Ингермандландские финны, где бы они ни проживали, ежегодно 15 марта отмечают как день памяти и скорби о репрессированных в 1942 году. В финских кирхах молятся о безвинно убиенных, в домах зажигают свечи. Ровно 70 лет назад по решению Военного совета Ленинградского фрона началась насильственная депортация росийских финнов и немцев из Ленинграда и Ленинградской области в Сибирь.
Передо мной копии 4283 учетных карточек из архива МВД ЯАССР на "спецпереселенцев" - финнов-ингерманландцев, сосланных в Якутию в 1942 году по национальному признаку. Из них 458 - на детей до 12 лет, познавших ужасы блокады Ленинграда. В небольших по размеру анкетах сконцентрированы боль и горе целого народа, годы унижения и бесправия, потоки людских слез, голод, холод и нищета. На многих карточках бесстрастным ровным почерком выведено: "уволен", "выбыл", что означает смерть человека...
Почти 15 лет я прожил в Булунском улусе. Встречался с финскими спецпереселенцами, их детьми, очевидцами тех страшных событий из числа местных жителей.
Из вспоминаний Хильмы Матвеевны Папинен: "6 июня 1941 года меня приняли на работу на завод "Красная Заря". Проработала всего полмесяца, когда началась война. Нам установили новый рабочий день продолжительностью 11 часов 20 минут и 40 минут на обед. Я жила далеко, в Озерках, но трудности преодолевала. Объявление, что меня выселяют за финскую национальность, стало для меня потрясением. Я не смогла сдержать обиды, рыдала, умоляла оставить на работе. За меня хлопотал начальник цеха Брылев. Не приняли во внимание и то, что мой брат Эйно воевал на Ленинградском фронте. Позже он погиб в бою. Не помогло. Приказ на выселение был злой и строгий - ни одного финна не должно остаться в городе. 17 марта стало черным днем. Память о нем я унесу в могилу. Проживая до сих пор в Сибири, я страдаю и тоскую о родном Ленинграде, моей любимой родине..."
В феврале 1942 года было прорвано вражеское блокадное кольцо в районе Ладожского озера. И тут же 20 марта 1942 года вышло Постановление Военсовета Ленинградского фронта №00714 "Об обязательной эвакуации финского и немецкого населения из пригродных районов области г. Ленинграда". Полуживых от голода людей вместе с детьми вывозили по знаменитой "дороге жизни". По данным НКВД, в 1942 году было эвакуировано окло 28 тысяч ингерманландских финнов.
Из воспоминаний пятнадцатилетней Эльвиры Картелайнен: "Мы сели в машину, мама наверху, а я рядом с шофером. Шофер говорит: "Возьми брата на колени, и если машина будет погружаться в воду, выбрасывай его и прыгай следом сама.Так мы с младшим братом и ехали в кабине с открытыми дверями. Ехали очень медленно, колеса наполовину были в воде, и все-таки мы добрались до берега. Нас поместили в большую церковь, здесь много народа погибло, потому что сразу им дали хлеба по полкило на человека и супу. Многие, когда это ели, умерли от заворота кишок. На этом берегу для нас были приготовлены телячьи вагоны. Нас погрузили по 100 человек в вагон и повезли".
В Якутию только с июня по сентябрь 1942 года прибыло 9080 "спецпереселенцев", из них 753 русских, 4283 финна, 617 немцев, остальные - других национальностей, большей частью литовцы. Русские в категорию "социально опасного эелемента" попали в основном из-за смешанных браков. 8 июля 1942 года в Совнарком ЯАССР из органов НКВД поступила информация о прибытии в республику 4150 ингерманландсских финнов.
Депортация в Якутию блокадников героического Ленинграда является одной из страшных трагедий и позорных страниц истории человечества. Люди, истощенные блокадой и тяжелой дорогой при скудном питании, без теплой одежды, жилья и медицинской помощи были обречены на смерть, особенно в первую арктическую зиму.
Из воспоминаний жителя Булунского улуса К.Барабановского (1987 год): " В августе 1942 года мы, жители эвенского села Хара-Улах, узнали, что в 40 км от села, на берегу моря, около горы Эркюллю высадили с большого парохода, пришедшего с реки Лены, около 300 человек прямо на пустой берег. В основном это были женщины с детьми и старики, одеты в плохую летнюю одежду, которая не спасала их от холодных арктических ветров. С баржи грузили деревянные бочки, лодки, мешки с солью, невода, доски.
Приезжие, как мы потом узнали, в основном это были финны, начали строить из разбросанного на побережье древесного плавника землянки-казармы, чтобы как-то жить в условиях надвигающейся зимы. Затем финны стали ловить рыбу неводом. В начале у них не получалось, не было опыта. Но потом приловчились и стали нормально рыбачить. В основном ловили омуля и ряпушку. Для каждого рыбака устанавливалась ежедневная норма вылова рыбы, при выполнении которой выдавался скудный паек. Люди, в основном женщины, весь день по 12 часов находились в ледяной воде, выбивались из сил, чтобы накормить своих голодных детей.
Местные жители сочувствовали приезжим, но охранявшие лагерь сотрудники НКВД не подпускали их к спецпереселенцам. Самое страшное случилось в конце ноября. Море сковало льдом, рыба ушла на зимовку в устье реки Лены. В лагере начался голод.
А рядом на берегу под усиленной охраной стояли бочки с соленой рыбой и гора мешков с замороженной рыбой, готовые к отправке на Быковский рыбзавод.
Местные жители, видя бедственное положение финнов, тайком во время пурги, когда охранники боялись выходить на улицу, пытались помочь голодным людям - привозили на оленях продукты, одежду и отдавали на окраине лагеря бедным женщинам, часами стоявшим на морозе, пытаясь спасти своих детей.
Летом прибыл пароход и около 100 человек, оставшихся в живых, увез на Быков мыс". Он также рассказал, что доведенные до отчаяния, обессиленные от голода и холода финны зимой подняли на самую вершину горы трехметровый, изготовленный из плавника крест, который простоял до 70-х годов. Это было последнее обращение к Богу... Для местных жителей гора Эркюллю, где обрели вечный покой ни в чем неповинные финны, считается святым местом.
Когда умирали родители, детей отправляли в так называемые "сиротские дома". Они жили безнадзорно, впроголодь. Даля Гринкевичюте в книге "Литовцы у моря Лаптевых" пишет, что на о.Трофимовском зимой 1942 года в бараке для сирот повесились два мальчика-финна 12 и 13 лет. На о.Трофимовском 15 парней финнов и литовцев пытались пешком по льду добраться к эвенам, но по пути все погибли, заблудились и замрезли.
По учетным карточкам МВД РС(Я) выбыло (читай, умерло) за период 1942-1947 гг. 1049 финнов-ингерманландцев. Выходит, погиб каждый четвертый, и это не считая умерших малолетних детей, которые не подлежали регистрации. По переписи 2002 года в Российском Федерации проживало всего 34050 финнов-ингерманландцев, а было 140212.
Детей финнов по учетным карточкам за период 1942-1947 гг. родилось 85 человек. Это только учтенных. Родители старались приписать новорожденным другую национальность, чтобы спасти от репрессий. Ингерманландка Ляхитнен Хильма Андреевна, 1920 года рождения, уроженка села Лимузи Ориенбаумского района Ленинградской области, родившая в 1944 году в городе Олекминске сына Владимира, записала его русским. Впоследствии Владимир Анатольевич Яковлев стал губернатором г. Санкт-Петербурга.
В 2000 году в Булунском улусе Якутии на побережье Северного Ледовитого океана, на врешине горы Эркюллю жителями поселка Тикси, среди которых находились и дети репрессированных финнов, был установлен памятный шестиметровый деревянный крест безвинно погибшим в 1942 году российским финнам, которые навсегда обрели свой вечный покой в этой студеной земле. Рядом, у основания креста, положили пакетик с ленинградской землей -частичку их малой родины, куда они мечтали вернуться.
(печатается с сокращениями)
