В чем значение книг памяти? Зачем их печатают на бумаге? Отвечают издатели и составители
Фото: Facebook Международного Мемориала
Это отказ главной военной прокуратуры приступить к процедуре, предписанной законом, когда поступает заявление о реабилитации конкретного человека. Причем человека, который значится в документах НКВД, произведенных в рамках этой операции по уничтожению военнопленных и заключённых тюрем — операции, которая была проведена по решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года. В начале 2010-х годов было несколько конкретных случаев, [но в целом] это институциональное [сопротивление]. С другой стороны это признание в том, что преступление совершено Советским Союзом, нашей стороной, оно тоже институционально — это официальное заявление Госдумы от 26 октября или ноября 2010 года.
В этом заявлении заключительная фраза — что да, мы признаем, что это тяжкое преступление сталинизма, но реабилитация этим людям не нужна, потому что они уже реабилитированы историей.
Да, мы считаем, что государство должно [выполнять функцию, которую выполняем мы], и мы пытаемся его к этому подтолкнуть. В нашей книге памяти, в каждой биограмме есть заключительный абзац, где приведены источники, использованные при ее составлении. Среди этих источников на первом месте — те архивные документы, которые, по нашему убеждению, являются основанием для реабилитации в порядке действующего российского закона.
Что касается необходимости бумажной формы, то я, как вы понимаете, представитель поколения, которое сформировалось и выросло, когда не было цифровых. Ссылаться гораздо легче и удобнее на бумажные издания. Кроме того, сохранность бумажного носителя гораздо выше — условно 100 лет, а электронного — максимум 10, и никаких гарантий. Есть еще довод, что многие тысячи людей, не привыкли читать электронные книги, а читают бумажные. Хотя мне, старику, читать pdf иногда легче из-за шрифта: я могу увеличить его, не надо надевать очки и доставать лупу.
Ян Рачинский
Председатель правления Международного Мемориала. Координировал работу по сведению книг памяти разных регионов в единую базу данных
Вопрос [о том, зачем создавать книги памяти жертв репрессий], конечно, интересный. Смысл их простой. Они предназначены для того, чтобы имена погибших не исчезли. Собственно говоря, так же, как книги памяти погибших в Великую отечественную. Люди умерли не своей смертью, — их имена надлежит сохранить. Здесь ещё сильнее мотив для сохранения памяти, потому что власть делала все для того, чтобы вычеркнуть эти имена. Чтобы не только уничтожить этих людей физически, но и запретить их упоминание иначе как в негативном контексте, и то далеко не обо всех. Книги памяти — это некоторым образом восстановление исторической ткани, потому что с гибелью этих людей и исчезновением их имён оказалось разорвано множество связей. До сих пор, даже если говорить об очень известных людях, в той же Википедии даются их ложные даты смерти. Эти даты органы госбезопасности сообщали до Перестройки, была инструкция сообщать ложные сведения. Эта ложь до сих пор не восполнена.
Не менее важно восстановление семейных связей. Множество людей даже не знают, что случилось с их родственниками и предками. Узнают об этом чаще всего случайно, потому что в семьях зачастую об этом не принято было говорить.
Мы имеем [подобные] примеры даже по очень узким проектам. Например, по проекту «Последний адрес», по которому сейчас установлена уже тысяча с чем-то табличек. В итоге у нас есть случай, когда человек просто увидел имя своего предка на этой табличке, и так узнал о его судьбе.
История народа складывается из истории семьи. Если разрушены эти связи, передача памяти из поколения в поколение, то и само общество оказывается атомизировано. Ухудшается иммунитет от повторения подобных социальных экспериментов.
Общество — это саморегулирующаяся система, которая может существовать только при наличии [внутренних] связей и обратной связи, иначе она не способна реагировать на вызовы и опасности. Советская власть уничтожила и обратную связь, и связи внутри общества. И общество превратилось в песок из этой живой ткани, а с песком можно делать что угодно.
Вопрос о бумажном формате актуальный. Имеет ли смысл издавать книги, не проще ли публиковать сразу в электронном виде — и дешевле, и понятие тиража утрачивает значение. Но это вопрос доверия [источнику]. Конечно, и на бумаге можно изобразить все что угодно, но все-таки есть традиция — человек, привычный к бумажному источнику, понимает, что книга издана по правилам, устоявшимся за длинную историю книгопечатания. К сожалению, в интернете пока устойчивые критерии не выработаны, и традиции восприятия не появилось.
Сейчас даже система ссылок на интернет-издания не четко отработана, в отличие от библиографических ссылок. На сегодняшний день пока не до конца разработан способ общения с этими изданиями, способ отсылок. У книги известен издатель, на нее можно сослаться. Заменой в интернете могла бы быть публикация на государственных ресурсах.
Плюс, для многих людей важна наглядность — что вот она стоит в библиотеке на полке. Любой, придя в библиотеку и интересуясь репрессированным, увидит не что-то не на своём экране, а что-то, существующее независимо.
Интернет до сих пор воспринимают довольно скептически. Может быть в будущем электронная версия будет преобладать.
Алексей Бабий
Председатель Красноярского общества «Мемориал», составитель Книги памяти Красноярского края
Зачем издавать книги памяти? Во-первых, лучше спросить у родственников, для которых это большая ценность. Благодаря этим книгам они реально находят людей, своих дедов, которые давно пропали, и они о них ничего не знали. Во-вторых, собственно, для мемориальцев и исследователей это инструмент, с помощью которого можно давать ответы на вопросы о количестве, о составе репрессированных. На самом деле это вещь нужная.
Имеет ли смысл сейчас издавать книги на бумаге, а не только в электронном формате? Смотря с какой точки зрения. Для мемориальцев и других исследователей — нет, потому что бумажные книги неудобны в работе.Но, скажем, для родственников очень важно иметь бумажный вариант, который они могут сохранить как материальную память об их родственниках — условно говоря, поставить на полочку.
Плюс важно что работа над книгой памяти даёт доступ к архивам. У нас [в крае] — так, во всяком случае. Мы можем работать в архиве, либо получать какие-то сведения оттуда. Это открывает доступ к материалам — в данный момент это архивы лишенных избирательных прав, потому что мы сейчас работаем по раскулаченным. Если книги нужны были бы только нам, мемориальцам, то мы бы их делали в электронном виде, в котором они у нас на сайте висят.
[Электронные книги] — ещё и инструмент работы [над бумажными]. Дело в том, что родственники находят там фамилии, присылают нам и уточняют состав семьи, что для книг про раскулаченных достаточно большая проблема. И по ходу книга памяти корректируется, когда уже она в бумажный вид придёт, она будет более точной, чем до того момента, когда мы выложили на сайт.
Поделиться:
Рекомендуем:
25.04.2024 | Есть ли срок у презрения трудящихся? Отвечает Андрей Вышинский
25.04.2024 | Варлам Шаламов и противоречия советской индустриализации
25.04.2024 | Проект «Kogu Me Lugu». Интервью Хейно Пертеля
•Чтобы помнили: трудармия, лесные лагеря, Усольлаг
•Без вины виноватые
•Что отмечено на Карте террора и ГУЛАГа в Прикамье
КНИГА ПАМЯТИ | Судьба инженера
КНИГА ПАМЯТИ | Мудрец
КНИГА ПАМЯТИ | Главная страница, О проекте
blog comments powered by Disqus
На повестке дня
Вина признана, но не доказана. Заявление «Пермского Мемориала – Европа»
4 апреля 2024 года Индустриальный районный суд города Перми приговорил нашего коллегу, председателя Центра исторической памяти Александра Чернышова к трём годам лишения свободы (условно). Мы рады, что Александр уже не тюрьме. Тем не менее, мы считаем приговор несправедливым и политически мотивированным. Несмотря на то, что под давлением следственных органов Александр «полностью признал свою вину» и согласился на особый порядок судопроизводства, он был осуждён как преступник.
Наши ссылки
