О проявлениях религиозной несвободы в населенных пунктах Чердынского (с 1941 года - Красновишерского) района на примере архивных документов


К. А. Остальцев, заведующий архивным отделом

 администрации Красновишерского муниципального района

Основным документом, регулирующим государственно-церковные отношения и положившим основу советского законодательства о религиозных культах, стал «Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви», принятый 23 января 1918 года. Согласно декрету «Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием». Именно этот пункт дал основание для закрытия многих церковных храмов и передаче церковного имущества в собственность государства, колхозов.

Постановлением ВЦИК и СНК от 8 апреля 1929 года «О религиозных объединениях» в СССР вводилась обязательная регистрация религиозных объединений, которая представляла заключение типового договора, где указывались права и обязанности верующих. По этому договору верующие получали в бесплатное пользование молитвенное здание и культовое имущество, а также могли нанимать, приобретать, арендовать таковое, но при этом имущество, приобретенное религиозными объединениями, «является национализированным», то есть право собственности не предусматривалось.

Постановление запрещало религиозным обществам «заниматься какой-либо деятельностью, кроме как удовлетворение религиозных потребностей верующих». Однако и эта деятельность была обставлена множеством ограничений.

В архивном отделе администрации Красновишерского муниципального района сохранились документы, характеризующие отношения советской власти с церковью на протяжении длительного времени – с 30-х по 90-е годы.

По инициативе органов НКВД в начале 30-х годов развернулась кампания по закрытию церквей, и местным органам власти было предоставлено право окончательного решения о закрытии молитвенных зданий». (История Урала. Под ред. проф. Б.В. Личмана. Екатеринбург. 1996. С. 112).

(Кампания по закрытию церквей резко активизировалась в период сплошной коллективизации: духовенство было объявлено противником колхозного строя, защитником кулачества, и под этим предлогом проводились массовые репрессии против священнослужителей и закрытие церквей. – Л.О.).

Значительное количество ходатайств о закрытии молитвенных зданий на местах вынудило Уральский областной исполнительный комитет (в августе 1931 г.) направить в районные и городские исполнительные комитеты письмо от 6 августа 1931 года, в котором говорилось, что «в облисполком продолжают поступать ходатайства с мест о закрытии молитвенных зданий без докладных записок…, характеризующих сущность того или иного дела…». Это «заставляет аппарат облисполкома запрашивать с мест дополнительные материалы, что задерживает принятие решения». В письме указывалось на «безусловную необходимость представления по каждому ходатайству о закрытии молитвенных зданий самой подробной информации, …ходатайства, по которым нет надлежащей информации, рассматриваться не будут» и прилагался перечень из 10 вопросов, которые должны быть раскрыты в данной информации. Подчеркивалась необходимость представления объективной информации, ибо «как правило, места сообщают, что верующих насчитывается 15–20 старух, между тем церковь ремонтируется, служители культа содержатся, здание храма отапливается и т.д. Совершенно ясно, что 15–20 старух сделать этого не могут и, следовательно, верующих значительно больше»1.

Состав документов по закрытию молитвенных зданий однотипен. Во-первых, это протоколы и решения собраний членов колхозов, заседаний исполнительных комитетов сельских Советов, правлений колхозов, акты обследования молитвенных зданий, постановления Чердынского и Красновишерского райисполкомов, это переписка исполнительных комитетов сельских Советов с Чердынским (позднее Красновишерским) райисполкомом. Во-вторых, это переписка районных (Чердынского, а позднее Красновишерского) исполнительных комитетов с областным исполнительным комитетом, постановления облисполкома. В-третьих, это переписка с республиканскими органами власти, постановления Президиума Верховного Совета РСФСР. Кроме этого, среди документов есть многочисленные письма от имени общин верующих, направляемые в вышестоящие советские организации.

События во всех населенных пунктах развивались в основном одинаково, хотя в чем-то своеобразно.

Типичным является дело о закрытии церкви в с. Нижняя Язьва. Нижне-Язьвинская религиозная община включала верующих самого села Нижняя Язьва, деревень Немзя, Федорцова и хутора Воскресенский (справка,  выданная  Чердынским  райисполкомом  служителю  культа Иоанну Георгиевичу Микову 9 сентября 1933 года.) 2. Дело о закрытии молитвенного здания в селе Нижняя Язьва начинается с решения президиума Нижне-Язьвинского сельского Совета рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов от 4 сентября 1936 года о закрытии церкви, передаче здания под клуб и созыве общего собрания колхозников. 3 Общее собрание членов колхоза, проведенное 5 сентября 1936 года, на котором согласно протоколу присутствовало 103 человека, постановило: «Учитывая, что Нижне-Язьвинская церковь уже несколько лет пустует ни чем не занятая, а частично используется группой старух, вносим предложение об изъятии церкви под клуб». За данное предложение проголосовало 89 человек. Правление Нижне-Язьвинского промколхоза вынесло решение о выделении «на переоборудование церкви под клуб 1000 рублей» 4.

Обследованием церковного здания (в обследовании приняли участие представители власти и члены церковного совета) было установлено, что здание нуждается в капитальном ремонте. В акте был сделан вывод:, что «церковь необходимо закрыть, т.е. службу верующих не производить… пока не будет произведен полный ремонт» 5.

На основании всего вышеизложенного Чердынский райисполком 1 октября 1936 года постановил: «ходатайство граждан селения Нижняя Язьва о закрытии церкви удовлетворить и просить Президиум Свердловского облисполкома об утверждении постановления» 6. Верующие Нижне-Язьвинской общины направили письмо в Чердынский райисполком, в котором посчитали такое решение несправедливым. Они писали, что голосование на собрании граждан было проведено «неправильное, запутанное. Все граждане поднимали руки за то, что они храм не отдают, а зафиксировали наоборот». Писали, что после собрания у них «стали насильно отбирать ключи от храма. Но, зная закон о том, что храм не может быть закрыт без постановления облисполкома, староста отдать ключи от храма отказался». Авторы письма просили разрешение на проведение служения в храме. К письму прилагался список верующих с подписями 192 человек. 7 Тем не менее Президиум Свердловского облисполкома 19 декабря 1936 года вынес постановление об удовлетворении ходатайства Чердынского райисполкома о закрытии Нижне-Язьвинской церкви 8.

Но процедура закрытия растянулась еще на три года. Дело в том, что в соответствии с распоряжением Президиума Свердловского облисполкома от 1 августа 1936 года «О порядке оформления культовых зданий» к фактическому изъятию культового здания и ликвидации культового имущества власть могла приступить только после получения от верующих расписки в том, что они ознакомлены с постановлением. Такая расписка была получена в декабре 1936 года. 9 Но верующие написали письмо в Центральный исполнительный комитет СССР, откуда 5 мая 1937 года был послан запрос о более подробной информации по данному делу. А когда с ответом из Чердыни затянули, 14 августа 1937 года было прислано повторное требование срочно ответить на этот запрос дополнительными сведениями о церкви в селе Нижняя Язьва 10. В ответе Чердынского райисполкома в секретариат Председателя ЦИК СССР от 19 августа 1937 года отмечалось, что в 10 километрах от Нижней Язьвы в деревне Федорцова «находится другая церковь того же вероисповедания». Далее писалось, что «в поданной жалобе о закрытии церкви со стороны церковного совета нами установлено, что ряд людей в список они внесли без согласия верующих и даже мертвых» 11. Окончательное постановление о закрытии молитвенного здания было вынесено Президиумом Верховного Совета РСФСР 17 ноября 1939 года. До этого времени здание находилось в ведении религиозной общины 12. В 1940–1941 годах церковное здание было переоборудовано под клуб 13.

Подобным же образом была закрыта церковь в деревне Нижняя Бычина. В ноябре – декабре 1935 года были проведены общие собрания населения в деревнях Бычинского сельского Совета – Палева, Гилева, Нижняя Бычина, Ивачина, Мохова, Кислова, в бригадах Бычинского колхоза. В протоколах (всего их 9) не отражено серьезного обсуждения вопроса о закрытии молитвенного здания. Говорилось об отрицательной роли церкви в царской России: «до революции церковь давала возможность расширяться буржуазному классу. Буржуазия существовала за счет религии, за счет недопонимания всего крестьянства». Попы назывались «царскими наймитами», а церковь в годы Гражданской войны «штабом царских элементов и сопротивления власти рабочих». Говорилось о существовании «церковно-кулацкой политики». Отмечалась несовместимость религии с жизнью того времени: «В настоящее время мы с вами подходим к бесклассовому обществу. А при религии к бесклассовому обществу нам не подойти». Поэтому церковь объявлялась как «ненужная в строительстве социализма». Некоторые аргументы в пользу закрытия приводились довольно интересные. Например: «Товарищи! Мы на сегодняшний день должны быть сознательными, культурными. А поэтому мы должны ликвидировать часовню. То есть закрыть с тем расчетом, чтобы не было никакого звона в колхозных селах» 14. В протоколах отмечено единогласие при голосовании за закрытие молитвенного здания. Протоколы со сводкой о числе присутствующих на собраниях (404 человека) 15 и сопроводительным письмом Бычинского сельского Совета 30 апреля 1936 года были отправлены в Чердынский райисполком. 7 мая 1936 года райисполком постановил «ходатайство граждан о закрытии Бычинской церкви утвердить. Просить облисполком об утверждении настоящего постановления» 16. 4 июня 1936 года Свердловский облисполком вынес постановление об удовлетворении ходатайства Чердынского райисполкома о закрытии трех церквей в Чердынском районе: Бычинской, Кушмангортской и Анисимовской 17.

Однако на этом история о закрытии молитвенного здания не закончилась. Верующие Бычинской общины написали письмо «Председателю Всероссийского Исполнительного комитета Союза ССР тов. Михаилу Ивановичу Калинину» от имени более чем 500 человек. К письму они приложили план церковного здания с указанием всех его размеров 18. В письме выражалось непонимание причин закрытия церковного здания: «Община зарегистрирована в Чердынском райисполкоме. Налоги со строения, а также земельная рента, …страховка платились исправно, никаких недоимок не было. Самое здание храма небольшое и ни под какое учреждение не подходит, так как оно холодное, построенное без моха и нагревалось лишь во время службы железной печкою. Храм содержался в чистоте, и здание поддерживалось соответствующим ремонтом» 19. Далее отмечалось, что председатель сельсовета «делал некоторое притеснение над совестью граждан, запугивал и угрожал, что отнимет храм от верующих», а на собрании «ни с чем не считаясь, насильно заставлял присутствующих голосовать за отобрание храма, угрожая, что если кто не будет голосовать за закрытие церкви, тот враг советской власти и контрреволюционер».20 Отмечались также нарушения, допущенные при голосовании, что «даже молодежь и неверующие страшно были возмущены таким голосованием». Далее верующие показали свое знание законов и что они также являются советскими гражданами: «Закрытием храма явно стесняется свобода совести, несмотря на то, что в проекте Конституции Союза ССР в статье 124-й обеспечивается свобода совести в отношении вероисповедания и свобода отправления религиозных культов. И по существующему закону свобода вероисповедания признается равно за каждым гражданином». Выражалась готовность «послать своего представителя в Москву специально с ходатайством об оставлении храма в нашем пользовании» и надежда, «что наша просьба будет удовлетворена» 21. В начале письма действительно стоит штамп регистрации его во Всероссийском Центральном Исполнительном комитете под № 2/60 от 26 августа 1936 года.

И вот в ноябре 1937 года в Свердловск, а потом и в Чердынь, приходит письмо из постоянной комиссии по вопросам культа при Президиуме Центрального Исполнительного комитета СССР, в котором говорится: «После предварительного обсуждения на заседании комиссии возвращается вам обратно дело о закрытии церкви в д. Нижняя Бычина Чердынского района для дополнительной проработки и выяснения новых обстоятельств. Судя по материалам дела, здание церкви не является ценным, по размеру оно мало и едва ли подходит под клуб. Есть ли целесообразность закрывать эту церковь, тогда как в 3-х километрах в с. Дубровка остается функционирующая церковь, которая, весьма возможно, является более пригодной для переоборудования под клуб. Необходимо в первую очередь утверждать ликвидацию молитвенных зданий, имеющих большую ценность» 22.

В апреле 1938 года руководство Чердынского райисполкома вновь и срочно запрашивает у Бычинского сельского Совета дополнительную информацию о молитвенном здании в деревне Нижняя Бычина, а также обо всех близлежащих церковных зданиях. Информация должна была содержать указание мотивов закрытия церкви, какая массовая работа была проведена среди населения, предполагаемое использование здания закрываемой церкви, план и проект переоборудования здания, фотографические снимки внешнего и внутреннего вида, постановление Президиума сельсовета и протоколы собраний граждан о закрытии церкви с указанием количества населения свыше 18 лет 23. Скорее всего, информация была направлена. В деле находятся машинописные выписки из всех ранее указанных протоколов собраний граждан 24. В деле нет окончательного постановления Свердловского облисполкома о закрытии молитвенного здания. Сохранилось  только  сопроводительное  письмо к этому постановлению (принято оно было 26 августа 1938 года). Молитвенное здание было закрыто с соблюдением всех формальностей. Была получена и отправлена в облисполком расписка верующих об объявлении и вручении им постановления о закрытии. Затем было получено разрешение облисполкома на изъятие здания и церковного имущества. Рукописные записки об этом сохранились, написанные наискосок, на том же сопроводительном письме из облисполкома, датированные 25 и 28 сентября 1938 года 25.

В деле о закрытии молитвенного здания Покровской церкви в с. Оралово документов меньше, но они не менее интересны (Ф. 188. Оп. 1. Д.3). Дело начинается письмом председателя правления Араловской сельскохозяйственной артели (название дано на основании углового штампа артели) прокурору Чердынского района от 20 апреля 1936 года. В письме отмечается, что «церковь при проведении в ней богослужений в старые религиозные праздники дает большой срыв работы по всему колхозу. А именно, в самый разгар летних работ есть старый религиозный праздник Ильин день. Весь народ бросает работу и идет в церковь. В зимнее время, когда шла работа по обмолоту хлеба, перед Пасхой церковь была тоже открыта, и крестьяне бросили молотьбу и пошли в церковь. Таким образом, на два дня был срыв работы». А далее, видимо, серьезно опасаясь за жизни и здоровье верующих, автор пишет: «Так как здание ветхое, во избежание человеческих жертв правление Ораловского колхоза просит вашего содействия в закрытии данной церкви» 26.

26 апреля 1936 года было проведено общее собрание населения Ораловского сельского Совета, на котором присутствовали уполномоченный Чердынского райисполкома и помощник районного прокурора. (Протокол собрания показывает, насколько бурно обсуждался вопрос о закрытии церкви.) Протокол собрания написан довольно подробно и отражает действительно серьезное обсуждение вопроса о целесообразности закрытия церковного здания. Уполномоченный райисполкома в конце своего доклада, в котором он подробно рассказывает о внешней и внутренней политике СССР, призывает к закрытию церкви и передаче ее под клуб 27. Мнения присутствующих разделились, хотя сторонников закрытия, судя по протоколу, оказалось больше. Привожу дословно цитаты из протокола:

«Нужно найти под клуб другое помещение, а церковь закрывать не надо».

«Религия – дурман. Она мешает колхозному строительству и развертыванию культуры в Ораловском колхозе. Раньше обманывали нашего брата, темных, а нам нужна культура. Я предлагаю церковь закрыть и передать под клуб».

«Церковь нам не нужна, а нам нужен клуб».

«У нас совершенно нет культурного помещения, поэтому нельзя развернуть культуру, население наше в этом отстало. Предлагаю церковь закрыть».

«Религия есть вред. Колхозники должны быть грамотными, культурными, зажиточными. Церковь нужно передать под клуб».

«Церковь от государства отделена и закрытию не подлежит».

«Церковь закрывать не надо. Если церковь закрыть и устроить там клуб, то никто туда не пойдет. Нужно изыскать под клуб другое помещение».

«Мы живем в Советском Союзе. Религия нам строить культуру мешает. Наше население отстало в культурном отношении. Религия это дурман. Церковь нужно закрыть и передать ее под клуб, пускай там наша молодежь развивается».

«Мы тут с вами большинство колхозники, строители социализма. А в системе социализма не должно существовать церковного дурмана. Мы должны работать, изучать трактора, комбайны, а не религию. Церковь нужно закрыть» 28.

Интересно то, что люди не боялись выступать против закрытия церкви. При голосовании из 109 присутствовавших на собрании 47 проголосовали за закрытие церкви, 46 – против и 16 – воздержались. Несмотря на такое разделение голосов, церковь было решено закрыть. В протоколе также отмечено, что 38 человек отсутствовали по уважительным причинам. Их мнение никто не спросил.

Далее следуют документы уже известные нам по закрытию предыдущих церковных зданий. 7 мая 1936 года постановление о закрытии молитвенного здания было принято Чердынским райисполкомом

29 23 мая того же года было принято постановление Свердловского облисполкома 30. Затем в связи с обжалованием верующими решений о закрытии в деле присутствуют запросы Комиссии по вопросам культа при Президиуме Центрального Исполнительного комитета СССР, а также Свердловского облисполкома о представлении дополнительных сведений о церковном здании и общине верующих 31. Церковное же здание до окончательного решения было оставлено в пользовании верующих. Решение вопроса затянулось. Последними в деле фигурируют списки церковного совета и ревизионной комиссии Покровской церкви, а также список верующих, включающий 180 человек, датированные 21 августа 1937 года 32. Документы вышестоящих органов власти о закрытии церкви отсутствуют. Но уже из других источников известно, что церковное здание было закрыто.

Более чем на 20 лет растянулась процедура закрытия церковного здания в деревне Нижняя Дубровка. В протоколе заседания исполкома Верх-Язьвинского сельсовета от 28 июля 1940 года № 17 сказано, что

«Дубровская церковь закрыта в 1937 году общим собранием граждан деревни Дубровка, и общины верующих с 1937 года нет» 33. Однако решение вышестоящих органов власти о закрытии церкви по какой-то причине принято не было 34. Поэтому 12 февраля 1941 года Красновишерский райисполком на основании решения общего собрания граждан д. Дубровка (протокол от 24 января 1941 года 35) и вышеуказанного решения исполкома сельсовета принял постановление о закрытии церков-ного здания и передаче его под культурное учреждение 36. В августе 1942 года жители деревни Гурина от имени верующих Верх-Язьвинского сельсовета обратились в Молотовский облисполком с просьбой о передаче «в пользование верующих церковного здания, находящегося в деревне Дубровка» 37. Облисполком направил письмо верующих для рассмотрения в Красновишерский райисполком. Райисполком организовал обследование здания, о чем был составлен соответствующий акт от 28 августа 1942 года. В акте отмечено, что «здание церкви построено в 1910 году силами и средствами граждан Дубровского земельного общества». Далее следует описание здания с приложением плана и отмечается, что «взамен фундамента поставлены столбы, которые совершенно сгнили и здание шатается; крыша также сгнила; железная облицовка куполов проржавела; косяки окон колокольни сгнили; входное крыльцо полностью разрушено; три бревна южной стены нижней части колокольни сгнили; печей и отопительных приспособлений нет». Затем следует заключение, что зданию необходим капитальный ремонт, включающий 13 пунктов 38. Обследование было проведено через полтора года после закрытия молитвенного здания, следовательно, оно так и не было использовано под культурное учреждение. На основании проведенного обследования Красновишерский райисполком принимает решение «группе верующих деревни Гуриной в ходатайстве отказать» на том основании, что «жители деревни Гуриной участия в строительстве церкви не принимали и не имеют никакого отношения к зданию церкви, так как проживают от Дубровки на расстоянии 11 километров…церковь закрыта и передана в пользование Дубровского колхоза под детские ясли» 39. Данный ответ был послан группе верующих 7 сентября 1942 года, а копия – в Молотовский облисполком. Однако, видимо, местные власти и далее не использовали здание для своих целей и не принимали мер к его ремонту.

В результате подъема патриотизма в годы Великой Отечественной войны отношение государства к традиционным религиям существенно изменилось. Произошло сближение с Русской православной церковью. Было восстановлено патриаршество, открывались храмы. И верующие деревни Дубровка все же добились передачи этого здания в их пользование. Об этом  гласит  договор, заключенный 23 января 1945 года гражданами д. Дубровка с Красновишерским райисполкомом. По этому договору верующие принимали на себя серьезные обязанности «беречь переданное нам церковное здание и прочее имущество и пользоваться им исключительно соответственно его назначению; …на свои средства производить оплату всех текущих расходов по содержанию церковного здания;

…за продажу или порчу переданных нам предметов несем материальную ответственность солидарно; …за непринятие всех зависящих от нас мер к выполнению обязанностей, вытекающих из сего договора, или за прямое его нарушение, мы подвергаемся уголовной ответственности» 40.

Последующие документы (а их около 30) свидетельствуют о жестком контроле, который осуществляли органы власти за деятельностью Дубровской церкви. Ежегодно церковь представляла кассовый отчет о поступлении и расходовании денежных средств 41. Письмом от уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР от 9 августа 1949 года с настоятеля церкви требовалось «чтобы службу проводил только с 10 часов вечера, а утром должно быть закончено всякое богослужение к 6 часам, независимо: рабочий день, воскресенье или религиозный праздник» 42. В следующем подобном письме от 2 ноября 1949 года настоятелю запрещалось проводить всякие службы вне здания церкви. Причем уполномоченный просил «настоящее отношение церковникам не оглашать и на меня никаких ссылок не делать» 43. В мае 1950 года Красновишерским райисполкомом в связи с поступлением заявления от настоятеля церкви об отказе от службы ввиду его преклонного возраста и болезни была сделана попытка закрыть церковь 44. На это была запрошена санкция уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при Молотовском облисполкоме. Однако был дан ответ, что «закрывать церковь или опечатывать без утверждения Правительства нельзя, правящий архиерей имеет право послать другого священника, но поскольку пока священника нет, никаких молебнов или собраний верующих быть не может» 45.

Постоянный священник в Дубровскую церковь так и не был послан. В 1958 году верующими была направлена просьба в Красновишерский райисполком, чтобы служение в церкви вел псаломщик: «просим о разрешении служения в церкви без священника, так как псаломщик является служителем культа» 46. Разрешение дано не было.

 

30 сентября 1959 года в очередном письме от уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви Пермского облисполкома говорилось: «В церкви д. Дубровка длительное время нет постоянного священника, и они там не задерживались раньше ввиду малых доходов. Временные священники мной впредь регистрироваться в эту церковь не будут, а поэтому прошу Вас, если кто приедет для служения без моего документа, служить в церкви не разрешайте. Сейчас в д. Дубровка и других находящихся вблизи населенных пунктах надо усилить воспитательную работу с населением, на самоликвидацию этой религиозной общины. Ставить вопрос о закрытии этой церкви пока преждевременно» 47.

Тем не менее постановлением Совета по делам Русской православной церкви от 23 февраля 1960 года «церковь в д. Дубровка ВерхЯзьвинского сельсовета Красновишерского района с учета действующих снята», то есть закрыта. Распоряжением от 18 марта 1960 года Пермский облисполком предлагал Красновишерскому райисполкому «заключенный типовой договор 23 января 1945 года на право пользования зданием с религиозной общиной расторгнуть. Здание церкви и имущество, согласно имеющейся инвентарной описи, от религиозной общины принять. Денежные суммы, хранящиеся в церкви и сберегательной кассе, передать в доход государства. Церковное здание передать в арендное пользование колхозу под зерносклад» 48. Прихожане снова, как и раньше, пытались писать в вышестоящие органы власти. В апреле 1960 года (они направили) было написано письмо в Министерство внутренних дел (в котором говорилось:) следующего содержания: «Когда отбирали ключи от нашей церкви, нас назвали татарами, оскорбили наш пермяцкий язык и не посчитались с нашими убеждениями. Насильно отобрали ключи и вытолкали нас из церкви. Мы взволнованы, наши чувства верующих оскорблены. Дубровцы» 49.

В августе 1960 года было (направлено) написано письмо в Пермский облисполком с просьбой вернуть церковь верующим. В письме верующие пытались объяснить, что они тоже советские граждане, уважающие власть Советов, считающие ее своей властью, что многие из них воевали в Великой Отечественной войне, потеряли мужей, сынов и имеют право на отправление своих религиозных потребностей 50. Ответ из Пермского облисполкома гласил: «Церковь в д. Дубровка снята с регистрации правильно и восстановлению не подлежит. Впредь такие просьбы рассматриваться не будут, и нет для этого основания» 51. Религиозные убеждения людей власть основанием не считала. Остается добавить, что церковное имущество по акту было передано в Морчанскую церковь.

В деревнях Антипиной и Суибе (ныне – Ваньковой) проживают старообрядцы. В военное время ими делались попытки восстановить молитвенные дома, что нашло отражение в документах. В 1941 году в д. Антипиной было закрыто молитвенное здание общины старообрядцев под предлогом необходимости проведения там капитального ремонта. Спустя более чем два года, в мае 1943 года, в письме в Молотовский облисполком председатель Красновишерского райисполкома сообщал, что «указанный молитвенный дом официально закрыт не был, …здание в настоящее время временно до производства необходимого капитального ремонта закрыто и ничем не занято» 52. Ходатайство общины об открытии молитвенного дома решением Красновишерского райисполкома от 16 июля 1941 года было отклонено 53. На повторное ходатайство в 1942 году Красновишерский райисполком снова ответил отказом. В марте 1943 года верующие Антипинского и Талаволского сельсоветов вновь обратились в Молотовский облисполком об открытии молитвенного здания. Они писали, что «молитвенное здание ветхости никакой не имеет, ибо производился ремонт в 1936 году…» и обязывались «выполнять все правила законоположения, касающиеся религиозного культа…» 54. Ответа не было. Община снова обращается в райисполком в апреле 1944 года, мотивируя тем, что здание с 1941 года закрыто, ничем не занято и не ремонтируется. Верующие изъявляли готовность своими силами провести весь требующийся ремонт 55. Однако общине старообрядцев так и не удалось добиться открытия молитвенного дома в Антипиной. Более того, здание молитвенного дома в августе 1950 года было передано под склад Антипинского колхоза им. Сталина 57; (бого)служебные книги из молитвенного дома в количестве 13 штук были переданы представителю РОМГБ младшему лейтенанту Шатунову В. Д.; церковное имущество молитвенного дома (иконы, крест, подсвечники, сосуды, лампады, кадило) было сдано «на хранение до особого распоряжения, … сложено в ларь, заперто замком, опечатано сургучной печатью …» в самом бывшем здании молитвенного дома ; остальное хозяйственное имущество молитвенного дома 58 (ведра, тазы, полотенца, сосуд для тушения углей, шкаф и т.д.) было передано «для реализации через Антипинскую лавку» 59.

Есть еще один интересный документ. Это письмо верующих деревни Талавол в Молотовский облисполком от 27 ноября 1943 года. Хочется привести его почти дословно: «Мы, нижеподписавшиеся верующие граждане д. Талавол, принадлежащие к православному вероисповеданию, в июне ходатайствовали о возвращении нам храма-часовни, находящейся в д. Арефиной. Но нам в рассмотрении дела отказано. Мотивировано тем, что будто бы молитвенное здание закрыто по ходатайству населения. Это неверно. Мы, православные жители упомянутой деревни, не ходатайствовали и не желали закрытия молитвенного здания. Мы его охраняли как памятник старины. Этот храм-часовня постройки древней 17 века, когда-то тут было подворье Пыскорского монастыря. Иконы древнего письма нами хранились как памятник русской старины 17–18 веков. С отобранием у верующих этого здания ремонта в нем не производилось. Находящиеся старинные иконы от попадающей сырости портятся, крыша протекает, крыльцо падает. Утварь очень старинная расхищена. В настоящее время еще целы некоторые иконы. Мы просим возвратить храм в наше пользование для удовлетворения религиозных потребностей» 60. Просьба не была удовлетворена.

В ответе от 10 ноября 1943 года на запрос Молотовского облисполкома Красновишерский райисполком сообщает, что с 1923 по 1941 годы в Красновишерском районе закрыто 19 молитвенных зданий. Закрытые молитвенные здания перестраивались, переоборудовались и использовались как избы-читальни, склады, сельский магазин (часовня в д. Романиха), клубы, мастерские (Нижняя Язьва), даже как скотный двор (д. Бычина) 61. Некоторые постепенно приходили в негодность и разрушались. А ведь часть из них действительно представляла ценность: здания бывшей церкви Святой Троицы в селе Говорливое и здание часовни Святого Николая Чудотворца над ключами в селе Нижняя Язьва еще в 1933 году постановлением ВЦИК и СНК были объявлены памятниками архитектуры №6798 и 6815 и взяты под охрану государства 62. Однако в актах их обследования в сентябре 1948 года отмечено, что «в связи со многими переделками, а также сильными разрушениями» здания утратили «свою архитектурную и историческую ценность» и были сняты с учета как памятники архитектуры 63.

Таким образом, документы по вопросам религиозных культов представляют несомненный интерес, так как они беспристрастно и объективно отражают политику советской власти в отношении к церкви и ту ситуацию религиозной несвободы, в которую были поставлены верующие. Религиозная несвобода выражалась в массовом закрытии молитвенных зданий, в ограничении деятельности священнослужителей и верующих и в ущемлении их прав как граждан СССР, в немотивированных отказах в возвращении молитвенных зданий общинам верующих и их открытии, в утрате культовых зданий и культового имущества.

Отдельное исследование представляет собой тема взаимоотношений советской власти и протестантских церквей.

1 Архивный отдел администрации Красновишерского муниципального района. Ф. 21. Оп.1. Д. 1. Л. 20.

2   Там же. Ф. 188. Оп. 1. Д. 1. Л. 2.

3   Там же. Л. 3.

4   Там же. Л. 4.

5   Там же. Л. 7

6   Там же. Л. 9.

7   Там же. Л. 1116.

8   Там же. Л. 19.

9   Там же. Л. 21.

10  Там же. Л. 24.

11 Там же. Л. 25.

12  Там же. Л. 22, 26.

13 Ф. 188. Оп. 1. Д. 8. Л. 8.

14 Ф.188. Оп.1. Д. 2. Л. 5–12.

15  Там же. Л. 13.

16  Там же. Л. 15.

17  Там же. Л. 16.

18  Там же Л. 23–24.

19  Там же. Л. 17–18.

20  Там же. Л. 18.

21  Там же. Л. 20.

22  Там же. Л. 26.Там же. Л. 27.

23  Там же. Л. 29–33.

24  Там же. Л. 28.

25  Там же. Д. 3. Л. 4.

26  Там же. Л. 5.

27  Там же. Л. 5–6.

28  Там же. Л. 9.

29  Там же. Л. 10.

30  Там же. Л. 12–13.

31  Там же. Л. 15–18.

33 Ф.23. Оп. 1. Д. 1. Л. 22.

34 Ф.1. Оп. 1. Д. 1. Л. 59.

35 Ф.188. Оп. 1. Д.  5. Л. 2.

36 Ф.1. Оп. 1. Д. 6. Л. 55.

37 Ф.188. Оп. 1. Д. 5. Л. 4–5

38  Там же. Л. 7–8.

39  Там же. Л. 9.

40  Там же. Л. 10–11.

41  Там же. Л. 13–24.

42  Там же. Л. 25.

43  Там же. Л. 27.

44  Там же. Л. 31.

45  Там же. Л. 33.

46  Там же. Л. 45–46.

47  Там же. Л. 51.

48  Там же. Л. 54.

49  Там же. Л. 59.

50  Там же. Л. 63.

51  Там же. Л. 64.

52  Там же. Д. 6. Л. 5.

53 Ф.1. Оп. 1. Д. 8. Л. 193.

54 Ф.188. Оп. 1. Д. 6. Л. 2.

55  Там же. Л. 9.

56  Там же. Л. 14.

57  Там же. Л. 15.

58  Там же. Л. 16.

59  Там же. Л. 17.

60  Там же. Л. 10.

61  Там же. Д. 7 Л. 1–3.

62  Там же. Д 8. Л 15.

63  Там же. Л. 22, 23.

 

Поделиться:

Рекомендуем:
| Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть вторая: «Как машина едет, думаю, сейчас меня заберут»
| Гулаг прямо здесь. Райта Ниедра (Шуста). Часть первая: «Нас старались ликвидировать»
| Арнаутова (Шадрина) Е.А.: «Родного отца не стала отцом называть» | фильм #403 МОЙ ГУЛАГ
ВОЙНА ГЛАЗАМИ ВОЕННОПЛЕННЫХ
ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕПРЕССИИ В ПРИКАМЬЕ 1918-1980е гг.
Ссылка крестьян на Урал в 1930-е годы
| «Не для того везли, чтобы освободить…»
| «Смерть Сталина спасет Россию»
| Главная страница, О проекте

blog comments powered by Disqus