Реальная история против «набора фейков»

Получив высшую профессиональную награду — «Золотого орла» — за свой фильм «Варлам Шаламов. Опыт юноши», Павел Печёнкин практически непрерывно встречается со зрителями. Пермская гражданская палата и Центр ГРАНИ на специальном киновечере устроили давнему соратнику по «Пермской ассамблее» чествование с обсуждением. И хотя аудитория была признана «слишком комфортной» — сплошные сочувствующие, ни одного идейного противника, тем не менее разговор получился непростой.

Павел Печёнкин Павел Печенкин

Фильм-лауреат «Золотого орла» «Варлам Шаламов. Опыт юноши» для Павла Печёнкина в целом нехарактерен. Его нельзя отнести к излюбленному режиссёром «флаэртианскому кино», для создания которого автор должен стать герою ближе, чем самые родные родственники — настолько, чтобы персонаж готов был обнажиться перед камерой в прямом и переносном смысле. Печёнкин неоднократно показывал высший пилотаж в этом жанре, достаточно вспомнить «Человека, который запряг Идею» или «Уинскую мелодраму»… Что для него смонтировать биографическое кино из старой кино- и фотохроники?

Но оказалось, что мастерство — штука неразменная, и из старой хроники можно сделать проникновенную историю о времени и месте, и о человеке в этих координатах. «Опыт юноши» — кино о ХХ веке, о Пермском крае и о людях, переживших сломы и перевороты ХХ века.

Перед началом просмотра Печёнкин поведал о причинах создания картины. Первая, конечно, личная: будущий режиссёр воспитывался с дедушкой и бабушкой, бывшими репрессированными, высланными в Горнозаводский район, и, по его утверждениям, прошлое долго «аукалось» в их жизни самым недобрым образом. Вторая и третья причины примерно одного порядка: Печёнкин обнаружил в архивах 70-минутный фильм «Соловки», снятый в 1928 году по заказу ОГПУ, а в Красновишерске обнаружился старый архив фотонегативов на стеклянных пластинах — около 400 штук, на которых было запечатлено строительство Красновишерского ЦБК — та самая стройка, на которой работал заключённый Варлам Шаламов. И хотя оба источника носят пропагандистский характер, всё же это подлинные документы времени, которые позволили сделать фильм на 98% из аутентичных кадров, почти без досъёмок. По словам Печёнкина, это удаётся крайне редко.

И всё же в фильме есть оператор — Андрей Коршунов. Человек не случайный, давно интересующийся темой репрессий, а также большой мастер не только видео, но и фотосъёмок. Именно он работал с фотонегативами из Красновишерска — переводил в позитив, обрабатывал, а главное — увеличивал лица, которые на общих планах практически неразличимы. Эти лица, появляющиеся в фильме, режиссёр считает большой ценностью: редко когда снимали заключённых, почти не осталось лагерных натурных фотографий, только протокольные портреты в личных делах, а это совсем не то, что надо.

Сценарий к фильму писал знаток истории прикамских лагерей — кандидат исторических наук Виктор Шмыров, директор АНО «Пермь-36». Кстати, те самые 2% досъёмок, которые всё же пришлось сделать для фильма, были проведены как раз в бывшем лагере «Пермь-36», сохранённом для потомков усилиями Виктора Шмырова и его единомышленников. Тема Вишлага — одна из главных в работе Шмырова, и в фильме много осмысленных и выстраданных им тем и идей.

Изначально Печёнкин хотел снимать двойной портрет: контрастом к рассказу о Шаламове рассказать об Эдуарде Берзине (Берзиньше), начальнике Вишлага, человеке поразительно драматической судьбы; но замысел не удалось воплотить в полном объёме, поскольку даже сейчас, спустя 80 лет после событий, описанных в фильме, съёмочной группе не удалось получить личное дело Берзина — оно по-прежнему в спецхране.

Фильм назван «Опыт юноши», потому что Шаламов действительно был юн, когда оказался в Вишлаге, — всего 21 год, и взгляды у него тоже были юношеские — максималистские. По словам Печёнкина, Шаламов был «левее Троцкого» и сидел бы при любом режиме — есть такие неисправимые спорщики и протестанты. Кроме того, по словам самого Шаламова, когда человек находится в лагере, он выпадает из реальной жизни. Тот, кто зашёл в лагерь юношей, юношей оттуда и выходит. С этого посыла, а также с пейзажей вишерских скал, начинается картина.

Главное откровение фильма — это подробный и доказательный рассказ о том, как устроена была лагерная система, на чём основана. Фильм рассказывает о бесценном негативном опыте — опыте страны и опыте отдельного человека. Это та самая ситуация, по поводу которой можно вспомнить великий афоризм: «То, что нас не убивает, делает нас сильнее». Варлам Шаламов, пройдя этот опыт тотального страха, неправды и недоверия, когда все на всех «стучали», стал, как сказал Печёнкин, «гениальным прозаиком и хорошим поэтом, который из обычных русских букв в своём антиромане «Вишера» создаёт поразительные эмоции».

Удивительно интересен рассказ о том, что во время обсуждения, последовавшего за просмотром фильма, председатель Пермской гражданской палаты Игорь Аверкиев назвал «рациональной природой зла, историей зла как череды рациональных выборов»: рассказывая о жизни трудового лагеря, Шаламов, а за ним и Печёнкин спокойно так, взвешенно объясняют суть метода «пайки и палки», когда еда ставилась в зависимость от производительности труда. И ведь работало!

После просмотра начался разговор. Событие проходило в цикле встреч «Профессиональные пижоны», когда люди стараются квалифицированно обсуждать то, в чём они не являются профессионалами. На сей раз, впрочем, чуть ли не половину аудитории составляли профессионалы-историки, и тем более удивительно выглядел ход разговора. Каждый, кто брал слово, первым делом рассказывал о том, как пострадали во время сталинских репрессий его родственники, родители, деды.

Председатель Пермского отделения Всероссийского общества инвалидов Вера Шишкина, оказывается, родом из Красновишерска, и в её детских воспоминаниях этот город выглядит поразительно интеллигентным и интернациональным. Понятно, откуда эти черты, но в те годы они казались само собой разумеющимися… А о репрессиях никогда не говорили: на эту тему существовало негласное табу.

Похожи детские воспоминания председателя Пермского отделения общества «Мемориал» Роберта Латыпова. Он родом из Березников — ещё одного города, к строительству предприятий которого приложил руки Варлам Шаламов, и помнит, как на его наивный вопрос, откуда в его школе так много детей разных национальностей, учителя ответили, что дедушки и бабушки приезжали на всесоюзные ударные стройки добровольцами.

Он же рассказал о том, что множество личных историй, многие годы лежавших под спудом, старики — бывшие репрессированные отправили в «Мемориал» в виде писем. Полторы тысячи таких исповедей пропали в исчезнувшем в неизвестном направлении архиве музея «Пермь-36», судьба их неизвестна.

Много говорили о том, что история не просто поучительна — она жива. Сюжет с репрессиями не изжит, не завершён. Исторический урок ещё не усвоен.

В то же время звучали голоса, призывающие не упрощать этот урок, не сводить его к набору моральных банальностей. Фильм вроде бы предлагает такое толкование истории: в нём много говорится о ломке традиционных ценностей, крупным планом показаны горящие иконы, рассказывается о предложениях обобществить детей, ликвидировать институт семьи и т. д. Казалось бы, стоит вернуться к традициям христианства и домостроя — и тут же исчезнут призраки сталинизма… Но почему-то именно поборники «скреп» особенно рьяно занимаются стерилизацией истории, пытаясь превратить её, по выражению Роберта Латыпова, в «набор фейков», дискредитировать профессионалов и общественников, которые занимаются сохранением исторической памяти.

Словом, комплиментами Павлу Печёнкину обсуждение не ограничилось. Но искренние поздравления с наградой и букет от лидеров гражданского общества Перми режиссёр заслуженно получил.

Источник