Пермская региональная благотворительная общественная организация
«Центр исторической памяти»

1934 год. Пермь, Закамск. В годы индустриализации здесь начали строить Пермский химический комбинат «К». На нём производили аммониты — промышленную взрывчатку для горнорудных работ. Вырвавшийся из нацистской Германии архитектор «Баухауса» Ханнес Майер создаёт планировку Закамска. А пока вокруг комбината наспех возводят бараки и каркасно-засыпные дома для рабочих. Затем на их месте построят крепкие двухэтажные каменные дома.

Одно из красивейших зданий — 195-квартирный дом на улице Закамской, 2. Его возвели в 1940-м, но окончательно достроили после войны. В доме жила элита — руководство завода и партийная номенклатура. Вместе с семьёй жил здесь и химик-технолог Андрей Николаевич Щипакин.

Фото: Юрий Куроптев

Он родился в 1903 году в Нолинском районе Кировской области. Окончил Ленинградский химико-технологический институт по специальности химик-технолог. С середины 1930-х Андрей Николаевич работал главным технологом завода № 98, которому в 1941 году было присвоено имя С. М. Кирова.

Начавшаяся война в июне 1941 года вынудила предприятие перейти от выпуска взрывчатых веществ мирного назначения к выпуску порохов и зарядов. Необходимо было в кратчайшие сроки разработать и внедрить новую технологию и начать производить нитроглицериновые баллиститные пороха. Для этого и было создано Особое техническое бюро. А уже осенью 1941 года начались аресты.

15 декабря был арестован Андрей Николаевич. Следователи установили, что в 1934-1935 годах на заводе сформировалась «диверсионно-вредительская группа». В неё входили «лица, враждебно настроенные к советской власти». В основном это были люди, занимавшие руководящие посты на заводе № 98 — всего восемь человек, в том числе и главный технолог Щипакин.

Фото: Дмитрий Окунцев

По мнению следствия, в задачи указанной «контрреволюционной группы» входила «активная борьба против советской власти путём подрыва оборонной мощи страны и создания условий для поражения Советского Союза в бою с капиталистическими государствами».

18 августа 1942 года Военный трибунал Уральского военного округа приговорил всех участников к высшей мере наказания с конфискацией имущества по ст. 58-2 и 58-9. На суд Андрей Николаевич был доставлен из тюремной больницы, у него был диагностирован туберкулёз. В июле 1943 года дело пересмотрели, восьмерым участникам приговор был заменён на 15 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки.

Но до пересмотра дела Андрей Николаевич не дожил. Он скончался 20 мая 1943 года в тюремной больнице от осложнений туберкулёза.

После 11 лет, проведённых в исправительно-трудовом лагере Красноярского края, заключённый Михаил Михайлович Книпович написал заявление в Военную прокуратуру. Он также был осуждён по делу «диверсионно-вредительской группы» и получил 15 лет лагерей. После смерти Сталина он попросил пересмотреть дело и подробно изложил события тех лет.

По его словам, он приехал на Пермский завод с полномочиями от замнаркома боеприпасов и от главного управления. Для разработки нового регламента производства нитроглицериновых баллиститных порохов он привлёк всех специалистов, бывших на заводе в то время. Новая технология была разработана группой специалистов с участием представителей военной приёмки армии и флота. Новый регламент был введён приказом директора завода в действие, что дало резкое увеличение производительности цеха.

Михаил Михайлович писал, что после его отъезда в Москву новый начальник цеха решил осуществить «дальнейшую рационализацию» технологического процесса и дал распоряжение сократить обработку. В результате начал расти брак. Руководство завода отменило новый регламент, а затем объявило его «вредительским». «Так и родилось клеветническое обвинение в том, что я будто бы создал в 1941 году вредительский регламент военного времени», — объяснял он.

Андрей Николаевич Щипакин был посмертно реабилитирован 8 июля 1954 года Управлением КГБ при СМ СССР по Молотовской области.

Фото: Дмитрий Окунцев

В 2014 году сноха Андрея Николаевича Галина Григорьевна написала в пермский «Мемориал»* письмо с просьбой установить знак памяти Щипакина. Но на тот момент проекта «Последний адрес» ещё не было. Когда такая возможность появилась, табличка была установлена.

Фото: Дмитрий Окунцев

На церемонии установки на доме по улице Закамской, 2а, который оказался последним адресом Андрея Николаевича, руководитель пермского «Мемориала»* Роберт Латыпов сказал, что реабилитация в советское время проходила кулуарно: прокуроры находили формальные ошибки в делах и выносили постановления о реабилитации, которые отправляли заключённым или их родственникам уже посмертно. «Настоящая реабилитация проходит здесь, публично», — уверен он.

«Повстанческая организация, ставившая своею целью свержение существующего строя путём вооруженного восстания»

Небольшая остановочная площадка Волегово расположена на Транссибирской магистрали. В 1930-е магистраль была однопутной, а построенные по всему пути разъезды позволяли «разойтись» встречным поездам. Такой разъезд был и на месте нынешней остановочной площадки Волегово.

В 1930-е годы она называлась «Разъезд № 27». Здесь же находился и типовой дом, в котором жили четыре семьи железнодорожников. Работники оперативно обеспечивали движение поездов. Ветка, пересекающая Верещагинский район, дала развитие новой отрасли. Целые семьи становились железнодорожниками и передавали опыт молодым специалистам.

Одна из них — семья Наума Харламовича Плешивых. Глава семьи родился в 1895 году в починке Запольском рядом с Волеговом. В 1930-х годах работал помощником начальника станции, дежурным по «Разъезду № 27». Здесь же, в Волегове, со своей женой и пятью детьми жил в пристанционном доме на служебной квартире.

Фото: Дмитрий Окунцев

В июле 1937 года сотрудники НКВД разглядели в коллективе железнодорожников «повстанческую организацию, ставившую своей целью свержение существующего строя путём вооруженного восстания». 7 июля специальный паровоз с сотрудниками НКВД прибыл на Разъезд № 27 для ареста Наума Харламовича и его сменщика Поликарпа Дементьевича Гилёва.

13 сентября 1937 года заседанием тройки при УНКВД Свердловской области Плешивых был приговорён к расстрелу с конфискацией имущества. Его обвинили в участии в «контрреволюционной повстанческой организации, ставившей своею целью свержение Советской власти путём вооруженного восстания». По заданию этой вымышленной организации он якобы «вёл махровую контрреволюционную пропаганду, направленную на дискредитацию мероприятий, проводимых партией и советской властью, вёл вредительскую деятельность на железнодорожном транспорте».

14 сентября Наума Харламовича расстреляли. Он был реабилитирован посмертно в 1957 году. В определении Военного Трибунала Уральского Военного Округа говорится, что «следственные материалы в отношении Плешивых были сфабрикованы бывшими работниками УНКВД Свердловской области, а предъявленные Плешивых обвинения являются необоснованными».

Фото: Дмитрий Окунцев

Дом железнодорожников в Волегове сохранился и по сей день. Установить табличку с «Последним адресом» попросила соседка семьи Плешивых Зинаида Поликарповна Бердникова. Это вторая табличка на фасаде дома: первую установили в память о железнодорожнике Поликарпе Дементьевиче Гилёве — сменщике Наума Харламовича.

* Входит в состав некоммерческой организации, включённой в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента.

***

Ранее мы публиковали интервью с одним из инициаторов проекта «Последний адрес», журналистом Сергеем Пархоменко.