Пермь глазами волонтера из Германии

13.04.2020

Пермский "Мемориал" ежегодно принимает у себя иностранных волонтёров, которые приезжают в Россию для участия в годовых благотворительных проектов. Катрин Тайхлер была волонтёром в нашей организации в 2017-2018 годах. Основной её работой был уход за пожилыми людьми - жертвами политических репрессий. Но также Катрин принимала участие и в работе передвижных выставок "Мемориала", и в поисковых экспедициях и других направлениях нашей работы. Мы благодарны Катрин за её работу и очень рады, что волонтёрский год в России стал значимым для неё событием.

Катрин Тайхлер (Пермь, 01.06.2018): Три четверти моей волонтерской службы уже позади, и мне кажется, пришло время для следующего небольшого отчета. На этот раз я хочу рассказать о деятельности «Мемориала» в области исторического образования.

У пермского «Мемориала» есть четыре передвижные выставки, посвященные истории репрессий в Прикамье. «Мемориал» регулярно предоставляет их библиотекам и маленьким краеведческим музеям в Пермском крае. Двое сотрудников «Мемориала» привозят материалы и монтируют выставки. На открытие приглашают школьников, студентов, иногда местную прессу, а также пожилых людей, которые живут в этих местах и могут поделиться своими воспоминаниями. Один из сотрудников рассказывает о выставке и о «Мемориале» в целом, посетители задают вопросы и обсуждают выставку. Иногда выставку сопровождаем мы, волонтеры. Нам нравится путешествовать по стране, мы проезжаем маленькие города и села, иногда заглядываем в интересные музеи.

На прошлой неделе я была на открытии выставки «Не забывайте нас!», посвященной судьбам репрессированных, в том числе и судьбе отца моего подопечного. Мне очень нравится эта выставка. Когда мы говорим о цифрах, то очень легко забываем, что за каждым номером стоит человек, чья жизнь была разрушена из-за абсурдных ложных обвинений. В Перми, например, раскрывали множество «саботажных групп» и «шпионских кругов», руководствуясь планами арестов, присланными из Москвы. На этой выставке рассказывается история женщины, якобы принадлежавшей к польскому «шпионскому кругу». Поскольку в Перми было немного людей польского происхождения, власти в спешке арестовывали людей католического вероисповедания или просто тех, у кого были польские фамилии. Среди них оказалась и эта женщина. В протоколах заявлений сотрудников НКВД, которых потом тоже арестовали и расстреляли, можно проследить эту практику. Также интересна биография Израиля Зельцера, основателя пермского «Мемориала». Увидев ужасные условия в местных колхозах, он в 16 лет решил основать новую коммунистическую партию.

Моему коллеге всегда удается увлекательно рассказывать. К нему часто обращаются пожилые люди с собственными историями. Один молодой человек узнал таким образом историю своего прадедушки, который никогда ей не делился. Я часто замечаю, что в большинстве семей об этих вещах никогда не говорили. То, что их близкие в течение нескольких недель после ареста были расстреляны, часто становилось официально известно только в 80-е. Сначала это называлась «десять лет без права переписки», потом «погиб на войне».

Вчера я была у женщины, у которой нет ни одной фотографии своего отца, потому что никто не хотел связываться с «врагом народа». Мне показалось, что ей очень грустно от этого, потому что сама она его совсем не помнит. Такие истории слушать очень нелегко. Мне нравится, что «Мемориал» побуждает молодых людей к тому, чтобы исследовать историю своей семьи.

«Мемориал» делает хорошие проекты, чтобы заинтересовать молодежь этой непростой темой. В начале мая я участвовала в одной из ежегодных поисковых экспедиций «По рекам памяти». В рамках раскулачивания и депортации целых этнических групп при Сталине в Пермский край, прямо в тайгу, ссылали множество людей. Им приходилось жить и принудительно работать на добыче угля и лесном хозяйстве. Поэтому много поселений строилось вдоль рек, служивших транспортными путями для древесины. Иногда в таких поселениях жило больше двухсот человек, иногда всего трое. В этих уже почти заброшенных местах, в самой настоящей глуши «Мемориал» устанавливает памятные таблички и собирает свидетельства очевидцев, живущих в окрестностях.

Мы принимали участие в этой работе. Одна из рек, по которым мы собирались сплавляться, была еще покрыта льдом, и поэтому мы провели сначала два дня в домике в небольшом поселке Усьва, а потом поехали оттуда в соседние поселки делать интервью. С нами был один журналист, родившийся здесь, но живущий в Германии, — он готовил радиорепортаж к столетию Солженицына. Я была вместе с ним на интервью с сыном расстрелянного. Мне кажется, журналист был уверен, что этот человек должен был знать Солженицына и быть противником Путина. Но оказалось, что это не так. Мужчина не читал произведений Солженицына, считал Путина сильным мужчиной и говорил о необходимости нового оружия, способного наконец защитить Россию. При этом ему очень не нравился разрыв между бедными и богатыми и он долгое время отказывался вступать в партию.

После двух дней интервью мы с одиннадцатью человеками, одному из которых было девять лет, в течение четырех дней спускались на катамаранах вниз по реке. Мы починили одну старую табличку и установили две новые. Еще мы нашли остатки деревянного домика в одном из поселений. Там остались старые инструменты, посуда и один ботинок. Это поразило меня. Путешествие на катамаранах по фантастической местности, ночевки в палатках на берегу реки были потрясающим приключением, временем, чтобы «отвести душу». Река была очень спокойной, мы с удовольствием пели, пока гребли. Вечером мы причаливали, искали и рубили дрова, потом разводили костер и готовили. Было костер, гитара и много романтики. Маленький мальчик игрался у костра и пытался работать топором, что у всех вызывало опасения. Но и он тоже задавался вопросом, зачем заниматься тяжелыми темами, которыми мы занимались, зачем возвращаться к ужасам, случившимся в прошлом. Мне кажется, в этом путешествии сочетались серьезность и приключения. Команда нашего катамарана была очень веселой. Даже самые холодные ночи в палатке мы проводили смеясь и пытаясь прижаться друг к другу, так что повернуться мы могли только по команде и одновременно. Теперь я думаю, что сюда стоило приехать ради одной этой поездки.