«Пермь-36. Отражение»

Российский режиссёр кино и продюсер, вице-президент Гильдии неигрового кино и телевидения Сергей Качкин хорошо известен любителям документального кино. Окончив Школу документального кино Марины Разбежкиной, он неоднократно выступал в качестве продюсера, режиссёра и оператора, создавая фильмы, снискавшие благосклонность фестивалей и публики.

С 2011 года Сергей Качкин руководит проектами Московского форума копродукции «Moscow Business Square», который проводится в рамках Московсского международного кинофестиваля.

Юлия Сергеева поговорила с Сергеем Качкиным о том, что такое копродукция, как она строится и развивается в отечественных реалиях, и влияет ли вообще на развитие российской документалистики.

Ты принимаешь активное участие в организации и проведении Форума копродукции. Что такое копродукция и нужна ли она вообще?

Да, я работаю на Форуме 5 лет, хотя сам Форум существует уже семь. Главная цель этого мероприятия – это площадка, где люди могут встречаться, находить потенциального партнера для совместного создания кино. Это могут быть и европейцы, и представители стран СНГ - в общем, люди из любой точки мира.

Насколько документалисты информированы о копродукции? Стало ли это популярным являением? И существуют ли примеры удачной копродукции за последнее время?

Вообще, с копродукцией у нас дела, по разным причинам, обстоят не очень хорошо. Во-первых, нужно свободно владеть английским языком. Ситуация усложняется еще и тем, что люди слабо информированы, что такое копродукция. Их представления ограничены мнением «копродукция нужна для того, чтобы найти финансирование за рубежом». Да, это так. Но, плюс к тем деньгам, которые ты уже сам нашел на родине. Если у тебя нет денег в России, нет смысла искать деньги за рубежом, потому что их никто не будет давать. Если только у тебя не очень известное имя.

Примеры успешной копродукции есть. Допустим, фильм «Хармс», который сейчас заканчивается Ученик Алексея Германа-старшего, режиссер документальных фильмов Иван Болотников решил снять игровой дебют. Сценарий фильма был поддержан Голландским фондом «Хуберт Балс Фонд» Роттердамского фестиваля, что дает право мировой премьеры фильма «Хармс» на данном кинофоруме. Финансовую поддержку фильму оказали Министерство культуры РФ и крупнейший европейский фонд Eurimages. Фильм создается в копродукции с Литвой и Македонией. Авторами сценария стали Сергей Соловьев и Иван Болотников. Главную роль сыграл поляк Войцех Урбаньски. Есть еще игровой фильм Марии Саакян «I'm Going to Change My Name» , который также был реализован в рамках копродукции. Вообще, документальные фильмы более-менее активно, на том же Форуме копродукции, представляются только с прошлого года. В этом году, к примеру, было представлено уже 8 документальных из существующих 25 проектов. Это очень хорошо.

Это все российские проекты?

Нет. Один проект был из Австрии, другой – из Греции. Оба зарубежных проекта должны будут сниматься в России. Но большинство, конечно, - это наши авторы. Из молодых традиционно представляли свои проекты Влад Кеткович с Татьяной Соболевой, Аня Яновская, Анастасия Разлогова, Алина Рудницкая и другие.

Какими критериями должна обладать история, чтобы ее можно было представить в рамках копродукции?

Сложно сказать. Все зависит от темы и автора. Но, конечно, история каким-то образом должна быть связана с другой страной. Но я всегда говорю: если есть деньги, не делай копродукцию. Потому что нужно будет делиться авторским правом, идеей и местом на стуле босса. Ты не будешь полноценным автором картины. Всегда будешь учитывать волю свою компаньона, продюсера. Никто просто так не хочет давать деньги.

Так в копродукции чаще преследуется творческий интерес?

Все зависит от проекта. Бывает и коммерческий интерес. Если фильм снят о Pussy Riot или Сноудене, то он будет хорошо продаваться. Или, к примеру, об убийстве Бориса Немцова. Или о Ходорковском, например.

Копродукция – это же европейская история. Как она сейчас развивается и приживается в России?

Да, действительно, всю схему копродукции (с точки зрения законодательства) придумали в Европе. Потому что в Европе маленькие страны, и создателям не хватает бюджета. У нас схема тяжело приживается: не существует законодательной базы, которая бы способствовала развитию копродукции. То есть, в Росси копродукция существует не благодаря, а вопреки – как это обычно бывает. Потому что у нас есть люди, которые хотят этим заниматься.

Кто у нас впервые стал практиковать копродукцию?

Это известные люди. Конечно, Н. Михалков, А.Кончаловский А. Миндадзе. В документальном – В. Косаковский, А.Гутман, С. Дворцевой. Копродукция была и в советское время. Просто все было по-другому. Главную роль играло государство. С какими странами Союз дружил, с тем и осуществлял копродукцию. Сейчас продюсер не зависит от государства и сам, на свой страх и риск ищет деньги, надеясь, что фильм будет успешным, и он сможет его прокатать и какие-то деньги еще заработать.

С какими странами лучше осуществлять копродукцию?

Это, прежде всего, страны с развитой экономикой, в которых существуют фонды, поддерживающие кинопроизводство. Это, к примеру, Швеция, Норвегия, Дания, Голландия, Франция, Германия, Швейцария и Австрия. Страны Восточной Европы тоже занимаются копродукцией и поддержкой документального кино. Например, Польша.

В качестве примера удачного сотрудничества с Польшей, наверное, можно назвать студию «Альбатрос»?

Да, наверное, можно. Я с большим уважением отношусь к этой молодой, но стремительно развивающейся студии.

А как в России развивается опыт питчингования своих проектов?

Очень хорошо. Ты представляешь проекты на публику, оттачиваешь свое ораторское мастерство. Но это довольно энергозатратный и кропотливый труд. Причем, не всегда результативный. Питчинг рассчитан, в основном, на молодых людей, которые еще себя не зарекомендовали, но уверены, что они достойны представить себя во всеуслышание. Режиссеры и продюсеры, которые себя уже зарекомендовали, редко проходят через питчинги. Им это не нужно, ведь у них уже есть определенный сложившийся круг связей, благодаря которым они могут найти финансирование под свой проект.

Почему ты занимаешься копродукцией? Почему тебе это интересно?

Ну, во-первых, я всегда мечтал как-то так организовать свою работу, чтобы у меня была возможность путешествовать по миру. Потом, мне нравится общение с иностранными коллегами. И я всегда был заинтересован, как делается кино за пределами нашей страны. И мне очень интересен зарубежный опыт продвижения своего кино уже после того, как оно создано. Как представить его на кинорынке, фестивалях, телевидении. Как вернуть часть средств, которые были в него вложены. Ведь, когда фильм сделан, это только полдела. Нужно придумать, где и как он будет показан. Этим нужно заниматься еще до того, как фильм будет сделан.

То есть, ты этой работе научился у своих западных коллег?

Конечно. На Западе система продвижения своего фильма довольно сильно развита. А у нас – нет, потому что у нас всегда были государственное финансирование и государственный кинопрокат.

Ты выступаешь в одном лице - и как продюсер, и как режиссер своих фильмов. Одно другому не мешает? Нет конфликта?

Дело не в конфликте, а в большом объеме работы. Сейчас я заканчиваю свой фильм «Пермь-36. Отражение». И мне нужно думать не только о том, как складывать по кубикам, на монтажном столе, свое кино, а еще и договариваться с кинофестивалями – чтобы было, где представить свой фильм, заниматься визами и пр. Если бы был продюсер, было бы проще.

Почему бы тогда не найти такого продюсера?

Потому что у нас в России их практически нет. Есть, но единицы.

Сергей, ты снимаешь свой фильм о единственном музее истории политических репрессий «ПЕРМЬ-36», который находится сейчас на грани закрытия, уже четвертый год. Почему так долго?

Так получается. Кроме того, что делаешь фильм, приходится зарабатывать деньги на жизнь. А потом, у меня три героя фильма. Я планирую, что фильм будет развиваться по одному сценарию, а потом жизнь подкидывает фокусы. Еще два года назад проводился международный гражданский форум «Пилорама», на время которого разбивался огромный палаточный городок, играл рок, проходили дискуссии, устраивали фотосессии у колючей проволоки, а сейчас музей еле дышит. Все эти события я хочу отразить в своем фильме, потому что метаморфозы, происходящие с Музеем и Форумом, как зеркало отражают историю нашей страны за последние три года. То есть сама специфика темы усложняет съемочный процесс. Теперь, как продюсер, я установил себе жесткий дедлайн и планирую закончить фильм к октябрю текущего года.

Поделись своим опытом сбора средств на фильм, по средствам краудфандинга?

Нужную сумму, в 490.000 рублей я собрал примерно за месяц. Так получилось, потому что еще до того, как стартовала кампания, я разработал целый спектр событий. За месяц до старта краудфайдинга я дал интервью на радио и телевидении, в Перми. Когда запустил проект, дал интервью на «Эхе» в Санкт-Петеребурге. Связывался с организациями, которые, так или иначе, связаны с защитой прав человека. О проекте информацию написали такие авторитетные интернет-площадки, как «Слон», «Сноб» и другие.

Сергей, как ты думаешь, кому нужно документально кино, кроме самих авторов?

Я точно знаю, что документальное кино нужно людям думающим. И молодым людям, которым не безразличен тот мир, в котором они живут. Если посмотреть настоящие документальные фильмы – они заставляют так сопереживать герою, как ни одно игровое кино не сможет заставить.

Источник