Истории

Места расстрелов репрессированных до сих пор хранят в тайне

Закон о реабилитации жертв политических репрессий приняли в России четверть века назад. В Петербурге ныне живут более 11 тысяч тех, кто стал жертвой тоталитарной системы.

- В тех пределах, в которых государство сочло возможным, осуществляется помощь оставшимся в живых, выплачиваются очень скромные пособия – в пределах трех тысяч рублей в месяц. Без осмысления истории трудно двигаться вперед, а в нашей стране в последнее время то и дело происходят попытки оправдать террор – государственную политику, направленную на унижение человека и пренебрежение человеческой жизнью, это тревожные знаки, - говорит Уполномоченный по правам человека в Петербурге Александр Шишлов.

Шишлов напомнил, что больше года назад приняли на самом высоком уровне концепцию государственной политики по увековечиванию памяти жертв политических репрессий. А до этого еще тоже на самом верху говорили о федеральной программе с федеральным финансированием, но никакой программы и никакого финансирования в итоге. Приняли лишь концепцию, в которой идет речь о том, что государственная политика страны направлена на предотвращение оправдания репрессий. Создали для реализации концепции межведомственную рабочую группу. Создали «Фонд Памяти», председателем которого стал директор Государственного музея истории ГУЛАГа в Москве Роман Романов, того самого музея, у входа в который 8 октября активисты "Революционного коммунистического союза молодежи" повесили чучело с портретом Александра Солженицына и оскорбляющей надписью. Никакая концепция их не остановила. Параллельно с деятельностью подобных активистов и писателей-«историков», заполонивших книжные магазины продукцией о героических деяниях отца народов и корифея всех наук, «Фонд Памяти» ведет свою работу, гораздо менее заметную. Например, в будущем году в Москве появится национальным памятник жертвам репрессий – Стена Памяти. Александр Шишлов говорит, что в Петербурге надо создать что-то подобное. Омбудсмен обращался с этим предложением к губернатору Полтавченко, получил одобрение. Поэтому одно из ближайших заседаний межведомственной группы проведут в Петербурге, обсудят. Редактор "Книги Памяти" Анатолий Разумов, говорит, что идет работа над скорбным "Ленинградским мартирологом" – уже над 14, 15, 16 и 17 томами, причем 17-й том – это имена расстрелянных по Таганцевскому делу и убитых восставших Кронштадтских моряков – то есть мартиролог двигается к истокам Красного террора, к самому его началу. До сих пор не захоронены останки тех людей – сто с лишним человек, которые нашли у Петропавловской крепости – их расстреливали в 1918, останки людей хранятся в ящиках в помещениях музея истории Петербурга, а место, где их убивали чекисты, не отмечено никаким знаком. Разумов создал и наполняет сайт «Возвращенные имена», в котором три раздела – репрессии, война и блокада.

- Наша память – как река. Горькая река…вот нам наконец-то разрешили строить часовню-памятник на Левашовском мемориальном кладбище, на следующий год построим. Наконец-то остановка автобуса у кладбища называется «Левашовская пустошь», а не «клуб», клуб там был военный когда-то, еще из хорошего – стенд о пустоши и о том, что там делалось и что там теперь, установили у остановки наконец-то, - говорит Анатолий Разумов.

День памяти жертв политических репрессий, 30 октября в Петербурге люди придут к Соловецкому камню. Там, а также, на Левашовском мемориальном кладбище, в Шереметевском саду у Музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме, на площади Кулибина прочтут имена расстрелянных и замученных во время Большого террора. Впервые прозвучат имена заложников 1918 года – у Феодоровского собора.

- Я для себя решил, что буду читать за тех, кто не сможет прийти 30 октября, но еще недавно работал над восстановлением исторической памяти – сын поэта Николя Олейникова Александр, Дмитрий Богомолов, Наталья Константинова – дочь одного из основположников советского телевидения, расстрелянного чекистами, могила его неизвестна. Этих людей, кто не позволял забывать имена своих убитых родных, уже нет. Я прочту за них. Прочту и за Люцию Барташевич, она жива, но уже по состоянию здоровья не сможет прийти. У Люции Александровны были расстреляны отец и дядья, сама она с матерью отправлена в ссылку в Казахстан, - рассказал Разумов.

- Эти злодеяния я могу сопоставить только со злодеяниями нацистского режима, я могу судить об этом по раскопкам могильников и по исследованиям документов, - сказал Разумов.

Историк Кирилл Болдовский говорит о том, что мы до сих пор крайне мало знаем о глубинных причинах и механизмах, которые породили в СССР зверский режим, каким образом власть модифицировалась до такой степени, что стали возможны столь бесчеловечные действия. Для историков, которые работают над этой темой, очень непросто добраться до ряда архивных материалов. Если в Петербурге и Москве с этим более-менее нормально, государственные и местные архивы медленно рассекречиваются – в бывшем партийном архиве плановое рассекречивание уже дошло до документов 1946 года, то ситуация с ведомственными архивами ФСБ и МВД гораздо хуже, говорит историк.

- Работа не ведется не только в силу бюрократии, но и в силу позиции работников самих архивов, стимулируемой их руководством – определенные факты, с их точки зрения, «не красят» ведомственную историю, поэтому они не должны попадать к исследователям. Это подход дилетантский и безграмотный, историю «красить» не надо.

На многие вопросы до сих пор невозможно ответить в силу ограниченности сведений. О многих местах захоронений известно, но нигде нет данных о местах, где расстрельные приговоры приводились в исполнение. До сих пор в силе чекистская инструкция, согласно которой места приведения в исполнение приговоров к «высшей мере социальной защиты» - так именовался расстрел – засекречены. По словам Разумова, и инструкция и другие расстрельные материалы сосредоточены в архивах МВД – именно там остался справочный аппарат НКВД, после того, как из единых чекистских недр вышли МГБ (КГБ, ФСБ) и МВД. По косвенным данным и сопоставлению свидетельских показаний стало понятно, что в Большом доме на Литейном не расстреливали во времена Большого террора, а везли убивать в бывшую Военную тюрьму одиночного заключения Морского ведомства на Нижегородской, 39, ныне улица академика Лебедева, где ФКУ «Следственный изолятор № 4». Областных туда свозили – было удобно, рядом железная дорога, а городских переводили в ночь перед расстрелом из ленинградских тюрем. Рядом были и медики – патологоанатомы ВМА, которые фиксировали смерти. Кстати, в поисковике "Яндекса" и в Google, задав запрос про эту тюрьму, вы найдете ссылки на тексты о том, что именно там убивали людей во времена Большого террора, но попытайтесь открыть – вам Сеть массово выдаст "ошибку 404".

Не было у нас суда над палачами, не было настоящего покаяния, не открестилось нынешнее государство от страшного прошлого – вот откуда эта «ошибка 404».

share
print