Идеальная политика памяти: о чём мечтают пермские историки?


Источник

06.03.2019

20 февраля в рамках цикла пермских публичных рассуждений «Наши идеалы» в Открытом общественном офисе прозвучали два последовательных выступления Михаила Нечаева, кандидата исторических наук, доцент кафедры государственного управления и истории Пермского национального исследовательского политехнического университета и Алексей Каменских, кандидат философских наук, доцент пермского филиала Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Они рассуждали на тему «Мой идеал российский/пермской политики памяти».

Прежде чем говорить о своих идеалах, историки обрисовали ситуацию, в которой сейчас находится политика памяти. Они сошлись во мнении, что сама по себе историческая память – это несовершенный инструмент сохранения истории. В досовременных обществах память передавалась традиционным способом: основной формой социальной памяти была память частная, семейная, которая хранилась, передавалась, воспроизводилась в семейных преданиях, мемуарах, дневниках, письмах, фотоальбомах. Эта память была эффективна с точки зрения отбора и сохранения важных и значимых для частной жизни людей фактов истории. Сейчас историческая память приобретает новые формы, цели и значения. С одной стороны это связано с достижениями XX-XXI вв. – современная историческая наука и технологии позволяют воспроизводить историю длиною в несколько веков, тысячелетий и даже миллионов лет. Такие объёмы и глубины истории неподвластны традиционной частной исторической памяти. С другой стороны на поле исторической памяти вышли политики и государство, что придало историческим знаниям людей новые смыслы. В результате, по мнению одного историка, теряется точность исторической памяти, а, по мнению второго, – эту память замещают тем, чего в истории не было вовсе.

Три тезиса Михаила Нечаева


Михаил Нечаев

Реконструкция памяти – это воссоздание исторической эпохи, её событий, фактов и сооружений. В наше время, по мнению историка, широко распространена конструкция истории – создание прошлого современными инструментами. Самый яркий пример такой конструкции – Кносский дворец на острове Крит, мало передающий реальность прошлого. При его строительстве были нарушены все правила реконструкции – поставлены современные колонны… «Мы имеем очень примитивный инструмент для реконструкции,  поэтому историкам легче заниматься конструкцией.  Но, занимаясь конструкцией истории, мы ещё больше усугубляем незнание этой истории в будущее нашим наследникам, – делится историк.– Мой идеал – заняться реконструкцией – воссозданием исторической эпохи».

Исторические травмы – помнить.  Должен ли забывать историк об исторической травме и должна ли её забывать коллективная память общества? Все самые сложные травматические периоды общество забывать не должно, считает историк.

«Исторические травмы самые болезненные как в коллективной памяти, так и в индивидуальной. И политика исторической памяти она, конечно, выводит на первое место те сюжеты, в которых российский народ побеждал. Мы народ, которому нужны победы и, кончено, политика связана с тем, что она заменяет победами те травмы, которые были нанесены. Был 1937 год, но был и 1945 год, 9 мая. Да, всё что можно было проиграть Наполеону в Европе, мы проиграли, но был 1812 год – вы понимаете? Мы забыли все поражения, которые потерпели. Кто помнит о крымской войне? Англичане. Мы не помним о крымской войне… – перечисляет Михаил Нечаев. – Но, я последователь реконструкции, считаю, что травму тоже нужно реконструировать. С закрытыми глазами, с открытыми глазами, со скальпелем, с каким-то другим инструментом. Если у нас был 1937-38 год, его надо показать. Объяснить его сложно, но нам надо его в том или ином визуальном образе воссоздать, чтобы наши потомки сами дали свою оценку, например, 1937-38 годам».

Пермская история – главная книга в исторической памяти пермяков. Третий свой идеал Михаил Нечаев связывает с пермской страницей в своей научной биографии: «Мой идеал – это воссоздать пермскую историю не то, чтобы красиво, но так чтобы она была узнаваема, чтобы к ней приобщались, чтобы человек не задумывался – как узнать пермскую историю? Чтобы это было очень просто. Пермская история для нас тех людей, которые здесь живут, более важная, чем история Москвы, Санкт-Петербурга, Франции, Востока. И на этом я поставлю точку».

Пять тезисов Алексея Каменских


Алексей Каменских

«В XX веке роль хранителя памяти берёт на себя государство. После I Мировой войны семейная память подчиняется, а зачастую замещается памятью публичной, которую поддерживает и воспроизводит государство, – считает Алексей Каменских. – Политика памяти становится мощнейшим инструментом государства для национальной консолидации, национального памятования. И эта память в первую очередь – военная память, память и героизация героев войны».

К нашему времени появились чёткие различия между «каноном» и «архивом». Архив – это то, что знают и хранят историки обо всём, что пережило общество. Канон  – то, что в определённом обществе государство посчитало необходимым знать об истории всем. В здоровом обществе, по словам учёного, существует прозрачная и проницаемая граница между «каноном» и «архивом». В патологических же случаях государство замещает архив каноном, превращая канон в суррогат исторической памяти.

«Общество, для которых воображаемый канон исторической памяти полностью замещает реальное историческое содержимое, может прийти к клиническому безумию, – предостерегает Каменских и приводит один из примеров  такого замещения в российском обществе. – Эта история произошла в июле 2015- марте 2016 года, когда бывший директор государственного архива РФ Сергей Мироненко опубликовал в интернете фотографии документов 43 года, где корреспондент «Красной звезды» признаётся о том, что он придумал историю о «28 панфиловцах». Против этого протестует наш министр культуры Владимир Мединский, который говорит: «Не сметь трогать историю 28 панфиловцев!». Вы [историки] должны хранить в своём архиве свои тряпки и швабры и не высказываться о том, что вас вообще-то не касается. Это пример как раз того, как канон, суррогатный канон, замещает собой реальные исторические события». 

Не допустить безумия и сохранить здоровое общество, по мнению историка и философа можно и нужно, для этого достаточно сместить некоторые акценты в политики памяти.

Действующая политика памяти Российского государства: Идеалы Алексея Каменских:
1. Абсолютная ценность государственной мощи. 1. Безусловная ценность человеческой жизни и человеческого достоинства.
2 . Патриотизм как готовность немедленно умереть (=> нарратив героической смерти). 2. Патриотизм как способность принимать на себя ответственность за собственную судьбу и за судьбу своей страны. 
3. Монолитный «москвоцентричный» (колониальный) нарратив. 3. Интерес к местной, локальной, региональной, семейной истории.
4. Нарративы больших чисел (ср. «цена Победы»). 4. Внимание к частному, человеческом, живому.
5. Монументальные формы коммеморации – бетон, гранит, металл, гигантские статуи, обелиски.   5. Новые формы коммеморации («Павшие», Франция, 2014; Мемориал рома и синти, жертвам национал-социализма, Берлин, 2013; «Последний адрес», Россия, 2018, «Возвращение имён», Россия, 2018).
Поделиться:

Рекомендуем:
22.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть вторая: «Как машина едет, думаю, сейчас меня заберут»
21.11.2024 | Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть первая: «Нас старались ликвидировать»
19.11.2024 | Арнаутова (Шадрина) Е.А.: «Родного отца не стала отцом называть» | фильм #403 МОЙ ГУЛАГ
•Узники проверочно-фильтрационных лагерей
•Суслов А.Б. Спецконтингент в Пермской области (1929–1953)
•«Вместе!»
КНИГА ПАМЯТИ | Мы думали, что Сталин ничего не знает
КНИГА ПАМЯТИ | Отца забрали в 1936-м…
КНИГА ПАМЯТИ | Главная страница, О проекте
blog comments powered by Disqus