Бессовестный шабаш устроил около-смольнинский пиарщик Николай Камнев на презентации книги «Убиты в Катыни» в «Мемориале». Видно, что этот патриот и его команда изо всех сил пытается играть на старой советской шарманке о расстреле польских офицеров в Катыни немцами. Владимир Путин, Дмитрий Медведев и отставные НКВДшники помогут тем, кто решил в очередной раз опозорить память погибших от рук сталинского режима.
Буду краток — тут говорят такие люди, что мне уже высказываться и ненужно. Хочется только поправить доносчиков — друзья, вы когда в следующий раз будете по советски деловито строчить кляузу на «Мемориал» «куда следует», то погуглите хорошенько название фильма, а то нехорошо получается «Хатынь» с «Катынью» перепутали, прям как на втором курсе родного ПТУ.
Пишите доносы без ошибок, а то они потом кочуют в официальные документы, в этих ведомствах тоже не большие интеллектуалы сидят — все больше патриоты.
Дмитрий Медведев о Катынской трагедии:
«Катынская трагедия — это преступление Сталина и его приспешников», - президент России Дмитрий Медведев после церемонии похорон президента Польши Леха Качиньского в апреле 2010 года.
Президент России Дмитрий Медведев на пресс-конференции 28 апреля 2010 года:
Вы отдали приказ открыть Катынские архивы. Вы можете, господин президент, сказать, почему вы отдали приказ открыть эти архивы?
«Пусть все посмотрят, что было сделано. Посмотрят кто принимал решения, кто давал соответствующие поручения на уничтожение польских офицеров, там все написано, подписи все стоят, лица все известны.
Еще раз повторю — из истории нужно извлекать уроки... Считаю, что это наш долг».
Уже 8 мая 2010 года Дмитрий Медведев передал и.о. президента Польши Брониславу Коморовскому 67 томов уголовного дела о расстреле польских офицеров весной 1940 года на территории СССР.
Как сообщил сопредседатель российско-польской комиссии по сложным вопросам, ректор МГИМО Анатолий Торкунов, в рассекреченных архивах приводятся детальные данные о событиях в Катыни. По его словам, в этих документах «имена даже не палачей, а сержантов, конвоиров, которые исполняли неправые приказы сверху».
Владимир Путин о Катынской трагедии:
Премьер-министр России Владимир Путин на совместной пресс-конференции с премьером Польши Дональдом Туском о виновных в Катынском расстреле:
«Это руководители тогдашней службы безопасности, НКВД, Берия, политическое руководство», - заявил Путин и предположил, что события в Катыни могли быть личной местью Сталина за гибель в польском плену 32 тысяч советских военнопленных.
Расстрелу в Катыни не может быть никаких оправданий, заявил российский премьер, подчеркнул при этом, что не следует возлагать вину за убийства на российский народ.
«Десятилетиями в циничной лжи пытались замарать правду о катынских расстрелах, но было бы такой же ложью и подтасовкой возложить вину за эти преступления на российский народ», - заявил Владимир Путин.
«Перед этими могилами, перед людьми, которые приходят сюда почтить память своих близких, было бы лицемерно сказать: «Давайте все забудем», сказать, что «все кануло в лету», - продолжил российский лидер. – Нет, мы обязаны хранить память о прошлом и, конечно, будем это делать, какой бы горькой ни была эта правда».
Госдума о Катынской трагедии:
Госдума приняла заявление «О Катынской трагедии и ее жертвах» 26 ноября 2010 года, которое признает массовый расстрел польских граждан в Катыни преступлением сталинского режима.
В заявлении, подготовленном думскими комитетами по международным делам, по делам СНГ и по делам ветеранов, говорится, что депутаты решительно осуждают расстрел поляков под Катынью в 1940 году и признают трагедию преступлением тоталитарного режима Сталина.
В документе отмечается, что публикация материалов, которые долгое время хранились в секретных архивах, «не только раскрывает масштабы этой страшной трагедии, но и свидетельствует, что Катынское преступление было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей».
Представляя проект заявления коллегам, глава международного комитета Госдумы Константин Косачев призвал «убрать с дороги ту ложь», которая вызывает неприятие в Польше и наносит значительный вред двусторонним отношениям.
«Этот исторический документ важен не только для российско-польских отношений - гораздо больше он важен для нас самих», - добавил он.
НКВДшники о Катынском расстреле:
О том, как это было свидетельствуют протоколы допросов Петра Сопруненко, генерал-майора в отставке, с 1939 по 1944 гг. возглавлявшего Управление НКВД по делам военнопленных, и Дмитрия Токарева — бывшего начальника Управления НКВД по Калининской области (именно здесь размещался самый крупный Осташковский лагерь).
Показания двух высоких чинов НКВД позволяют представить, как готовилось это преступление. В марте 1940 г. на совещание к Кобулову, заместителю Берии, вызвали начальников управлений НКВД по Калининской, Харьковской и Смоленской областям, их заместителей и комендантов.
«А коменданты, чтобы вы знали, проводили в исполнение приговоры», — уточнял Токарев. Совещание носило инструктивный характер. «Кобулов нам объяснял, — свидетельствовал Токарев, — что есть указание (он, не назвал, какая это инстанция) о расстреле представителей карательных органов Польской Республики, которые были захвачены в плен при вхождении наших войск на территорию Польши и восточные ее области».
Получив задание, Токарев прибыл к месту службы в Калинин, куда вскоре прибыла группа высших офицеров НКВД из Москвы — майор госбезопасности Синегубов, начальник Главного управления конвойных войск комбриг Кривенко, комендант НКВД Блохин. Московские гости поселились в салоне- вагоне на станции и стали готовить «операцию по разгрузке лагеря».
Офицеров польской армии предстояло перевезти из Осташковского лагеря в здание НКВД, в подвале которого находилась внутренняя тюрьма. Она и была избрана местом казни 6 тысяч человек.
Следствие выявило, что применительно ко всем трем лагерям действовала одна схема, была разработана единая технология уничтожения пленных. Маршрут смерти начинался в лагере, откуда пленных вывозили эшелонами, и проходил через внутреннюю тюрьму НКВД (сюда их доставляли со станции машинами), а заканчивался во рву, отрытом экскаваторами или вручную, в недалеком лесу, чтобы за ночь машина могла сделать побольше ходок.
Перед тем как расстреливать, узников заводили в красный уголок. Здесь сверяли данные, чтобы не случилось ошибки. Когда удостоверялись, что это тот человек, который должен быть расстрелян, надевали на него наручники и вели в подвал. Приговор в исполнение приводили около 30 человек, вся комендантская команда, надзиратели, шоферы, сам Блохин. Технология была им и отработана. Блохин, Синегубов и Кривенко привезли с собой целый чемодан «вальтеров». Наши «ТТ» не выдерживали нагрузки и быстро изнашивались от стрельбы.
В первый день расстрелов Блохин зашел в кабинет к Токареву, который вспоминает: «Мы пошли в подвал, и я увидел весь этот ужас. Блохин надел спецобмундирование — кожаную коричневую кепку, кожаный коричневый фартук, кожаные коричневого цвета перчатки выше локтей. Я увидел палача».
У камеры смертников был второй выход, во двор. Через него вытаскивали трупы, грузили в машины и вывозили. Грузовых машин было 5–6. Они были открытыми, но с брезентом, которым закрывали трупы после загрузки кузова. По завершении «работы» Блохин отдал водителям указание брезенты сжечь. Кровь с кузовов смывали каждый день. Хоронили пленных, сваливая всех в одну кучу.
Закапывали экскаватором «Комсомолец». «Настоящая индустрия», как выразился Токарев. Расстрелы начались, когда ночи были уже короткие. В первый раз расстреляли 300 человек. Заканчивать «работу» пришлось на восходе солнца. Торопились, но не успевали. И тогда Блохин распорядился, чтобы больше 250 человек не привозили. После каждого расстрела Блохин выдавал «исполнителям» приговора спиртные напитки, он закупал их ящиками, в том числе и за деньги, изъятые у приговоренных к расстрелу.
«Когда это грязное дело закончили, москвичи устроили в своем салоне банкет, настойчиво приглашали меня, но я не пошел», - говорил Токарев.
