Игры на костях Сандармоха. Почему на месте сталинских расстрелов ищут могилы красноармейцев


Автор: Станислав Кувалдин

Источник

13.06.2019

Представители Российского военно-исторического общества решили рассказать о результатах поисков расстрелянных финнами пленных красноармейцев на месте казней времен Большого террора в урочище Сандармох. Затея напоминает дурной анекдот и попытки как-то переформатировать память о страшном месте, когда-то открытом Юрием Дмитриевым.

Десятого июня в здании МИА «Россия сегодня» на Зубовском бульваре состоялась пресс-конференция, значение которой можно понять, лишь зная о скрытных узловых точках пересечения актуальной российской политики и недавней истории нашей страны.

Формально речь на пресс-конференции шла об отчете Российского военно-исторического общества об одной из своих поисковых экспедиций прошлого года. Впрочем, даже если не подразумевать, что РВИО сейчас один из активных инструментов исторической политики, не связанный напрямую с государством (хотя его председатель — министр культуры), упоминание урочища Сандармох, которое было целью этой экспедиции, позволяет понять, зачем им было общаться с журналистами. Представители РВИО, карельские чиновники и поддерживающие их историки отчитывались о своих попытках доказать, что в Сандармохе захоронены не только жертвы Большого террора, но и военнопленные красноармейцы, партизаны и мирные советские граждане, погибшие либо казненные в финских концентрационных лагерях.

В 2016 году, когда такое предположение впервые было высказано карельскими историками Сергеем Веригиным и Юрием Килиным, его подверг резкой критике Юрий Дмитриев — исследователь, краевед и первооткрыватель Сандармоха, который утверждал, что это место массовых расстрелов в Медвежьегорском районе было строго засекречено, финны не успели о нем узнать и к тому же они едва ли, по примеру Катыни, упустили бы повод для массовой антибольшевистской кампании в случае обнаружения жертв массовых расстрелов. 

Вскоре Дмитриев оказался под следствием по обвинениям, которые вызывают сомнения (сначала его обвиняли в изготовлении детской порнографии, а после оправдания на суде он был арестован по обвинению в развратных действиях против своей падчерицы), а потому и сама тема Сандармоха и сохранения памяти о его жертвах приобрела особое звучание. Именно в это время Российское военно-историческое общество решило поддержать Килина и Веригина и обнаружить среди захоронений урочища тех, кого нельзя назвать жертвами сталинского террора.

О ходе экспедиции подробно писала «Новая газета». Из ее материалов следует, что поисковики РВИО, которым помогали специалисты и личный состав Министерства обороны, фактически работали всего несколько дней в конце июля и начале августа прошлого года. Что первые отчеты, сделанные той же осенью, вызвали серьезные вопросы как относительно обоснованности сделанных ими выводов, так и о законности работ на мемориале. Теперь РВИО вместе с представителями Минобороны, карельских властей и близких обществу историков решили рассказать, что же удалось обнаружить и ради чего следовало вновь тревожить могилы, доказывая альтернативную версию происхождения части останков.

Узнать об этом на пресс-конференции удалось далеко не сразу. Советник Мединского в Российском военно-историческом обществе, начиная пресс-конференцию о результатах поисковой экспедиции, предпочел рассказать собравшимся о Выборгской наступательной операции 1944 года. Ее начало приходится на 10 июня, и, с точки зрения члена научного совета РВИО, они специально выбрали этот день для того, чтобы провести пресс-конференцию о собственных поисках на местах установленных массовых казней времен Большого террора.

Точно так же предпочел распространяться на общую тему важности поисковых работ и генерал-майор Валерий Кудинский, ответственный в Минобороны за деятельность, связанную с увековечиванием памяти погибших при защите Отечества. Казалось, что важным функционерам крайне не хочется погружаться в детали результатов раскопок в Сандармохе. Эта задача была предоставлена автору версии о могилах красноармейцев в Сандармохе, историку Сергею Веригину.

Тот достаточно бодро отчитался о том, что поисковики обнаружили пять тел, рядом с которыми были найдены гильзы от пистолетов «Браунинг» и «Маузер». Поскольку данный тип оружия состоял на вооружении и в СССР, и в Финляндии, то, по мнению Веригина, это не позволяет снимать с повестки дня вопрос о том, что убитые были жертвами финнов.

Предоставим читателям самим судить о том, насколько убедительно подобное предположение. Доказательством в пользу версии, что поисковики нашли жертв финского террора, Веригин считает и то, что на них были обнаружены остатки верхней одежды и обуви, в частности, стельки валенок. Надо сказать, что вскоре после обнаружения поисковики делали утверждения, что найденная одежда — предположительно, сукно английской шинели, которые ограниченно поставлялись в Красную армию. Впрочем, предположения, как писала «Новая газета», делались на основании лишь небольшого фрагмента ткани зеленоватого оттенка. Теперь, когда эти материалы успели изучить эксперты, Веригин признал, что, скорее всего, это остатки гражданской одежды. Впрочем, он продолжал настаивать, что само по себе это ничего не значит, так как финны могли расстрелять и мирное население, в частности, тех, кто помогал партизанам. Доводом же в пользу финской версии он считает само наличие одежды, так как, объясняет Веригин, жертв террора перед казнью, как правило, раздевали. А кроме того, жертвы похоронены в одиночных или небольших групповых могилах, что само по себе указывает, что акции не были массовыми. Веригин настаивал: все это указывает, что их с Килиным гипотеза не опровергнута и ее надо проверять дальше — например, приглашать на раскопки финнов.

Фактически Веригин, а значит, и поддерживающее его РВИО желают и дальше раскапывать мемориальный комплекс — просто потому, что они верят в теорию, не имеющую пока никаких документальных подтверждений. В финских архивах, где хранятся документы по концентрационным лагерям, действовавшим в Медвежьегорском районе Карелии в период оккупации, нет никаких данных о расстрелах или захоронениях умерших, производимых в Сандармохе. Сам Веригин, а также Валерий Кудинский приводят в пользу возможного захоронения финских жертв в Сандармохе лишь один довод: песчаная почва урочища делает удобным закапывание трупов, и другие столь же удачные места в Медежьегорске найти сложно.

Считать этот довод убедительным проблематично, особенно при отсутствии каких-либо дополнительных свидетельств. Так пишется не история, а народные легенды о кладах и могилах, когда аргумента «почему бы и нет» вполне достаточно. Однако здесь такие «легендарные» аргументы позволяют себе использовать профессиональные историки, а исторические общества, вооружившись ими, отправляются тревожить прах совсем иных могил.

Впрочем, стоит отдельно рассмотреть аргумент о том, что на останках были фрагменты верхней одежды, тогда как жертвы сталинского террора якобы должны быть раздеты и лежать в массовых расстрельных рвах, а не одиночных могилах.

Игорь Гарькавый, директор мемориала «Бутово», созданного на месте расстрельного полигона времен террора, отчасти подтверждает, что осужденных перед казнью могли раздевать: «Действительно, судя по позднейшим показаниям служащих полигона и материалам раскопок, с казнимых снимали верхнюю одежду. Делалось это якобы потому, что при выстреле в упор пуля не успевает развить скорость и толстая верхняя одежда и даже рубашка могли служить препятствием». Впрочем, Гарькавый также объясняет, что снятую одежду часто сбрасывали в те же рвы, где захоранивали трупы. «Я думаю, чекисты просто завели обычай раздевать расстрелянных еще во времена Гражданской войны. Тогда эту одежду расстрельная команда разбирала себе, но в 1930-е годы им это уже не было нужно». Гарькавый недоумевает, как участники экспедиций могли точно определить, что одежда была на трупе, а не лежала рядом, так как по прошествии нескольких десятков лет это бывает сделать непросто.

Ирина Флиге, директор Петербургского отделения общества «Мемориал», вместе с Дмитриевым считающаяся открывателем Сандармоха и знакомая с характером работ, произведенных РВИО в прошлом году, отказывается серьезно обсуждать их находки:

«Ценность той информации, которую сообщает по этим останкам РВИО, практически нулевая, поскольку их экспертное изучение не проведено или проведено халтурно. Я не видела никакой вещевой экспертизы обнаруженных фрагментов ткани. Наблюдатели, присутствовавшие при раскопках РВИО, оставили подробный отчет о происходящем. Фактически это было вандальное извлечение найденных останков. Никто не описывал, ни в каком положении они обнаружены, ни на какой глубине лежали. Археологов к этой работе не привлекали. Нет даже уверенности, что они извлекли из захоронения все. Современная криминалистическая антропология может довольно многое сказать по останкам о том, как и когда наступила смерть человека и в каком он был состоянии. Но и антропологов к изучению не привлекали. Экспертиза не проведена или о ней ничего не известно. Так что все, что сейчас говорит РВИО по поводу своих находок, — пустая болтовня».

Столь же категорична она и по поводу аргумента РВИО, что одиночные могилы указывают на то, что это не жертвы большого террора: «По архивным данным установлено, что казни в Сандармохе осуществлялись больше 90 раз. Известно и количество людей, расстреливаемых в ходе каждой экзекуции, и их имена. Бывало, что расстреливали несколько сотен, но иногда казнили только одного человека или трех. Так что наличие одиночных могил в урочище совершенно объяснимо».

По поводу того, раздевали или нет жертв Сандармоха перед казнью, Флиге дает ответ со ссылками на документы: «Я изучала документы архивно-следственного дела. Это материалы о трех мерзавцах: Шондыше и Бондаренко, служивших в Медвежьегорске и осуществлявших казни в Сандармохе, а также капитане Матвееве из Ленинграда, который также участвовал в расстрелах. Их обвиняют в превышении власти, то есть в издевательствах и избиениях осужденных на казнь. Среди прочего обвиняли их и в том, что зимой перед казнью они раздевали осужденных до белья. То есть раздевания действительно были, но это формально считалось эксцессом, так что далеко не все трупы в захоронениях должны быть раздетыми».

Свидетельства и доводы историков, давно и глубоко изучающих тему репрессий, приведены просто для того, чтобы был более понятен уровень рассуждений участников конференции 10 июня. Впрочем, и без того сами попытки без зазрения совести использовать взятые из головы гипотезы, чтобы раскапывать массовые захоронения, и в итоге не суметь отчитаться ни о чем, что бы это оправдывало, оставляют очень неприятное ощущение.

Принимавший участие в пресс-конференции министр культуры Карелии Алексей Лесонен пытался произносить достаточно взвешенные слова о чувствительности темы Сандармоха для многих карельских жителей. По его словам, он желает лишь точно разграничить разные пласты истории, которые, возможно, перемешаны в этом месте. Впрочем, министр одновременно является и председателем республиканского отделения РВИО, что дает основания оценивать его слова по сниженному курсу.

Во время ответов на вопросы Лесонен весьма путано отвечал на вопросы председателя партии «Яблоко» и депутата парламента Карелии Эмилии Слабуновой о том, кто дал разрешение проводить раскопки на территории мемориала, а также о том, готовятся ли власти республики изменить статус Сандармоха с «памятника» на «достопримечательное место» (что может предполагать другой режим допустимых работ на его территории, включая раскопки).

Мы можем лишь догадываться, какая сила влечет РВИО в Сандармох и почему, вопреки доводам историков и просто соображениям здравого смысла, они хотят найти там убитых красноармейцев в дополнение к бесспорным жертвам сталинского террора.

Возможно, это желание пристроиться к чьей-то памяти со своей повесткой, подобно тому, как в российской части мемориала «Катынь» РВИО решило организовать выставку о «непростой истории отношений» России и Польши (крайне неуместной возле места захоронения нескольких тысяч пленных польских офицеров, расстрелянных без всякого суда).

Как бы то ни было, от пресс-конференции возникло ощущение как от какой-то необъяснимой и крайне некрасивой каверзы, устроенной любимым детищем Владимира Мединского, подошедшим слишком близко к использованию безвестных костей ради чьей-то забавы (судьба извлеченных в прошлом году останков до сих пор не определена, земле они не преданы).

 

Поделиться:

Рекомендуем:
22.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть вторая: «Как машина едет, думаю, сейчас меня заберут»
21.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть первая: «Нас старались ликвидировать»
19.11.2024 | Арнаутова (Шадрина) Е.А.: «Родного отца не стала отцом называть» | фильм #403 МОЙ ГУЛАГ
•Ширинкин А.В. Мы твои сыновья, Россия. Хроника политических репрессий и раскулачивания на территории Оханского района в 1918-1943гг.
•Без вины виноватые
•ПАЛАЧИ. Кто был организатором большого террора в Прикамье?
КНИГА ПАМЯТИ | Мой папа простой труженик…
КНИГА ПАМЯТИ | Власть скрывала правду
КНИГА ПАМЯТИ | Главная страница, О проекте
blog comments powered by Disqus