Национальные операции в Украине

Автор: Роман Подкур

19.05.2024

Перед тем, как приступить к анализу репрессий по национальному признаку, я хочу отметить, что с 1920 года территория Украинской Народной Республики, провозглашенная в ноябре 1917 года, была оккупирована советской Россией. Созданная большевиками советская Украина была национальной по форме, но не по сути.

Для обозначения репрессий против национальностей / национальных общин, проживавших в Украине, я использую термин «национальные операции», трактуемый в широком смысле – как комплекс мер партийно-советского аппарата, суда, прокуратуры и органов государственной безопасности СССР, которые имели целью денационализацию, русификацию, «советизацию» в первую очередь «нерусского» населения советской Украины на протяжении всего периода ее существования.

Памятник жертвам политических репрессий и Голодомора в Кривом Роге. sakharov-center.ru

Коммунистический режим после захвата власти в России, оккупации и аннексии Украинской Народной Республики начал манипуляции национальным вопросом. На самом деле, провозглашенное большевиками право наций на самоопределение всегда подчинялось принципу диктатуры пролетариата, на котором строился и утверждался новый тип государственности.

В начале 1920-х годов основным противником русского большевистского режима в Украине было национальное повстанческое движение, которое большевики называли «петлюровский украинский буржуазный национализм». Начиная со второй половины 1940-х это движение было стигматизировано советской властью как «бандеровский украинский буржуазный национализм».

В противовес этому повстанческому движению 1920-х большевики в советской Украине в 1923 году инициировали процесс «коренизации», что предусматривало украинизацию бюрократической системы, расширение сферы употребления украинского языка. Впрочем, под лозунгами свободного развития наций большевики внедряли коммунистическую идеологию и идеи русского большевизма среди жителей Украины. Таким образом, большевики пытались нивелировать идею самостоятельного украинского государства. В местах компактного проживания национальных общин (еврейской, польской, немецкой, греческой и др.) проходила «коренизация» с учетом их традиций и языка. Для внедрения и контроля «коренизации» в райкомах партии были созданы отделы по работе с национальными меньшинствами.

Процесс «коренизации» действительно способствовал росту национального самосознания, вызвал всплеск развития украинской и других национальных культур. В разных отраслях появились украиноцентрические группы. Среди интеллигенции снова активизировалась идея государственной самостоятельности, в том числе советской. Это было интерпретировано Сталиным как проявление «украинского буржуазного национализма» и попытка развала СССР. Именно поэтому органами ОГПУ–НКВД были сфальсифицированы уголовные дела против украиноцентрических групп. Некоторые из них реализовывались как показательный судебный процесс, чтобы запугать других сторонников самостоятельности Украины. Одним из результатов политики «коренизации» стало выявление украинцев, представителей других национальностей с активной национальной позицией, которые затем были уничтожены. Органы госбезопасности в середине 1920-х– 1930-х годах точечно «изымали» граждан, самоидентифицировавших себя как представителей определенной национальности, а не как «советского человека».

Памятник художникам – жертвам репрессий в Киеве. kiev-foto.info

В репрессивной политике большевиков в течение первой половины 1920-х годов отдельной линией была ликвидация сионистского общественно-политического движения в Украине. Сложности, как утверждал заместитель председателя ГПУ УССР Карлсон, заключались в том, что в советской Украине его поддерживали три четверти еврейского населения, поэтому физическая (аресты) борьба с сионизмом превращалась в борьбу с национальной единицей. Если в 1920-х годы борьба с сионизмом была обусловлена оппозицией большевикам, то во второй половине в 1940-х–1970-х годов она обусловлена геополитическим аспектом.

В середине 1930-х окончательно сложился курс на ликвидацию ячеек национальной жизни как украинцев, так и других национальных общин. Например, в промышленных городах республики украинские школы русифицировались, а польские, еврейские, греческие, немецкие украинизировались под предлогом малого количества учащихся. Были ликвидированы украинские, польские, еврейские, греческие научные, образовательные, культурные учреждения.

Репрессивная политика по отношению к национальным общинам выходила за пределы культурно-образовательной сферы. Так, на протяжении 1935–1936 годов были проведены массовые депортации жителей из приграничной полосы для создания своеобразной «зоны политической безопасности». Из пограничных районов республики депортировали поляков, а также политически неблагонадежных граждан, независимо от их национального происхождения – украинцы, немцы и другие.

Во время Большого террора 1937–1938 годов Сталин нацелился на так называемую «пятую колонну» не только среди тех этнических групп, которые были связаны с враждебными к СССР странами (например, поляки, немцы), но и среди национальностей, которые могли бы выйти из состава СССР.

В отличие от «кулацкой операции», где были установлены лимиты на лагерные приговоры и расстрелы, репрессии по «национальным линиям» – немецкая, польская и т.д. – не были лимитированными, то есть региональным аппаратам НКВД разрешили арестовывать любое количество лиц по национальным линиям. Этой возможностью воспользовались начальники региональных УНКВД, которые пытались максимально доказать свою политическую лояльность и продемонстрировать высокие показатели своей работы из-за количества арестов. Так сотрудники Донецкого УНКВД из-за нехватки поляков в регионе начали арестовать украинцев в рамках «польской операции», поскольку украинские и польские фамилии были созвучны. Следует подчеркнуть, что «русской» (или русской) линии среди национальных операций не было.

Роль минимального предохранителя в национальных операциях принадлежала сотрудникам спецотдела НКВД СССР, которые проверяли альбомы региональных УНКВД перед тем, как отправить списки для утверждения так называемой высшей двойки, в составе Прокурора СССР и наркома внутренних дел СССР. С сентября 1938 года вынесение приговоров было передано областным тройкам, что привело к увеличению арестов. Уровень смертных приговоров варьировался по национальностям от 70 до 75%. Формальными критериями для ареста и обвинения было участие в политических национальных партиях или общественных организациях, наличие родственников за границей, пребывание за границей, даже общение с «врагом народа».

*Памятник художникам – жертвам репрессий в Киеве. kiev-foto.info*

Национальный маркер, как отягощающий, присутствовал в других репрессивных операциях в СССР. В рамках «кулацкой операции» одним из контингентов были члены оппозиционных большевикам партий, в том числе национальных. Это «петлюровцы» (т.е. военнослужащие, чиновники, сторонники Украинской народной республики, повстанцы и т.п.), или лица, бывшие членами украинских социалистических партий, украино-центрических общественных организациях еще в начале ХХ века. В то же время, в рамках «кулацкой операции» арестовывались русские как политические оппоненты большевиков – члены российских политических партий, военнослужащие Императорской или Белой армии. Но я не вижу национального маркера.

Борьба с так называемым украинским буржуазным национализмом продолжилась во время Второй мировой войны и после ее завершения. Главными противниками советской власти стали Организация украинских националистов и Украинская повстанческая армия. Их основным лозунгом было создание независимого Украинского государства. Это трактовалось лидерами СССР как преступление и предательство. Следовательно, участники этих организаций стали в СССР государственными преступниками. Согласно их видению, наказания заслуживали не только участники, но и члены их семей. Это привело к депортации десятков тысяч украинских семей из западноукраинских земель. Десятки тысяч борцов за независимость были убиты.

Показательно, что, по мнению лидеров СССР, коллаборанты представляли меньшую опасность для коммунистического режима, чем участники национального движения, которых в СССР называли «националистами» и квалифицировали как особо опасных политических преступников. Именно они стали одним из контингентов Особых лагерей ГУЛАГ НКВД. Эта дифференциация вины коллаборантов и так называемых националистов прослеживается во время работы комиссий по пересмотру дел на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, которая начала действовать в середине 1950-х годов. Так, коллаборанты из числа полицейских, старост и др., причастных к убийствам гражданского населения, в большинстве получали амнистию и свободу.

Лидеры СССР расценивали их как типичных приспособленцев к экстремальной ситуации. Поскольку их мотивы были четкими, понятными и сводились к человеческому выживанию. В их действиях не наблюдался политический мотив. В то же время эта логика не применялась к участникам украинского национального движения. Активных деятелей этого движения начали освобождать только в 1960-х – начале 1970-х годов с рядом ограничений гражданских прав. Такое отношение было также к повстанцам стран Балтии.

Мемориальный комплекс «Быковнянские могилы»

Опасными для коммунистического режима оказались диссиденты конца 1950–1980-х гг. Они имели разную идеологическую основу – от реального внедрения принципов марксистско-ленинской доктрины до идеологии украинского национализма. Однако все их объединяло понимание необходимости изменений, перехода от формальной к реальной украинской государственности, прекращения русификации, развития реальных демократических ценностей, обеспечения потребностей национальных общин. Они отмечали, что власть в стране фактически захвачена партийной бюрократией, отсутствует участие народа в управлении государством. В количественном отношении диссидентов в советской Украине не было много, их насчитывалось несколько сотен, но они продолжали традицию и генерировали новые идеи по принципам украинской государственности.

Таким образом, национальные операции коммунистического режима были направлены на денационализацию, русификацию украинского общества, лишение его возможностей для создания государства. Такая политика касалась не только украинцев, но и представителей других национальных общин Украины. Именно в этих заданных пределах действовал партийно-советский аппарат и карательные органы.

Идеал коммунистического режима – это «советский человек». С одной стороны, национальность для этого режима была как анахронизм, которому место в музеях старинного быта. Но с другой стороны, «советский человек» представал именно как «русский советский человек». В условной иерархии национальных культур именно русский язык признавался «высоким» или «эталоном» по отношению ко всем остальным в СССР. Отсюда советский нарратив о русском народе как «старшем брате» для всех других народов, находившихся в составе СССР. Советская пропаганда прикрывала репрессивную политику в отношении национальностей в СССР лозунгами интернационализма и притворного братства.

Но несмотря на это, в украинском обществе на протяжении всех советских времен – 1920–1980-х годов – поддерживалась идея создания украинского государства. Эта идея в разных форматах в условиях репрессивного давления, массовой русификации просуществовала почти 70 лет. После распада Советского Союза в 1991 году «окно возможностей» не открылось внезапно или случайно для украинцев, литовцев, латвийцев, эстонцев, других народов, оказавшихся в составе СССР или так называемого социалистического лагеря. Эта возможность вызвала различные экономические и политические причины, в том числе многолетняя борьба за независимость.

Доклад был прочитан в рамках конференции «Имперское насилие», организованной Мемориал Франция в декабре 2023 года. Другие доклады вы сможете найти на ютубе коллег