Почему Юрию Дмитриеву так сильно и резко ужесточили приговор — до 13 лет колонии строгого режима? Мы попытались выяснить это у его адвоката — и у представителя приемной дочери, признанной потерпевшей

Автор: Кристина Сафонова

01.10.2020

Верховный суд Карелии 29 сентября рассмотрел апелляцию по делу историка Юрия Дмитриева — и ужесточил ему наказание с трех с половиной до 13 лет колонии строгого режима. Такое решение беспрецедентно даже для российских судов — защита историка уже заявила, что будет обжаловать его. Правозащитники и коллеги называют приговор «местью системы» за исследования ГУЛАГа, которыми занимался Дмитриев. «Медуза» попыталась (не очень успешно) поговорить о политической составляющей дела с защитником историка Виктором Ануфриевым и адвокатом его приемной дочери, которая признана потерпевшей по делу, Игорем Перовым.

Сергей Маркелов / «7×7»

Виктор Ануфриев, адвокат Юрия Дмитриева

— Что вы думаете о решении Верховного суда?

— Комментарий давать пока сложно. Потому что как такового приговора пока нет, нет внятного текста. Он будет, я так полагаю, не сразу.

— Вы могли бы пояснить, почему не участвовали в апелляции?

— Уже пояснял не один раз, почитайте. Дальше идем.

— У вас было подозрение на коронавирус?

— Да, я был в принудительной самоизоляции.

— Она закончилась 28-го [накануне заседания Верховного суда по делу Дмитриева]?

— Она закончилась 28-го, больничный был продлен. Сейчас пойду на прием, выписываться.

— Адвокат по назначению Артем Черкасов сказал, что вы были вчера [29 сентября] на другом заседании. Можете прокомментировать?

— Это не имеет никакого значения, для нас, во всяком случае. Дальше!

— Вы говорили «Коммерсанту», что участвовали в апелляции по делу Дмитриева удаленно, общались с адвокатом Черкасовым. Насколько тесное было взаимодействие?

— Уровень общения был таков, каков был нам необходим. Следующий вопрос.

— Вы понимаете, почему суд принял такое решение?

— Я, естественно, это понимаю. Я это предвидел и поэтому заявлял отвод всему Верховному суду Республики Карелия. Не только я, а если вы знаете, просила и общественность передать [дело] в другой субъект Федерации. Потому что исход этого дела был очевиден всем, даже не юристам. Следующий вопрос.

ПОДРОБНО О ДЕЛЕ

Уголовное преследование Юрия Дмитриева началось в декабре 2016 года по анонимному заявлению. При обыске на компьютере историка нашли фотографии его приемной дочери (2005 года рождения) без одежды. Дмитриеву предъявили обвинения в изготовлении порнографии и развратных действиях по отношению к ребенку (они, по логике следствия, состояли в фотографировании обнаженной девочки). Сам историк объяснял, что делал снимки для отслеживания физического состояния дочери, так как у нее были проблемы со здоровьем. Также Дмитриева обвинили в незаконном хранении оружия (222 УК). По словам его адвоката Виктора Ануфриева, речь о неработающем оружии, на которое у его подзащитного было разрешение.

В апреле 2018 года Петрозаводский городской суд (проходил в закрытом режиме) признал Дмитриева невиновным по всем статьям, кроме незаконного хранения оружия. Но уже через два месяца приговор отменили, а на историка вскоре завели еще одно дело — сексуальные действия насильственного характера по отношению к дочери. Из показаний Дмитриева на следствии, которые приводит «Новая газета», следует, что речь идет о нескольких эпизодах, когда историк прикасался к промежности ребенка. Сам он объяснял, что «мог трогать за одежду [ребенка] и мог залазить под одежду», когда чувствовал запах мочи и понимал, что дочь описалась. По его словам, энурез у ребенка начался после второго класса — к тому моменту Дмитриев и его жена расстались и он воспитывал дочь один. Показания Дмитриева о заболевании девочки подтверждает выписной эпикриз из республиканской больницы, который есть в материалах дела.

В июле 2020 года Петрозаводский городской суд признал Дмитриева виновным в насильственных действиях сексуального характера и приговорил его к трем с половиной годам колонии строгого режима (нижний предел по этой статье 12 лет). По остальным обвинениям историка оправдали. С учетом времени, уже проведенного в СИЗО, он должен был выйти на свободу в ноябре 2020 года.

Однако все участники процесса остались недовольны решением Петрозаводского суда и подали на апелляцию: Дмитриев и его защитник Виктор Ануфриев настаивали на полном оправдании, а прокуратура и адвокат приемной дочери историка Игорь Перов — на более суровом наказании.

— Вы имеете в виду политическую подоплеку дела?

— Следующий вопрос, я слушаю, следующий вопрос!

— Это и есть следующий вопрос.

— Хорошо, идемте дальше. Я на этот вопрос не отвечаю.

— Хорошо. За несколько дней до решения Верховного суда на федеральных каналах — в частности, в программе «Вести. Дежурная часть» на канале «Россия» — появились фотографии, как утверждается, приемной дочери Дмитриева из материалов дела. Вы можете это прокомментировать?

— Эти фотографии я не видел. Но если они появились, это печально. Потому что в любом случае это действия не стороны защиты, сами понимаете.

Это нагнетание общественного мнения, негативного отношения к Дмитриеву. Кто их разместил, тот, я бы сказал, совершил правонарушение. Я не видел этого, я не знаю, кто это разместил. Но если вы говорите, что это так, то это не то что безнравственный поступок в отношении той же девочки, но вообще, на мой взгляд, это правонарушение. Дальше!

— Как вы считаете, появление этих снимков на телевидении могло повлиять на решение Верховного суда?

— Я думаю, что демонстрация снимков повлиять не могла. Потому что я считаю, что это общий сценарий: решение и фотографии. Дальше.

— Как Юрий Дмитриев объясняет само появление таких снимков?

— Четыре года об этом писали. Следующий вопрос.

— Вы общались с Юрием Дмитриевым после решения? Какая у него позиция? Как он воспринял вердикт?

— Я не мог с ним общаться, потому что он в Москве, а я в Петрозаводске. Дальше.

— Вы планируете обжаловать решение Верховного суда?

— Естественно.

Игорь Перов, адвокат приемной дочери Юрия Дмитриева

— Как вы относитесь к вчерашнему решению Верховного суда? Кажется ли вам и вашим доверителям такой приговор справедливым?

— Как раз решение Верховного суда — оно называется апелляционный приговор — установило социальную справедливость по настоящему уголовному делу. Это мое отношение.

— Вы обсуждали приговор с вашими клиентами — приемной дочерью Дмитриева и ее родной бабушкой? Оно их устраивает?

— Понимаете, дело уголовное еще имеет свое продолжение. Поэтому нам еще предстоит много работать. И говорить о том, удовлетворены мы результатами или нет, преждевременно. Результаты суда я довел до своих доверителей.

— Как вы считаете, почему суд ужесточил наказание?

— Потому что посчитал несправедливым то наказание, которое было назначено в обвинительной части Дмитриеву Юрию Алексеевичу.

— Но ведь это довольно редкий случай, когда на апелляции срок наказания увеличивается так сильно.

— Я по-другому вам отвечу. Редко бывает, когда суд назначает наказание по особо тяжкому составу в три года шесть месяцев без наличия к тому каких-либо смягчающих оснований. А вот решение, которое принял суд апелляционной инстанции, как раз, наверное, не просто нормальное, а справедливое и объективное.

— Я правильно понимаю, что Верховный суд не усмотрел в деле оснований для назначения «ниже низшего» срока, предусмотренного статьей?

— Для того, чтобы так глубоко рассуждать, надо иметь на руках апелляционный приговор. Его у меня нет. Поэтому на сегодняшний день это вся информация, которой я мог бы с вами поделиться.

— Понятно ли, почему было принято решение отправить на повторное рассмотрение дела по обвинениям в изготовлении порнографии и развратных действиях, а также незаконном хранении оружия?

— Почитаем апелляционный приговор, во всем разберемся.

— А у вас какая позиция? Вы согласны с таким решением?

— Конечно. Безусловно. Решение суда первой инстанции подлежало отмене — так и поступил суд. Наверное, в этой ситуации суд понял существо наших жалоб и апелляционного представления прокурора, разобрался в деле и принял законное, обоснованное решение.

— Накануне решения Верховного суда в интернете, а затем и на федеральном канале появились фотографии из материалов уголовного дела…

— Не комментирую. Этим вопросом занимается прокуратура.

— Как, на ваш взгляд, эти снимки могли повлиять на решение суда?

— Вы пытаетесь найти рычаги влияния на решение суда. Суд принимает решение самостоятельно в совещательной комнате, без влияния иных лиц, на основе доказательств, которые есть в материалах дела.

Все, что происходит в медиапространстве, — это, знаете, так, для общества, для убеждения людей, которые не знакомы с материалами дела. Поэтому я никак не отношусь к тем публикациям. Я не говорю про фотографии, еще раз повторяю — это дело прокурора.

Что касается мнений, которые высказаны в прессе, — это всего лишь мнения, это оценочные понятия. Материалы уголовного дела — это то, что исследует суд, он принимает на основании этого решение. Поэтому, с моей точки зрения, ничто не должно влиять на суд как независимый государственный орган. На этом все, спасибо, что уделили мне внимание, я прекращаю общение.