц был направлен в город Каумберг на лесные разработки в четырех километрах от города, где находился в лагерных условиях: содержался по ночам в приспособленной конюшне за колючей проволокой и под охраной, днем работали также под охраной. Здесь я пробыл до 13 января 1943 года и снова [был] возвращен в тюрьму в город Вену в связи с возбуждением старого на нас дела за побег.
В тюрьме меня один раз допрашивали за период с 13/I по 17/II-1945 года. А 18/II-45 года был направлен в концлагерь в Маутхаузен (Австрия). В тюрьме в Вене я встретил Алешина, вместе с ним прибыл в концлагерь, но в связи с заболеванием был [с ним] разлучен. О судьбе остальных двоих, собирающихся совершить побег в Штоккерау, ферма Эсерник и Урбан[187], [мне не известно]. В госпитале я пробыл с 18/II-45 до 19/III-45 года и был возвращен в лагерь Маутхаузен, в котором использовался на работе по рытью окопов до 5 мая 1945 года, т. е. до прихода американских войск.
Ответы с моих слов записаны верно, протокол мною прочитан.
п. п. Аннушкин
Допросил: ст. следователь ТО НКГБ Горьк. ж. д.
капитан Абросимов
Верно: нач. 4 отд. ТО НКГБ Горьк. ж. д.
капитан Н. Беспалов
Д. 1040. Л. 9 – 12. Заверенная копия. Машинопись.
№ 59
31 августа 1945 г.
Начат в 13 час. 00 мин.
Окончен в 16 час. 25 мин.
Я, ст. следователь ТО НКГБ Горьковской железной дороги капитан Абросимов, допросил в качестве обвиняемого АННУШКИНА Николая Ивановича.
Вопрос: Расскажите, чем занимались и где проживали в Западной Европе после освобождения Вас из немецкого плена союзными войсками. Как Вы пробрались в город Горький?
Ответ: С 5 по 11 мая 1945 года мы также пробыли в лагере Маутхаузен, ничего не делая, а 11 мая нас всех русских отделили от других национальностей, которых собралось до 2-х тысяч человек. Этим же числом сняли с нас лагерное обмундирование и обмундировали в гражданское платье, выдали по одному дневному порциону и этапом под руководством подполковника Иванова и неизвестного мне по фамилии полковника, также бывших в плену, мы были направлены 16 мая 1945 года в город Цветль, куда прибыли 22 мая. Там нас разбили по ротам, и я, попав в 58-ю роту, до 31 мая 1945 года проживал там в сделанных нами временных землянках. В этом сборном пункте, где бывших русских, находящихся в плену, скопилось очень много, каждого вызывали в особый отдел и с наших слов заполняли карточки. 31 мая 1945 года примерно в количестве 1000 человек я был колонной направлен в контрольно-проверочный пункт № 288, находящийся в 3-х километрах от города Цветль, где сначала заполнили такие же карточки, как в Цветлине, а потом один месяц я ждал проверки. Примерно в начале июля я был вызван в особый отдел и подробно опрошен, и с моих слов была заполнена большая карточка, которую я подписал. После этого ввели стрелковые занятия и мы проходили учебу как военнослужащие. Здесь я дважды прошел медицинскую комиссию и по грыже был зачислен в больные.
18 или 19 июля 1945 года [нас] в количестве примерно около 3-х тысяч человек автомашинами перевезли в местечко Сокольники Львовской области, во второй контрольно-проверочный пункт, где [я] прошел регистрацию по списку. После этого нас перевезли на станцию Зимняя Вода (около Львова), где расчленили[188] в списки по областям, при которой я попал в команду Молотовской области в количестве 16 человек, старший команды Юшков. 14 августа 1945 года мы всей командой на поезде выехали в сторону Москвы, куда прибыли 19 августа, но только трое, т. е. я, Аннушкин, Горбунов Николай и Шилов Федор. Остальные тринадцать человек отстали на станции Сарны при посадке в пассажирский поезд. Так мы втроем без документов и без старшего команды от ст. Сарны до Горького ехали без всяких документов и были задержаны.
Вопрос: Куда было направление команды, с которой вы должны были следовать?
Ответ: Всей командой мы должны были явиться в Молотовский облвоенкомат.
Вопрос: Какой срок явки был в Молотовский облвоенкомат?
Ответ: Срок явки был не указан.
Вопрос: На допросе 28/VIII-45 года Вы показали, что перед пленением Вас немецкими войсками Вас контузило взрывной волной недалеко от Вас взорвавшегося снаряда. Как получилось так, что Вы не были ранены?
Ответ: Для меня это тоже кажется странным, но я рассказал факт, имевший место.
Вопрос: Следствие считает, что о своей контузии перед пленением Вы дали неправильные показания.
Ответ: Я был контужен, о чем и дал показания.
Вопрос: Имеются ли у Вас на теле какие-либо следы последствия контузии?
Ответ: Нет, следов не осталось, так как повреждения кожного покрова при контузии не было.
Вопрос: Вы присягу на верность службы в Красной Армии принимали?
Ответ: Да, принимал, примерно в июне месяце 1941 года, в первых числах.
Вопрос: Правильно ли Вы поступили, сдавшись в плен немцам 24/VII-41 года при обстановке, которую Вы указали, и при наличии у Вас личного оружия – нагана?
Ответ: Нет, не правильно. По существу я проявил трусость и нарушил присягу; при наличии у меня оружия – нагана – я должен был сражаться до последней пули и капли крови. Я же, увидав немцев, зарыл наган.
Вопрос: Правильно ли Вы поступили, дав показания на допросе в гестапо о дислокации промышленности в городе Краснокамске – сведения, не касающегося Вашего обвинения?
Ответ: На поставленный мне там вопрос я не мог не сказать об одной фабрике, на которой я работал электриком, так как знал, что за скрытие этого меня могут расстрелять. Проявив боязнь быть расстрелянным, я назвал в гестапо и вторую бумажную фабрику, имевшуюся в Краснокамске. Я считаю, что я вредного этими показаниями в гестапо Советскому Союзу ничего не сделал.
Вопрос: Что еще Вы показывали в гестапо?
Ответ: Больше ничего я не показывал.
Ответы с моих слов записаны верно, протокол мною прочитан, в чем и расписываюсь
п. п. Аннушкин[189]
Допросил: ст. следователь ТО НКГБ Горьк[овской] ж. д.
капитан Абросимов
Верно: нач. 4 отд. ТО НКГБ Горьк. ж. д.
капитан Н. Беспалов
Д. 1040. Л. 13 – 14. Заверенная копия. Машинопись.
25 июля 1941 г.
16 августа 1948 г.
г. Оханск
Молотовской области
[…][191] Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден и за отказ от дачи показаний по ст. 92 УК РСФСР
П. Заякин
Вопрос: Расскажите свое соц[иальное] происхождение и трудовую деятельность.
Ответ: Я, Заякин Павел Абрамович, 1908 г. рож., урож. д. Средняя Казанка Казанского с/с Оханского р-на Молотовской обл., происхожу из крестьян-середняков. Восьми лет пошел учиться в школу, окончил три класса начальной школы. После окончания учебы работал в сельском хозяйстве до коллективизации колхозов. В 1929 г. при коллективизации колхозов вступил в колхоз и с самого начала работал бригадиром полеводческой бригады три года. После этого [меня] перевели на должность кладовщика. В 1937 г. поступил на курсы трактористов Окуловской МТС. Работая трактористом, после окончания курсов был избран депутатом местного Совета трудящихся. Трактористом работал до 1940 г., а после 1940 г. – бригадиром тракторного отряда до 1941 г., 22 июня.
Вопрос: Каким РВК был призван в Сов. Армию и в какую в/ч были направлены?
Ответ: В Советскую Армию был призван Оханским РВК 25 июня 1941 г. и направлен [в] 112-ю стрелковую дивизию.
Вопрос: Расскажите подробно, когда и при каких обстоятельствах Вы были пленены?
Ответ: По прибытии на фронт в составе 112-й стрелковой дивизии [мы] были направлены на боевые операции между г. Великие Луки и г. Невелем. Я был направлен на ПАХ, работал пекарем. Под городом Невелем наша дивизия попала в окружение, и всех работников пекарни, в том числе и меня, направили в распоряжение командира роты и политрука 21 июля 1941 г. в 3-е стрелковое отделение. После передачи нас командиру 3-го стрелкового отделения нас сразу же бросили в наступление для прорыва кольца противника.
В тот же день, 21 июля 1941 г., вечером я был дважды ранен в левую ногу и в лицо. После ранения меня подобрали санитары и отнесли на опушку леса, где уже находились другие раненые солдаты. После того, как из окружения не удалось выйти, оставшимся не ранеными солдатам было дано указание небольшими группами выходить из окружения. Нас, раненых, оставили на опушке леса, и 25 июля к нам прошли немцы и взяли раненых в плен.
Вопрос: Сколько времени Вы находились на оккупированной сов. территории, где, когда и выполняемая Вами работа?
Ответ: После пленения 25 июля нас привезли в местечко Себеж и поместили всех раненых в сарай. В Себеже нас продержали недели две, после этого поездом направили в лагерь военнопленных в г. Двинск (номер лагеря я не помню). За этот период раны мои начали заживать, и я уже начал ходить. В лагере военнопленных г. Двинска я находился до декабря м-ца 1941 г., работы никакие не производил. В первых числах декабря 1941 г. я совершил побег из лагеря.
Вопрос: Расскажите подробно, чем занимались во время побега, и источник вашего существования.
Ответ: Во время своего побега из лагеря и нахождения на свободе работ никаких не производил. Существовал за счет подачи населением хлеба, картошки и т. д. 25 марта 1942 [г.] был пойман и направлен в тот же лагерь, из которого ранее бежал, и из этого лагеря был направлен в Германию.
Вопрос: Расскажите подробно о Ваших местах нахождения на территории других государств, где, когда и выполняемая Вами работа.
Ответ: Из лагеря военнопленных г. Двинска меня направили на территорию Германии в лагерь № 302 или 315. Нас всех переобмундировали и дали одежду военнопленных. Около месяца после прибытия в лагерь мы нигде не работали. Затем [группу] в количестве 10 человек, в том числе и меня, направили на работу к одному немецкому помещику (фамилию не помню). […] Где я проработал до ноября м-ца 1942 г. После этого меня опять направили обратно в лагерь № 302 или 315, где пробыли около месяца, работы никакой не производили. Затем меня направили в команду на аэродром, где выполняли разную работу, около г. Карлсруэ. Пробыли в этом лагере около года (название лагеря не помню). Из г. Карлсруэ нас перебросили в г. Мельхаузен в марте – апреле м-це, где проработали до июля 1944 г. В июле м-це 1944 г. [нас] перебросили снова в г. Карлсруэ, где проработали до конца августа. Работы выполнялись также разные, как-то: копка земли, разгрузка вагонов и т. д. В первых числах сентября 1944 г. был направлен в Штраубинг на аэродром, где находились до конца, [т. е. до] освобождения американскими войсками [в] IV-45 г.
Вопрос: Расскажите, сколько раз и по каким допросам[192] вызывался за период нахождения в немецком плену.
[Ответ:] За период нахождения в немецком плену на допрос военными властями не вызывался. […]
Вопрос: Еще чего можете сообщить дополнительно?
Ответ: Дополнительно сообщить более ничего не могу.
Текст допросов и ответов мною прочитан и записан правильно с моих слов, [в] чем и расписываюсь
П. Заякин
Допросил: оперуполномоченный Оханского РО МГБ
Пайвин
Д. 2106. Л. 4 – 6. Подлинник. Рукопись.
26 июля 1941 г.
27 декабря 1945 г.
п. Арти
Артинского района
Свердловской области
[…][194] Об ответственности за дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК
Сабуров
Вопрос: Скажите соц[иальное] происхождение ваших родителей и близких родственников. Кто из них был взят органами НКВД?
Ответ: Отец Сабуров Прокопий Михайлович до революции хозяйство имел середнятское хозяйство: две лошади, коров две, наемной силы не имел. Близких родственников никого нет раскулаченных и взятых органами НКВД.
Вопрос: Скажите, когда и при каких обстоятельствах вы попали в плен к нему[195]?
Ответ: В июне м-це 1941 году наша дивизия № 112, и в том числе наш стрелковый полк, 524-й, попал в окружение под городом Невелем Калининской области. Я в то время был командиром батареи, был на огневых позициях. После того, как мы попали в кольцо, под руководством полковника, фамилию его не знаю, был организован прорыв. Но из кольца нам выйти не удалось, большие были потери. Немец кольцо сжал. Мы находились в лесу, снарядов у нас не было. В болоте немец нас взял в плен. У меня на вооружении был наган, немцы его отобрали. […]
[Вопрос:] Где вы находились, в каких лагерях?
Ответ: С 23 августа 1941 года находился в офицерском лагере № 13 Д, г. Хамербург (Германия). С 20 декабря 1941 г. по 25 июня 1943 г. – лагер[ная] рабочая команда № 10-005, г. Штрауренберг. С 26 июня 1943 года – г. Нюрнберг. По день освобождения в плену работал на строительстве чернорабочим.
Вопрос: Скажите, кого вы знаете изменников родине?
Ответ: В рабочей команде № 10-005, г. Штрауренберг, было три человека, которые были немецкими пособниками. [Они] сообщали немецкому командованию письменно о военнопленных, ведущих работу против немцев. Одним словом, они были немецкими агентами, у них военнопленные находили в стенах лагеря докладные записки на имя немецкого командования. […]
Было дело так: когда мы находились в рабочей команде и нам стало известно о вышеуказанных [лицах], что они являются пособниками немецкого командования, мы им стали говорить, что «за это вас все равно повесим». Тогда они доложили [об этом] немецкому командованию, и их от нас убрали. При освобождении нам пришлось встретиться с N[196]. Он скрывался в палатках. Он сказал, что N ушел [во] власовскую армию. После мы с N расправились, его убили. N имел звание ст. лейт.; N, мне кажется, что он был рядовой.[…]
Сабуров
Допросил: нач. РО НКВД
ст. лейтенант Середкин
Д. 4029. Л. 4 – 6. Подлинник. Рукопись.
26 июля 1941 г.
6 апреля 1942 г.
г. Гороховец
Ивановской области
Вопрос: Где, когда и при каких обстоятельствах попали в окружение немцев, а затем и в плен?
Ответ: Перед началом войны наш полк стоял в лагерях в 6ти километрах от границы Литовской ССР с Германией. 22 июня 1941 г. во время боя с немцами 3-й взвод моей роты с 4 станковыми пулеметами был придан 6-й роте нашего полка. 23 июня 1941 г. в 01-00 [час] был приказ командира полка планомерно отступать в тыл, к местечку Скаудвиле. Отступление было поспешное, и из 2х взводов 5 станковых пулеметов было оставлено на месте боя. Из этого количества пулеметов 1 пулемет был выведен немцами полностью из строя, а из остальных 4х пулеметов, которые не успели с собой взять, были вытащены бойцами замки и заброшены в кусты. Таким образом, я отступал с 2мя взводами, в которых осталось 3 станковых пулемета.
7 июля наш полк в количестве 2 батальонов прибыл в г. Тарту Эстонской ССР, и где мы заняли оборону самого города и его окрестностей. В этом месте мы стояли в обороне 18 дней, до 25/VII-41 г., и за это время у нас было 6 боев с немцами. В этот день, 25/VII-41 г., немцы оторвали правый фланг нашей обороны, которую держала 82-я дивизия, и наш полк начал отступать к местечку Черному, которое находится недалеко от Чудского озера. В это время в 2х взводах моей роты осталось 34 бойца и 4 пулемета (один пулемет мной был получен из полка в г. Тарту).
26 июля 1941 г. наш полк прибыл в район местечка Черное. И нам вперед отступать к Чудскому озеру нельзя было, так как он[198] нам перерезал путь к Чудскому озеру. В этот день наш полк делал две попытки наступления на немцев, но безрезультатно, так как у нас не было минометов, а мы находились в это время в лесу. Наш же полк был подвергнут сильному минометному и ружейному огню противника на расстоянии 200 – 300 метров с 2х сторон. У меня в роте осталось в этот день из 34 челов[ек] только 13 чел., остальные были убиты, и 6 человек были тяжело ранены.
В 1 часу дня 26/VII-41 г. командир батальона, капитан Храмшин, дал нам, командирам рот, указание вывести материальную часть из строя и пристрелить оставшихся в живых лошадей, и самим отойти северо-западнее к лесу и занять там до вечера оборону. Я вывел из строя 4 пулемета, которые были в роте, и 3 повозки. Когда мы продвинулись в этом направлении метров 400, то мы со всех сторон были встречены огнем противника. И мы были окружены большим количеством немцев, которые нам кричали: «Русь, сдавайся». Тогда командир нашего батальона Храмшин дал нам распоряжение сжигать документы и сорвать знаки отличия.
Дальше вести бой не представлялось возможным, так как у нас иссякли боеприпасы. Еще раз сходили в штыковую атаку, которая кончилась для нас большим поражением, так как [мы] были обстреляны огнем автоматчиков и минометов. После этого остатки нашего батальона сдались в плен. Всего нас сдалось в плен человек 140, в том числе командир батальона капитан Храмшин, комиссар батальона политрук Бабкин, я, политрук пулеметной роты мл. политрук Паршин (был тяжело ранен), командир 5 роты мл. лейтенант Мурашко и др.
Всех нас, взятых в плен, немцы привезли на автомашинах в гор. Псков 27/VII-41 г., и на окраине Пскова, в Песках, [мы] были помещены в лагерь военнопленных. В этом лагере военнопленных в отделении для комсостава я пробыл с 27/VII-41 г. по 28/IX-41 г., и после чего сбежал из лагеря.
Вопрос: За период нахождения в лагере вы допрашивались немцами?
Ответ: Нет, ни разу не допрашивался.
Вопрос: Расскажите об обстановке лагеря и режиме в нем.
Ответ: Лагерь был расположен на открытом месте и обнесен в 2 ряда проволочным заграждением. Часть лагеря было отделено небольшой стеной из досок для комсостава. Я находился в той части лагеря, которая была отведена для комсостава. Лагерная полиция состояла из немцев и военнопленных командиров и кр-цев, причем последних было больше. Например, в части лагеря для комсостава в лагерной полиции был капитан по имени N[199] (фамилия его не была известна), ранее он служил в одном из полков г. Пскова.
Отношение в лагере к пленным было зверское, в том числе и со стороны лагерной полиции. Избиение палками было постоянным явлением. Часты были расстрелы. Хлеба не давали, за месяц я получил только 600 грамм хлеба. Суп выдавался сваренный из травы без соли. Часты были самоубийства среди командиров и красноармейцев. Ежедневно умирало в лагере по 50 и более человек от голода.
Вопрос: Вы не состояли в лагерной полиции?
Ответ: Нет, не состоял.
Вопрос: Как вам удалось бежать из плена?
Ответ: Я бежал из лагеря по сговору вместе с комвзвода моей роты мл. лейтенантом Андреевым Ильей Ивановичем и кр-цем развед. взвода нашего 749-го полка (фамилию его не помню, знаю, что его зовут Петром). Мы бежали из лагеря ночью. Ночь в это время была очень темная, и мы все друг за другом подлезли под проволоку и помогали друг другу вытягивать и приподнимать проволоку. Часовые в это время сошлись около угла, от нас метров 100, и нас поэтому не заметили.
Вопрос: Где вы скрывались на территории, занятой противником?
Ответ: Убежав из лагеря, мы втроем первые трое суток шли недалеко от Псковского озера и затем пришли в дер. Орлова 1 октяб[ря] 1941 г. В д. Орлова, которая отстоит в 24 километрах от г. Пскова, мы прожили 2 суток. В этой деревне мы переоделись в штатскую одежду и пошли по направлению к гор. Гдову, для того, чтобы ближе попасть к фронту, а затем перейти его.
Не дойдя [до] гор. Гдов примерно 14 километров, мы остановились и дальше не пошли, так как местные жители нам сообщили, что впереди во всех деревнях находятся немцы, и мы поэтому отвернули вправо, по направлению к гор. Ст[арой] Руссе.
Числа 21 – 23 октября 1941 г. мы отошли 18 клм от гор. Ст. Руссы с правой стороны и направились к ст. Дедовичи. А затем пытались в этом направлении перейти линию фронта. Около дер. Дедко мы все трое были обстреляны немцами, и комвзвода Андреев был ранен в правую ногу. После этого мы вернулись в д. Дедко и переночевали в ней. После этого мы по совету местных жителей пошли по направлению к Холму и затем на гор. Осташков Калининской обл. По дороге от нас отстал наш спутник-красноармеец. В дер. Плоскош Холмского р-на мы остановились (я и Андреев) 17/XI-41 г. и жили в этой деревне до 2/XII-41 г. 2го декабря 1941 г. я с Андреевым ушли по направлению к гор. Торопец за тем, чтобы перейти линию фронта в районе гор. Калинин.
В 8 километрах от города Торопец мы встретили по дороге 3 партизан, которые нам порекомендовали идти в обратную сторону и находиться в деревнях вблизи г. Торопец, так как немцы уже отступают. Мы просили партизан, чтобы они нас приняли в свой партизанский отряд, но они нам в этом отказали по мотивам того, что не знают, кто мы такие.
Я тогда с Андреевым обратно возвратился в деревню Плоскош Холмского р-на и [мы] временно здесь остановились. Мы прожили в дер. Плоскош и в соседней с ней деревне Ратное с 28/XII-41 г. по 17/I-42 г., то есть до прихода частей Кр. Армии.
Вопрос: За период нахождения в тылу противника вы еще немцами задерживались, кроме пленения?
Ответ: Нет, не задерживался. Я раз видел недалеко от себя немцев, но я старался каждый раз от них уходить, и, таким образом, ими не останавливался.
Вопрос: Куда вы явились после освобождения вас частями Кр. Армии?
Ответ: 17/I-42 г. я явился вместе с Андреевым в дер. Мамоново Холмского р-на Калининской обл. в штаб развед. батальона, где мы были опрошены одним лейтенантом. После этого были направлены в д. Зун Холмского р-на в ОО НКВД дивизии, куда прибыли 18/I-42 г. Из ОО НКВД дивизии я с Андреевым в качестве задержанных вместе с группой таких же лиц были направлены в д. Мамоновщину Калининской обл. в особый отдел НКВД 3-й ударной армии. Из Мамоновщины я вместе с Андреевым с большой группой задержанных б. военнопленных и находившихся в окружении был направлен сюда, в Гороховецкий спец. лагерь, куда прибыл 18/II-42 г.
Записано с моих слов верно и мной прочитано
Н.К. Леушканов[200]
Опросил: сотрудник ОО НКВД Гороховецкого спец. лагеря
лейтенант гос. без. Лобановский
Д. 433. Л. 3 – 8 об. Подлинник. Рукопись.
28 июля 1941 г.
[Между 23 сентября и 31 октября 1945 г.][202]
Я, Шилов Василий Георгиевич, рождения 21-го февраля 1908 г. в г. Молотове, Вятская ул., № 4, русский. Родился в семье рабочего, токаря по металлу. В 1925 г. окончил 6 классов. До 1928-го года работал на разных работах в качестве чернорабочего. За этот же период, т. е. в 1928 г. окончил вечернюю шк. взросл[ых] повышенного типа. С 1928 по 1931 г. раб[отал] на Молотов [ском] маш[ино]стр[оительном] заводе токарем по металлу. В 1932 г. окончил последний курс Молот[овского] медрабфака и был зачислен студентом 2-го Ленингр[адского] мединститута. В 1937 г., будучи студентом, был судим по ст. 74 и по окончанию института в 1938 г. марте мес. отбыл наказание в течение 10 мес. в трудовой колонии. По август мес. 1939 г. работал в Север[ном] морском пути на ледоколе «Руссанов» в качестве судового врача. Был вынужден взять расчет (ввиду смерти родителей и [необходимости заботиться об] оставшихся несовершеннолетних сиротах-сестрах) и вернуться в г. Молотов, где и работал при Молот. детск[ой] инфекц[ионной] б[ольни]це по день мобилизации.
В 1940 г. 28-го февр[аля] был призван Молотов. облвоенк. и зачислен в 251-й отд. сапер. б-н, г. Кизел. В мае мес. 1940 г. перевед[ен] в 53-й СП, г. Киров, в должн[ости] младшего врача. В дальнейшем 53-й СП был переименован в 456-й резер. полк. Последний в 1941 г. [в] мае мес. переведен в г. Режица (Латвия), где формировалось авиадесантное соединение № 3269. Я был назначен врачом артдивизиона № 3327 при авиадесантном соединении (точно №№ не помню).
Наше соединение вступило в бой 26.06.1941 г. за г. Двинск (Латвия). 3-го июля 1941 г. в предместье г. Режица ком. соединения, полков[ником] (фамилию не помню) и батальонным комиссаром Щербаковым было объявлено об окружении оставшейся части [нашего соединения]. При выходе из окружения в количестве 80 ч[еловек] во главе [с] ком. части, комиссаром и нач. штаба по направлению на г. Полоцк, где должны [были] вновь формироваться, наша группа подверглась нападению со стороны немцев, в результате чего часть [из нас] была пленена тут же (впоследствии [я это] узнал от в/в 3 р[анга] Емцева, который в тот момент [был] пленен). Я же был пленен [в] 20 – 25 килом[етрах] от Невеля полевой жандармерией 28-го июля 1941 г. и был доставлен в г. Двинск в лагерь для русских в/пленных. В последнем работ[ал] врачом при лазарете для русских в/плен.
В 1942 г. в мае месяце был перевезен в Германию [в] г. Штаргард, лагерь II Д. В последнем пробыв 11 дней, т. е. 30-го мая того же года, был направлен в команду на крестьянские работы к помещику, откуда в декабре месяце 1942 г., будучи больным, был направлен в лагерь II В, г. Гамерштейн, где находился при лагере, не работал. 15-го мая 1943 г. с группой неработающих медицинских работ[ников] был направлен на работу по ремонту железных дорог в г. Флятов.
На 1-е июля 1943 г. ночью с группой товар[ищей] в 6 ч[асов] я, врач Сенильников, врач Турбин, врач Вишневский П. и еще два тов., ф[амили]ю которых не помню, с команды бежали. 27-го сентября 1943 г., будучи один, был пойман в Запад[ной] Белоруссии около станции Черемша и был доставлен в белостокскую тюрьму. В последней подвергался допросу со стороны гестапо по поводу побега. Пробыв 5 дней в тюрьме, был направ[лен] в штраф[ной] офицерск[ий] лагерь I В, Гогенштейн). В последнем, будучи больным, находился на излечении в лазарете для русских в/плен. В дальнейшем из лазарета был взят в карцер, где находился 11 дней. После отбытия карцера с группой 21 чел. штрафников был направлен в г. Нюльбер, лагерь 4 В, в который прибыли 28-го декабря 1943 г. Из Нюльберга, лагеря 4 В, б[оль]ным был направлен 7-го марта 1944 г. в центральный туберкулезный лазарет для русских в/п № 304. В последнем, будучи б-ным, работал врачом среди туберкул[езных] больных, где и был освобожден советскими войсками (весь лазарет) 23-го апреля 1945 г.
После освобождения [мы] организованно были направлены в хозяйство Носова, д. Черницы, где формировался офицерский б-н. В дальнейшем были переведены в г. Шпремберг, а из Шпремберга в г. Бауцен. Весь период после освобожд[ения] работал врачом среди бывших в/пл. Прибыл в СССР в 192-й ЗП 23-го сентября 1945 г.
Адрес: г. Молотов, Молотовский р-н, Вятская ул.
Бывший в/плен., в/врач 3 ранга Шилов В.Г.[203]
Д. 4983. Л. 5 – 5 об. Подлинник. Рукопись.
29 июля 1941 г.
17 – 18 июля 1947 г.
с. Черновское
Черновского района
Молотовской области
№ 64
17 июля 1947 г.
Я, оперуполномоченный Черновского РО МГБ лейтенант Ширинкин, допросил […][205] репатриированного Зуева Николая Ивановича.
Вопрос: Расскажите вашу автобиографию.
Ответ: Я, Зуев Николай Иванович, родился 9го декабря 1921 года в деревне Кукушкино Черновского района Молотовской области в семье крестьянина-середняка Зуева Ивана Михайловича. С восьмилетнего возраста, проживая в семье отца, я начал учебу в школе и окончил 8 классов средней школы в с. Черновское, после чего работал в хозяйстве отца. И с апреля месяца 1939 года поступил работать лаборантом в Черновской маслозавод, где работал до призыва в армию, то есть до 31/III-1941 года.
Вопрос: Каким военкоматом, когда и где Вы призваны в Красную Армию?
Ответ: Я призван в Красную Армию Черновским РВК Молотовской области 31/III-1941 года в с. Черновское.
Вопрос: В каких частях Вы проходили службу?
Ответ: С момента призыва в Красную Армию я был направлен для прохождения военной службы в мотомеханизированную военную часть № 28/09 в местечко Хайнувка Белостокской области, где служил рядовым стрелком. И с момента начала Отечественной войны участвовал в боях до момента пленения.
Вопрос: При каких обстоятельствах, когда и где Вы попали в плен?
Ответ: Находясь в боях у гор. Волковыска, я совместно с воинской частью, в которой служил, попал в окружение войск противника. И с боями при выходе из окружения, не сдержав натиска противника, и при отсутствии боеприпасов во время штыкового боя меня схватили немцы, отобрали винтовку и взяли в плен 29/VII-1941 года. Со мной одновременно были взяты в плен около десяти красноармейцев, фамилии которых я не знаю. Бой последний был на окраине деревни, наименование которой я не помню.
Вопрос: Куда Вас направили после пленения?
Ответ: После пленения нас загоняли в сарай на окраине этой деревни, около которой был последний бой. И по мере наполнения военнопленными в этом сарае меня с другими военнопленными увезли на автомашине в лагерь военнопленных в гор. Белосток.
Вопрос: В каких лагерях военнопленных Вы находились и чем занимались, будучи в лагерях?
Ответ: В первый лагерь военнопленных я попал в гор. Белосток, где был с 30/VII-1941 года по 9/VIII-1941 года, не работал; и был перевезен в лагерь военнопленных № 316 у гор. Варшава (Польша), где был с 12/VIII-1941 года по 17/X-1941 года, не работал; и перевезли в лагерь военнопленных № II Д в гор. Штуттгарт (Германия), где был с 21/X-1941 года по 26/X-1941 года, не работал; и был направлен на работу в поместье шефа Браун Карла в деревню Шонфельд у гор. Фридберг, где был с 27/X-1941 года по 28/VII-1943 года и работал на разных сельскохозяйственных работах, куда я был привезен [с] командой в числе 25 человек; после чего меня направили в числе нескольких сот человек военнопленных в лагерь военнопленных в гор. Тронхейм (Норвегия), где был с 10/VIII-1943 года по 11/IX-1943 года и работал землекопом на копке котлованов для строительства водоемов; после чего направили в лагерь военнопленных «Кракмон» у гор. Нарвик (Норвегия), где был с 15/IX-1943 года по 26/VI-1945 года, работал каменоломом и грузчиком на строительстве тоннелей, но был освобожден из плена.
Вопрос: Когда и кто Вас освободил из плена?
Ответ: В январе месяце 1945 года немцы прекратили строительство тоннелей, и нас, военнопленных, использовали на заготовке древесины на дрова. Отношение к военнопленным было лучшим, [чем раньше], работать заставляли меньше, но паек хлеба давали 240 грамм, а до этого времени давали 340 грамм. 8/V-1945 года комендант лагеря, немец, фамилии его не знаю, объявил нам, что война окончена, Германия капитулировала полностью. И с этого времени мы находились без охраны и на работу не ходили, после чего мы были под наблюдением норвежских властей. Но около 22/V-1945 года прибыли английские войска и установили за нами свое наблюдение. Был установлен английский часовой у ворот лагеря и пропускал только по увольнительным запискам, которые выдавались при выходе из лагеря для того, чтобы не могла задержать норвежская полиция. После подписания соглашения о репатриации нас 26/VI-1945 года вывезли шведские войска в Финляндию и из Финляндии перевезли в гор. Выборг и передали советским войскам, куда я прибыл 29/VI-1945 года. И после этого [меня] направили в лагерь репатриированных в рабочий поселок Суслонгер Марийской АССР, где был с 4/VII-1947[206] года по 26/III-1947 года. В пути нас остановили в дер. Атабаево Лаишевского района Тат[арской] АССР для проверочно-фильтрационной работы. А после [мы] работали на заготовке дров до моего отпуска для работы по специальности лаборантом маслозавода. Прибыв в с. Черновское 8/IV-1947 года, поступил на работу 10/V-1947 года в Полозовский маслозавод лаборантом, где и работаю по настоящее время.
Вопрос: Расскажите условия жизни и работы за время пребывания в поместье шефа Брауна Карла.
Ответ: За время пребывания в поместье шефа Брауна Карла режим жизни и работы был следующий. Утром был подъем в 6 часов утра, до 7 часов была уборка помещения, туалет и завтрак, и с 7 часов всех отправляли на работу под конвоем. На протяжении всей работы [мы] охранялись конвоирами-немцами. С 13 часов до 14 часов был перерыв на обед. Обедать ходили в казарму; если работали далеко от казармы, то обед привозили в поле. С 14 часов до 20 часов, а иногда до 22 часов опять работали, и с 20 или 22 часов был ужин в казарме, поверка и отбой до утра следующего дня. На сутки давали хлеба по 300 граммов, утром и в обед давали по порции супа и вечером – чай. Суп варили из овощей с картофелем. Дни отдыха были один – два раза в месяц в летнее время, а зимой – каждое воскресенье. В дни отдыха [мы] производили ремонт своей одежды и обуви.
Вопрос: Расскажите режим работы и жизни лагеря военнопленных «Кракмон» у гор. Нарвик.
Ответ: Режим работы и жизни в лагере «Кракмон» был следующий. Утром в 6 часов был подъем, до 7 часов производился туалет и завтрак, с 7 часов до 13 [часов] работали. С 13 часов до 14 часов был обед в казарме, и с 14 часов до 19 часов работали, после чего [нас] уводили в казармы, где был ужин, поверка и отбой до утра следующих суток. Хлеба выдавали по 340 граммов в сутки, на обед, завтрак и ужин выдавали суп из сухих овощей или крупяной. Лагерь помещался в горах, [был] огорожен колючей проволокой и минирован. За время работы постоянно находились под охраной немцев. Дни отдыха были каждое воскресенье. […]
Вопрос: Что Вы желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: К своим показаниям я больше дополнить ничего не имею.
Показания с моих слов записаны верно и мной прочитаны, в чем и расписываюсь
Зуев
Допросил: оперуполн. Черновского РО МГБ
лейтенант Ширинкин
Д. 2169. Л. 15 – 17 об. Подлинник. Рукопись.
№ 65
18 июля 1947 г.
Я, оперуполномоченный Черновского РО МГБ лейтенант Ширинкин, допросил […][207] репатриированного Зуева Николая Ивановича.
Вопрос: При каких обстоятельствах Вы уничтожили свой комсомольский билет, и что послужило причиной для этого?
Ответ: В исходе боя при выходе из окружения войск противника наша воинская часть, в которой я находился, была разбита. В обстоятельствах отсутствия боеприпасов и полного уничтожения оставшихся мелких групп красноармейцев, частично уже плененных немцами, я изорвал свой комсомольский билет и закопал в землю. Причиной к уничтожению своего комсомольского билета послужило то, чтобы мой комсомольский билет не достался противнику, и в то же время, чтобы избежать смертной казни за принадлежность к комсомолу со стороны немцев при случае, если останусь живым в руках немцев.
Вопрос: По каким причинам и когда Ваш отец Зуев Иван Михайлович выбыл из дер. Кукушкино Черновского района Молотовской области?
Ответ: В 1932 году или в 1933 году мой отец Зуев Иван Михайлович был обложен твердым заданием по продовольственному налогу. Он налог не выплатил и за это был раскулачен, у него было изъято все движимое и недвижимое имущество. И с этого времени он выехал из дер. Кукушкино в Воткинский свиносовхоз, около шести километров от города Воткинска, где и проживали [мы] всей семьей до 1936 года, а отец работал плотником и каменщиком-печником. С 1936 года отец со всей семьей переехал в с. Черновское, где и проживает до настоящего времени.
Вопрос: Что Вас заставило скрывать свое социальное происхождение и с какого времени?
Ответ: Свое социальное происхождение я ранее не скрывал, и при вступлении в комсомол я тоже не скрывал. Но после пребывания в плену я свое соц[иальное] происхождение начал скрывать только лишь потому, чтобы ко мне не было плохих отношений всех окружающих меня и чтобы не говорили обо мне, что я – сын кулака, поэтому и попал в плен; и не хотел, чтобы обо мне говорили, что я – сын кулака, поэтому не захотел воевать, а оказался в плену. При фильтрационной проверке в дер. Атабаево Лаишевского района Тат[арской] АССР я впервые скрыл свое соцпроисхождение и скрывал [его] до настоящего времени. За время пребывания в плену о моем социальном происхождении тоже никто не знал. […]
Вопрос: Что Вы желаете дополнить к своим показаниям?
Ответ: К своим показаниям я больше дополнить ничего не имею.
Показания с моих слов записаны верно и мной прочитаны, в чем и расписываюсь
Зуев
Допросил: оперуполн. Черновского РО МГБ
лейтенант Ширинкин
Д. 2169. Л. 18 – 19 об. Подлинник. Рукопись.
Июль 1941 г.
28 марта 1947 г.
с. Кочево
Кочевского района
Молотовской области
[…][209] Об ответственности за ложные показания предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
Саранин
Вопрос: В анкетных данных Вы сообщили, что на оккупированную территорию попали, будучи в Советской Армии, а в Германию были угнаны как [лицо] из числа гражданского населения. Поясните эту противоречивость своих показаний.
Ответ: Известно, что немцы на Советский Союз напали вероломно, и Литва почти вся была оккупирована в один – два дня. При наступлении немцам (не знаю, почему) наша часть, т. е. подразделение, которое состояло примерно из 50 – 60 человек, никакое сопротивление не оказывало. Наше подразделение в это время стояло около немецкой границы в лесу. Немцы прошли, и мы оказались в тылу их, и таким образом оказались на оккупированной территории. Когда мы оказались в тылу врага, мы почти были без вооружения. Будучи в тылу, мы разошлись, кто куда, чтобы спасаться от немцев. Но куда бы ни пошли, везде уже были немцы.
Я, [в] частности, пошел скрываться от немцев с Багиным Петром Ивановичем, уроженцем Полтавской области, с которым всю ночь шли, а днем лежали во ржи. Пришли в один хутор и зашли к одному хозяину-литовцу, которого попросили, чтобы он нас переодел в гражданскую одежду. В первое время он нам ничего не давал, говоря, что немецкими властями дано распоряжение никого не спасать, а в противном случае эти лица будут наказаны. Но затем все же переодел, так как мы сильно его упрашивали. После этого опять же скрывались в лесах около двух недель.
В первых числах июля 1941 года я из лесу вышел в хутор и зашел к одному хозяину, чтобы у него попросить что-либо покушать, но он меня задержал, а мой товарищ Багин П.И. оставался в лесу. Этот гражданин, задержавший меня, оказался немцем по национальности, но жителем Литвы, по фамилии Буршкайтис. Он же оказался полицейским или бургомистром, точно не знаю. Действительно, он меня покормил и дал свой адрес в гор. Скаудвиле, где он проживал постоянно, а на этом хуторе он проживал только в период бомбежки города. К этому следует указать, что он в этом хуторе прожил около одной недели. За этот период времени он нас скрывал от немцев, где мы прожили 6 дней. После этих 6 дней он нам дал записки и отправил в штаб немецкой воинской части.
Без сопровождающих мы пришли в этот штаб. Когда мы пришли в штаб, нас допросил [немец], но показания не фиксировал. При допросах выяснял о том, кто мы такие, военнопленные или же из числа гражданского населения. Мы ему рассказали, что из числа гражданского населения, и тогда он нас обоих вместе лошадьми, которые оставались, направил к помещице Славинскине Стефании на сельхозработы как гражданских лиц. Вот в связи с этим обстоятельством на территории, оккупированной немцами, и в Германии я считался как гражданский и угнанный немцами.
Вопрос: В анкетных данных Вы также сообщили, что, будучи на оккупированной территории, изменяли свою фамилию. Расскажите, с чем это было связано.
Ответ: Лично сам [я] фамилию не изменял. Я выше уже говорил о том, что я был задержан немецким полицейским или бургомистром, который отправил какую-то записку в немецкий штаб. В этой сопроводительной записке моя фамилия была записана им не «Саранин», как следовало бы писать, а по-литовски «Царанинас». С этих пор и вплоть до освобождения [я] числился как Царанинас, а не Саранин. Почему он изменил мою фамилию, я объяснить сейчас не могу.
Вопрос: Он Вам предлагал сотрудничать в пользу немцев?
Ответ: Нет, он сотрудничать [с] немцами не предлагал.
Вопрос: А тогда почему без Вашего согласия он изменил Вашу фамилию?
Ответ: Объяснить это обстоятельство не могу.
Вопрос: Этот полицейский Вас посещал, будучи Вы на работе у помещицы?
Ответ: Да, посещал. При встречах [он] нам говорил о том, чтобы мы нигде не разболтали о своем пребывании в Советской Армии.
Вопрос: Будучи в американской зоне оккупации, Вы подвергались допросам американскими военными или другими властями?
Ответ: Американскими военными или другими властями к допросам не подвергался. В американской зоне оккупации находился с апреля м-ца 1945 года по август м-ц 1945 года в лагере г. Зиген (Германия), занимались военной подготовкой. В августе 1945 года был передан советским войскам. Прошел проверку в спецлагере № 234. После этой проверки я был зачислен в 597-й минометный полк, где прослужил по май месяц 1946 года. Из этого полка демобилизован.
Показания записаны с моих слов верно, протокол мне прочитан
Саранин
Допросил: нач. Кочевского РО МГБ
капитан Емельянов
Д. 4081. Л.3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
3 августа 1941 г.
13 января 1947 г.
п. Очер
Очерского района
Молотовской области
Я, оп. уп. Очерского РО МГБ мл. л-т Тетенов, допросил в качестве свидетеля […][211] Корелина Афанасия Степановича.
Вопрос: Расскажите подробно, когда и при каких обстоятельствах Вы попали к немцам в плен?
Ответ: Наш 184-й КСП 56-й СД, в котором я находился, был дислоцирован [у] дер. Гожа, в 16 километрах от г. Гродно. 2 июля 1941 г. 1 стр. б-н 184-го КСП был направлен на постройку укреплений вдоль линии границы. В тот период в этом б-не я проходил службу рядовым бойцом.
22 июня 1941 г. внезапное нападение немецких войск на СССР нас на границе застало врасплох. Все попытки обороняться от наступающих немецких частей успеха не имели. Немецкие войска, быстро продвигаясь по шоссейным дорогам, зашли далеко в наш тыл, и мы вынуждены были отходить лесами с целью пробраться к частям Красной Армии. В первый же день войны организация управления нашими войсками была нарушена, и [были] смешаны все части, которые были вблизи западной границы. Отход совершали вместе около 6000 человек, что демаскировало нас и замедляло наше продвижение в тыл. Мы не имели возможности появляться в населенных пунктах, т. к. они были уже захвачены немцами. Боеприпасов также не было. Немцы часто нас разгоняли, и в результате пришлось действовать мелкими группами [по] 3 – 4 человека.
3 августа 1941 г. мы вдвоем [с одним красноармейцем] по имени Николай из Кировской области около гор. Молодечно зашли в одну деревню, забрались в сарай переночевать. Об этом [мы] не сообщили хозяину данного сарая. В эту же ночь хозяин привел в этот сарай, где мы находились, немецких солдат с целью переночевать, где нас и обнаружили, отобрали оружие, обыскали и отправили в гор. Молодечно.
Вопрос: В каких лагерях военнопленных Вы находились и где эти лагеря расположены, чем Вы в них занимались?
Ответ: По прибытии в гор. Молодечно 3 августа 1941 года [нас поместили] в сборный лагерь, где я пробыл один день. После чего пешим этапом в количестве около 100 чел. [нас] повели по направлению [к] гор. Гродно. По пути в населенных пунктах число в/пленных увеличивалось. Дошли до г. Гродно, где пробыли около недели, содержались в лагере. Числа, не помню [какого], в августе м-це нас погрузили в вагоны и увезли в г. Регенсбург (Германия), поместили в лагерь в/пленных, № лагеря не помню. И в этом лагере я находился до 31 марта 1945 г. С 31 марта 1945 г. меня [направили в другое место. Я] работал на подсобном хозяйстве воинской части, на аэродроме. [Мы] перепахивали посадочную площадку, чтобы не садились самолеты, и [были заняты] на других работах. За время нахождения в лагере [я] работал на заводе Мессершмитта на разных подсобных работах. […]
Вопрос: Что еще можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Дополнить к своим показаниям больше ничего не могу за исключением [того, что] командующий Западным Особым Белорусским военным округом генерал армии Павлов[212] оказался врагом советского народа, и он способствовал измене. Вся техника была разобрана [и] сдана немцам.
Протокол записан с моих слов правильно и мне зачитан вслух
А. Корелин[213]
Д. 2592. Л. 3 – 4 об. Подлинник. Рукопись.
5 августа 1941 г.
13 декабря 1946 г.
г. Оханск
Молотовской области
Я, ст. оперуполномоченный Оханского РО МГБ лейтенант Васев, допросил:
Долгих Илья Андреевич, 1920 года рож., уроженец и житель д. Зародники Дубровского с/сов. Оханского р-на Молотовской области, б/партийный, русский, гр-н СССР, паспорт не имеет, а также и других документов не имеет, образование низшее – 4 кл., маляр, в колхозе «Победитель» рядовой колхозник, женат, жена Попова Анна Васильевна, 1913 года [рождения], сын Попов Геннадий Михайлович, 1940 года [рождения], проживают совместно со мной; из крестьян-середняков, награды не имеет, ефрейтор, участник Отечественной войны, [служил в] г. Острог, в/часть [№] 2434, ком. артотделения, контужен, на оккупированной территории проживал около гор. Острог, УССР, с 5/VIII-41 [г.] по сентябрь 1941 года в лагере в/пл., в бандах не участвовал, со слов не судим.
Об ответственности предупрежден за ложные показания по ст. 95 УК РСФСР
И. Долгих
Вопрос: Где и когда Вы были призваны в Красную Армию и в какой воинской части служили?
Ответ: Оханским райвоенкоматом был призван в Красную Армию в декабре 1940 года, служил в гор. Новоград-Волынский Винницкой области[215] [в] в/части № 2434 в должности ком. отделения артиллерии.
Вопрос: Где и когда, при каких обстоятельствах попал на оккупированную сов. территорию?
Ответ: В августе м-це числа 1 или 5, точно сейчас не помню, 1941 года во время наступления воинской части № 2434 попал в окружение. Во время наступления часть наша была разбита, а части пехоты отступили, но большая часть солдат была окружена, пушка была из строя выведена. Командование части куда-то девалось, неизвестно, часть командиров подразделений были в панике, каких-либо мер для выхода из окружения не [было] принято своевременно. А через некоторое время немецкое войско совсем жив[216] кольцо и взяло в плен 3000 (три тысячи) человек. И [мы] находились в гор. Острог в лагере в/пл. примерно около месяца.
Вопрос: Расскажите Ваши места нахождения в плену.
Ответ: В сентябре м-це 1941 года из города Острог в числе военнопленных примерно 3000 – 4000 человек были отправлены этапом на территорию Польши в лагерь в/пл., [который находился] возле города Холм по правую сторону жел. дороги, где [я] находился примерно по декабрь м-ц 1941 год[а], работы никакие не выполнял. И в декабре 1941 года в числе в/пл. был погружен [в] вагоны и эшелоном [в числе] примерно около тысячи человек был увезен на территорию Германии в гор. Нойбранденбург, центральный лагерь в/пл. № 2 А, где находился до января 1942 года, работу никакую не выполнял. После этого в числе военнопленных был отправлен на работу к помещику в дер. Коргов на сельскохозяйственные работы, где проработал 9 м-цев, примерно по октябрь 1942 года.
После чего в числе в/пл. 3х человек – [вместе с] Бояршиновым Павлом из д. Лариха Дубровского с/сов., Яниным Степаном, уроженцем г. Москвы – все трое бежали. [Мы] были задержаны на территории Польши в деревне, а мои товарищи остались в деревне. Я был задержан власовцами, по национальности [они были] русские. [Они меня] избили на месте задержания, потом привели в комендатуру гестапо, где [меня] допрашивал немец через переводчика [в] вольной одежде. Переводчик был русский; его не знаю, откуда он. На допросе [я] свой побег объяснил плохим питанием. Тогда было мне приговорено 75 палок-розог. И после этого [я оказался] без чувствия утром в яме вместе с мертвыми, был раздет наголо. Когда очнулся, дополз до лагеря, он был рядом. И в тот момент [мне] дали еще наказание: 3е суток сидел в карцере.
После этого примерно в конце октября или же в начале ноября 1942 года этапом в числе в/пл. был увезен в Германию в лагерь в/пл. г. Нойбранденбург, лагерь № 2 А. Где пробыв 3 – 4 дня, [мы] были увезены [в] Норвегию в лагерь в/пл. «рабочий», г. Саннес. Пробыв [там] дней 7, после [я был] отправлен на работу в числе 18 человек; работали [в] г. Ставангер на ремонте шоссейных дорог. [Здесь я] работал по день освобождения 12/V-45 г.
Во время высадки десантов союзных войск американские и английские [войска] совместно [высадились на берег]. Тогда немцы нас в лагерях открыли и ушли, куда – не знаем. Тогда граждане Норвегии пришли в лагеря, принесли продукты, кто чего мог, и заявили нам, в/пл., что война кончилась. И через некоторое время английские войска, собрав всех русских в/пл. в один лагерь, и никуда не отпускали в течение полутора месяцев. Питание было улучшено постепенно.
После этого в июле м-це 1945 года прибыл от советского командования майор Сорокопуд. Погрузились все 500 ч[еловек] [военнопленных] в эшелон и прибыли в гор. Осло, где погрузились на пароход, прибыли в Швецию, потом по ж. д. в Финляндию, после этого – [в] г. Выборг, Ленинград. Потом через Москву [прибыли] в Марийскую АССР, Суслонгер, лагерь фильтрации. Пробыв [здесь] около двух месяцев, после этого по желанию [я] поехал на завод в числе [других] б/военнопленных на работу в гор. Уфа. А которые не желали поехать на заводы, оставались при лагере до момента демобилизации. Часть в/пл. после фильтрации снова отправлялись в лагеря и содержались под охраной.
Вопрос: Сколько раз Вы были допрошены во время вашего пребывания в лагерях в плену?
Ответ: Допрашивался два раза за все время нахождения в плену. Первый раз был допрошен в момент, как попал в плен, а второй раз [в] связи с побегом.
Вопрос: Какие вопросы Вам были заданы на допросе?
Ответ: Первый допрос проходил на территории Германии в центральном лагере № 2 А, где спрашивали установочные данные, партийность и воинскую часть, должность, какое [было] вооружение. На эти вопросы отвечал не точно, воинскую часть не сказал, [из] вооружения сказал только [про] винтовку, и все. Второй допрос был на хуторе в Польше в момент задержания, когда был в бегах, где спрашивали причину побега. И после побега избили и бросили в яму вместе с убитыми как мертвого, но я еще ожил.
Вопрос: Какую подписку Вы давали офицеру гестапо в момент допроса?
Ответ: Подписку во время допроса и после офицеру гестапо я никакой не давал, а также и он мне не предлагал.
Вопрос: Вас допрашивали английские военные власти во время освобождения?
Ответ: Английские военные власти меня и других не допрашивали, об этом я не помню.
Вопрос: Кого Вы знаете из сов. граждан как изменников Родине, предателей?
Ответ: Изменников Родине из числа сов. граждан не знаю. Были случаи, что в/пл. русские переходили на сторону власовцев, последних сразу куда-то увозили, но их я не знаю.
Вопрос: Какие Вы знаете иностранные языки?
Ответ: Немецкий язык знаю, читаю и говорю. Научился дома до армии, [так] как мой брат изучал немецкий язык. И во время нахождения в плену на работе у помещика, где также был рабочий русский, который находился с 1915 года в плену [в] Германии, он учил, переводил слова немецкие и русские. Другие языки не знаю. Фамилию, имя, отчество этого рабочего не помню. […][217]
Протокол записан с моих слов верно, мне прочитан, в чем и расписуюсь
И. Долгих
Д. 1888. Учетное дело. Л. 22 – 23 об. Подлинник. Рукопись.
6 августа 1941 г.
30 октября 1947 г.
г. Кунгур
Молотовской области
Я, ст. оперуполномоченный Кунгурского РО МГБ Бычин, допросил […][218] Мохова П.Г.
Об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний по ст. ст. 92 и 95 УК РСФСР предупрежден
Мохов
Вопрос: Расскажите Вашу автобиографию.
Ответ: Родился я в 1921 году в селе Курашим Кунгурского района Молотовской обл. в семье крестьянина-бедняка. До 1934 года жил на иждивении родителей, одновременно учился в сельской школе. По окончанию с[ельской]/школы, в 1935 г., поступил учиться в школу ФЗУ, которую окончил в 1936 году, получив специальность токаря. Работал токарем на заводе им. Сталина в гор. Молотове по январь мес. 1940 года. С 1940 года апреля мес. по сентябрь мес. 1940 года работал токарем в Курашимской артели «Экипажник», а после до апреля мес. 1941 года также токарем работал в колхозе «Ленинский путь» Курашимского с/сов.
В апреле мес. 1941 года я был призван на действительную службу в Красную Армию В[ерхне]-Муллинским РВК и зачислен для отбытия срока службы в мотоциклетный полк, организовавшийся в 1941 году в мае мес. в [г.] Староконстантинове Каменец-Подольской обл., в котором я находился до 22 июня 1941 года. В составе указанного выше полка в первых числах июля мес. под городом Волочиск я вступил в бой с немцами, а 6 августа был пленен немцами.
Вопрос: Расскажите подробно, при каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам.
Ответ: Наш полк входил в 6-ю армию. Вскоре после вступления в бой с немцами под нажимом немцев наша армия отходила назад, и в Старомийских лесах немцами была окружена и пленена, в составе которой был пленен и я. Одновременно были пленены в этих же лесах 12-я и 18-я армии. Я был взят в плен немцами в числе группы бойцов, вместе с командиром взвода, человек около 60.
Сразу же после пленения я в числе многих других бойцов был направлен в город Умань, где находился я месяца три, т. е. с 6 августа до конца ноября мес. 1941 года. Жили в землянках, работали на разных работах по разминированию минных полей и др[угих] работах. Из гор. Умани нас, военнопленных солдат, целым эшелоном направили в Германию, первоначально в гор. Галле. И через три дня, после расформирования, меня в числе человек около 700 направили в город Дессау, где я находился до освобождения из плена союзными войсками (американцами). [Я находился] в Дессау, лагерь Норд-айнс, Гинденбург, казарма. В этом же городе были расположены лагеря Норд-цвай и Норд-драй. В первом, т. е. Норд-айнс, содержались советские военнопленные солдаты, а в остальных иностранные – французы, бельгийцы и другие. В лагере Норд-айнс в городе Дессау я работал грузчиком на погрузке и выгрузке вагонов, на заводе «Юнкерс» (самолетостроительный). […]
Вопрос: Будучи в плену у немцев, подвергались ли Вы допросам со стороны немцев и по каким вопросам?
Ответ: Из лагеря Норд-айнс летом 1943 г. я был вызван гестапо в гор. Дессау и допрошен по автобиографическим данным и какую я имею специальность; а также спрашивали о судимости, был [ли] кто раскулачен и лишен права голоса из родственников; и о занятиях до мобилизации в СССР, и как был мобилизован в армию: призван в армию по мобилизации или же пошел добровольно; также спрашивали о колхозах, и как в них проходит работа, и доволен ли народ колхозами. После допроса я был сфотографирован на три фотокарточки и взяли у меня оттиски с пальцев рук. И снова [был] отправлен в лагерь.
После этого примерно через месяц мне лично в лагере немецкий офицер предлагал вступить в Русскую освободительную армию. Но я отказался вступать в нее, а немцы не насиловали о вступлении в нее, они искали только добровольцев.
На допрос из лагеря партиями периодически в гестапо в Дессау вызывались все военнопленные советские солдаты, в том числе ходил, т. е. был допрошен, и мой товарищ Первышин; но он вызывался отдельно, с другой партией.
Вопрос: Когда, где и при каких обстоятельствах вы были освобождены из плена?
Ответ: Из немецкого плена я был освобожден в числе всех пленных солдат, находившихся в лагерях в городе Дессау, 19 апреля 1945 года, и 9 мая 1945 года был передан советскому военному командованию.
Вопрос: Подвергались ли Вы допросам со стороны американских властей?
Ответ: Американскими властями допросам я не подвергался. Но встречаться в различных местах в штаде[219] Дессау не то с солдатами, не то с офицерами мне приходилось, которые спрашивали, чем я недоволен и «не хочешь ли покушать». Когда скажешь, что хочешь кушать, то они, американцы, заводили в немецкий магазин и предлагали брать, что только желаешь.
Вопрос: Проходили ли Вы госпроверку после освобождения из плена и где именно?
Ответ: Госпроверку я прошел в 183-м запасном стрелковом полку около города Цербст (Германия), вблизи реки Эльбы, примерно в середине мая месяца 1945 года. И после прохождения госпроверки 22 мая принял [я] присягу, и был зачислен на службу в Красную Армию, в 1133-й стрелковый полк, дислоцировавшийся на берегу реки Эльбы (граница с американскими войсками). После расформирования 1133-го СП в июне мес. 1945 года я был зачислен в гвардейский полк 8-й армии генерала Чуйкова[220], [который находился в] гор. Пирна (Германия), а потом [в] гор. Хемниц, где я заболел и был отправлен в полевой госпиталь [№] 4187 в село Клостерлаусниц, район Гера. Управление армии и госпиталя находилось в гор. Веймар. А после он был переведен в гор. Бланкенбург и из города Бланкенбурга в город Зальфельд, откуда в мае мес. 6 числа 1946 года я был демобилизован. И 27 мая 1946 года прибыл домой в село Курашим, где и проживаю по настоящее время, работаю в колхозе «Лен[инский] путь» Курашимского с/совета в качестве токаря.
Записано с моих слов в протоколе допроса верно, мне прочитано вслух, в чем и расписуюсь
Мохов
Допросил: ст. оперуполномоченный Кунгурского РО МГБ
лейтенант Бычин
Д. 3275. Л. 3 – 6. Подлинник. Рукопись.
7 августа 1941 г.
9 июля 1945 г.
г. Молотов
[…][222] Об ответственности за ложные показания по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
Варягин
Вопрос: До призыва в Красную Армию вы где и кем работали?
Ответ: До 1939 года, т. е. до призыва в РККА, я работал в г. Чусовой на металлургическом заводе в качестве вальцовщика.
Вопрос: Расскажите обстоятельства, при которых вы попали в плен к немцам и дальнейшую вашу деятельность в плену до момента освобождения из-под плена.
Ответ: В 1939 году я призывался в РККА и служил в 21-м кавалерийском полку внутренних войск НКВД в г. Станиславе. Когда началась война, и под натиском немецких войск наш полк отступал, и в ночь на 7е августа 1941 года в с. Подвысокое наш полк оказался в окружении у немцев. И в эту же ночь нас взяли в плен и угнали в Уманскую яму, где находилось около двухсот тысяч пленных русских.
В Уманской яме под открытым небом мы находились до сентября месяца 1941 г., а потом [нас] отправили в эшелоне в Германию в г. Азбург в лагерь пленных. В этом лагере, выдержав двухмесячный карантин, направили на работу на завод «Ман» командой в 800 человек. Этот завод выпускал дизельные моторы для автомашин. Я работал на этом заводе грузчиком на автомашине.
Проработав месяцев 6 – 7, мы группой в 12 человек сговорились сбежать и пробраться к войскам Красной Армии. И примерно в конце июля 1942 года вечером мы перелезли через забор завода и скрылись. Дорогой разбились по группам человека по 3 – 4, чтоб нас не так заметно было. Мы пошли группой в три человека и, отойдя примерно километров 180, не дойдя до реки Дунай, на поле увидели русских девушек и решили пойти к ним, надеясь, что они нас не выдадут, а окажут нам помощь в продуктах, т. к. мы уже шли суток 12 и были истощены. Девушки нам пообещали принести хлеба и ушли в деревню, но там они заявили [о нас] полиции, и через некоторое время приехала полиция и забрала нас.
Полиция всех нас троих привела в поселок, допросила, откуда и куда мы идем. Мы им объяснили, что сбежали с завода «Ман», потому что плохо кормят, найдем другую команду, где лучше держат. Нас направили обратно в г. Азбург и сдали в гестапо. В гестапо мы просидели один вечер, нас допросили, и мы показали то же самое, что в полиции. И нас направили в главный лагерь Мозбург, Шталаг. В этом лагере нас судил суд за побег и присудил по 7 суток карцера.
Отбыв наказание, нас направили в команду № 2449 в Мюнхен на маленький завод частного владельца, фамилию его не знаю, но все его называли шефом. На этом заводе вырабатывали подъемники и лодки. В этом заводе я работал уборщиком цеха. Проработав около пяти месяцев, я подговорил одного товарища, фамилии его не знаю, по имени Шура совершить побег и сменить команду. В декабре 1942 года днем мы ушли с завода и только вышли за город, [как] нас зенитчики задержали и отправили в гестапо в г. Мюнхен. В гестапо нас допросили, записали подробно, кто мы такие, откуда и где работали, и «который раз бежите». Я опять же показал, что бегу второй раз и что нас плохо кормят и избивают, поэтому и бежим и ищем другую команду, где лучше держат и кормят. А также задавали вопрос, не имею ли я какую-нибудь связь с немцем, который показывает, куда бежать, и снабжает компасом. Я сказал, что связи ни с кем не имею. Нас опять направили в этот же главный лагерь, и суд [нас] осудил, и мне дали 14 суток ареста в карцере.
После отбытия ареста меня направляют в команду № 1329 и послали на работу на завод БМВ, [в] г. Мюнхен. На заводе выпускали авиационные моторы. Я работал уборщиком цеха. На этом заводе я работал до прихода американских войск, т. е. до половины апреля 1945 года.
Когда нас освободили американские войска, то организовали у нас в лагере самоохрану и выдали нам оружие. В Мюнхене при американских войсках мы пробыли до 14 июня 1945 года. И после нас отправили в эшелоне до г. Ляпсик, из Ляпсика на автомашинах нас увезли в расположение советских войск, откуда нас направили на станцию, погрузили в эшелон и направили через Краков в Раву-Русскую в пересыльный пункт. В Раве-Русской нам выписали билеты и пропуска по областям и направили на родину. Домой мы ехали группой 17 человек по одному пропуску через Киев, Москву, Киров и в Пермь. В Перми мы слезли вдвоем, а остальные уехали дальше.
Вопрос: Вы вызывались [на допросы] в гестапо или полицию помимо указанных случаев выше? Если вызывались, то по каким вопросам вас допрашивали?
Ответ: В гестапо и в полицию меня больше не вызывали и никто не допрашивал.
Вопрос: Вы состояли членом ВЛКСМ, куда вы девали комсомольский билет?
Ответ: Комсомольский билет у меня находился все время при себе, и мой билет видели при допросах в гестапо и в полиции, но никто к нему не привязывался и всегда возвращали мне его обратно. Комсомольский билет у меня утащили вместе с гимнастеркой из лагеря [в] г. Мюнхен в 1943 году.
Вопрос: Вы показываете неправильно. При обнаружении комсомольского билета или партийного билета гестапо этих людей в живых не оставляло, а вы живы и невредимы.
Ответ: Мой комсомольский билет был обмочен в воде, и в нем ничего не было заметно, и я держал его корочки, поэтому ко мне не придирались в гестапо.
Вопрос: А где вы обмочили водой комсомольский билет?
Ответ: Комсомольский билет я обмочил при переплывании через реку, и он находился у меня в гимнастерке во внутреннем кармане.
Вопрос: А где и когда вы переплывали через реку?
Ответ: В г. Мюнхене из лагеря нас водили на реку купаться, и тут я его обмочил в воде.
Вопрос: Что, вас купали во всей одежде?
Ответ: Да, мы купались в верхней одежде, не раздеваясь.
Вопрос: Вы показываете неправду и говорите одну чушь. Расскажите истинное положение [дел] с комсомольским билетом.
Ответ: То, что я показывал по комсомольскому билету, мои показания неправильные, и [сейчас] я решился вам рассказать правду. В комсомол я вступил в г. Чусовой в 1939 году, месяц не помню, но комсомольский билет я не получил и так уехал в РККА, не имея комсомольского билета.
Вопрос: А почему вы давали вымышленные показания?
Ответ: Я думал, что если скажу, что я хранил комсомольский билет, то меня скорей отсюда отпустят домой. Но теперь решил рассказать правду.
Варягин[223]
Допросил: оперуполн. отд. НКГБ ст. Пермь II
мл. лейтенант госбезопасности Печенкин
Д. 1445. Л. 5 – 7 об. Подлинник. Рукопись.
8 августа 1941 г.
24 июня 1946 г.
г. Оса
Молотовской области
[…][225] Вопрос: Расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы попали в плен к немцам.
Ответ: Я служил в 356-м отд. танковом б-не 69-й стр. дивизии на Дальнем Востоке. Будучи переброшен на Западный фронт, я был зачислен в 2866-й мотомеханизированный полк 5-й армии, где я служил башенным стрелком в танковом расчете. Попав в окружение немецких войск в августе м-це 1941 года в районе г. Дубно, истратив горючее, наша машина встала. Заправки не нашли, решили машину сжечь и выйти всем расчетом к своей части. В пути ночью мы наткнулись на немцев, и нас в составе человек девятнадцати взяли в плен. В том числе я помню следующих тов.: Бондарев Александр Игнатьевич, 1919 г. р., ур. Куйбышевской обл.; Деркунский Сергей, 1914 г. р., ур. Ростовской обл.; остальных фамилии не знаю. В окружении наша часть находилась одни сутки, в плен мы попали на вторые сутки, т. е. 8 августа 1941 года. Наш расчет – четыре человека – никакого оружия не имели, а у остальных имелось оружие. [Они] отстреливались, но, будучи окружены немцами, сдались.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании в плену.
Ответ: С пленением, сгруппировав нас человек сто тридцать, этапом под немецким конвоем сразу же направили в г. Житомир. Были в пути дней семь. В г. Житомире [нас] поместили в центральный распределительный лагерь военнопленных, где содержались всего до 15 – 20 тыс. русских в/пленных. Этот лагерь был расположен на окраине города в поле. Там я находился 3 – 4 месяца.
Затем эшелоном нас направили в г. Клетце (Германия). С прибытием на вокзал нас тут же разбили группами и распределили по районам для работы к бауэрам. Я в составе группы [из] девяти человек попал в д. Кузай в семи километрах от г. Клетце. В этой деревне немецкий офицер нас разбил по бауэрам для работы в сельском хозяйстве. Я и Деркунский попали вместе к одному бауэру-немцу Лэнске Вильгельму, где мы проживали и работали до 11 апреля 1945 года, т. е. до момента освобождения нас союзными американскими войсками. Работу у бауэра выполняли бесплатно, а лишь питались по норме: триста гр. хлеба, суп и иногда выдавали одежду из лагеря из трофейного обмундирования иностранных войск. […]
Вопрос: Кого вы знаете из немецких пособников?
Ответ: Из немецких пособников, изменников Советской Родине и других я никого не встречал и не знаю.
Вопрос: Делали ли вы попытки к побегу?
Ответ: Попыток к побегу я не делал.
Вопрос: Подвергались ли каким-то репрессиям и допросам?
Ответ: Репрессиям и допросам нигде не подвергался.
Вопрос: На основании чего вы были расконвоированы?
Ответ: Нас фактически не расконвоировали. В этом селе был лагерь, в котором нас содержали по ночам, а утром разводили по бауэрам. Так повторялось ежедневно. У бауэра днем мы работали под наблюдением самого бауэра.
Вопрос: Предлагалась ли вам служба у немцев?
Ответ: Какую-либо службу у немцев мне не предлагали.
Вопрос: Где вы находились в расположении американских войск и чем занимались?
Ответ: Вначале мы жили в том же селе, а 9/V-45 года нас перевели в г. Клетце, где разместили по баракам в б/военном городке, где [мы] и проживали до передачи на советскую сторону. [Мы] ничем не занимались. Американцы нам сказали: «Теперь отдохните», – и мы отдыхали. Всего нас здесь было собрано более трех тысяч человек. Правда, нам предлагали американцы пойти добровольцами на службу в американскую армию. Две группы из русских военнопленных, 10 и 12 человек, записались, были зачислены в американскую армию, обмундированы. Записывался также и я в третью группу, но нам скоро отказали, заявив, что «скоро будете передаваться на советскую сторону». И всех снова распустили, сняв американское обмундирование [с тех], которым оно выдавалось, но я обмундирование еще не получал. Я лично фактически [в американскую армию] принят не был, а лишь ходил и обращался в штаб, но мне отказали по тем мотивам, что стали нас передавать на советскую сторону.
Вопрос: Какой порядок был оформления в американскую армию и к кому вы лично обращались в штабе?
Ответ: Я в американский штаб обратился к какому-то служащему, а он меня направил к американскому офицеру; точнее, я был не один, а в составе группы [в] восемь человек и с нами один поляк. Американский офицер нас принял, [мы] предложили ему список на группу с просьбой зачислить в армию. Офицер нам сказал, что уже поздно, т. к. «наши войска соединяются с русскими войсками, вас будем передавать туда», и мы вышли.
Вопрос: По предложению кого конкретно вы решили вступить в американскую армию?
Ответ: У американцев я встретил Болотова Ивана, 1919 г. р., ур. из Юго-Камска, который до войны жил в г. Молотов, познакомился с ним. Он, будучи уже на службе в американской армии, и носил их форму, предложил мне поступить тоже [на службу к американцам]. Полагаясь на его предложение, я решил вступить в американскую армию, но нам отказали.
Вопрос: Долго ли Болотов служил у них в армии?
Ответ: В американской армии он служил всего лишь дня два, а потом их распустили и обмундирование с них сняли.
Записано с моих слов правильно, протокол мне зачитан, в чем и подписываюсь
Умпелев[226]
Допросил: нач. РО МГБ
майор Кулаков
Д. 4527. Л. 3 – 7. Подлинник. Рукопись.
9 августа 1941 г.
12 января 1946 г.
г. Кудымкар
Молотовской области
Я, ст. оперуполномоченный ОББ ОКРО НКВД мл. л-нт Кумаланин, допросил в качестве свидетеля
Мальцева Василия Яковлевича, рождения 1919 года, уроженец дер. Сергино В[ерх]-Юсьвинского с/с Кудымкарского р-на Молотовской области, проживает там же, б/п, образование 7 кл., национальность коми-пермяк, не судимый, женатый, гражданин СССР.
[Об ответственности] за ложные показания предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
Мальцев
Вопрос: Расскажите, гр-нин Мальцев, при каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам.
Ответ: До начала военных действий с немецко-фашистскими захватчиками я находился возле местечка Белая Церковь, от Киева 80 км. В 1941 году в июне м-це нас всех отправили в город Бердичев, где [мы] и дошли до реки Умань, где шли очень большие бои. Наш 540-й корпусный артполк вступил 5/VIII-41 года возле реки Умань в бой против немецко-фашистских захватчиков, где меня ранило в левую ногу. После ранения нас, многих раненых, отправили в полевой медсанбат, откуда через некоторый период времени тяжело раненых немцы забрали в плен. И в скором [времени] мы были отправлены в город Винница, в лагерь, где [меня] и продолжали лечить.
Вопрос: Много Ваших товарищей из медсанбата попало в плен к немцам?
Ответ: В медсанбате в это время было человек 50 раненых, и все были взяты немцами в плен.
Вопрос: Какую Вы работу выполняли в плену у немцев?
Ответ: Большинство выполняли работу – это камни носили на дорогу.
Вопрос: За период пребывания в немецком плену Вас гестаповцы допрашивали?
Ответ: Один раз допрашивали по вопросу, зачем совершил побег из лагеря. Больше ни разу не допрашивало гестапо.
Вопрос: Что же Вы на вопрос гестапо ответили при допросе?
Ответ: Я им на допросе ничего не отвечал, потому что немцам без слов было понятно, почему нас так много бежало в эту ночь, т. е. 1 или 2 января 1942 г. Да и не только я так молчал, а также и остальные молчали, за что и отправили всех в концлагерь.
Вопрос: Сколько Вас в эту ночь бежало, и откуда Вы совершили побег?
Ответ: Примерно 1 или 2/I-42 г. в ночь договорились под руководством военнопленного Мелещенко (сам киевский) 50 человек совершить из Винницкого лагеря побег и, несмотря на выстрелы охраны, нас 50 человек собралось в лесу после побега. Как видно было позже из слов прибывающих в наш партизанский отряд, что за нами еще одна сотня [военнопленных] сбежала, но много расстреляли немцы.
Вопрос: Куда Вы после побега направились идти?
Ответ: Под руководством Мелещенко мы организовали спаянную группу партизан и ушли в лес. Оружие и продовольствие стали приобретать уже в процессе нападения на продовольственные обозы немцев. А когда уже подкрепились вооружением и здоровьем, тогда стали на территории Винницкой области разрушать автомашины, танки, мотоциклистов, велосипедистов и маршевые роты, которые в панике бросали все и уходили кто куда.
Вопрос: Немцев в плен брали Вы?
Ответ: Находясь в плену с 9/VIII-41 г. по 2/I-42 г., мы хорошо узнали немецкие издевательства, поэтому таких сволочей в плен не брали, а на месте расстреливали, как собак.
Вопрос: Какой период времени Вы находились в партизанском отряде?
Ответ: Я находился с 2/I-42 года по 30/IV-42 года в партизанском отряде. И когда собрались идти уничтожать самолеты ночью на аэродром, то нас немецкая охрана заметила и окружила целиком. [В окружении мы] пробыли примерно 2 суток. [Потом] решили прорвать кольцо и выйти из окружения; но немцы, видимо, вызвали подкрепление, и нас всех взяли опять в плен. Таким образом, нас всех отправили в город Гросс-Розен в Германию в концлагерь под силенную охрану.
Вопрос: Вас били немцы в этом лагере, а также подвергали к допросам немцы?
Ответ: В лагере нас не допрашивали ни разу, а избивали резиновыми палками каждый день.
Вопрос: Когда и кто освободил из плена Вас?
Ответ: 9/V-1945 г. Красная Армия освободила [нас] из концлагеря (г. Гросс-Розен).
Больше дополнить ничего не могу, протокол допроса мной прочитан и записан верно
Мальцев
Допросил: И. Кумаланин
Дополняю:
После того, как нас освободили из концлагеря из гор. Гросс-Розен, нам дали [время] на поправку и взяли нас в армию в гор. Швайниц. Прослужил я 1 м-ц и по заболеванию туберкулезом меня взяли в госпиталь. Пролежавшись 3 м-ца, [я] немного поправился, и направили меня до дому для дальнейшего лечения, и еще мне дали отсрочку до 19 мая 46 года.
Мальцев[227]
Д. 3006. Л. 6 – 7. Подлинник. Рукопись.
9 августа 1941 г.
28 мая 1945 г.
Действующая армия
1945 год, 28 мая, действующая Красная Армия. Я, старш[ий] оперуполн. ОКР «Смерш» 172-й Павл[оградской] орд[ена] Сув[орова] СД капитан Кожемякин, сего числа допросил кр-ца 2-го СБ 388-го стр. полка 172-й ПОССД
Киселев Иван Леонтьевич. 1921 г. р., б. член ВЛКСМ, русск[ий], образование 4 класса, происходит из крестьян-середняков, уроженец Молотовской обл., Уинский р-н, Чайкинский с/с, д. Ивановка I-я. Ранее служил в РККА в 21-м мотополку. В плен к немцам попал 9 августа 1941 года и находился там по 5 мая 1945 г. Служил в немецкой армии.
Об ответственности за дачу ложных показаний предупрежден по ст. 95 УК РСФСР
Киселев
Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах Вы попали в плен к немцам.
Ответ: Я служил до войны 1941 – 45 г. в Красной Армии, в 21-м мотополку, который дислоцировался [в] гор. Бердичеве. Когда немцы начали подходить к Житомиру в 1941 году, наш мотополк отступает. При отступлении нам, 10 человекам, какой-то офицер поручил гнать стадо коров в 1000 голов. В р-не Умани 9 августа немцы нас с коровами окружили. Я зашел в д[ом] и спрятался в погреб. В этот день в село зашли немцы и меня захватили в плен. В окружении идти было некуда, кругом немцы, я тогда добровольно сдался им в плен.
Когда я сдался в плен, меня немцы повезли в лагерь в/пленных в гор. Умань, где находилось в то время до 30000 военнопленных. На допрос меня не вызывали. С Умани меня дней через 15 – 20 вместе с группой военнопленных колонной пешком погнали в гор. Ровно. [В] Ровно меня немцы взяли [из лагеря для того, чтобы] гнать лошадей для немецких войск в направлении [на] Киев. Когда пригнали лошадей в Дарницу, немцы меня сдали снова в лагерь в/пленных.
В Дарнице в конце 1941 года меня забрали в немецкую воинскую часть. Там мы работали. Сначала под охраной работали, а потом без охраны. Последнее время я работал в 748-й роте немецкой армии[228] … в складах. На фронте не был. Так я работал до 5 мая 1945 г., пока не нагнала Красная Армия. […][229]
Вопрос: Что Вы делали в немецкой армии?
Ответ: В немецкой армии мы работали.
Протокол допроса с моих слов записан правильно, мною прочитан, за показания расписываюсь
Киселев
Допросил: А.М. Кожемякин
Д. 2426. Л. 1 – 1 об. Подлинник. Рукопись.
12 августа 1941 г.
31 января 1950 г.
с. Черновское
Черновского района
Молотовской области
Я, и. о. нач. Черновского РО МГБ лейтенант Агапитов, допросил […][231] Лошкарева Николая Ив[ановича].
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 и за отказ от показаний по ст. 92 УК РСФСР предупрежден
Лошкарев
Вопрос: Расскажите, в каких частях вы проходили военную службу и в качестве кого до момента взятия вас в плен.
Ответ: Я был призван в ряды Советской Армии 23 октября 1940 года Черновским райвоенкоматом. После призыва [был] направлен в 19-й Краснознаменный стрелковый полк 90-й стрелковой дивизии, [в] г. Тарту. В этом полку в период с 11/II-41 г. по 5/V-41 года окончил полковую школу. По окончании школы был зачислен в отдельный Литовский корпус на должность командира отделения, в составе которого находился до начала войны с Германией.
С первых же дней войны Литовский корпус распался, и мы, находившиеся в корпусе русские 7 человек, начали отходить. Впоследствии [мы] присоединились к полковой школе 19-го стрелкового полка. В составе этой части [я] находился до 12 августа 1941 года, т. е. до момента взятия в плен немецкими войсками.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы были взяты немцами в плен и где?
Ответ: После того, как Литовский корпус разбежался, мы в группе 7 человек начали отходить на восток. По пути отхода встретились со своим 19-м стр. полком, в составе которого держали оборону на рубеже реки Варена в период с 4 по 10/VIII-41 года. 10/VIII под нажимом немцев переправились [через] реку на противоположный берег. При переправе оружие бросили и дальше пошли уже без оружия и в гражданской одежде, которую добыли у крестьян еще в период отступления до реки Варена. На вторую ночь после переправы через реку [мы] зашли в деревню Белая под городом Гомель, где попросились переночевать к одному крестьянину. Крестьянин дал нам хлеба, и мы устроились на ночлег у него в сарае. После того, как мы заснули, хозяин дома сообщил [о нас] немцам, и пришедшими немцами в эту же ночь мы были захвачены в плен все 7 человек. […]
Вопрос: Расскажите, чем вы занимались, будучи в плену у немцев, и где находились.
Ответ: После взятия в плен из деревни Белая нас привели в другую деревню, названия ее не помню, где сгруппировалось человек 100, и на второй день [нас] погнали этапом в лагерь [в] город Сувалки. Из Сувалок через месяц этапом большой колонной перегнали в г. Вильнюс, из Вильнюса через две ночи погнали в г. Каунас [в] лагерь военнопленных. Через неделю из г. Каунас этапом погнали по направлению в Восточную Пруссию, и недели через полторы пригнали в лагерь в/пленных г. Летцен. Это было уже в октябре м-це 1941 года. В Летцен мы прибыли только со Смирновым, а офицеров и нацменов от нас отделили еще в лагере в/пленных в г. Сувалки. В Летцене мы находились около полутора лет. За этот период изредка гоняли нас на работы на железнодорожную станцию для разгрузки вагонов.
23 февраля 1943 года из Летцена меня, Смирнова и других, всего 80 человек, перевели в лагерь в/пленных [в] г. Ресенбург, откуда гоняли на работы по ремонту дорог. А в мае 1943 [г.] из Ресенбурга в группе 80 человек меня перевели для работы в сельском хозяйстве у одного графа на станцию Бартенштейн. Здесь [я] находился до конца декабря м-ца 1944 года. В конце декабря м-ца я в группе [из] 3х человек совершил побег, и [мы] скрывались в лесах до 27 января 1945 года, то есть до дня занятия этой территории нашими войсками.
Вопрос: Скажите, с кем вместе вы совершили побег в декабре м-це 1944 г.
Ответ: Вместе со мной в побеге участвовали Назаренко Иван (отчество не помню), 1920 года рождения, родиной из-под г. Харьков; второй – литовец, уроженец Литвы, [как] звать – не знаю.
Вопрос: Скажите причину вашего побега.
Ответ: Причина побега заключалась в том, что в связи с приближением частей Советской Армии всех военнопленных готовили к эвакуации вглубь Германии; и мы, чтобы не попасть в Германию, решили совершить побег.
Вопрос: Сколько раз и по каким вопросам вас допрашивали немцы?
Ответ: Будучи в плену, я подвергался допросам три раза. Первый раз допрашивали в лагере в/пленных [в г.] Сувалки, второй – в Летцене и третий раз в Ресенбурге. Каждый раз допрашивали по одним и тем же вопросам, а именно: спрашивали фамилию, имя и отчество, год рождения, откуда уроженец, в какой части служил, в какой должности и другие вопросы.
Вопрос: Ваши показания фиксировались?
Ответ: Да, показания мои фиксировались и по окончании [допроса] зачитывались, и на данных мною показаниях делался оттиск указательного пальца правой руки. Каждый раз на поставленные вопросы я давал правильные показания. Допрос каждый раз производился через переводчика.
Вопрос: Подвергались ли вы репрессиям или наказаниям со стороны немцев?
Ответ: Да, будучи в плену, со стороны немцев я неоднократно подвергался наказаниям.
Вопрос: Когда и за что вы подвергались наказаниям со стороны немцев?
Ответ: Наказаниям со стороны немцев я подвергался в основном за побеги из лагерей военнопленных, которых за пе