Натан Щаранский: «Индивидуум ценнее любой философской идеи»

Автор: Владимир Соколов

25.12.2017

В 70-е годы прошлого века желание уехать из СССР официально уже не считалось преступлением. Теоретически баптисты, католики, немцы, греки, евреи и прочие те, кому было невыносимо душно в объятиях нашей необъятной Родины, могли отказаться от гражданства и попытаться стать своими среди своих в другой стране. Но родина отпускала далеко не всех. Массовая эмиграция не соответствовала интересам советского государства, поэтому, пройдя все круги бюрократического ада, большинство желающих уехать получали отказ, ярлык «предатель» и массу проблем впридачу. Их называли «отказниками».

Натан Щаранский

Нам довелось побеседовать с одним из самых известных диссидентов и «отказников» 1970-х – 1980-х годов Натаном Щаранским. Документы на выезд в Израиль он подал в 1973 году. Получил отказ и был уволен с работы. Это было началом. Потом – участие в еврейском движении СССР, в демонстрациях, голодовках, борьба за права человека, обращения к советским властям и международной общественности, контакты с иностранными журналистами и прочие «предосудительные» деяния. Приговор по обвинению в измене Родине и антисоветской агитации Щаранский получил в 1978 году. 13 лет, три из которых – в тюрьме, десять – в колонии строгого режима. Отсидел девять лет. Около половины срока – в камере-одиночке. Больше года – в штрафном изоляторе. Так бывает, когда «качаешь права», объявляешь голодовки и иными способами выражаешь недовольство действиями тюремного начальства.

Освободили Щаранского в феврале 1986 года, после череды демонстраций в поддержку «изменника» по всему миру и многочисленных ходатайств крупных политиков разных стран. Освободили совсем. То есть вывезли не только из колонии, но и из страны. На большом самолёте с пятью пассажирами – Щаранским и четырьмя «сотрудниками», которые объяснили, что происходит и куда летим лишь после того, как «подопечный» определил по солнцу, что самолёт держит курс на Запад. Щаранского привезли в Берлин, на границу между ГДР и ФРГ, где обменяли его и ещё нескольких «шпионов» и «предателей» на «разведчиков» и «агентов», пленённых когда-то Соединёнными Штатами.

В Перми этой зимой Натан Щаранский оказался не случайно. Свой срок он отбывал в исправительной колонии №35, ранее именовавшейся УТ-389/35. Это и ныне действующее учреждение в посёлке Центральный Чусовского района. Туда сейчас нельзя. Вообще-то, можно, но не всем и не по любому поводу. Съёмочной группе русскоязычного израильского 9 канала для съёмок документального фильма о советских «отказниках» – нельзя. Можно в ИТК-36, где сейчас Мемориальный комплекс политических репрессий. Внутреннее устройство колоний времён ГУЛАГа и брежневской эпохи, расположение зданий и прочее – довольно однотипно, поэтому часть упомянутого выше фильма решили отснять в мемориальном комплексе. Центральной фигурой картины станет Щаранский. Фильм выйдет в мае 2018 года и его покажут в России, если кто-нибудь проявит к нему интерес и договорится с правообладателями о правах на показ.

Прогулка по некогда окружённой заборами территории с компании тех, кто уже бывал здесь или в подобных местах не по своей воле, из-за их скупых, но бесценных комментариев всегда оставляет массу впечатлений. Михаил Мейлах, например, когда-то сидел в ИТК-36. Он с неизменной улыбкой, помогал гиду во время экскурсии, «подкидывая» детали и нюансы в рассказ о лагерном быте. Натан Щаранский, задумчиво разглядывая поселившиеся в стенах музея выставки, вспоминал события совсем не вековой давности:

О пятидесяти томах

– В 1997 году я приехал в Россию. Мне обещали позволить посетить Лефортово. Они хотели показать, что здесь всё изменилось, жизнь стала другой.

В 1999 году появился новый глава ФСБ Владимир Путин. У меня с ним тоже были переговоры. Он говорит: «Я знаю, что вы хотите увидеть материалы вашего дела. После нашего разговора вы будете иметь такую возможность». Потом нас отвели в кабинет. Как выяснилось, это был бывший кабинет Андропова.

А на Лубянке мне дали несколько листов дела. Я спросил: «А есть ещё?» Они сказали, что есть и начали приносить один за другим 50 томов дела. 15 тысяч страниц. Всего был 51 том, но один том не принесли, потому что там были имена всех стукачей.

У меня было 17 следователей. Они ездили по всей стране. Допрашивали сотни людей. Человек 500 допросили. Хотели доказать, что движение за права человека – это всё американское влияние, интрига.

Я уже был реабилитирован, можно всё показывать, кроме, естественно, стукачей. Путин сказал: «Я читал ваше дело и проникся...» уважением... что-то такое. Я попросил скопировать несколько сотен страниц. Они 100 страниц скопировали. Это заняло три или четыре месяца. Они сказали, что у них нет копировальной машины. Мы купили им в подарок копировальную машину за 300 долларов.

Первая страница моего дела подписана Андроповым. Было очень символично: мы сидели в его кабинете. Жалко, что он не может выйти из могилы и посмотреть, что здесь происходит...

Были и те, кто возвращался. Люда Алексеева вернулась. Она глава общественной группы (Московской Хельсинской группы – прим. ред.). Её Путин поздравлял недавно. Это моя соратница. Мы большие друзья. Её заставили уехать в Америку, но как только она смогла, она вернулась.

Колония

– Колония – это миниатюра жизни в СССР. Между бараком и столовой главная прогулочная улица. Наслаждаться видом лета, поговорить с другим политзеком так, чтобы тебя не слышали – это во время этой прогулки. Но, при этом, после прогулки, тебя вызывают, пытаются выяснить о чём говорили. Ощущение «под колпаком» постоянное. Но было немного свободы.

Было много травы (в колонии №35 – прим. ред.). Некоторые зеки из крестьян, которые понимали в травах – из Эстонии, с Украины – они высаживали щавель, всякие витаминные вещи среди травы, чтобы листья были похожи. Я бы не смог отличить. И была постоянная борьба: надзиратели находили, всё вырывали. И второе, замечательное: было много диких грибов. Наверное, такие в нормальных условиях никто кушать не будет. Но мы кушали. Кто имел возможность... Дневальный... добавлял грибы в готовящуюся еду. Было вкусно. Травки всякие добавляли. На воле вы бы побоялись эти грибы кушать. Все они выглядели очень сомнительно.

О Мемориальном комплексе

– Очень важно то, что этот музей сохраняет ту атмосферу и память о том зле, которое причинялось всем нам. Память о нём важно сохранять, чтобы знать, как бороться.

Память об угрозе тоталитарного режима и способах, которыми этот режим закабаляет людей и превращает, по выражению одного из чиновников, в «лагерную пыль». Я желаю вам продолжать выбирать темы выставок так же удачно, как вы делали это до сих пор. К сожалению, прошлое даёт много тем для таких выставок.

Есть Музей истории ГУЛАГа в Москве. Очень хороший музей. Но там всё представлено символически. Здесь же (в Мемориальном комплексе – прим. ред.) ты можешь ощутить атмосферу. Там (в Музее истории ГУЛАГа в Москве, – прим. ред.) всё представлено символами. Карцер нарисованный. Там всё виртуально. У меня ощущение, что его вот-вот закроют.

О выставках

– Запомнилась выставка «Переломаны буреломами». По сути, эта идея живёт и сегодня: глобальные проблемы экономики можно решить путём превращения людей в рабов, в винтики.

Выставка «Между мечтой и реальностью» (оригинальное название – «Коммунизм и его эпоха», автор идеи – Герд Кёнен, дизайнер –Томас Клемм, – прим. ред.) показывает, как благородные, романтические, казалось бы, идеи, начиная с идеи равенства, братства и мира всему миру, ради которых приходится бороться со всем миром, легко превращаются в человеконенавистнические философии. Как люди из утопистов-философов могут превратиться в массовых убийц. Сначала они выражают солидарность и транслируют желание жить в мире... Мы видим, как французские философы обнимаются с Фиделем Кастро... Или как прекрасный еврейский романтик Радек превращается в создателя самой жуткой системы уничтожения людей.

Это очень полезно для современного интеллектуального мира, мира философов, людей искусства. Надо помнить, как тонка эта грань, как просто забыть о правах человека как индивидуума. Индивидуум ценнее любой красивой философской идеи.

Выставка «Вещдок» – это возможность привнести ту эпоху в сегодняшний день. Это возможность помнить о том, что в жизни людей могли играть большую роль обычные, конкретные вещи.

После репатриации из СССР Натан Щаранский был удостоен золотой медали Конгресса США, Президентской медали Свободы (США), премии Вашингтонского института Ближневосточной политики и др., занимал посты министра внутренних дел, заместителя премьер-министра, министра промышленности и торговли в Израиле. Сегодня Щаранский является депутатом Кнессета, лидером Партии «Исраэль ба-Алия».